Зверобой

1

Она видит зиму за окном. Как долго она здесь? Как давно она свернулась в комочек и смотрит на зиму за окном? Она слышит, как плачет женщина за стеной. У нее есть имя. У нее было сердце. Она знает ее, ее имя где-то на языке, где-то на уголке сознания. Но это все дым, запутанное сновидение. Голая, взрезанная и перекроенная, она смотрит на зиму за окном, когда в дверь кто-то стучится.

2

Холодок приятно расстилался по спине. У Региса слишком ласковые пальцы, даром что когтистые. Они, блестящие от мази, осторожно и медленно водили по желтым синякам, которые еще остались на теле после неудачных догонялок с троллем в лагере бандитов. Филомелу не смущало ее тело в полураздетом виде, нет. Ну, разве что, чуть-чуть. Сильнее смущения была благодарность. Филомела больше не боялась его, и ничего не могла с этим поделать. Ей с самого начала было так легко говорить с ним, будто они сотню лет уже были друзьями. Что бы ни вещал вечно параноидальный внутренний голос, что бы ни говорил простой люд про вампиров, она не могла остановить свое доверие. Потому что никто прежде не относился к ней с такой бережностью. Непослушное сердце билось легкой птицей в клети ребер, когда он касался ее спины своей заботливой рукой. — Мое сердце… — неожиданно ласково для себя самой заговорила девушка. — Прошу прощения?.. — мягко ответил вампир, без запинки продолжая врачевать ее. — Что?.. А! Нет! — Филомела глупо засмеялась. — Я имела ввиду мою силушку. Это мое сердце. Это благодаря ему я смогла отбиться от друга твоего. Посмотри. Она неожиданно развернулась к вампиру, не взирая на прилипающую к грязной рубахе мазь. Развязывая шнуровку на груди, она смотрела Регису глубоко в глаза серьезным сосредоточенным взглядом. Расшнурованная рубашка показала ее полуоткрытые белые груди и розовый шрам, тянущийся между ними. — Этот не единственный. Похожие шрамы у меня по всему переду идут, — рассказала Филомела. — Но тебе не это знать надобно. Она вдруг взяла Региса за руку и потянула к своей груди. Регис замешкался всего на секунду, но позволил ей уложить его холодную ладонь на тёплую грудь, прочувствовать сердцебиение под ней. Его характерное благородное лицо на секунду заняло мысли Филомелы. — Оно может дать мне выносливость, силу, скорость, самоврачивание, если я этого захочу. Ни одна вражина со мной не справится! — продолжила свой рассказ девушка, покрываясь мурашками от его холодного прикосновения. — Что ж, теперь понятно почему милсдарь Пайвен рассказывал о твоем танце с полуденницами, — сказал он чуточку отстранённо. И эта отстранённость вышла случайно. Сосредоточенный на мерных ударах, он почувствовал как ее пульс подскочил на мгновение и снова унялся, будто подавленный. — Ой, не напоминай! Я чуть не подохла тогда! — громко воскликнула Филомела через нервный смех. — Ты же помнишь, как я хвораю после использования моей силушки-то? В тот день мне пришлось использовать ее три раза подряд! Три! Я чуть на клочки не порвалась! Вот тебе и «танцы»! — Я так понимаю, твоя боль была сильнее обычного после трех раз подряд, дорогая моя Филомела? — вопросил он, отняв руку, и Филомела сразу же принялась завязывать рубашку назад. — В общем, дорогой мой Регис, чует мое странное сердце, что на четвертый раз подряд я точно помру, как пить дать! — девушка говорила об этом весело и с улыбкой, но скрыть искорку страха в глазах она не сумела. Повисла короткая тишина. Они не смотрели друг на друга, погруженные в свои мысли. — Хворь проявляется по-всякому, — задумчиво заговорила Филомела. — То руку ломит, то живот крутит, то легкие сдавливает, то ноги отваливаются, или вообще сковывает мое тело. Посему использую я это осторожно. Регис кивнул ей. А потом он проговорил то, от чего опешил сам: — Вампирское сердце… но чье?.. Филомела непонимающе взглянула на вампира, но тот лишь потряс головой и продолжил: — Твое сердце, Филомела, спрятано от других магией. Ты это знала? Ты знаешь, откуда оно вообще у тебя такое? — он говорил с любопытством, но серьезно. Филомела изумленно покачала головой. — Хоть убей, не помню! И про никакую магию ничего не знаю! Богами клянусь! — Она с размаху хлопнула себя по груди. — А что за магия такая? Регис приосанился. — Эта магия путает мой разум и мои мысли всякий раз, когда я пытаюсь понять, что чую в тебе, — заговорил он поучительно. — Я так понимаю, она скрывает твое необычное сердце, причем так, что даже вампиру не по клыкам почуять и понять его. Филомела яростно замотала головой. — Не знаю! Не знала! А вот насчет того, откуда оно взялось… Филомела вдруг пристально посмотрела Регису в глаза. Это был взгляд, от которого не отвернёшься. И в нем горела уязвимость. — Регис?.. — Да? — Ты мне доверяешь? Повисла пауза. Антрацитовые глаза заглянули девушке прямо в душу. — Доверие — сложная сфера, Филомела, — сказал он. — Бывает, ты веришь кому-то без оглядки, и он предает тебя. Бывает, что ты никак не сможешь полностью довериться тому, кто тебя никогда не подводил. У доверия много оттенков. Если уж говорить проще, я хочу тебе верить и допускаю, что и ты хочешь того же в отношении нас с Детлаффом. Филомела судорожно выдохнула, пойманная его теплыми темными глазами в еще одну ловушку. Она отвернулась, чтобы сосредоточиться на словах, отринув волнующие ощущения. — Башня, — заговорила она. — Все снится мне, едва прикорну. Вижу обрывки каких-то воспоминаний, но не понятны они мне. Все они об этой башне, чтоб ее черт побрал. Мне кажется, она существует и находится где-то неподалеку. Но где — я понятия не имею. Терзает меня неуверенность, Регис, но кажется мне, что сердце мое оттудова. И там все ответы на твои вопросы и на мое беспамятство. Регис внимательно выслушал, кивая в нужных моментах. Филомеле даже показалось, что он беспокоится о ней. — Должен признаться, за всю свою долгую жизнь, я впервые сталкиваюсь с подобными вещами, — признался он, наконец, и вдруг накрыл ее руку своей. — Я хочу помочь. Ты веришь в это, Филомела? Девушка смутилась, но все же твердо выговорила: — Буду верить.

3

Что-то тут не так. Если вернуться немного назад, странная троица бродила по этим лесам уже несколько дней. Регис вещал философские мысли, Филомела, идущая впереди, старалась ему серьёзно поддакивать, а Детлафф даже вставлял свои короткие наблюдения в общий разговор, без какого-либо напряжения. Даже Анья что-то периодически кричала на своем ишачьем. В общем и целом, тяжелая черная полоса прошла и сменилась хрупкой, но спокойной нежно-белой. Вампирам больше не нужно было прятать свою сущность, а девушка больше не боялась своих спутников. Во всяком случае, не так сильно. Однако, все было далеко не идеально. — Она наконец-то сбежала? — без тени иронии спросил Детлафф, пока Регис метался по лагерю и принюхивался. Очередной ночлег — в последнее время все ночлеги стали великолепны и удобны для троих спутников. Филомела могла спать до утра, не вставая в дозор, потому что два высших вампира теперь охраняли ее и их общий лагерь, не нуждаясь в человеческом сне. В этот раз они остановились чуть поодаль от небольшого лесного озёрца, поросшего длинным и красивым камышом. Филомела воспользовалась этой возможностью, чтобы искупаться, отмыть грязь и побыть наедине с собой. Вместе с Регисом, они проверили озеро на утопцев и осмотрели окрестности на предмет других опасных существ. Затем вампир оставил девушку и вернулся в их маленький лагерь, находящийся на достаточно приличном расстоянии от озера, и все же в пределах досягаемости. Филомелы не было вот уже два часа. Что-то тут не так. — По каким-то неясным причинам, я не чую ее, — взволнованно ответил Регис, поглаживая большим пальцем свой ремешок. — А ты, мой друг? Детлафф покачал головой и встал со своего места. — Я помогу, — пообещал он. — Пошли к озеру. Регис волновался. Он готов был это признать. И в последнее время волновался он часто. Просьба (или, если точнее, условие) Детлаффа висела на нем тяжким грузом, и мыслями он возвращался к их разговору на болотах все чаще и чаще. Сам Детлафф, кажется, успокоился, но все равно остался непреклонным и непреступным, и не желал снова заговаривать о том человеке, что убил его бруксу. «Я уже все высказал. Решение только твое». Регис посмотрел на свои руки. Парень, что потревожил болота Детлаффа был виноват. Но бруксы не славятся дружелюбием к источникам своей еды. Вдруг, человек просто защищался?.. «Тебе ж не обязательно его прям удавить, — говорила тогда Филомела. — Детлафф велел наказать его, а наказание разным бывает.» Звучит разумно, но если Регис начнет искать лазейки в словах Детлаффа, тот точно не оценит такой изворотливости. — Почему ты решил, что она сбежала? — вдруг спросил Эмиель, перешагивая через засыпанный сухой землей корень. — Потому что она человек, — твердо ответил Детлафф, вглядываясь сквозь ветки вдаль. — И потому что она не доверяет нам. Все изворачивается, попутно пытаясь подгадать момент, чтобы исчезнуть. Страх отчетливо читается на ее лице, мы для нее не больше чем разумные чудовища. Ты-то должен был заметить. Регис улыбнулся. — Ты просто с ней не заговариваешь. Попробуй, увидишь сам, как все переменится. — Переменится ли?.. — на губах Детлаффа заиграла маленькая ироничная ухмылка. — Я дам еще один шанс. Но, в этот раз, последний. — Я знаю. Ненадолго воцарилась тишина, если конечно не считать вечно оживленного леса. Регис оглядывал местность. Детлафф принюхивался. Почуялось озеро, которое было уже недалеко. — У нее вампирское сердце. Детлафф резко развернулся к Регису, смотревшему каким-то задумчивым взглядом в сторону озера. — Та магия, что мешала нам, скрывала именно это, — дополнил цирюльник. — Кто мог такое… — заговорил Детлафф, пытаясь переварить услышанное. — Как это вообще возможно? — Тот, кто хотел спрятать вампирское сердце от вампиров в том числе, я полагаю. А возможно в этом мире всякое. Регис хотел было что-то дополнить, но, стоило ему наконец спуститься к блестящей воде, как все его мысли были сбиты представшей перед ним картиной из разбросанных вещей.

4

Усталые пальцы еле-еле перебирали струны на мокрой лютне. Прохлада, царившая в этом одиноком гроте тоже не добавляла удобств, и Филомелу, полностью нагую и не укрытую, от нее уже начало потряхивать. Ее пальцы замерли и спустя примерно секунд десять по прутьям ее маленькой неудобной деревянной клетки яростно постучали толстой палкой. «Проклятый рыболюд», — думала себе Филомела, рассматривая зеленое хвостатое существо, делившее этот грот вместе с ней. «Сама виновата». «Да уж. Не стоило мне ему песню играть. Кто же знал, что он меня за это похитит?!» Сначала она даже обрадовалась, когда поняла, что этот черт зеленый так восторженно реагирует на ее музыку, что он хлопает ластами и булькает что-то в свое замысловатое устройство, которое носит на голове. Филомела рада была сыграть ему свою легендарную музыку еще раз. Он тоже оказался очень рад. Увы. «Ну, погоди. Я-то выберусь, вот применю свою силушку!» На самом деле применять свою силушку Филомела не очень хотела. Ради этого терпеть болезненные последствия? Она боялась, что ее тело с такими частыми нагрузками от вампирского сердца просто не выдержит однажды. Надо придумать что-то самой. Но думать ей мешала навязчивость ее похитителя. Здесь, в гроте, заставленном неизвестной Филомеле техникой, рыболюд бегал взад-вперед, то и дело что-то рассматривая и поправляя всякое нечто, расставленное на столах (единственных предметах, которые Филомела узнала). У Филомелы, судя по его поведению, задача была проста — играть ему на лютне, на постоянной основе. И Филомела играла, а когда она переставала — похититель вмиг хватался за палку и бил по ее клетке, первые три раза напугав ее чуть ли не до смерти. «Интересно, где вампиры. Не могли ж они меня так бросить!» Водяной прошел мимо клетки, совсем рядом, и Филомела отметила это про себя, зацепившись за его тень периферическим зрением. Сидение голышом на такой же голой и холодной земле плохо повлияет на почки, думала Филомела. Одарив угрюмым взглядом своего тюремщица, девушка окликнула его грубым и раздраженным голосом: — Эй, щука водяная, — никакой мольбы или даже просьбы в ее тоне. — Есть у тебя одежа, какая? Я ж заболею так сидеть, и кто тебе играть потом будет? — Не буль-буль-буль-бо-леть. Играть, — соизволил ответить рыболюд, чем вызвал у Филомелы очень тяжелый вздох. Что ж, первая попытка приманить его поближе без его дурацкой палки провалилась. Филомела сама пока не знала своего плана, но рассчитывать в этот раз она могла только на себя. «Может, решили без меня в Даннвик податься… Подумали, что баба с возу — ослице легче, вот и все». Филомела замотала головой. «Регис бы так не поступил… и Детлафф тоже, наверняка тоже…» Пальцы занемели над струнами, и она неожиданно для себя всхлипнула, не в силах взять контроль над своими страхами. Но вот опять краем глаза она уловила, что рыболюд застыл и взволнованно посмотрел на нее, судя по языку его зеленого гибкого тела. Она всхлипнула еще раз, на сей раз незаметно наблюдая на реакцией водяного. Тот помялся на месте, начал задумчиво красться в ее сторону и что-то выуживать из своей наплечной сумки. Когда он оказался прямо у клетки, Филомела, с выжатыми слезами на глазах подняла свою голову в его сторону. Он глядел на нее секунд пять, прежде чем изъять порядком подгнившее яблоко и просунуть его сквозь железные крепкие прутья. Все шло по плану. Он что-то пробулькал на своем и потыкал пальцами в сторону лютни. — Спасибо, — пробубнила девушка. Рыболюд затряс головой и развернулся, чтобы уйти. Выжатые слезы быстро высохли на коварном веснушчатом лице. Зеленый хвост лишь небольшим треугольным краешком случайно попал между прутьями. Филомела не упустила свой шанс и вцепилась в него, как собака в глотку. Возопивший водяной так забулькал в это свое дьявольское устройство, что, наверное, поднял все озеро на уши. Но Филомеле было все равно. — Врешь, не уйдешь! — рычала она, двумя руками таская его за яростно изворачивающийся хвост. — А ну открой клетку, скотина, или я тебе твой хвост поганый в миг оторву! Водяной верещал, но не сдавался, и к сожалению для Филомелы, он очень скоро вырвался из ее скользких рук, отлетев при этом на противоположную сторону грота и врезавшись в стол. Возможно, девушке теперь угрожала кара пострашнее дубинки, бьющей по прутьям, но узнать наверняка ей уже было не суждено, потому что на входе в пещерку из воды показались две знакомые мокрые головы. Водяной был мгновенно повержен, стоило ему схватиться за пику — Детлафф одним взмахом руки порезал ее древко как морковку. Зато Филомела, стоило Регису разрубить замок на ее клетке, выскочила на свободу с невероятной резвостью, позабыв и про лютню и про свою наготу. Она с рычанием пнула рыболюда под хвостатый зад, дав ему разгон в пути на выход. — Да что б ты ласты склеил, мразота! Будешь знать, как людей похищать! — закричала она. Стоило рыболюду кануть в воду, как весь прочий шум закончился, сменившись тишиной. Необычные светильники на столах хорошо освещали пещеру, и Филомеле было не скрыть в тенях свое голое тело. Она кое-как прикрылась руками, но спрятать изощренные шрамы на коже и свою полноту она не смогла. Удивил ее Детлафф, который вдруг милосердно набросил на нее свой мокрый сюртук. Мысль о том, как он красив с черными мокрыми волосами, закинутыми назад, пробежалась по краю сознания. — С-спасибо. — Филомела застучала зубами и попыталась изобразить улыбку. — А в-вы, не-е-бось д-думали, ч-что я-я сбеж-ала, ха!

5

Детлафф, как всегда, сидел поодаль от своих спутников и молча разглядывал желтую луну сквозь тянущиеся к ней голые ветки деревьев. Она была почти полной, дразня волков и волколаков своей округлой незавершенной формой. Он вспоминал, как совсем недавно (по его меркам) она была красной как кармин и служила фоном для Ночи длинных клыков, наблюдая за выживающим Боклером, который едва справлялся с призванными вампирами. Детлафф не должен был думать об этом. Его это не должно было волновать, но от чего-то луна продолжала напоминать ему о том дне, когда он потерял свою Ренаведд и свое сердце вместе с ней. — Я не устала! И меня не тошнит! Волей-неволей, благодаря острому слуху, Детлафф отлично слышал о чем говорят его спутники, а говорили этим вечером они много. Он даже завидовал тому, как легко им было говорить друг с другом. Он покачал головой. Никакой Ренаведд никогда не было. А значит и сердце его красть было некому. Но почему тогда вся та случившаяся история не оставляет его в покое? Что-то тренькнуло. Детлафф оторвал глаза от неба и обернулся в сторону костра. Филомела с гордо выпрямленной спиной сидела на камне, держа в уверенных руках свою красивую изукрашенную лютню. Регис сидел рядом на траве, спиной к Детлаффу, но по обороту его головы было ясно, что он приготовился внимательно слушать. Тихо тренькнуло еще пару раз. А потом она разлилась. Музыка, высвобождаемая каждой струной, каждым ловким пальцем. Своим звучанием она наполняла сердце, в существовании которого Детлафф только что сомневался. Она была одновременно простой и такой живой, звонкой, нежно-веселой, расслабляющей тело и душу. Детлафф мог сопротивляться луне, но этой музыке — нет. Он развернулся, поймал мягкий взгляд Филомелы. Подошел к Регису, присел рядом. И наконец-то позволил себе улыбнуться.