Наш балкон

      Нет. Нет! Не может быть... Как это могло произойти? И почему Крис не знала о том, что её любимая мама в больнице?! Почему она там? В чём причина?!

***

      - Извините, вы сегодня не можете её навестить. Воскресенье.       Возле входа в больницу пожилая женщина в халате пыталась удержать дверь, которую пытался открыть ветер.       - Ну пожалуйста, я же её дочь, я... Имею право.       - Нет, я вас не пущу. Вы могли прийти вчера. Девушка, уходите, у меня ещё много таких, а я на обед не успеваю.

***

      Воскресенье прошло слишком плохо. Шума ходила, как на иголках, изредка ловя язвительные комментарии отца, который опять напился, надеясь к завтрашнему утру протрезветь. Понедельник так же не встретил её ничем хорошим, кроме возможности проведать маму.       Она ждала часов посещения у больницы с восьми утра и вплоть до двух часов дня. Потому что дома было ещё холоднее, чем на улице. Ворвалась в палату, игнорируя крики врачей. Мама была без сознания. Она подошла к ней в слезах, присев на корточки и перебирая пряди коротких волос. По телу до сих пор были следы синяков и гематом, появился огромный шрам на левой руке.       - Мамочка... Кто это сделал с тобой? - из глаз уже были готовы течь слёзы. - Я узнаю. Узнаю и отомщу, - сквозь зубы эти слова звучали страшно. Конечно, Шума понимала, что сделать это мог только отец. Но если бы она сказала это при врачах - что бы было?       Молодая медсестра выдохнула и вышла из комнаты, оставив мать с дочерью наедине. А та просидела там ещё три часа, иногда рыдая, рассказывая маме истории из школы и не только, сжимая руку всё крепче, аккуратно водя холодными пальцами по ранкам, пытаясь облегчить боль.       Наконец, пришло время уходить. Она покинула палату с облегчением: увидела маму, и та скорее всего будет жить, как сказали врачи. Возвращаться домой не хотелось, но было нужно, поэтому пошла во двор, сделав видимость, что идёт домой со школы.       Денис, пьяный в хлам, сидел на лавочке возле соседнего подъезда. Его окружали друзья, смеющиеся с чего-то. От такой картины стало мерзко и противно - мама лежит в больнице, ей плохо, а этот сидит и развлекается. В крови закипела ярость.       - Эй, Ден! Ты с какого хуя тут сидишь?!       - Сеструх, чё за проблемы?       - То-есть тебе похуй на состояние семьи?       - Щас добазаришься, блять, - в глазах сверкнул недобрый огонёк, а улыбка мгновенно пропала.       - Почему ты не рассказал мне про маму? Почему, а?! А если бы я не знала об этом?       - Замолкни, блять, - он встал, шатаясь, и начал подходить к ней.       - Схуяли я должна молчать, когда тут вопрос жизни и с...!! - её рот заткнули рукой и грубо впихнули в подъезд.       - Я тебя, тварь, научу, каково позорить честь семьи. Научу, каково на всеобщее обозрение выносить инфу.       Ещё недавно мокрые от слёз глаза вновь заполнились солёной жидкостью. Она что-то тихо промычала ему в руку, вновь смирившись со своей участью.       Брат закинул её в квартиру как грязного, уличного котёнка и, убедившись, что дома никого нет, вернулся к ней. Руки тряслись от страха и напряжения, собственной слабости и беспомощности. Как плохо не иметь ключа от квартиры. Она попыталась подняться и убежать, в спальню Дена, где окно открывалось настежь и можно было вылезти. Но у неё не получилось. Ничего не получилось.

***

      Крис очнулась уже когда на улице было темно. Лицо было мокрым от слёз, а по обнажённому телу бежали мурашки от холода. Она сначала осторожно огляделась, а потом, поняв, что одна в комнате, резко подорвалась и начала одеваться. Тело ныло до ужаса, но сейчас это не было главным. Думать, ненавидеть себя - всё потом. Сейчас главное - убежать. Убраться отсюда к чертям. Возвращаться нельзя. Больно. Противно. Мерзко. Плохо.       Дверь в комнату была закрыта с обратной стороны. Вот весело, конечно. Но выход есть - окно. Отыскав по разным углам комнаты ботинки, она тихо надела их и открыла окно настежь всё ещё трясущимися руками. Попробовала запрыгнуть на подоконник, но ноги отозвались тупой болью и слёзы потекли сами. От осознания, из-за чего они болят.       Стараясь действовать тихо, подставила к окну стул и залезла сначала на него, а потом уже преодолела подоконник, спрыгнув на асфальт и пошатнувшись. Бежит. Бежит сначала за дом, потом в другой двор. Подбегает к школе, над входом которой висят электронные часы. Показывает 02:53. Резко кашляет и тут же на землю летит плевок.       Киру будить не хочется, да и точного адреса она не знает. Придётся идти в их беседку и надеяться, что там никого нет.

***

      Пролезая через прутья, она направилась к беседке. Расположилась там, укрываясь старой простынёй, которую компашка использовала как подстилку. Наконец, пригодилась.       Попыталась заснуть, но сон не шёл никак. Проснулось осознание произошедшего и жгучее чувство ненависти. К себе самой, к брату, который смог так поступить... Нога опять отозвалась резкой болью, и Крис привстала, задирая штанину и разглядывая огромный синяк в форме ладони под слабым светом лампы. Он был нанесён прямо на шрам, который девушка тоже получила дома. Провела рукой по этому месту, и тут же ойкнула от боли. Почему. Почему именно у неё всё всегда не слава богу?! За что ей это? И как с этим дальше жить?..

***

      Проспала до трёх часов дня, в чём убедилась опять посмотрев на часы на школе. Без телефона было уже до ужаса некомфортно. И маму навестить тоже не успевала.       Решила пойти хотя-бы в магазин и взять чего-нибудь перекусить. А то с такими событиями можно совсем потерять счёт времени. Крис не знала вообще, какой сегодня день недели, да и было, честно говоря, плевать.       Около магазина встретила отца с пакетом алкоголя. Поморщилась.       - Эй, мелкая!       Блять. Заметил. Нет...       - Если тебя ещё наша семья интересует, - подошёл ближе к Шуме, которая старалась сохранять спокойствие, - мать твоя умерла пару часов назад. Лично я тебя дома не жду.       Что... Нет. Нет. Нет.       - Скажи, что это неправда, - глаза наполнились злостью и безумием, а сердце заболело ещё сильнее.       - Правда, чистейшая. Похороны в субботу.       - Я тебе не верю, сука.       Ушла, со всей силы толкнув его, направляясь прямо к двери супермаркета. Не обращая внимания на оры. Нужно придумать, где ночевать.       Крис ходила по отделу с продуктами, как вдруг увидела тётю Любу. Но она же обещала не возвращаться, да и в прошлый раз оставила её очень некрасиво...       - Тёть Люб, я... - вся грязная, помятая, в слезах, да уж, выглядела она со стороны херово.       - Кристиночка! Господи, на тебе лица нет! Девочка моя, бери ключи, - достала из сумки и подала такие родные и знакомые ключи от квартиры.       - Нет, я...       - Никаких нет. Иди, быстро. Я куплю поесть. Только вернусь поздно.       - А Ин... Андрющенко не будет против?       - А Лизонька тут при чём? Не будет, конечно. Что ей... Не жалко, что-ли.       То-есть, Индиго не говорила ничего тёть Любе? Интересно, очень. Хотя, сейчас её это мало волновало.

***

      Крыша над головой. Господи, еда... Душ с горячей водой, который позволил ей отмыться от всех грехов земных, сначала утопив себя в них. Она с разочарованием смотрела на все шрамики, синяки, гематомы. И яростнее всего, не обращая внимания на боль, тёрла ноги.       Про маму информацию додумалась проверить, зайдя в больницу. Это оказалось правдой. Но душ помог отвлечься и сосредоточиться на себе, по крайней мере сейчас.       Напялив на себя грязную одежду, ведь в этой квартире больше не было никаких её вещей, она вышла на балкон. Хотелось выкурить сигарет пять подряд, но, кажется, даже это бы не успокоило.       И тут она услышала крик. Душераздирающий. День рождения, о боже. Сука... Пусть они ненавидят друг друга, пусть так же презирают, но сейчас Индиго чертовски больно. Как и Крис. И они разделят эту боль на двоих, чтобы было легче каждому.       Приблизилась к стенке, прямо между двумя дверьми, и сползла по ней вниз. Чтобы решиться, посчитала в голове до десяти. Аккуратно постучала.