ᴘʏины

— Анна, — тихий шёпот раздался над ухом, а горячие руки, скользнув вдоль обнаженного бедра, обожгли девичью плоть. Во рту пересохло, как и в полночь, когда Владимир впервые коснулся её.       Всё это было не больше, чем наваждение, которое она не смогла преодолеть. Ещё пару недель назад его глаза горели ненавистью, а слова обжигали ядом. А руки. Он даже не смел касаться её рук. Лишь иногда хватал за предплечье в очередном порыве напомнить, что она всего лишь игрушка и должна быть благодарна тому, что когда-то была принята в их семью Корфов.       Однако он знал и то, что за спиной у Платоновой было хорошенькое наследство, которое перед смертью оставили ей родители. Он знал всё, но каждый раз твердил одно и то же. Твердил и ревновал, как сумасшедший. — Анна, — низко, хрипло, с ласкающими бархатными нотками в каждой букве её имени. Девушка расслаблено вздохнула, чувствуя, как Корф прижался грудью к её спине. Вдохнув запах её волос, провел кончиком носа вдоль лебединой шеи, юркнув пальцами в промежность и коснувшись клитора. Анна шумно вздохнула.       Всё, что он делал, было для неё ново. Тогда она ещё не задумывалась о том, что они наделали. Скорее даже не так. Что она наделала? Сдалась в объятья зверя. Тогда еще она не знала, что после каждой ночи он будет оставлять только выезженное поле. Каждый раз, когда он будет покидать постель, ухмылка на лице снова хлестнёт по щекам, а после будут и слова, что ударят хуже прежнего. — Никто тебя недостоин, — шепнул младший Корф, продолжая свою игру. — Никто. — Скользнув указательным пальцем вдоль половых губ и снова вернувшись к клитору, мужчина продолжил свою излюбленную пытку.                    Санкт-Петербург. Наше время.       Анна проснулась мгновенно, сев в кровати, машинально стирая со лба капельки пота. Снова сон, преследовавший её последние два года. Он мучил её даже на расстоянии. Вместо заграницы и счастливого замужества - Выборг, фиктивный брак и Арсений. О последнем она нисколько не сожалела.       За последние пару дней, проведенных в Петербурге, Анна так и не навестила своего опекуна, которого с самых первых дней исчезновения она не могла оставить в неведенье. Он знал, что его воспитанница вышла замуж, а чуть погодя у неё родился сын. Вопросов относительно всей ситуации он задать не мог, общались лишь в письмах. Новый номер телефона Анна не оставила. И раз уж она оказалась в Петербурге, первым делом незамедлительно оповестила Ивана Ивановича о своем приезде.        Ехать в их старинный особняк Корфов желания не было. Потому, сославшись на то, что Арсений весьма неусидчив и ему тяжело дается дорога, она пригласила опекуна встретиться в доме Мари.       Встав с кровати и накинув халат, Анна поспешила на кухню, дабы выпить стакан воды перед тем, как отправится в душ. Проходя мимо гостиной, женщина не сразу заметила сидевшую за столом чету Романовых, бегающих вокруг детей и приехавших с самого утра гостей. Она не сразу заметила, что Арсений, весело смеясь, забрался на колени старшего Корфа и, устроившись поудобнее, стал покачивать ногами. — Доброе утро, — крикнула ей в след Мари, что заставило Анну замедлиться и сделать два шага назад, чтобы таки заглянуть в комнату. — Мама, — воскликнул Арсений, попытавшись слезть с новообретенного деда. Старший Корф по-доброму улыбнулся, встав со стула, тем самым помогая мальчугану спуститься с его кален окончательно. — Мама, этот дядя, правда, мой дед? — стремительно оказавшись около женщины, залепетал Арсений. Анна кивнула, но, не успев сделать и пары шагов, как сын огорошил новым вопрос, который практически сразу поверг Платонову в шок. — А этот дядя, он кто? — Женщина обернулась в сторону сидевшего на софе мужичину, сглотнула и тут же взяла себя в руки. — А это Владимир Иванович, сын твоего дедушки. — Мягко улыбнувшись, Анна, кивнув всем присутствующим в знак приветствия: — Прошу меня простить за внешний вид. Я не ожидала, что встреча состоится так рано. Я ждала Вас к обеду, Иван Иванович.       Владимир встал, бесцеремонно прошелся вдоль гостиной, остановившись вблизи мальчика, потянувшего руки к матери. Анна машинально подняла сына, поцеловала в пухленькую щечку, после снова опустила. — Поиграешь с ребятами, пока мама приводит себя в порядок — светловолосый мальчик кивнул. Прошу простить меня великодушно, Иван Иванович, и Вас, Владимир Иванович, что наша встреча… — «которая с тобой не планировалась», добавила она про себя, а вслух, — немного не задалась. Дайте мне пару минут, — теплая улыбка снова озарила её лицо, когда она перевела свой взор на опекуна.

***

      Спасательным кухонное помещение не стало практически сразу, как за Платоновой закрылась дверь. Она снова отварилась. — Я слышал, что ты счастлива в браке, госпожа Юсупова, — насмешливые нотки снова окутала её. Анна, стоящая спиной к собеседнику, прикрыла глаза и, взяв волю в кулак, выдохнула. Послышались шаги, и она практически нутром почувствовала, что Владимир подходит к ней. Сокращает так нужное ей расстояние. — И ребёнок у вас такой замечательный! Сколько ему? Мужчина остановился. Рука невесомо зависла в воздухе, а желание коснуться женщины, по которой он сходил с ума все эти годы, не пропало. — Вышла. И ребёнок у нас замечательный, — усмехнувшись, проговорила Анна. С некоторых пор ставшая Юсуповой, но не по фамилии мужа, а по фамилии своей матери, которую женщина взяла прежде, чем успел появиться на свет Арсений. — А ты думал, что я буду страдать. Ты ведь этого всю свою жизнь добивался.       Анна не спрашивала, а утверждала. Владимир злился. Злился на себя, на неё и на судьбу. — Я задал конкретный вопрос, — твёрдо проговорил мужчина, — Посмотри на меня и ответь. Сколько ему? Женщина вспыхнула, обернулась, взглянула в его глаза. Серая сталь встретилась с глыбами льда. А ведь ранее её взгляд горел, а теперь...        Владимир судорожно выдохнул. Он надеялся, что чувство его не обманывает. — Три с половиной, — равнодушно, — что тебе с этой информации? — Он мой сын? — Он мой сын. И Сергея, — откровенно врала, крепче сдавливая правую руку в кулак. Ногти ранили нежную поверхность ладони, а боль не чувствовалась совсем. — Врёшь, — недовольно фыркнув, грубо скандировал Владимир, — Ты не могла родить от своего недоразумения! По всем подсчётам… — мужчина кипел. Мало того, что сбежала от него, от своего хозяина, как он тогда считал. Так ещё и нагло врала в данную минуту держалась, как никогда раньше, словно встретила врага. — А если не мой, выходит, ты переменно спала с нами обоими, — он шикнул, — А строила из себя ангелочка воплоти, а оказалась обычной блудницей, каких миллион. Ответ не заставил себя долго ждать. Рука самопроизвольно хлестнула Корфа по щеке. Звон раздался в ушах женщины вперемешку со словами из прошлого.                    Январь 2018 года.       Уехать заграницу у Анны не вышло, ибо бесконечная война между отцом и сыном продолжалась на протяжение всего месяца. В какой-то момент она сдалась, но с условием того, что так и продолжит жить отдельно в своей квартире и начнет свою отдаленью от её опекуна жизнь. Тем более, что сегодняшним вечером она дала согласие Михаилу и мечтательно погрузилась за бокалом вина в мир фантазий, рисующий их беззаботную жизнь после свадьбы.       Раздавшаяся в полночь трель звонка была чем-то сродни неприятному подарку, оттого Анна, не торопясь, подошла к двери. Заглянуть в глазок она не успела. Голос Владимира Корфа раздался раньше, чем девушка планировала сделать вид, что её нет дома. — Я знаю, что ты дома и не спишь, — недовольно бурчал «названый» брат, ещё раз нажав кнопку звонка, — Анна? — Когда же это закончится.       Открыла девушка не сразу, собиралась с мыслями, чтобы снова выдержать его давление, ухмылки и выпущенные низким бархатным тоном слова, что год из года ранили её. А когда Платонова, наконец, открыла, мужчина тут же вошел, не спрашивая и не ожидая приглашения. Он казался немного выпившим, но не пьяным. Это сразу же обескуражило. По-хозяйски разулся, скинул пальто, бросил телефон на тумбочку в прихожей, двинулся вперед. Закрыв дверь, Анна молча проследовала за ним. То, что на губе Владимира красовалась ссадина, она заметила не сразу, как и то, что разглядывал её Корф, абсолютно не стесняясь. —Ты не выйдешь за него! — Резко сократив расстояние, мужчина притянул её к себе, — Ты не выйдешь за него, Анна. — Прямо в губы, шёпотом. — Я уже говорила тебе, — упираясь в его грудь ладонями, начала было она, — это не твое дело. Я люблю… — Владимир приложил подушку большого пальца к её губам, чтобы она замолчала. Он не хотел слышать признания, которые относятся к другому мужчине. — Молчи, — запах виски и сигарет окутал её. Все смешалось. Отчего-то захотелось слизать каплю крови на рассечённой губе и целовать так, как она никогда не целовала Михаила. Эти мысли испугали, потому она надавила на ладони сильнее, чтобы мужчина отпустил. — Зачем ты пришел? —Вырваться из хватки Владимира не получалось. Тело предательски задрожало, губы жгло от обрушившегося возбуждения. —Зачем? Мы выросли, Владимир. Я оставила ваш дом. Сколько ты ещё будешь меня мучить? Но он словно не слушал её. Да и что ему сказать? Что без её запаха, витающего по дому, что он всю жизнь ненавидел, не спиться. А может то, что он приезжал в отцовский дом только чтобы лишний раз увидеть её и в очередной раз обвинить во всех грехах.       Он и не заметил сам, как подушечка пальцев скользнула вдоль её щеки, а губы коснулись её. Он не сразу заметил, что она не отталкивает его, но и не торопиться прильнуть теснее. Он не заметил и того, что из-под её закрытых глаз потекли слёзы. Не заметил, потому что она целовала его, словно вкладывала все те чувства, которые когда-то испытала из-за него. Слёзы катились по щекам девушки, а он целовал её, а когда разорвал на мгновение поцелуй, лишь прошептал: — Ты не выйдешь за него замуж. — Еле слышно. — Потому что ты моя Анна. Ты принадлежишь мне.              Санкт-Петербург. Наше время.       Стряхнув обрушившиеся на неё воспоминания, женщина вытянулась, словно струна. Младший Корф был зол. Рука Анны горела от удара. — Уходи.

Снова жжёшь нервы. Если так, что же? Лучше быть полной стервой, чем дать себя уничтожить.