even if (i trust u)

/nirvana – sik-k Выходя из подъезда в пять утра, Хван Хёнджин чувствует себя выпотрошенным до всепоглощающей пустоты внутри, ощущающейся частично тревожностью, смешанной с животным страхом. Он держал себя в руках на протяжении всей ночи, но сейчас ему больше всего на свете хочется выть волком и немного скулить. Бить стены и проклинать весь этот чёртов мир с его неожиданными совпадениями и разрушающими жизни случайностями. Сегодня Хван, казалось, был готов услышать что угодно, но не то, что услышал. Он и представить не мог, что всё окажется так: простое дело, в котором его адвокатской базы хватило бы сполна, чтобы за пару дней снять с Чонина все обвинения, отправить парня на терапию, а после наконец поговорить по душам. Тревожный мозг подсказывает, что за ним сейчас могут следить из третьего окна на шестом этаже, в котором всё ещё горит приглушённый свет настольной лампы. Детектив старается идти ровно и дойти хотя бы до угла, за которым он уже сможет сесть на набережную и рыдать несколько часов. Или доползёт до ближайшего круглосуточного кофешопа и раскурит огромный косяк, перед этим подробно записав все самые важные детали и выводы в заметки. Он достаёт телефон и начинает на ходу писать, отвлекая себя механическими действиями от иррациональной паники. Его сознание блуждает в хаосе и Хёнджину страшно.  Он мечтает найти нирвану и успокоиться, хочет оказаться в спокойном месте и переключиться на что-то нормальное. Хван доходит до угла, резко поворачивает и, не заметив препятствие, со всей силы врезается в парня, вылетающего ему навстречу. Он мгновенно теряет равновесие и стремительно летит вниз, пока не ощущает, как его талию крепко обвивают знакомые руки, останавливающие падение и дающие приятное чувство безопасности. Он открывает глаза. - Хёнджин! — выдыхает Феликс куда-то в шею, притягивая к себе растерявшегося детектива. — Боже, я так волновался! Минхо с Джисоном едут, ты как себя чувствуешь? Хёнджину требуется секунд тридцать, чтобы окончательно переварить сказанное и осознать, что сейчас вообще происходит. Приходя в себя, он крепко обнимает Феликса в ответ, всем телом прижимаясь к самому нужному человеку. Раньше, конечно, Хёнджин не был так уверен, но сейчас его сомнения хаотично рассеиваются, не оставляя следов. Он не верит в реальность происходящего и думает, что таких совпадений просто не бывает. Или всё-таки..? - Как же я рад, что ты здесь, — выговаривает Хван. — Пиздец. Кошмар ебаный. Никогда в жизни больше за такие дела не возьмусь. Ну его… — тараторит, резко замолкает и подводит итог. — Я получил нужную информацию. Сначала Феликс тревожится и начинает всерьёз переживать за парня, но вдруг прерывается на чувстве невероятной гордости. Детектив узнал всё, что нужно, делится с ним своими эмоциями и даже способен разговаривать. Он открывает ему сердце. - Ты хорошо справился, дорогой, — поглаживает по спине и целует где-то за ухом. — Что я могу для тебя сделать? Феликс переводит руку на затылок, мягко оглаживает и успокаивает одним прикосновением. Хёнджин замирает и пару секунд думает о том, что может ему помочь. Перебирает тонну хороших вариантов, но обращает внимание на по-настоящему ласковые и нежные движения Феликса и понимает. Он готов сейчас перепробовать хоть все подряд, лишь бы Ли был рядом. - Ты можешь… Остаться со мной? — тихо шепчет Хван, разрешая себе уязвимость. Ликс удивляется просьбе, но облегчённо выдыхает и обнимает Хёнджина крепче. - Конечно, я останусь, — мягко кивает Феликс, вкладывая в слова чуть больше смысла.  - Спасибо. Они так и стоят в обнимку на углу набережной, пока не обращают внимание на звук мягко подъезжающей машины. Парни оборачиваются и первым делом видят перед собой взволнованного водителя Минхо, резко тормозящего напротив.  - Хван! Твою мать! — открывая дверь, ругается Ли. — А можно чуть меньше рисковать, придурок? Он останавливается рядом с друзьями и замечает, как Феликс мягко поглаживает руку Хёнджина. И это определённо производит успокаивающий эффект на второго. Минхо на секунду улыбается этому осознанию и сам тревожится чуть меньше.  - Все живы, целы и психически стабильны? — подлетает Джисон, совсем не смущаясь Феликса. Он трогает лоб Хёнджина, измеряет температуру и треплет волосы.  - Живы и целы точно, — отвечает Хван, кивая друзьям и мысленно благодаря Вселенную за этих людей, — над стабильностью поработаем.   - Принято, — говорит Джисон, хлопая в ладоши. — Садитесь, отвезём вас домой, а утром объясним Чанбину ситуацию. У вас выходной.   - Я уже говорил, что ты прекрасный друг? — устало спрашивает Хёнджин.   - Впервые слышу, — язвит Хан, помогая Феликсу вести друга к машине. В это время Минхо возвращается за руль и пристальным взглядом следит за каждым шагом. Хёнджин расслабленно плюхается назад, утягивая за собой Феликса, а Джисон садится на пассажирское, обращаясь к водителю:   - Ну, поехали?   - Куда скажешь, дорогой, — отчего-то мягко отвечает Хо.   - До Хёнджина, потом домой.   - Едем. Тем временем на заднем сидении Хван без лишних вопросов берёт Феликса за руку и кладёт голову на плечо, закрывая глаза. Он чувствует себя до смерти уставшим, но наконец-то в безопасности и с уверенностью в завтрашнем дне. Он стопроцентно знает, куда двигаться дальше и что им нужно проверить. И у него есть Ли Феликс. Его сердце пропускает удар каждый раз, как Хёнджин только думает о том, что именно сейчас Феликс оказался рядом, и ему, к собственному удивлению, совершенно не страшно. Всё, что было до, можно пройти и пережить, если рядом есть кто-то, кто будет тебя беречь. И именно это Хван чувствует сейчас. Чувствует, что его берегут. Машина плавно проезжает полгорода, пока ноябрьское солнце аккуратно выползает на горизонт и потихоньку начинает оглаживать улицы. Минхо включает спокойную и красивую музыку, создающую нужную обстановку, и мир как будто становится безопаснее. Спустя двадцать минут парень тормозит на перекрёстке Призенграхт и Вольвенстрат, высаживая друзей и предлагая помощь:   - Принцессу нужно нести до постели? Или сама дойдёт? — интересуется Хо, облокачиваясь на дверцу и доставая пачку сигарет.   - Донесу, если понадобится, — заявляет Ликс, вклиниваясь в разговор. Пока Хван позволяет о себе заботиться, он хочет попробовать делать то, что хочет. Проявлять свои нарастающие и уже осязаемые чувства и беречь то, что у них есть.   - Вот и славно, — кивает Минхо, наблюдая за тем, как лучший друг теряется и в ту же секунду расслабляется. «Учится доверять. Неплохо, Феликс».   - Вы к кому? — сонно интересуется Хван.   - К нему конечно, — с интонацией капитан очевидность отвечает Джисон. — У него же дома дети. Феликс искреннее улыбается, понимая, о каких «детях» говорит Хан и постепенно приходит в себя, завершая эту безумную ночь на таком тёплом и немного семейном моменте. Он чувствует себя на своём месте. У него есть своё место. И находится оно рядом с Хван Хёнджином, не отпускающим его руку уже около получаса. На подкорке сознания Ликс искренне переживает, что же такого успело случиться с ним за эту ночь, что привычно не тактильный Хван хочет чувствовать его прикосновения и не может отпустить; с другой стороны, он видит расслабленное и удовлетворённое лицо детектива, единственная проблема которого — очевидная усталость. И он не может ему не верить.   - Ну, мы пойдём? — предлагает Ликс.   - Доброй ночи, — желает Хо. — Напишите утром. Ладно?   - Конечно, — кивает Феликс. — Спасибо, что быстро приехали.   - Нельзя оставлять дураков в беде, — шутит Джисон, в ту же секунду поднимая руки. — Всё-всё, вам нужно отдохнуть. И, кстати, отлично сработано.   - Спасибо, Хани, — мягко отвечает Хван. — Говорю же, ты прекрасный друг. Второй раз за утро. - Повышаю рейтинг, — отшучивается друг, сияя широченной улыбкой. /because it's you — astro Парни проходят в просторную гостиную, залитую ноябрьским солнцем и согретую тем, что они успели разделить в этом месте. Пытаются переварить всё, что они пережили за последние сутки, но… Состояние так себе. После такой ночи спокойные и тёплые моменты дают почувствовать себя в сказке, и это пространство внезапно становится уютнейшим логовом от всего мира. Они медленно приходят в себя: Феликс размеренно заваривает ромашковый чай и подбирает утренний плейлист; Хёнджин, сидя на диване, скручивает два небольших косячка. Он наконец снимает с себя всё лишнее, заплетает домашний пучок, остаётся лишь в футболке и мягких спортивных штанах. Ликсу Хван тоже берёт футболку, захватив с собой те гавайские шорты, которые не успел постирать. Между ними абсолютная тишина, заполненная лишь кипением чайника и шелестом бумаги. Квартира наполняется мягким и освежающим ароматом трав, и, если бы Хёнджин описывал комфорт, он пах бы этим утром. Медленным, солнечным, тяжелым, наполненным, влюблённым временем, когда они могут остановиться и по-настоящему побыть вдвоём, разделяя всё то, что накопилось за ночь. В скором времени Феликс приносит на кофейный столик чайник, аккуратно расставляет чашки и разливает напиток, поглядывая, как детектив завершает свою часть подготовки.   - Сначала расскажу, что по делу, — начинает Хван, желая как можно скорее разделаться со всеми «издержками профессии». — Во-первых, я встретился с Зико...   - Ты – что?!   - Всё прошло нормально, — предупреждает вопросы детектив. — Сначала, конечно, было напряжённо, но под конец мы расходились чуть ли не лучшими друзьями после общей психотерапевтической сессии. Он не взял с меня ни цента. Ликс искренне смеётся, поражаясь этому человеку: как вообще можно было умудриться подружиться с возможным подозреваемым?   - Допустим.   - Зико точно не был на месте убийства, — утверждает Хёнджин. — Он абсолютно спокойно и даже с каким-то облегчением рассказал о том, что Хосока убили. Убей он, хоть чем-то, но показал бы. Убийца подкинул цепочку и, думаю, что знаю, кто это мог сделать и чего ради. Челюсть Феликса практически отвисает и парень погружается в чистый восторг. Они идеально справились с задачей, Хёнджин прекрасно выдержал роль и всё получилось. Миссия выполнена.   - Так, хорошо, — замирает Ликс. — Что ты думаешь об этом? И даже не вздумай отмалчиваться. Хёнджин искренне фыркает и откладывает аккуратные свёртки на столик, выбирая, как ему будет удобнее всего вести серьёзный разговор. Хван смотрит на колени Ли и, не раздумывая, кладёт туда голову, смотря на парня снизу-вверх.   - Ты не против?   - За, — немного смущается Феликс, говоря всё же именно то, что думает.   - Так вот, предполагаю, — театральная пауза и мужчина мягко раскидывает руки в стороны, — извини, это от усталости, — оправдывает своё поведение, на что получает нежные прикосновения к макушке. — В этой истории есть интересное пересечение: Зико же знал не только Хосока. Он работал с Чонином, и они даже сдружились. Только я всё не мог понять, что может связывать всех этих людей.   - И что же?   - Ким Сынмин, — уверенно заявляет детектив.   - Тот самый, с которым общался Чонин, когда ты уехал? — Феликс одним вопросом показывает всё внимание, отдаваемое Хёнджину, и парню действительно приятно. Особенно, когда это оказывается полезно для дела.   - Да, именно, — кивает Хван. — Он дружил с Чонином и Зико, и, как выяснилось, с Хосоком. Ещё есть пиздец травмирующая история, связанная с задержанием Чонина, которая вполне себе могла стать: во-первых, причиной его… — парень сглатывает, — ну, ты понял. А, во-вторых, из которой понятно, что Сынмин начал торчать с Хосоком. И после триггера в виде ситуации с Йенни, он вполне мог пойти на убийство, обвинив в случившемся друга. Это та версия, к которой я склоняюсь сейчас, но... Здесь точно есть что-то ещё. Ликс сидит в шоке, пытаясь переварить тот объем информации, что Хван вываливает на него в пару минут. И он ну совсем никак не может понять, как парню вообще удалось узнать столько за несколько часов. Мысли выстраиваются в логическую сеть, по которой Ли убеждается, что пока что все факторы сходятся. Никаких противоречий.   - Я удивлён, — серьёзно признаётся Феликс. — Но у нас нет никаких улик и прямых доказательств его причастности...   - Пока нет, — подтверждает Хван, — С этим мы разберёмся завтра, у меня есть пара идей, куда можно копнуть.   - Хорошо. Хочешь просто поболтать? — спрашивает Ликс, принимая завершение рабочей темы. Он аккуратно играется выбившимися прядями и наконец возвращается в чувство бесконечного спокойствия и правильности происходящего.   - Да, но для начала предлагаю немного покурить и послушать музыку. Я хотел бы выдохнуть, — признаётся Хёнджин. — Просто... Чтобы узнать про Хосока, мне пришлось говорить о Чонине. И эту часть истории я хотел бы сначала пережить.   - Ох, — выдыхает Феликс, наконец понимая поведение парня. — Хочу, чтобы ты знал, что я рядом. Когда почувствуешь, что готов, не бойся обратиться за помощью. - Спасибо. - А предложение отличное, с удовольствием. Самое ценное время — время, когда ты можешь с кем-то помолчать. Упасть в обстановку, почувствовать момент, остановиться, быть здесь и сейчас с кем-то. Хёнджин чувствует, как с каждой минутой всё больше убеждается, что всё, что касается Феликса — всегда хорошо, всегда прекрасно, всегда так, как надо, и, именно то, что надо. Феликс растворяется в моменте, перебирает волосы детектива, поглаживает голову и откидывает собственную на спинку дивана. Он размеренно курит, вслушивается в строчки и улыбается своим мыслям. Ему приятно быть здесь и чувствовать то, что он чувствует. Он правда там, где должен быть.   - Мне хорошо с тобой, — признаётся Феликс.   - Почему? — автоматически спрашивает Хван, прикусывая язык.   - Потому что это ты, — легко произносит слова, зная, что именно эту мысль хочется озвучить. За эту ночь он понял для себя достаточно многое, чтобы упускать момент, и потому обязательно скажет больше, как только ему предоставится шанс. Хван чувствует эмоциональный передоз и опускает рычаг. Он наконец не испытывает волнение, тревогу, скованность… Ничего лишнего. Он в безопасности и наконец может выключиться. Остаются только собственные мысли, которые вполне реально контролировать, и прикосновения Феликса, которые контролировать не хочется.   - За эту ночь я услышал много, — начинает Хёнджин, — вещей, меняющих мою картину мира и с которыми мне ещё придётся как-то жить, но...   - Мы можем поговорить об этом, как только ты будешь готов, — переключается Ликс, переживая.   - Но ни одна из них не значит столько, сколько то, что ты сейчас рядом, — открывается Хван, чувствуя облегчение.   - Почему? — спрашивает шепотом.   - Потому что эти вещи касаются прошлого, — честно отвечает Хёнджин. — А ты – настоящего. Рука Ли на секунду замирает, но парень дёргается и включается. - Мы поговорим о деле, когда проснёмся. Только для этого мне нужно это хоть немного переварить. Можно я просто побуду с тобой и больше ни о чем не буду думать? «Ни о чём не думать?»   - Можно. Я же сказал, никуда не уйду, — всё так же серьёзно говорит Феликс, позволяя себе маленькую слабость. Он медленно наклоняется и, не заметив сопротивления, впервые целует Хёнджина сам. Второй раз за последние сутки мир Ли разделяется на жизнь и конкретно этот момент: когда он откровенно может отдать парню всю нежность, копившуюся внутри, кажется, вечность. Он мягко касается любимых губ и наконец может застыть во временной петле и насладиться мгновением. Им никуда не нужно спешить, ничего не нужно решать прямо сейчас. Они могут просто быть. Быть вместе сейчас. Хван с чувством отдаётся, теперь уж точно зная, что в его жизни не может быть ничего лучше того, что у него уже есть. Он чувствует, с каким трепетом Ликс отвлекается на поцелуи в нос или уголок губ, и тонет в таких, почему-то необходимых, как воздух, прикосновениях. Ему хочется подарить Ли Феликсу весь этот мир, создать новую Вселенную, отдать всю душу и даже больше… Что угодно, лишь бы этот момент никогда не закончился. Он аккуратно приподнимается на локтях и мягко поворачивает голову, перетягивая инициативу на себя. Они находят друг в друге окончательное спокойствие, нирвану, удовлетворение и понимание, что ни в чём больше не нуждаются. Они есть друг у друга. И только это имеет значение. - Ликс, — отстраняется Хван, смотря прямо в глаза. — У меня есть проблема. Феликсу требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя и осознать, что сейчас происходит и чего он от него хочет. Просто последние пятнадцать минут своей жизни он прожил в истинном блаженстве, и вернуться обратно сложно, словно в первый раз. Но Ли включается и серьёзно спрашивает: - Что случилось? - Мне бывает трудно сразу формулировать нужную мысль, но я попробую. Просто если не озвучу сейчас — не скажу вообще, — Хёнджин делает предисловие и лицо Феликса с каждым словом становится всё сложнее. — Думаю, я правда хочу любить. Но не могу даже думать о том, чтобы подпустить кого-то по-настоящему близко. Ли не сразу понимает, к чему это вообще сказано, но вспоминает контекст и не верит собственному слуху. Слишком нереально для Хван Хёнджина. - И в чём проблема? — решается уточнить Ликс. — Ты не обязан никого подпускать. Хван медленно выдыхает, будто собирается сказать заветный тост на собственной свадьбе. По напряжению ощущается так же. - Я хочу любить тебя, — выговаривает парень, прикрывая глаза, — и тебя не подпускать не выходит. /palm reader – dreamers, big boi, upsahl, all time low Слова Хёнджина раздаются эхом, и Феликс, кажется, ощущает, как они отскакивают от стен и врезаются в него, заставляя резко выдохнуть. Он теряется, будучи катастрофически не готовым услышать их сейчас. Да и не только сейчас. Ликс не думал, что ночь закончится так: Хёнджин будет лежать у него на коленях и с закрытыми от страха глазами говорить о любви. О любви к нему. И том, как ему хотелось бы в этом оказаться. - Чего ты боишься? - Мне будет больно. На расстоянии безопаснее, — отвечает Хван, договариваясь с собственной совестью на один откровенный разговор. Первый и, возможно, последний. — Если мы просто хорошо проводим время, я не хотел бы придавать этому большое значение. Я терял многих, терял многое. Я приучил себя к одиночеству. Впускать кого-то в свой мир — это как минимум быть уверенным, что человек хотя бы хочет там оказаться. Я не знаю, что ты чувствуешь ко мне и как оцениваешь то, что происходит между нами, но хотел бы знать, чтобы не обнадёживать себя без необходимости. Я не готов открываться больше, не зная наверняка, что ты хотел бы попробовать. Что тебе это интересно, что я… Я тебе интересен. По стечению обстоятельств я твой наставник и с этой ролью, в принципе, я уже въебался, хоть и пытаюсь всплыть и исправить ситуацию. Как видишь, выходит не очень. Феликс молча слушает и рассматривает сведённые к переносице брови, поджатые губы и оценивает, насколько парень напряжён. Он явно старается и говорит через силу, но преодолевает себя ради них. Теперь эта миссия предстоит Ликсу. - Я чувствую, что ты — самое правильное, что со мной когда-либо случалось. Чувствую, что никогда не хотел понять кого-то настолько, насколько хочу понять тебя. Ты удивляешь меня… И даже в качестве наставника даёшь больше, чем думаешь. Ты учишь меня вести себя нестандартно, мыслить шире, моментально подстраиваться под людей, чувствовать их и понимать, как правильнее выстраивать коммуникацию. Ты хороший наставник. Но для меня в первую очередь ты — Хван Хёнджин. Тот, чьё видение мира, ты сам, твой дом — всё, связанное с тобой, ощущается родным. Я чувствую, что хочу приложить усилия, чтобы быть рядом и остаться с тобой. Ты вдохновляешь меня на… — прерывается Ликс, неожиданно чувствуя, как на его ногу что-то капает, — эй, ты что, плачешь? - Нет, — шмыгает носом, оказываясь в вертикальном положении и потирая глаза. - Ты сказал, что хочешь оставить этот разговор до конца расследования, но раз у меня есть шанс озвучить это сейчас — ты удивительный. И я хочу быть рядом. Хёнджин сидит к нему спиной, и Феликс видит лишь подрагивающие плечи. Он понимает, что у парня был безумный день, и, скорее всего, ему просто нужно выпустить эмоции. Нужно побыть уязвимым. Ли обнимает его со спины и аккуратно целует где-то между лопаток. Утыкается носом и мягко водит снизу-вверх, показывая, что он здесь. Он рядом. Он не собирается уходить. Они сидят в таком положении ещё минут десять, пока Хван переживает сегодняшний день, а Феликс мёртвой хваткой держит его на плаву. - Я чувствую, что многие вещи мне не нужно озвучивать, потому что ты понимаешь без слов. Как будто мы на одной волне с парными антеннами. Слова Феликса заставляют Хёнджина улыбнуться и прижаться ближе. Он кладёт свои руки поверх чужих, что мягко обвивают талию, и выдыхает, постепенно успокаиваясь. - Да, я тоже это чувствую. Спасибо, что понимаешь. В ответ парень лишь кивает и завершает: - Знаю, что сейчас не лучшее время для принятия судьбоносных решений, но последнее, что хочу сказать: когда почувствуешь, что готов разрешить мне быть рядом, скажем, на постоянной основе, просто пригласи на свидание. Я не хочу, чтобы такой тяжёлый день стал ещё весомее, да и мы… Мы могли бы сделать всё не так сумбурно и скомкано. Я хочу, чтобы мы подняли тему, когда ты будешь уверен в том, чего хочешь и на что готов. А пока — я останусь рядом и мы переживём эту ночь без лишних мыслей и дополнительных вопросов. Мы обсудили достаточно, чтобы быть уверенными друг в друге немного больше и двинуться дальше, продолжая сближаться. Хёнджин закрывает глаза и ложится в объятия Феликса, чувствуя себя в безопасности. Ли действительно понимает его состояние, получает его эмоции, видимо, телепатически и хочет дать им обоим возможность сделать их историю правильной. Хван благодарен. Он хочет позволить себе любить. Просыпаться в три часа дня в объятиях Феликса — новая любимая вещь в арсенале того, что делает Хван Хёнджина самым счастливым человеком на планете Земля. Ровно до тех пор, пока воспоминания о прошедшей ночи не врываются в сонную голову, устраивая мозговой хаос. Парень недовольно трётся носом о шею лежащего под ним Ли, пытаясь прогнать дурацкие мысли. На это Ликс поворачивает к нему голову, мягко целует в макушку и прижимает ближе. В квартире чистый белый свет, созданный облачным небом Амстердама, и ласкающая слух тишина. Каждая секунда ощущается щепоткой полноценного удовольствия и умиротворения, а прохладный ноябрьский воздух, врывающийся в помещение через приоткрытую форточку, играет роль внутреннего будильника, не позволяющего парню уснуть дальше. Осматриваясь, он осторожно приподнимается в локтях, подминая Ликса под себя. Пара минут уходит на распознавание реальности и понимание, что вообще происходит вокруг. Хёнджин смотрит вниз и хочет сходить за холстом. Он видит то, что хотел бы нарисовать: Феликс с раскиданными по подушке волосами и абсолютно расслабленным лицом сонно хмурит брови от его внезапного отсутствия и тянет руки, опрокидывая на себя. - Никаких ключей и милых записок, — бурчит парень, приоткрывая один глаз, чтобы убедиться, что все на своих местах. - Я не собирался… — сонно осекается Хван. — Милых? - Ты назвал меня солнышком. Это мило. - Хорошо, солнышко. Феликс слышит улыбку Хёнджина и улыбается сам: слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но, к счастью, она такова: они лежат в обнимку на диване детектива, на сегодняшний день у них нет чёткого графика и, кажется, оба впервые могут просто быть собой рядом друг с другом. Никаких масок. Он чувствует себя лучше всех на свете и думает, как вообще мог раньше жить без этого: сонного Хёнджина, напоминающего то ли плюшевого мишку, то ли работу безумного стилиста. Парень выглядит невероятно уютно, тепло и наконец спокойно. Будто всего вчерашнего кошмара и не было. Так он думает ровно до мгновения, пока Хван всё же не встаёт и, пошатываясь, направляется к кофемашине. - Будешь? - С доставкой в постель? - Постель? — непонимающе поворачивается парень, вглядываясь в кожаный диван, на котором он выдержал эту ночь только благодаря Ли. — Сильно. - Ты всегда по утрам вредный и короткосложный? — спрашивает Феликс, всё же занимая сидячее положение. — Ауч... - Всегда, — бормочет Хван, наблюдая за тем, как Ликс с зажмуренными глазами потирает шею. — И всё-таки я прав. Латте с карамельным сиропом? - Да, добрейший в мире человек. - Показания разнятся. Хёнджин в тишине машинальными движениями меняет капсулы и делает два напитка, после чего берёт с собой пачку шоколадного печенья и приносит всё это Феликсу, усаживаясь рядом. - Так что там с работой? — спрашивает Ликс, делая первый глоток. Кофе оказывается в меру карамельным и при этом практически не ощущается. Идеально. - М-м, — недовольно хнычет Хван, — так сразу? - А чего тянуть? Аргумент звучит весомо и парень, поразмыслив, озвучивает: - Думаю, нам стоит проверить списки тех, кто обращался за помощью в борьбе с зависимостью за последний год, узнать его адрес и наведаться в гости в поисках улик. Феликс несколько секунд вспоминает, о ком Хван вообще говорит, но всё же доходит и спрашивает: - С чего ты взял, что Сынмин обращался за помощью? Но идея хорошая. - Он в таком состоянии потерял за год уже двух друзей, — отвечает Хёнджин, откусывая печенье. — Если Чонин верил, что ему просто нужен хороший триггер, чтобы понять, что он ввязался в дерьмо, и наконец взять себя в руки, я могу довериться его чуйке. В таком случае, он точно обратился бы за помощью. Если он проходит лечение, в базе будет его личное дело. Мы можем узнать предполагаемый адрес проживания и поискать улики, пока он будет на лечении.   - Да, ты прав, — кивает Ликс. — Дай ноутбук, я проверю списки, что есть в электронных базах.   - Чего?   - Мне проще показать. Заинтересованный детектив поднимается на второй этаж и возвращается с выполненной просьбой в руках.   - Ну давай, — от любопытства наклоняет голову и подозрительно щурится.   - Дай мне минут двадцать и ещё один латте, пожалуйста, — улыбается Ли, строя глазки своему наставнику. — И не смотри так!   - Запрещённый приём, Феликс!   - Хорошо, я могу са- - Я сделаю, — закатывает глаза Хёнджин, к сожалению замечая, что он вообще не может сопротивляться установке «заставлять его улыбаться» и сдаётся собственному сердцу. /fallin’ down – dindin Хван надевает наушники и решает приготовить им нормальный завтрак, пока Феликс занимается поиском Сынмина в списках обращавшихся за помощью. Он делает музыку погромче и остаётся наедине с собственными мыслями. Прошедшая ночь оставила на нём шрам в виде напуганного Чонина, желавшего не более, чем спокойствия. И он не хотел так жить. Не хотел думать о том, что Чонин оказался всего лишь травмированной жертвой обстоятельств, не выдержавшей резко накативших ударов судьбы. В его голове Йенни не мог так просто сдаться. Ведь парень всегда был тем, у кого всё точно будет хорошо, потому что он, ну, идеальный? Спокойный, рассудительный, невероятно взрослый для своих лет, с чётко выстроенными личными границами и ясными принципами. Ян Чонин всю жизнь вызывал в нём гордость, восхищение и нереальных размеров желание оберегать и заботиться. И он не справился. Хван очень хочет перестать винить себя в том, что ушёл, но получается плохо: он сам сделал этот ебаный выбор уехать учиться в другой конец страны и оставить младшего брата в одиночестве. Конечно, он верил, что Ян не останется один и справится, научится жить самостоятельно, после чего они продолжат свой путь бок-о-бок, как это было всегда. Но Йенни стал жертвой дурацких обстоятельств, и его вера никак не помогла. Его путь окончен. Хёнджин еле дышит и отвлекает себя от паники лишь механическими действиями типа жарки простейшей яичницы с томатами и базиликом. «Если бы я помог ему тогда, показал, что всё ещё его люблю и никогда не откажусь, он мог бы остаться в живых. Сука. Слишком много сослагательного. Я мог пообещать защиту и держать себя в руках. Почему я ничего не сделал?» — он задаёт себе вопросы, прокручивает в голове оставшиеся с допроса воспоминания, и пытается найти то, что пошло не так. Где он оступился? Почему Чонин не почувствовал от него поддержки? Показал ли он хоть как-то, что всё ещё на его стороне? Он не помнит. Но помнит его глаза. Испуганные, пустые, разбитые глаза Чонина, в которых не было ничего, кроме ужаса. И он не понял. Феликс замечает со стороны, как Хёнджин застывает над сковородкой и будто выпадает. Он наблюдает за этим не больше минуты, откладывает ноутбук и аккуратно встаёт, на цыпочках подходя к парню. Ли медленно обхватывает со спины и мягко кладёт голову на плечо. От неожиданности Хван дёргается, но видит рядом с собой Ликса и, успокаиваясь, снимает наушники.   - Порядок?   - Да.   - Ты как будто подвис, — объясняет Ли, желая понимать.   - Вероятно, какое-то время это будет происходить, — серьёзно отвечает Хёнджин. — Мне нужно время, чтобы пережить то, что я знаю, и нормально об этом заговорить. Пока, видишь, дёргаюсь. Снова и снова Феликса поражает то знание себя, которое изо дня в день демонстрирует Хван. У него как будто уже давно написано руководство по эксплуатации, оставалось только найти кого-то, кому захотелось бы отдать эту инструкцию к управлению.   - Хорошо. Давай я буду обнимать тебя в такие моменты? — предлагает Ликс.   - Пока что это идёт мне на пользу, — кивает, выдавая что-то наподобие улыбки. Хотя внутри всё орёт от мысли, что кто-то может успокаивать настолько. Он никогда и никому не предоставлял такую автономию на собственные эмоции, но этот парень даже без особых усилий получает всё и сразу, умудряясь с каждым днём закреплять лидирующие позиции. Удивительный.   - Я тебе верю, Ли Феликс, — тихо говорит Хёнджин. Но Феликс слышит. После плотного завтрака и нескольких часов поисков, Феликс всё же находит частную компанию, помогающую наркозависимым пройти полноценную реабилитацию, в которой действительно есть пациент с именем Ким Сынмин. Делается это всё, конечно, только за большие деньги, что говорит о приличном состоянии подозреваемого. Стажёр практически моментально выясняет, что пациент Ким впервые обратился в клинику ровно год назад, что совпадает с датами смерти Чонина. Но всё не так просто: молодой человек прерывал своё лечение на пять месяцев, после чего вернулся к реабилитации лишь полтора месяца назад. За месяц до убийства. Хван сразу отметил, что Чонин нисколько не ошибся в суждениях, и успел пережить ещё одну атаку прошлого, снова позволив Ликсу достать себя из этого дерьма своей заботой и поддержкой. Командную работу они точно выполняли на ура.   - Хёнджин? — обращается Феликс, привлекая внимание. — Хорошие новости: кажется, нас ждёт путешествие! Сынмин уже год арендует домик в окрестностях Харлема. Живёт один. Парень поворачивается к Ли и медленно открывает рот. Всё это время он сидел с дневником, куда выписывал всё, что помнил про прошедшую ночь из рассказов Зико о подозреваемом. Составлял своеобразный психологический портрет и пытался понять, почему полтора месяца назад он застрелил своего близкого друга. Что должно было случиться, чтобы человек пошёл на такое?   - Феликс, — ахает Хван, — не знал, что ты настолько в этом хорош.   - Вы ещё многого обо мне не знаете, детектив Хван, — многообещающе произносит Ликс, прикусывая губу. — Записывай: Мэрвег 35, 2103 Хэмштеде, Нидерланды. Хёнджин быстро записывает адрес в уголок страницы и спрашивает: - То есть он всё это время ездил лечиться в Амстердам? Ликс согласно мычит, просматривая информацию.   - Как будто в Харлеме нет хороших клиник, — бормочет Хёнджин, осознавая собственное состояние аффекта: он не испытывал эмоциональных скачков, кроме панических атак, и не видел реальность таковой. Больше походило на сон наяву, в котором он всего лишь играл роль умного детектива. — Осталось узнать расписание, по которому он посещает встречи и врачей, и посмотреть, как теперь живёт Сынмо.   - А для этого разве не нужен специальный ордер..? — спрашивает Феликс, точно зная, что ордер вообще-то нужен и более чем. А так это — очень даже незаконное деяние.   - Ликс, будь у нас ордер, мы могли бы сразу его взять. Как мы получим ордер, не имея улик?   - Да, конечно, но…   - Мы полицейские или детективы? — серьёзно спрашивает, спокойно смотря прямо в глаза.   - Детективы, — отвечает Ликс, понимая. — Окей, иногда нам всем нужно немного рисковать и нарушать закон ради правды, так?   - Примерно так. Феликс подбирает ноги под себя и возвращается к поиску дополнительной информации, заключающейся во времени посещения клиники Сынмином. Если Хван сказал, что это может сработать, попробовать стоит.   - Судя по расписанию, прямо сейчас он там, — озвучивает Ликс, находя то, что искал. — На индивидуальной терапии, после неё будут процедуры. У нас есть часа три, пока он будет там. Сколько ехать до Харлема? Хван смотрит на экран собственного телефона, где в этот момент уже было открыто приложение карт и построен маршрут до нужного адреса. Только собирался озвучить.   - Полчаса, — отвечает детектив, поднимаясь с дивана. — Поедем?   - На чём?   - Можно на байке, — предлагает Хёнджин. — Второй шлем есть, да и быстрее доедем.   - Хорошо, — кивает Ликс. — Тогда переодеваюсь и выезжаем. Соглашаясь, Ли Феликс думает о том, что никогда прежде не ездил на чём-то, кроме машин и общественного транспорта, и мотоцикл звучит не только непривычно, но и довольно-таки небезопасно. Никаких стен, никакой защиты, грубо говоря, вообще ничего, что спасёт тебя от автокатастрофы в случае чего. И это пугает. В это время Хёнджин быстро накидывает толстовку и тёплую куртку, и спускается вниз, чтобы завести байк и подготовить место для второго пассажира. Мысль ехать с Феликсом проскакивала в его голове лишь раз, когда он уезжал от него ранним утром. И не знал, куда себя деть. Тогда он лишь на секунду представил, что они вместе едут в домик Элис, чтобы провести там шикарный викенд, и внезапно внутри потеплело. Хван думал, каково это — ехать вперёд, когда за спиной сидит Ликс, обнимая тебя за талию. Как вообще можно сосредоточиться на дороге? Но именно это им и предстоит сейчас выяснить. Ладно, шутки — шутками, но Хёнджин готов к дороге и на самом деле чувствует себя собраннее, чем раньше. Он прекрасно понимает, в чей дом им придётся залезть и где искать то, что даст им ответы на ещё не озвученные вопросы. Это по-своему тревожит и пугает, но, поскольку не даёт ничего конструктивного, убирается в дальний ящик. Эмоции были выключены по умолчанию ещё утром, а к вечеру конструктивное мышление и рационализация окончательно вытеснили даже боль. Не осталось ничего, кроме холодного рассудка и Феликса. В этот момент стажёр выходит из дома, по дороге надевая на себя шлем. Он пытается пропихнуть голову, но почему-то ничего не выходит. Парень тяжело вздыхает и, подходя к детективу, спрашивает:   - Поможешь? Детектив мягко улыбается и кивает. Пара движений и шлем фиксируется на голове Феликса.   - Спасибо, — благодарит, поглаживая парня по плечу. Ли улыбается своим мыслям и точно знает, что никогда не расскажет Хёнджину, что проблема была не в его кривых руках, а в том, как ахуенно бёдра детектива смотрелись на фоне ярко-красного старенького байка. Феликс замечает, что Хван успел сменить домашние штаны на плотные кожаные джинсы, бесстыдно обтягивающие сверху и слегка расширенные к щиколоткам. И как же странно, но интересно, это смотрится с огромной однотонной толстовкой, тёплой курткой и чёрными конверсами. С виду не скажешь, что детектив. Как и не скажешь, что вот этот байк мужчина водит уже пять лет и за всё это время на нём не осталось ни царапины. Справедливости ради, по его состоянию даже со стороны можно сказать, что за мотоциклом хорошо ухаживали и вовремя обновляли все необходимые механизмы, чтобы он служил верой и правдой долгие годы. Всего на секунду Феликсу хочется стать байком.  - Садись за мной и держись.