Мне сказали, тут будет торт

- Как вам книги? – Костя чуть насмешливо смотрит на посетителя библиотеки из-под очков. Саша и так – полметра с кепкой в прыжке, а по сравнению с величественно возвышающимся над ним Пушкиным – и вовсе меньше напёрстка. Наверное, не один такой Раковских поместился бы в чуть оттопыренный нагрудный карман высокого челкастого библиотекаря. Он снимает очки, достаёт замшевую тряпочку с зубчатыми краями из этого самого кармана, а потом, шевеля губами, изучает принесённую маленьким посетителем литературу. Раковских чешет подбородок и хмурится, вглядываясь в корешки. На столе лежат «Завтрак для чемпионов» Курта Воннегута, «Войны Миллигана» Дэниела Киза и «О мышах и людях» Джона Стейнбека. - Понравились, - наконец, отвечает он чуть тихо и хрипло, откинув назад запутанные волосы, - их приятно трогать. Пушкин смотрит непонимающе и как будто с неким упрёком. - То-есть? - У меня не получается читать, - Саша подёргивает плечами, - но вот в той, рыжей, - он обводит пальцем апельсиновый томик Воннегута, были картинки, я запомнил. На первой… - Стоп-стоп, я понял. Не уверен, что о таких вещах можно говорить вслух, но вы – дислексик? - Да, - он изучает стоптанные кеды, снова касается волос, даже чуть кокетливо, - зато не дисграф. Просто граф. Костин ответ тонет в истеричном смехе. Библиотекарь склоняется над душкой-посетителем. - Александр, - говорит он, будто давая парню это имя, - тут нельзя шуметь и, увы, не я придумываю правила. Мы можем поговорить об этом в более уединённом месте, в нашей библиотеке работает кофейня. Есть вероятность, что я чем-то вам помогу. У меня имеется педагогический опыт, опосредованный, правда, но… Раковских слушает его с какой-то грустинкой во взгляде и смотрит на Пушкина как ребёнок, которому обещали мороженое и карусели, а теперь ведут к зубному. - Я придумал, как продолжить фиолетовую книгу, - кончик пальца бережно касается мягкого томика Стейнбека. - Это всё очень интересно, правда, - отвечает Костя ласково и снисходительно, тихо разворачиваясь к полке, чтобы рассортировать новые поступления. - Малиновый. Мне нравится трогать малиновый. Пушкин заинтересовано оборачивается, не выпуская из рук переиздание Стивена Кинга. Видя, что его не пытаются перебить, Саша взахлёб продолжает: - Буквы. Я их все чувствую. Тут, - он указывает на книгу Киза, - много шероховатых. Но есть и острые. Мне было приятно, но и больно тоже. Дайте мне что-нибудь мягкое, пожалуйста. Костя себя чувствует уже фармацевтом. И вспоминает передачу о синестетах – людях, которые слышат цвета или могут ощупать звук. Пушкин думает немного иронично о сентиментальных женских романах в приятно-розовых обложках. Подслеповато вглядывается в лицо Раковских, который смотрит на него как затравленный щенок. - Держите, - он торжественно вручает ему три книги Рэя Брэдбери в оттенках зелёного чая, - ваш читательский билет, пожалуйста. Сейчас я помогу всё оформить. - Знаете, почему я пришёл? – Саша хватается пальцами за край стола, - мне сказали, тут будет торт.