Странные отношения

Чонгук не был родовитым. У него не было звучной фамилии, костюмов из золотой парчи и начищенных до блеска ботинок. Его семья и семья друзей его родителей иммигрировали в Америку через несколько лет после окончания там гражданской войны. Чонгуку тогда было шесть, а еще он был самым старшим, так что пришлось приспосабливаться. Он быстро освоил язык и научился наслаждаться тем, что у него есть. Только так можно было выжить. У них не было огромной усадьбы и десятков гектаров плантаций. Дом их, по сравнению с соседскими, был небольшим, зато аккуратным и ухоженным, с идеально постриженными лужайками, небольшим садом и достаточным количеством урожая, чтобы прокормить большую семью. Чонгук любил свою жизнь. Ему нравилось нянчиться с младшими, собирать близняшек Ким на их первые в жизни балы, сопровождать их туда и ярко улыбаться новым знакомым. Ему нравилась своя простая одежда, в которой он чувствовал себя комфортно. Чонгук любил радовать гостей песнями и танцами, он легко управлялся с хозяйством, и мама все повторяла, что он был бы прекрасным мужем для какой-нибудь состоятельной девушки. Чонгук не был против и этого. Ему только исполнилось двадцать, когда он встретил Ким Тэхена ― такого же иммигранта, но этот мужчина, благодаря природным талантам, сумел сделать себе имя. Громкое. Почти кричащее. Чонгук был о нем наслышан еще до знакомства. За неделю до этого близняшки, крутившиеся в своих новых платьях, бегали вокруг него, приседая на уши. Чонгук их слушал вполуха, раскатывая на столешнице тесто для пирога. Вечером они ожидали гостей ― семью Чарльзов, жившую по соседству. ― Чонгук, Чонгук! ― это кричала Каролин своим визгливым голосом. Ее сестрица Кэтрин, как две капли воды похожая на саму Каролин, крутилась рядом, так и норовя опустить палец в варенье. ― А у нас есть новости! ― Хочешь, расскажем? ― Кэтрин заискивающе взглянула на него. Чонгук не собирал сплетни, хотя девочек очень любил. Ему вообще нравилось их общество, когда он не был занят. Кэти и Кэри были его отдушиной много лет, на самом-то деле, да и он их, можно сказать, вырастил. Они родились уже после того, как они переехали. Он помогал выбирать им имена, был рядом, когда умерла их мама, поддерживал их отца и растил девочек, как родных сестер, хотя сам был еще достаточно мал. И он, конечно, обладая мягким складом характера, совсем не умел им отказывать. ― Каких сплетен вы опять набрались, а? ― он по-доброму подтрунивал. Пожилая миссис Чон, ― чонгукова бабушка ― крутившаяся у плиты с другой стороны, негромко рассмеялась. ― А ты угости нас чем-нибудь, ― сказала Каролин. ― И мы расскажем! ― добавила Кэтрин. Чонгук про себя сетовал, мол, несносные девицы, но все же наложил им в тарелку румяных булочек, испеченных бабушкой. Старушка тут же начала ругаться, чтобы девчонки не ели в сухомятку, так что сплетни Чонгук услышал немногим позже, когда девочки, расположившись за столом, набивали щеки. ― Вчера мы гуляли по округе, ― начала Каролин, ― и добрели до того поместья, которое сгорело пять лет назад. Ты же помнишь? Которое подожгли. ― Никто его не поджигал, не выдумывай, ― поучал Чонгук. ― Вам было велено не ходить туда, юные леди. Мне потом опять краснеть перед вашим отцом? ― Ну, Чонгук! ― воскликнула Кэтрин. ― Нам было скучно! ― Да-да. Так что там с этим поместьем? ― Его купили! ― Кэтрин, очевидно, была очень взволнована этой новостью, потому что она почти подскочила, путаясь в юбках. ― Его купил мистер Ким. Ким Тэхен, который контрабандой ввозит в страну ткани! И он будет жить здесь, представляешь? На секунду Чонгук замер, припоминая знакомое имя. Про Ким Тэхена в их пригороде действительно много слышали, потому как обитали здесь в основном богатые люди, за исключением нескольких семей, похожих на чонгукову. И дело было в том, что все эти богатые леди шили себе платья из баснословно дорогих тканей, которые поставлял этот самый Ким Тэхен. На балах его имя звучало из каждого женского рта, и Чонгук, конечно, прислушивался, потому что светские разговоры ему никогда не наскучивали. Однако про контрабанду, конечно, никто не упоминал. И, если это было правдой, то распространяться об этом не имело смысла. ― Как думаешь, Кэри, ― Кэтрин болтала ногами, подперев щеку кулаком с мечтательным видом, ― мистер Ким будет искать себе здесь жену? Чонгук слушал уже не так внимательно, но все равно негромко посмеивался. ― Наверное. Ты бы пошла за него замуж? ― Да! А ты? ― Конечно! Чонгук, как думаешь, кого мистер Ким взял бы замуж: меня или Кэти? Чонгук вздохнул. ― Вы одинаковые, он вас в жизни не различит, как и любой другой незнакомый человек. Хватит говорить глупости. Значит, на балах вы танцуете с братьями Мартин, а как замуж, так за неизвестного Ким Тэхена? Девочки тогда сразу нахохлились и наперебой начали рассказывать о достоинствах этого самого мистера Кима и доказывать, что никакой он не неизвестный, но Чонгук от них лишь отмахивался. Было ли ему дело до нового соседа? Абсолютно никакого. В поместье заселились через два дня. Чонгук, собирая яблоки, видел, как к огромному дому подъехали коляски, запряженные красивыми черными лошадьми. Чонгук, честно, старался не пялиться, но все равно смотрел, как в дом заносят целую кучу чемоданов, коробок и даже какую-то мебель. Он издалека видел и мужчину ― того самого Ким Тэхена, кому теперь принадлежало поместье. Высокий, статный мужчина, с широкой спиной и прямой осанкой. Он был красивым, Чонгук это и так знал, потому что видел его фото в газетах. И издалека он этого мужчину разглядывал без стеснения. До некоторых пор. Мужчина обернулся в какой-то момент и, очевидно, Чонгука заметил, потому как приподнял шляпу в знак приветствия. Почему Чонгук покраснел, он не знал. Парень отвернулся, сосредоточился на яблоках. И приказал себе больше не разглядывать людей так в открытую. Следующие пять дней он слушал бредни близняшек, которые в своем еще юном возрасте, вовсю рассуждали о замужестве. Им было всего по четырнадцать, ни о какой женитьбе, конечно, речи еще не шло, но они, начитавшись бульварных романов, которые им таскали братья Мартин в качестве подарков, мечтали о большой любви. Почему у одной из девочек она должна была случиться непременно с мистером Кимом, Чонгук не знал и осаждал близняшек всякий раз, стоило им вновь завести этот разговор. Они обижались, но недолго. Потом поддразнивали, мол: ― Сам небось влюбился! ― Ты постоянно в сторону его дома смотришь! Чонгук смотрел, да. Но каждый раз, стоило ему завидеть мистер Кима, отворачивался, делая вид, что ничего не было. А когда истекли пять дней, и соседское поместье оказалось окончательно обустроено ― Чонгук видел, что там появились служанки, садовник, и дом, наконец, перестал выглядеть необжитым ― Ким Тэхен заявился к ним с визитом. Чонгук тогда разгонял собак во дворе. Мама копошилась в саду, отцы уехали в город по делам, близняшки спали вместе с чонгуковой бабушкой, а чонгуковы младшие братья где-то гуляли. Выглядел парень не то чтобы приглядно для таких-то гостей, но ему едва ли было дело до своего внешнего вида. В конце концов, он был у себя дома и занимался обычными домашними делами, поэтому вполне имел право носить самую обычную хлопковую рубашку и потертые временем брюки. У него также были растрепаны волосы, а на талии был повязан наспех накинутый фартук. В общем, на фоне Ким Тэхена, одетого с иголочки в дорогой костюм, Чонгук выглядел совсем уж простенько, даже бедно. Но и богачом он не был. Да и происхождения своего не стыдился. Прошли уже времена, когда менее состоятельные должны были преклоняться перед богачами. ― Добрый день! ― голос у Тэхена был низким и хриплым, и Чонгук даже дернулся. Следом, конечно, выпрямился и машинально вытер руки о фартук, разглядывая гостя. ― Я ваш новый сосед, Ким Тэхен. Потом мужчина протянул руку. Чонгук опешил, потому что, даже если устои общества ломались с каждым днем, свою руку, испачканную не пойми в чем, он протянуть этому мужчине не решился бы, потому и держал ладонь на фартуке. ― Здравствуйте, мистер Ким. Меня зовут Чонгук. Тэхен сдержанно улыбнулся, все еще держа руку на весу. ― Не бойтесь меня испачкать, Чонгук, ― произнес негромко. ― Грязь меня не беспокоит, вы ведь никого не душили этими ладонями, верно? Чонгук слегка нервно усмехнулся, но ладонь все же протянул, предварительно еще раз обтерев ее о фартук. Рука у Тэхена была крепкая и сухая, пальцы ― длинными, а кожа ― теплой. Может быть, их рукопожатие было чуть дольше, чем положено, но едва ли кто-то из них этим озаботился. ― Как вам ваш новый дом? ― поинтересовался Чонгук, когда они все же разорвали рукопожатие. ― Прекрасно. Мне нравится соседство, у вас очаровательные сестры, ― заметил мужчина. ― Кэти и Кэри, если я не ошибаюсь. Они так много рассказывали, что, боюсь, я мог забыть их имена. ― О, боже, ― Чонгук почти схватился за сердце. ― Простите их, мистер Ким, они бывают очень болтливыми и надоедливыми. ― Нет-нет, что вы, ― мужчина рассмеялся. ― Девочки и правда очаровательные. Чонгук собирался ответить, но не успел. Подоспела мама, которая тут же отвесила подзатыльник за то, что он держит гостя во дворе. Ким Тэхен учтиво улыбался, отвешивал маме комплименты и, конечно, согласился, когда та потащила его на кухню пить чай. Чонгук засеменил за ними. Они расселись за маленьким столом, залитым с улицы солнечным светом. Мама о чем-то щебетала с мужчиной, Чонгук разливал по чашкам чай, пахнущий мятой и корицей, а затем выкладывал на тарелки кусочки аппетитного пирога из персиков, что уродились этим летом на славу. А потом, пока Тэхен и его мама премило беседовали, он помешивал чай и… любовался. Из-под опущенных ресниц, украдкой, потому что боялся, что его заметят. Он рассматривал Тэхена и не без восхищения думал о его красоте, низком бархатном голосе и чудной широкой улыбке. Чонгук, конечно, понимал, что это все блажь, и в их обществе, пусть однополые отношения не несли ничего плохого, один мужчина никогда не взял бы в мужья другого. Потому что это было нерационально с точки зрения продолжения рода. Чонгук всегда знал, что его не привлекают девушки. Он всегда знал, что скорее влюбится в мужчину, чем в женщину, сколь красивой она бы не была. Он, наверное, поэтому совсем неосознанно поставил на себе крест и ни о какой женитьбе не мечтал. Но, как и его любимые близняшки, он мечтал о любви ― светлой и искренней. В душе Чонгук был романтиком, тоже обожал любовные романы и в тайне надеялся, что когда-нибудь и его вот так полюбят, но… О свадьбе только и приходилось лишь мечтать. Какой смысл в браке, если он не принесет потомства? У Чонгука были братья, да, но он был старшим. На нем была ответственность, даже если никто в открытую ему об этом не говорил. Он чувствовал. И он понимал, что у них с Тэхеном ничего не выйдет по самым простым причинам, но все равно позволял себе разглядывать его красивое лицо, длинные пальцы, пухлые губы и слушать очаровательный хриплый смех и истории о странствиях, которые мужчина рассказывал чонгуковой маме. Он себе все это позволял и чувствовал, что в душе неспокойно. Словно, как в море, приближался шторм. Они сидели на кухне около часа. Чонгук в основном молчал, слушая разговоры. Молчал и смотрел. Потом Тэхен засобирался, причитая, что засиделся и злоупотребляет гостеприимством, на что чонгукова мама только рассмеялась и сказала, что в их доме гостям рады всегда. И она же наказала Чонгуку проводить гостя, раз он так торопится. Чонгук благодарил высшие силы за то, что не проснулись еще близняшки, иначе они бы навязались с ними, и это значило, что у Чонгука не было бы ни одной возможности еще хотя бы немного побыть с Тэхеном наедине. ― Пирог был очень вкусным, ― сказал мужчина, когда они выходили за ворота чонгукова дома. ― В тебе много талантов, да? Чонгук покраснел. ― Нет, я… Просто люблю готовить, и я должен помогать маме, у нас нет слуг, так что… ― Не стоит себя принижать, Чонгук, ― Тэхен тепло улыбнулся, склонив голову. ― Мне сказали, что ты потрясающе танцуешь и поешь. ― Кто сказал? ― Близняшки жаловались, что ты отбираешь все внимание на балах, и миссис Мартин упоминала об этом. Здесь все тебя обожают. Господи, как же Чонгук был смущен! Он знал, как к нему относились. Его действительно любили, и на балах девушки желали с ним танцевать, потому что так, как танцевал он, не умел никто, но… Он даже подумать не мог, что все это дойдет до нового соседа так скоро. Чонгук не знал, что сказать, поэтому лишь неловко улыбнулся. Они остановились у проселочной дороги, когда Тэхен вдруг спохватился: ― Совсем забыл! Я устраиваю бал в субботу в честь своего переезда, и я буду очень рад, если ты и твоя семья присоединитесь к празднеству. ― Конечно! ― чонгуковы глаза даже загорелись. ― С радостью, мистер Ким. ― Давай опустим формальности, если ты не против, ― мужчина негромко рассмеялся. ― Просто Тэхен для тебя, хорошо? ― Но… ― Манеры ― вздор. ― Хорошо, ― Чонгук легко сдался, потому что малодушно не мог противостоять взгляду тэхеновых глаз. ― Значит, до субботы? ― До субботы, ― Тэхен протянул ладонь. Чонгук протянул свою. Они вновь держали руки друг друга чуть дольше положенного. ― Я буду очень ждать, Чонгук. Мужчина за этим откланялся, а Чонгук еще какое-то время стоял у калитки, смотря ему в спину. И улыбался. Глупо так. Влюбленно. Он потом обрадовал близняшек приглашением на бал, и те верещали на весь дом, выбирая платья из скудной коллекции. Чонгук на свой гардероб тоже посматривал с унынием, потому что хотелось Тэхена удивить и, наверное, привлечь. Зачем? Да черт его знает. Просто хотелось и все. И девочки, так сильно взволнованные предстоящим балом, только и говорили о том, каким прекрасным будет пиршество, а значит, и выглядеть нужно было великолепно. Мама посмеивалась, помогая близняшкам сшить новые платья из той ткани, что у них еще оставалась про запас. Чонгук со скучающим видом наблюдал, как Каролин и Кэтрин вертелись потом перед зеркалом, прося убрать рюши с одного места и добавить в другое. Он потом вечером грустно разглядывал белоснежную рубашку с вышивкой на груди и обычные черные брюки, в которых планировал пойти на бал. Он надевал этот комплект уже тысячу, кажется, раз, и его это не радовало. Но в пятницу проблема решилась сама собой, когда на пороге их дома появился посыльный от Ким Тэхена. Он держал в руках огромную коробку и, прежде чем передать ее в руки изумленного Чонгука, отрапортовал: ― Мистер Ким настаивает, чтобы вы надели это на бал. Здесь наряды для вас и близняшек, их шили в Нью-Йорке, поэтому не пренебрегайте подарками. Чонгук и не собирался. Он эту коробку потом вместе с девочками открывал трясущимися руками, потому что таких дорогих подарков ему никогда не делали. Близняшки визжали, примеряя дорогие платья изумрудного и сапфирового цветов, расшитые стразами по талии, такие красивые, что захватывало дух. Чонгук же свой комплект доставал из коробки так, словно это было восьмым чудом света. В субботу он крутился перед зеркалом, разглядывая себя с таким восхищением в глазах, что завидовал сам себе. Ноги обтягивали белые брюки, сидевшие точно по размеру. Белая сорочка с лентой у шеи, повязанной в аккуратный бант, прохладным шелком струилась по телу. Фрак из дорогой черной ткани был расшит серебряными нитями, они складывались в изумительные узоры, и Чонгук, честное слово, не мог отвести от себя взгляда. Сколько же денег все это стоило? Он даже не мог представить, и ему по первости даже хотелось отказаться от такого подарка, но Кэри и Кэти, восхищенные платьями, уговорили его этого не делать. ― Мистер Ким очень добр, ― заметила мама, пока помогала детям собираться на бал. ― О его репутации ходят нехорошие слухи, но мне он кажется очень милым человеком. Отец, что сидел в кресле, хохотнул: ― Может, ему Чонгук приглянулся? ― Не говори глупостей, ― женщина махнула рукой, отвлекаясь от банта на чонгуковой шее. ― Если только это несерьезно. Чонгук не подал виду, что его это расстраивало. Он, конечно, много успел себе напридумывать, но старался держать себя в руках. Поэтому маме кротко улыбнулся и заверил, что ни о чем таком он и не думал, ведь в их обществе мужчины не берут других мужчин в мужья, даже если это законно. Настроение сменилось, когда Чонгук, держа близняшек под руки, шел к поместью мистера Кима. Уже издалека было видно наряженные гирляндами деревья, подъезжающие к дому коляски, из которых выходили разодетые женщины и мужчины, и чувствовалась атмосфера праздника. Чонгук обожал балы. Он любил танцевать и любил, когда на него восхищенно смотрели. Это не возбранялось, верно? Нет ничего такого в том, чтобы любить внимание, к тому же жизнь его была не то чтобы богатой на события и, как правило, ограничивалась тем, что он помогал маме управляться с домом, потому что близняшки и его младшие братья были еще слишком малы для этого. Он рвался работать первое время, как его отец и отец девочек, но те сказали, что дома от него больше толка. Он хотел учиться, но денег на университет у него не было. Так что Чонгук довольствовался тем, что имел. Уже на входе Кэти и Кэри оставили его одного, звонко чмокнув в щеки. Эти девицы могли бесконечно болтать о своих мечтах выйти замуж, но Чонгук знал, что те без оглядки были влюблены в братьев Мартин, которые также ответно были влюблены в близняшек. Так что парни, появившись буквально из ниоткуда, робко поздоровались и увели девочек танцевать. С Тэхеном Чонгук увиделся не сразу. Он сначала осматривал богатое убранство дома, разглядывал картины на стенах и дорогие ковры, которыми был устелен пол. Потом ходил по залам, пил шампанское и вел со знакомыми светские беседы, очаровательно улыбаясь и отвешивая комплименты направо и налево. Сам Чонгук похвалой тоже обделен не был. Каждый заметил его наряд, каждый сказал, как чудесно он на Чонгуке сидит, и парень расплывался в довольной улыбке и не прекращал благодарно кивать и говорить «спасибо». Вечер был прекрасным, Чонгук наслаждался музыкой, закусками и терпким вкусом дорогого шампанского. Потом он танцевал. Тэхена все еще не было видно, хотя Чонгук пытался разыскать его среди разномастной толпы людей. Поиски не увенчались успехом, так что Чонгук пустился в пляс, в очередной раз приковывая к себе взгляды. И кто бы запретил ему этим наслаждаться? После третьего по счету танца ― заводной кадрили ― Чонгук все же выдохся. Он с неловким смехом отклонил предложение юной графини из соседнего пригорода, а после уже наткнулся взглядом на Тэхена. Мужчина стоял у стены, подпирая плечом дверной косяк. В одной руке был бокал игристого, другая ― спрятана в кармане черных узких брюк с лампасами, расшитыми такими же серебряными нитями, как и фрак Чонгука. Тэхен был слишком красивым, так что совсем неудивительно, что Чонгук на мгновение потерял дар речи, а потом подумал вдруг, что они вместе выглядели бы очень гармонично. Потому что Тэхен был одет в такую же шелковую белую сорочку, лента которой была повязана в аккуратный узел и струилась дальше по телу. Он был в кафтане из такой же черной ткани, что и фрак Чонгука, воротник был расшит все теми же серебряными нитями, как и манжеты рукавов. В нагрудном кармашке виднелся уголок платка, а на ленте под подбородком ― заколка с явно дорогим камнем по центру. Чонгук удивился. Неужели Тэхен специально подбирал их костюмы? Такое могло быть только в его самых смелых фантазиях, пожалуй. Потом уже Чонгук обратил внимание, что Тэхен не сводил с него глаз и, вероятно, смотрел все то время, пока он танцевал. Чонгук осознавал это медленно и нехотя, потому что элементарно не верилось, но мужчина улыбался ему, когда они встретились взглядами, и сомнения развеялись прахом. Тут же стало неловко. Чонгук почувствовал, что покраснел, но в тот же миг списал все на шампанское и духоту в комнате. Хотя духоты, честно сказать, не было. ― Мистер Ким, ― Чонгук поприветствовал мужчину первым, склонив голову, когда тот подошел. ― Чудесный бал. Тэхен улыбнулся, пожимая чонгукову ладонь. Вновь дольше, чем положено. Двумя руками. ― Мы же договорились без формальностей, ― произнес он. ― Рад, что тебе нравится. ― Потом Тэхен оглядел Чонгука с ног до головы, довольно улыбнувшись. ― Ты изумительно выглядишь. Обычно черный цвет мало кому идет, но тебе он к лицу. ― Это благодаря вам, ― Чонгук не оставался в долгу. ― Наряд потрясающий, и я не представляю, сколько вы на него потратили. Мне было даже неловко надевать его, я вам правда очень благодарен! Даже не знаю, как могу сполна отплатить вам за этот подарок и за платья для близняшек. Тэхен негромко рассмеялся, опустив голову. Чонгук тогда обратил внимание, какой красивый все же у мужчины смех. Его хотелось слушать и слушать и чтобы весь мир непременно перестал существовать. ― Каролин и Кэтрин прекрасны в новых нарядах, ― заметил мужчина. ― Но это вовсе не стоит благодарностей, мне хотелось сделать что-нибудь приятное для тебя, и это меньшее, что я смог придумать. Почему-то от этих слов внутри все заискрило. Тэхен хотел сделать приятное для Чонгука? Где это вообще было видано? Чонгук с трудом бы поверил в то, что он понравился Тэхену настолько, чтобы тот хотел сделать ему приятное. У него не было проблем с самооценкой, он не считал себя хуже или лучше других, но… Чонгук не был дураком, и он понимал, что он и Тэхен ― люди из разных слоев общества, даже если они позволяли себе проводить время на одном и том же мероприятии, жили по соседству, и Тэхену нравилась его стряпня. Было в этом что-то… немного неправильное, что ли. Но это все равно было приятно. Настолько, что Чонгук зарделся, благодарно улыбаясь. ― В таком случае, ― он сглотнул, стараясь подобрать слова, ― мне действительно стоит отблагодарить вас. Я хочу, правда. Что я могу сделать? Тэхен сделал вид, словно задумался. На самом деле, он сразу знал, чего ему хотелось, поэтому спустя пару секунд озвучил: ― Танец. Станцуешь со мной? Я, право слово, засмотрелся на тебя, пока ты танцевал. Люди говорят правду. ― Станце… Что? С вами? То есть, в смысле… Вы и я? Чонгук выглядел забавно, пока открывал и закрывал рот. Нет, не было ничего такого в том, чтобы один мужчина танцевал с другим, но… Это все равно рождало слухи и приносило определенные проблемы, особенно, когда люди были из разных слоев общества. Даже если все это постепенно отходило на второй план, люди все еще относились к подобному проявлению невежества весьма скептично. ― Да, ты и я, ― подтвердил Тэхен, протянув руку. ― Вы уверены? ― Чонгук спрашивал с сомнением, косясь на протянутую ладонь. Его можно было понять, он прямо сейчас вполне мог стать тем, кто подпортит репутацию мистеру Ким Тэхену, у которого она и без того страдала. ― Почему нет? ― Ну, люди будут говорить о вас… и обо мне. Но я-то ладно, а вы уважаемый человек, не хочу, чтобы вы портили свою репутацию. Это немного неловко… ― Брось, Чонгук, ― просто усмехнулся мужчина. ― Репутация ― чепуха. Посмотри на всех этих людей, они ежедневно судачат обо мне не самые хорошие вещи, но, тем не менее, все они здесь, улыбаются мне в лицо и наслаждаются вечером. Какая разница, если они все равно будут обо мне говорить? Но, если ты беспокоишься за себя, я пойму, вряд ли тебе хочется связываться с повесой и контрабандистом. ― Что? Нет! ― Чонгук нелепо замахал руками. ― Я так о вас не думаю и совсем не переживаю о себе! ― Правда? ― мужчина склонил голову, внимательно разглядывая Чонгука. ― Да, ― прозвучало более робко. ― Я никогда не верил слухам, Тэхен. И я сочту за честь станцевать с вами, если вы действительно хотите этого. И с этим согласием Чонгук без какого-либо промедления вложил свою ладонь в тэхенову, скромно улыбнувшись. Музыка звучала медленная, и они также медленно кружились ей в такт, улыбаясь друг другу. Чонгук ― немного неловко, Тэхен ― абсолютно уверенно. На них смотрели. Чонгук точно знал, что смотрели, потому что чувствовал прожигающие собственную спину взгляды, но ему было почему-то плевать. Он смотрел в глаза мужчины напротив и не мог перестать думать о том, что в этот самый момент он был поистине счастлив. Глупо, наверное, так радоваться одному танцу, но для Чонгука это было похоже на волшебный момент из любимых романов, когда главные герои сближались и между ними возникала та самая связь. Конечно, Чонгук героем романа не был, но что мешало ему мечтать о том, чтобы Тэхен чуть позже, возможно, поцеловал его или сделал еще какой-нибудь жест. Размышлять об этом было неловко, так что Чонгук краснел, а Тэхен, заметив это, отвешивал ему комплименты, заставляя щеки наливаться румянцем еще больше. Волшебное чувство ― влюбленность, и Чонгук ощущал его каждой клеточкой тела. Он понимал, что это глупость и блажь, но разве мог он отказать себе в этом ощущении, от которого кружило голову и подкашивались коленки? О, нет! Он позволял себе мечтать, представляя себя чертовой Золушкой, которая выбралась на бал. У него был костюм, прекрасный принц, чарующая музыка и этот танец. Пусть даже у него не было кареты и доброй крестной феи, ему не нужно было. У него были моменты, которые он проживал, и искренне улыбался мужчине, который уверенно вел в танце. Когда музыка закончилась, Тэхен отпустил его руку нехотя. Однако тут же переместил ладонь на спину и сказал: ― Давай прогуляемся? Наскучил этот шум. Чонгук не смел отказаться. Они вышли в сад, за которым простиралась дубовая роща. Тэхен отдал распоряжение подать открытую карету. Чонгук, если и удивился, то ничего не сказал, а потому через пару минут они уже ехали по этой самой дубовой роще. Чонгук любопытно озирался по сторонам. Он гулял здесь всего дважды, но никогда ― ночью. Было красиво. Свежий летний ветер ласкал лицо, и он подставлялся этим ласкам, одновременно наблюдая за тем, как ловко Тэхен управлялся с лошадьми. Поразительным было то, что мужчина отказался от кучера, но Чонгук уже понял: Ким Тэхен не поддавался никаким земным законам. Он отрицал манеры, репутацию и был сам себе на уме. И о нем много говорили всякого, в частности, не очень хорошего, но… Чонгук действительно не считал Тэхена плохим человеком. Чонгук мало его знал, но то, что он видел, ему очень нравилось. Тэхен остановил лошадей, только когда они оказались на открытой местности холма, с которого открывался потрясающий вид на звезды. Чонгук даже ахнул, прижав руки к груди, и восхищенно прошептал: ― Здесь очень красиво. ― Да, ― согласился Тэхен, перебираясь к нему назад и усаживаясь рядом. ― Нашел это место в первый день, когда осматривал окрестности. Ты не бывал здесь? ― У меня почти нет времени на прогулки, я все время дома, ― пожал Чонгук плечами. ― А вы? Чем занимаетесь, кроме работы? ― А то ты не знаешь, ― рассмеялся Тэхен. ― Хожу по борделям и спускаю деньги на мальчиков-проституток. Вроде так здесь говорят? ― Я не слушал, ― отозвался Чонгук, разглядывая звезды. ― Из первоисточника интереснее. Так это правда? Про бордели и проституток? Мужчина снова засмеялся, запустив ладонь в волосы. Он растрепал идеальную укладку, и Чонгук, не в силах противостоять самому себе, засмотрелся. Профиль Тэхена тоже был красивым. Он весь был красивым, и Чонгук едва мог отказать себе в удовольствии рассматривать. Он почему-то ясно представлял себе, как мог бы держать Тэхена за руку всегда ― так же, как держал его во время танца. И в этих прикосновениях было слишком много нежности и невысказанного трепета. Чонгук понимал, что ему вряд ли можно влюбляться в этого мужчину, тому были причины: его состояние и положение в обществе, они оба были мужчинами, в конце концов, разница в возрасте. Но Чонгук все равно почему-то влюблялся. Назло и вопреки. ― Это было правдой, ― просто поделился Тэхен. ― Когда мне было двадцать или двадцать пять. Молодость многое прощает, Чонгук, а мне хотелось попробовать все. Тогда я понял, что меня не привлекают женщины, искал… Ну, знаешь, острых ощущений. Я побывал во многих странах, многое попробовал, и меня это все пресытило. Теперь хочу иного. ― Чего же? ― Спокойствия. Отцы рассмеялись, когда я сказал, что хочу остепениться. Не верят в меня. ― Отцы? Чонгук нахмурился. А потом вспомнил. Близняшки действительно рассказывали ему об этом, но он не был уверен, что это правда. ― Да, я воспитывался двумя отцами. Я им не родной даже, они взяли меня из приюта, когда приезжали в путешествие в Корею. Оставили мне корейское имя, даже корейскому языку обучили. ― А я его совсем не помню, ― сказал Чонгук. ― Только поздороваться и представиться могу. Они говорили так еще долго. Смотрели на звезды, обсуждали всякую ерунду, делились подробностями собственной жизни. Чонгук потом было спохватился, что ему надо проводить близняшек домой, но Тэхен заверил, что с этим вопросом он разобрался гораздо ранее, и Кэри и Кэти домой попадут в целости и сохранности. Почему Чонгук так безоговорочно ему доверился, он не знал. Наверное, просто не хотел, чтобы заканчивался волшебный вечер. Когда темы для разговоров иссякли, они недолго сидели молча. Тэхен в какой-то момент придвинулся ближе, а потом повернулся к Чонгуку. ― Мы можем кое о чем договориться? ― спрашивал мужчина почти шепотом, и Чонгук вдруг ощутил некую таинственность момента. Он раскрыл губы и, едва ими шевеля, ответил: ― Конечно. ― Давай будем друг с другом честными? ― ладонь Тэхен скользнула под чонгукову, ласково обхватывая. Большой палец трепетно коснулся тыльной стороны, и Чонгук готов был задрожать от того, сколько всего в нем вызывало это прикосновение. ― И будем открыто говорить о каких-то… желаниях? Это кажется странным, я знаю, но я бы хотел этого. С тобой. Разве мог Чонгук отказать? Ему вдруг кружило голову все происходящее. Он обещал маме не делать никаких глупостей, но разве вот это все было похоже на глупость? Вообще-то. Да. Было. Но Чонгук об этом даже не думал. ― Хорошо, ― кротко согласился. ― Я начну, ― сказал Тэхен все также негромко. Он наклонился ближе, его взгляд опустился на чонгуковы губы. ― Я очень хочу тебя поцеловать. А ты? ― А я, ― Чонгук сглотнул, ― очень хочу, чтобы вы меня поцеловали. И Тэхен его целовал. Долго, упоенно и ласково. Чонгук ему сдавался безоружным, потому что… не мог иначе. А как устоять, когда его держали крепкие руки, обнимали так, словно были готовы защитить от всего мира, а губы касались его губ с таким трепетом, что дрожали ресницы? Как Чонгук мог противостоять мужчине, так нагло ворвавшемуся в его голову и сердце, напрочь стирая все тревоги и плохие мысли? Как Чонгук мог противостоять этим выдохам, с которыми из чужих уст звучало его имя, и как сладко мужчина его произносил, все время повторяя? Боже, у Чонгука не было ни единого шанса. Он их все подарил Тэхену. Он вернулся домой под утро незаконно счастливым. Едва не перебудил братьев, пробираясь в свою комнату на чердаке. А потом лежал и долго пялился в потолок, касаясь пальцами покрасневших от долгих поцелуев губ. У них с Тэхеном потом завязались отношения. Странные пока что, о которых они ни с кем не делились, но… они были, и это вызывало в Чонгуке волну трепета. Ничего такого, в общем-то, просто свидания под покровом ночи, на том же холме. Поездки к озеру или скромные пикники в дубовой роще. Ужины в тэхеновом доме, прогулки под луной и… нескончаемые поцелуи. Шепот Тэхена на уши, его руки на талии, спине и никогда ― ниже. Потому что Тэхен его уважал. Он это сразу обозначил. И добавил: ― Это не потому что мне тебя просто хочется. То есть, мне хочется, но не так. Хочу постепенно. Как у людей. И Чонгук от этого млел. И, конечно же, поддавался. Наверное, это было неправильно. В их обществе нельзя было ждать серьезных намерений, когда мужчина встречался с мужчиной, и Чонгук, конечно, в глубине души сомневался. Но сомнения развеивались, потому что Тэхен его отвлекал. В их обществе было принято иначе. Но Тэхен говорил: ― Нормы ― чепуха. И целовал Чонгук до исступления. Поэтому они скрывались, встречались ночью, когда Чонгук заканчивал дела по дому. Тэхен и днем заходил к ним в гости на послеобеденный чай, и они тогда стреляли друг в друга глазами, как смущенные подростки. Глупо было полагать, что этого никто не замечал. Но близняшки облепляли Тэхена с двух сторон и наперебой спрашивали, кого из них он возьмет замуж. А Тэхен, глядя на Чонгука, отвечал, что он уже влюблен. Он был очевидным. А их отношения странными. Но Чонгук этой странности не придавал ровным счетом никакого значения.