Зарисовки по люцеймонду

Эймонд ненавидел всех. Прежде всего своего братца-слюнтяя, который сложил корону и склонил голову перед Рейнирой; их шлюху-сестру, которая решила стать великодушной королевой и помиловать всех, присягнувших ей, кроме их деда и сира Кристона – этих слабаков тоже ненавидел. Деймон хотел казнить зачинщиков заговора на месте, но Рейнира проявила милосердие, заточила их в темницу и устроила суд. Наверняка, матушка слезно об этом умоляла. И на том фарс не закончился, Отто потребовал суд поединком, выбрав своим защитником Коля. Конечно, защитником королевы будет их дядя Деймон. Кажется, ситуация его забавляла, иначе бы он ни за что не согласился. Да, молва гласит, что когда-то давно Коль победил его на турнире, но сейчас не турнир, такой ошибки он больше не допустит, Деймону плевать на Семерых, но он обязательно победит сира Кристона, а потом лично скормит Отто своему дракону. Только это и радовало Эймонда, но душу терзало глубокое неудовлетворение. Он жаждал войны, а удалось пожечь лишь несколько полей и деревенских домов – этого явно недостаточно, чтобы удовлетворить разгоревшуюся жажду крови. Он хотел продолжать сражаться, лично встретиться с Деймоном в поединке и решить исход противостояния, но мать умоляла его унять ненависть и принять новую королеву, она всегда была слишком мягка к Рейнире, а с возрастом стала еще сентиментальней. Эймонд не мог отказать матери, пришлось, скрепя сердце, покориться, но злость продолжала его душить. Лучше бы он спалил Красный замок и всю Королевскую Гавань, во имя седьмого пекла! Выехав через Грязные ворота, он направился к каменистому берегу Черноводной, где обосновалась Вхагар. Поначалу обещание грядущей войны и ее распалило, но теперь старая драконица в основном ленилась и спала. Нередко Эймонду приходилось приносить ей в дар овцу или козу, чтобы растормошить и уговорить полетать, но сегодня ему не повезло, народ, хлынувший в столицу, скупил всю живность на рынке. Как бы ни пришлось скормить Вхагар собственную лошадь. Еще издали он заметил огромную фигуру Вхагар на берегу – она не спала, ее голова была поднята, но поза не казалась агрессивной. Что-то рядом с ней привлекло ее внимание, или кто-то… Подъехав ближе, Эймонд сумел рассмотреть силуэт маленького серого дракона. Арракс… Сердце отчего-то забилось чаще. После той памятной ночи в Штормовом Пределе он почти не видел принца Люцериса, они лишь издали встречались взглядами при дворе, и Эймонд делал вид, что не замечает его. Но мысли постоянно возвращались к нему. Может лучше позволить Вхагар сожрать их, и дело с концом! Но любопытство взяло вверх, он поскакал быстрее. И, приближаясь, рассмотрел невероятную картину. Арракс вел себя странно, он бегал перед самой мордой Вхагар, то припадая к земле, то выпрямляясь, махал крыльями и как-то радостно чирикал, словно игривый щенок перед старой сукой. Вхагар не выглядела сердитой, возможно, ей даже нравилось зрелище. Она наблюдала за Арраксом, покачивая огромной головой, и не пытаясь напасть. Люцерис по-прежнему болтался в седле, пытаясь обуздать своего дракона, но тот, кажется, не обращал внимания, весь поглощенный Вхагар. - Арракс, успокойся! Арракс, служи, - отчаянно повторял Люцерис. – Слушай меня. Его валирийский безупречен, отметил Эймонд. Наконец Вхагар обратила внимание на подъезжающего всадника. Люцерис тоже заметил Эймонда. Отстегнувшись, он выскочил из седла и спрыгнул на землю. Арракс не заметил, что лишился седока, продолжая красоваться перед Вхагар. - Что ты тут делаешь? – резко спросил Эймонд. Он спешился и подошел ближе. Смущенный Люцерис двинулся ему навстречу. - Клянусь, я ничего не делал, - смущенно заговорил он. - Мы просто летали, вдруг Арракс странно начал себя вести, перестал слушаться и принес меня к ней. Мне кажется, он хочет поиграть… Арракс привык жить с другими драконами и всегда был общительным. Кажется, что давняя встреча в Штормовом Пределе никак не испугала его, и он не видел в старой драконице угрозы. Самое забавное, что она тоже не сердилась, просто продолжала наблюдать за юным драконом. Это было так странно и нелепо, что Эймонд не мог сердится. - Мне кажется, он хочет исполнить брачный танец, - улыбнулся он. - Что? – Люцерис широко распахнул глаза, посмотрел на драконов, снова на Эймонда. - Похоже, твой дракон вошел в пору. Эймонд подошел еще ближе. Теперь они вместе наблюдали за драконами, и он понял, что оказался прав. Драконы чувствуют эмоции всадников, справедливо и обратное, и кажется, он ощутил витавшее в воздухе возбуждение. Арракс казался таким неуклюжим, но в то же время воодушевленным, и совсем не боялся огромного старого дракона. Похоже, Вхагар была заинтересована, и ей нравился этот молодой дерзкий самец. Эймонд приблизился еще немного и встал почти вплотную к Люцерису. Они не стояли так близко с той самой ночи. Сколько времени прошло? Почти полгода. Люцерис как будто повзрослел. Под левым глазом виднелась тонкая белая полоска шрама, оставленная ножом Эймонда. Едва заметный в сравнении с его собственным шрамом, рассекающим глаз пополам, но все-таки очень похожий. У них теперь есть общая метка. От этой мысли игла острого удовольствия пронзила его. Кажется, возбуждение драконов повлияло и на него, словно что-то тяжело, чувственное разливалось в воздухе, а присутствие Люцериса делало ощущение еще острее… Теперь и Люцерис осознал, что происходит. Его сердце забилось чаще. - Но как? Она же такая… - Старая? - Огромная! – выдохнул Люцерис с чем-то похожим на восхищение. Кажется, он попытался представить, как будет выглядеть процесс… Он посмотрел на Эймонда, смущенно улыбаясь. Эймонд тоже был больше Люка, их разница в размерах не такая грандиозная, как у драконов, и все же… он пытался представить, как бы выглядели их тела, голые, сплетенные в акте совокупления. Эймонд резко тряхнул головой. Глаза Люцериса расширились. Да, он тоже все это чувствовал… Происходящее взволновало и его. Но он бы не реагировал так, будь на месте Эймонда кто-то другой. - Ты пришел, чтобы забрать свой долг? – голос Люцериса звучал тихо, проникновенно… и как-то соблазнительно. Или это собственный разум обманывает Эймонда? Это какое-то наваждение. Ситуация уже не казалась такой забавной. Они оказались почти вплотную – кто сделал шаг навстречу, он, Люк, или они оба? Эймонд поднял руку, и как в прошлый раз, прижал подушечку большого пальца к шраму под глазом Люцериса, которым сам его пометил… как когда-то Люцерис пометил его. Почему это звучит так до нелепости романтично? Осторожно, едва касаясь, погладил. Шрам чуть заметен. Хотел, чтобы тот был больше? Или не хотел портить эту смазливую мордашку? Люцерис замер, выжидая. - Не сейчас, - выдохнул Эймонд, - в другой раз. Как бы хотелось винить во всем драконов, которые своими брачными играми туманили его разум. Но он знал, то, что он испытывает, возникло раньше – даже не в Штормовом Пределе. Может, на семейном ужине, когда они сидели напротив друг друга за столом, и он, как хищник, наблюдал за племянником, злился, как тот расслаблен и весел, словно ничего и не случилось между ними. А потом разъярился от безобидного смешка над жареным поросенком... Тогда давняя злость вспыхнула с новой силой, и он решил, что сучонок так просто не отделается. Нет, их история длится уже долго, и он снова не готов ее прекратить… Он с сожалением опустил руку, и ему показалось, что в глазах Люцериса тоже мелькнуло разочарование. Кажется, Вхагар утомили ухаживания Арракса, она тихо заворчала и стала отталкивать его мощной головой. Юный дракончик понял, что настроение изменилось, и начал успокаиваться. - Забирай своего дракона и улетай отсюда, пока не случилось ничего страшного, - сказал Эймонд, имея в виду не только Вхагар. Люцерис едва отвел от него взгляд, посмотрел на Арракса, снова на Эймонда. Он как будто не хотел уходить. Если чертов бастард и его дракон продолжат дразнить зверя… - Уходи, - прошептал Эймонд, желая, чтобы голос звучал угрожающе, по получилась просьба. Люцерис кивнул, развернулся, медленно направляясь к Арраксу. А потом замер, резко бросился к Эймонду, и тот не успел ничего понять, как губы твердо прижались к его губам. Он едва успел шевельнуть ими в подобии поцелуя, как Люцерис отстранился. Хотелось схватить его, прижать к себе сильнее и поцеловать, как следует… - Да, - Люцерис тряхнул головой, отгоняя наваждение, - увидимся в замке… Бросился к Арраксу, ловко вскочил в седло и приказал взлетать. Дракончик нехотя подчинился. Эймонд проводил его взглядом, все еще чувствуя прикосновение чужих губ. Нет, их история не закончилась. Может, игривое настроение драконов так повлияло, но теперь внутри его тела разожглось что-то новое… Злость на Люцериса никуда не исчезла, но вместе с ней разгоралось и нечто другое. Эймод сжал кулаки, решительно шагнул к Вхагар. - А ты, оказывается, старая кокетка, - проворчал он. – Ты бы правда позволила ему взобраться на себя? «А ты сам? – мелькнуло в голове, - позволил бы ему?» Его снова прошибло вспышкой возбуждения. Эймонд решительно ухватился за канаты и начал взбираться на дракона. Только полет сможет прочистить ему голову от предательских мыслей.