Кости прошлого

      Рамзи не верил ни единому слову Корво. Но, конечно, не стал заходить к Эмили, чтобы узнать о новой камеристке. Старшую фрейлину тоже бесполезно допрашивать, за годы службы при дворе она научилась мастерски уклоняться от ответов не хуже прожженной интригантки. Да и дослужилась до такой должности исключительно благодаря тому, что не совала нос в чужие дела и просто делала своё дело, ей работа дорога, а дворцовые перевороты или интриги правящей семьи её не касались.       Глава императорской стражи едва дождался окончания смены и пошёл в сторону трущоб. Идя по узким улочкам и переулкам, где за каждым мусорным баком мог прятаться щипач или бродяга с ножом, его передёрнуло. Когда-то его семья устраивала приёмы не хуже Бойлов, когда-то он мог на равных говорить с лордом-защитником. И помнил, как родители принимали в родовом особняке короля и королеву Морли.       И где это всё сейчас? Сначала отец заложил фундамент для развала семейных дел, а потом Рамзи не повезло, партнёры кидали, деньги утекали сквозь пальцы, а долги скупили и потребовали выплаты. И вот теперь он живёт в небольшой квартире, служит на благо Империи, годами добиваясь того положения, которое должно быть у него по праву!       Но ничего, скоро и на его улице будет праздник.       Расшатанный дом вблизи старой бойни навевал детские страхи. Ветер свистел в разбитых стёклах, а потрескавшиеся стены не предвещали ничего хорошего. Второй этаж здания давно сложился, а первый стоял криво, угрожая разрушиться окончательно. Рамзи в первый раз заходил туда на ватных ногах, ведь когда-то это место было одним из прибежищ Старой Ветоши, слепой жуткой старухи и по слухам, страшной ведьмы.       Но именно из-за дурной славы, сюда мало кто заглядывал, правда, о предосторожности забывать всё же не стоило. Затея герцога Луки Абеле рискованна от начала до конца, а благородная императрица не спешила помочь Рамзи с его проблемами. Потому, с чего бы ему хранить ей верность? Конечно, Хайрем Берроуз несколько перегнул палку с убийством её матери и карантинами, но пострадали от этого всё-таки многие, и семья Рамзи в том числе. Только императрица озаботилась о простых людях, но не о потерявших всё аристократах, на чьих плечах держится Империя.       Висящая на честном слове дверь со скрипом отворилась, звон разбитого стекла, и эхо гуляющего ветра наполнили темноту дома образами. Рамзи казалось, что тьма здесь живёт, дышит и смотрит на него слепыми глазами ведьмы, которая, по слухам, не гнушалась человечиной. Отогнав от себя образы из далёкого детства, пошёл в подвал. Глупые сказки не должны помешать разговору.       Внизу располагалась вполне жилая комната, потёртая кушетка пустовала, а беспечно откинутое одеяло не сохранит тепло. Зажжённые свечи наполняли и без того затхлое помещение вонью воска и жира. Следовало уйти отсюда быстрее, пока запах не впитался в одежду слишком сильно. Пусть мундир он сменил, но оставалась вероятность встретить кого-то из сослуживцев на улицах города.       В дальнем конце комнаты стояло ростовое зеркало, рама его сочилась чёрным колдовством, светилась синеватыми рунами и письменами на языке, которого он не знал. Жуткая атмосфера сгустилась ещё больше, стоило бросить взгляд на потрескавшиеся костяные амулеты, приколотые к нижней части зеркала. На небольшом столике находился холщовый мешочек с костяной пылью. Рамзи зачерпнул её и бросил в отражение. На поверхности появился уродливый след от пыли, она забилась в нос и начала драть горло.       Но тут по зеркалу будто прошла волна, и пыльный след исчез, словно его и не было. Мужчина ждал, нетерпеливо расхаживая по пустому подвалу, скрипнула наверху дверь, послышались шаги, а потом и недовольное шипение. Местная обитательница не стала спускаться и мешать, осталась наверху, но её недовольство холодным ветром лизнуло затылок.       Зеркало снова мигнуло, но на этот раз там отразился не Рамзи в заставленном свечами подвале. На той стороне находился пузатый мужчина средних лет с щегольскими усиками по южной моде и всклокоченными волосами, где уже виднелась залысина. Дорогой лёгкий халат на нём был криво запахнут и узел едва держался, чтобы не развязаться. Неяркий свет едва вырывал из тёмного помещения очертания дубового стола и зелёной школьной доски.       – Рамзи, какого дьявола? – взъярился мужчина, поднимаясь со стула. – Ты хоть понимаешь, который час? Надеюсь, причина более чем серьёзная, иначе я ещё подумаю о твоём участии и доле в предстоящем деле.       – Милорд, я извиняюсь, что потревожил ваш покой, – как же унизительно сейчас опускать голову и просить милости от этого прожигателя жизни, но никто другой не сможет вернуть положение, которое он должен занимать. – Но вы просили докладывать о любых странностях в Башне.       – Ближе к делу, не испытывай моё терпение! – на его губах так и читалось обращение «слизняк», но, увы, видному господину с Серконоса начальник охраны дворца тоже был нужен. Потому пренебрежительное обращение оставил при себе.       – Вчера на службу Эмили Колдуин пришла новая камеристка, молодая девушка лет двадцати, – отрапортовал Рамзи. – Я об этом узнал только по факту, её просто наняли, хотя в табеле ни слова о пополнении персонала Башни. Сказали, что документы, рекомендации и репутация у неё в порядке.       Мужчина в зеркале покивал, протянул руку, приглашая продолжить, а, когда понял, что это – всё, взъярился ещё больше.       – То есть ты отрываешь меня ото сна посреди ночи, рискуешь быть замеченным и всё ради того, чтобы рассказать о какой-то нанятой вне очереди камеристке? Да, чтоб тебя, Рамзи! У меня служанки меняются каждые полгода, стоит мне начать подозревать, что кто-то из них у меня что-то стащит. И охрану я об этом не уведомляю, лишь домоправительнице сообщаю.       – Я… понимаю, милорд, но это – не в характере императрицы. Мало того, после случившегося с ней и её матерью, Корво Аттано весьма щепетильно относится к подбору персонала, тем более для личных покоев дочери. А тут вдруг нанимают девушку на должность камеристки, и Корво заявляет, что всё уже проверил и волноваться не стоит.       – Так может старый козёл просто решил себе бабу под бочком держать, а доченька подыграла? Сколько у него женщины не было? А ведь, насколько знаю, предложения ему поступали от многих знатных и не очень особ. В твоей светлой голове подобная простая мысль не зародилась?       – Но… ему же пятьдесят!       – Только, хочу заметить, он прекрасно выглядит для своего возраста, в отличие от тебя.       Рамзи явственно скрипнул зубами, поскольку разница у него и Корво была небольшой, но не мог не признавать правоту собеседника. Лорд-защитник прекрасно выглядел, и многие семьи пытались выдать за него дочерей, ведь после коронации, родственная связь между ним и юной императрицей больше не являлась секретом. А вот Рамзи был обделён подобным вниманием, что бесило его ещё больше и добавляло в костёр гнева поленьев ненависти.       – В общем, не забивай ни себе, ни тем более мне, голову этой чепухой. Девчонка, наверняка, нанята в качестве любовницы для папаши. Ясное дело, что императрица, скорее всего, тайно сама всё проверила, не будет же она подсовывать папеньке в койку не пойми кого.       – И всё равно, Эмили должна была задействовать каких-то людей, не могла же она сама лично этим заниматься. – И, не обращая внимания на закатанные глаза собеседника, продолжил: – Девушку мало найти. Её надо проверить, провести через докторов, узнать о её семье всё, вплоть до седьмого колена. Но, такое чувство, что она… просто появилась по какому-то необдуманному капризу.       – Тогда вперёд и узнавай, как она там появилась. Это же твоя работа! А когда узнаешь, тогда приходи, а не буди меня посреди ночи только из-за своих голых подозрений! Разговор окончен!       Поверхность булькнула, будто вода проглотила брошенный камень, и в зеркале снова отражался Рамзи. Он скривился, сплюнул и пошёл из подвала. Ведьма сидела в углу и курила сигарету, рассеянно посмотрела на вышедшего из её логова мужчину, затушила окурок об стену, для верности затоптала его и пошла на дежурство.       Глава дворцовой стражи вышел под моросящий дождь, поёжился и направился домой.              Инна куталась в пальто, едва смогла ускользнуть из-под бдительного взора Роуз и просочиться сквозь патрули стражи. Шуршащая под ногами галька, шевелящиеся кусты, пригибающиеся к земле от порывов ветра с моря, изрядно мешали пройти скрытно.       Девушка скользила мимо замёрзших стражей, прячась среди живой изгороди, до зубового скрежета стараясь не разогнуть спину и не махнуть рукой во время рывка, чтобы не заметили. Только выйдя из крыла слуг, увидела, что стражи ночью почему-то больше, чем днём. И только потом поняла, Корво решил устроить ей полосу препятствий, посмотреть, на что она способна, к каким методам прибегнет, как будет прокладывать дорогу.       Он был уверен, что женщина, столько лет назад выбравшая Дауда, не будет считаться с методами и чужими жизнями. Что ж, она искренне надеялась, что смогла его разочаровать. Прибегать к магии Инна опасалась, всё ещё не зная, как поведёт себя часть Чужого, бившееся жаром в её сердце и отдаваясь молящей мелодией в разуме. Оглушит ли она ходящих и кутающихся в шинели стражей, сведёт с ума или убьёт?       Дойдя до границ сада, та прошмыгнула в калитку и уже спокойно пошла к выходу с территории дворца. Спящий на посту страж уж слишком яростно храпел, будто его опоили. Проверять это она не стала и потому быстро пошла прочь.       Однако скрипнувшая дверь заставила завозиться ещё одного стражника в железной будке. Инна броском оказалась рядом с ней, прижалась к холодному и мокрому железу, вслушивалась в хриплое дыхание, но выходить из убежища под дождь постовой не стал.       Проскользнуть дальше не составило труда. Ровно, как и пройти по бульвару, и выйти к реке. Могучие волны Ренхевена бились в тесной клетке набережных, стучались волнами о каменные ограждения, гневно вздымались дождём брызг. Много лет назад разгулявшаяся стихия едва не размазала Инну по опорам моста, а потом не потащила дальше к излучине. Поежившись от воспоминаний, поспешила по адресу.       «Мануфактура Тора» оказалась большим магазином полностью закрытым ставнями. Вывеска покосилась, а надпись едва читалась из-за гнили на дереве и белёсых потёков соли. Неприятные чувства всколыхнулись в душе. Такое заброшенное, но широкое помещение напомнило об уроках Дауда.       Запахнув куртку, повела плечами, убедившись, что ткань не сковывала движений и пошла в переулок, искать чёрный ход. Он нашёлся быстро, дверная ручка не скрипнула, когда Инна провернула её.       Внутри дыхнуло запахами соли, гнилого дерева, духотой, а горло тут же запершило от затхлости и пыли. Корво нигде не наблюдалось, но это не значило, что его тут нет, скинув промокший капюшон, девушка прошла вглубь помещения.       Укол магии заставил присесть и перекатиться вперёд, уходя из-под удара клинка. Она едва успела, взмах вздыбил волосы у неё не затылке. Корво усмехнулся, крутнув короткий и такой знакомый клинок в руке.       – Значит, он не только с тобой спал, – в его голосе слышалась злость, но Инна уловила её фальш.       Он ненавидел Дауда, видимо, за прошедшие года, решил, что зря его отпустил, а сейчас пытался возненавидеть её за сделанный выбор.       – Решили меня испытать, – она знала, что так и будет, не станет лорд-защитник просто так подпускать её к дочери. – Но мне мстить не стоит.       – Я не мщу, лишь хочу знать, на что ты стала способна, – голос его теперь звучал спокойно.       Нападать она не спешила, знала, что в схватке не выстоит из-за отсутствия оружия, а пользоваться магией опасалась. К тому же он был вдвое её тяжелее и больше, даже если бы у неё был клинок или пистолет, шансы на победу так себе. Сила метки вполне могла его оградить от некоторых эффектов её песни, но горящий внутри огонь, волнами отдающий по коже, казалось, разгорелся до пожара.       Корво устал ждать, сделал выпад, выставляя клинок, девушка прыгнула за полусгнивший диван, собирая из воздуха влагу и пуская её двумя серпами в грудь противника. Эффект неожиданности сработал, она вынудила его откатиться в сторону и одобрительно хмыкнуть, когда тонкая струя воды сбила со стены почти упавшую полку.       Мужчина тоже экономил силы, не использовал метку, старался узнать о противнике больше, разглядеть слабые стороны, не дать себя истощить раньше времени. В этой схватке она не выйдет победителем, но и сдаваться на милость лорда-защитника не собиралась. Она пришла сюда ради Эмили, и не покинет стены Башни!       На руках Инны выросли когти, глаза полыхнули неестественной зеленью, если Корво и удивился, то никак этого не показал.       Он снова атаковал, прыгнул.       «Никогда не стой на месте! Двигайся!» – приказом пролетел в голове голос Дауда, и Инна широко шагнула назад, задевая ножку стола.       На мгновение потеряв равновесие, упустила Корво. Он снова сорвался с места, схватил её за куртку левой рукой и швырнул вглубь помещения. Приземление на пыльный пол было жёстким, спина взорвалась болью, из глаз брызнули слёзы.       – Похоже, ты – не лучшая его ученица, – присел он возле Инны.       На этот раз подначка сработала против него, придав телу сил. Когти вспороли ему руку, треснула ткань, засочилась кровь. Он успел встать, но не сделать шаг назад, она смогла извернуться и подсечь ногу. Только Корво упал лишь на колено, махнул лезвием, задевая ей плечо, вырывая крик.       Собравшийся в руке сирены шар воды полетел ему в лицо, разбился дождём об голову. Лорд-защитник поспешил откатиться, разорвать расстояние, чтобы вспышкой света появиться сзади, ударом локтя в спину снова отправить на пол уже поднявшуюся Инну.       Громкий крик заставил его скривиться, опустить оружие, сирена кинулась вперёд, выбила оружие, замолчала на миг. Золотом сверкнула метка, магия Бездны лавиной хлынула в её голову и в глазах потемнело.       Дальнейшее она видела будто со стороны, её разум плохо слушался, лишь проявляясь в виде разрозненных картинок. Она, будто сама по себе, встала на ноги, не обращая внимания на боль, дрожащими пальцами подобрала оброненный клинок. Ужас и паника охватывали сознание, сердце заколотилось, разгоняя пожар по крови, когда Инна повернула клинок остриём к себе и направила в горло.       Она противилась чужой воле, но руки слабо слушались, выполняя не её приказы. Пожар в колотящемся сердце всё разгорался, опаляя огнём засевшего в разуме паразита, но и он не сдавался. Напрягая волю, засел в мозгу и отдавал самоубийственный приказ телу.       Девушка почувствовала, как острие вонзилось холодом на шею. Чувства паники и страха захлестнули разум, желание жить штормовой волной поднялось в сознании, лавой разливаясь по телу, изгоняя жаром и болью чужака.       Рядом кто-то упал, следом из ослабевших рук Инны выпал клинок, огласив комнату звоном металла. Дыхание срывалось, пальцы не слушались, а вот пожар песни не желал утихать, стучал в висках болью. Рядом навис Корво, со снисходительной улыбкой взял её за подбородок, заглянул в глаза.       – Никогда нельзя недооценивать противника, – заметил он и вынудил что-то из-за пазухи. – Держи, может, станет легче.       Флакон с ярко-голубой жидкостью перекочевал ей в руки.       – Что это?       – Аддермирская микстура, помогает очистить разум и восстановить силы.       Не став спорить, девушка открутила пробку и жадно прильнула к горлышку. Запах крови начал понемногу туманить разум, неестественный голод подниматься из глубин, требуя взять силу у этого человека, напитать себя до краёв.       Осушив флакон, Инна отбросила его, продолжила тяжело дышать. Чувство насыщения не появлялось, хотя тело больше не было ватным, и боль немного отступила.       – Идём, – Корво взял её под руку, на что девушка схватила его, немигающим взглядом уставившись на рану.       Порезы были поверхностными, но впитавшаяся в ткань кровь до животного щекотала нос, а пылающий внутри огонь начал отдавать разрядами в тело. Сила частицы Чужого рвалась наружу и ей всё равно, что рядом находился меченый. Ей просто надо наполниться силой, иначе та сорвётся с цепей.       – Уходите… кровь… – прохрипела Инна.       На счастье, Корво не стал задавать никаких вопросов и быстро покинул помещение, а Инна сбросила одежду и выбежала на улицу. Дождь уже лил крупными каплями, прибивая грязь к земле и образуя ручейки на мостовой. Громовыми раскатами бились волны.       Девушка встала под ливень, кожа тут же покрылась мурашками, совсем не летнее ненастье кусало холодом, промозглыми ударами воды. Но сейчас буйство стихии было как нельзя кстати.       С силой бьющаяся об землю вода стремилась стесать камни, вымыть краски, унести с собой грязь в глубины, наполнить островки зелени живительной влагой, а неудавшихся бродяг заморозить или напоить. И эта сила сейчас наполняла её через кожу. По телу бежали липкие струи, превращаясь в ручейки, стекали каплями с волос, разбивались о лицо, холодили кожу.       Она жадно впитывала в себя эту мощь, но её казалось мало, огонь внутри горел горем и мольбой, танцами молний разлетался по телу. Надо было успокоиться, она когда-то научилась сажать зверя на место, контролировать его, и с этим разберётся!       В какой-то момент холод ударил по телу, измученная Инна получилась всё, что смогла, забежала в дом и стала торопливо одеваться. Мокрые волосы неприятно холодили, а ткань протестовала и не желала налезать, но ждать пока она высохнет нельзя. Пусть за все эти годы ни одна болезнь так и не тронула Инну, но рисковать не собралась. Кто знает, что произойдёт, проявись хоть небольшая простуда.       Только когда ливень понемногу начал стихать, а на улице снова началась противная морось, припустила к Башне.