Прямо в твои объятия.

— Гермиона? Гермиона прижала руки к сердцу, раздраженная тем, что ее отвлекли от работы по зельеварению, особенно когда она находилась на такой критической стадии. Сириусу и Джеймсу повезло, что они не подкрались к ней незаметно, когда она что-то добавляла, иначе она была бы в ярости. — Да? — спросила она, стараясь не огрызнуться на них. — Ты уверена, что не хочешь пойти на собрание Ордена? — осторожно спросил Сириус. Гермиона знала, что они встретились, чтобы обсудить уничтожение Дневника теперь, когда в их распоряжении были и он, и яд василиска. Она не видела особого смысла в том, чтобы идти, потому что казалось, что Дамблдор просто собирался принять любое решение, какое ему заблагорассудится. На самом деле ее присутствие не имело значения. Она повернулась и одарила их печальной улыбкой. — Извините, ребята, — сказала она. — Я просто действительно не могу оставлять это зелье на такое долгое время. Вам придется вернуть мне все детали. Джеймс выглядел так, словно хотел сказать что-то еще, но остановил себя прежде, чем смог. Сириус переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что именно произошло на празднике. «Должно быть, он заметил, что она все чаще ведет себя как белка в колесе рядом с его другом», — подумала Гермиона. Сириус нахмурился, прежде чем пожать плечами. — Хорошо, если ты настаиваешь, — сказал он, вытаскивая Джеймса из ее комнаты. — Я уверен, что это будет долгий разговор. Не жди нас. Гермиона вздохнула с облегчением, когда они ушли. Хотя это было правдой, что за ее зельем требовался тщательный присмотр, она знала, что использует его как удобный предлог, чтобы побыть одной час или два. Ей нужно было пространство от Джеймса. Она не знала, что и думать о том, как он с ней обращался. Она терпеть не могла, когда он обращался с ней как со старой подругой после их страстного поцелуя. Это было слишком запутанно. Не говоря уже о том, что она ужасно боялась снова увидеть Лили и Снейпа. Она не хотела беспомощно наблюдать, как Джеймс флиртует с Лили, или чувствовать на себе тяжесть темных глаз Снейпа, его утверждение о том, что она была на втором месте, всплывало в глубине ее сознания. Это было немного трусливо, но как только она поняла, что осталась одна, то почувствовала, как все напряжение покинуло ее тело. Она приготовилась к спокойному вечеру.

***

— Джеймс! Сириус! — раздался голос с другого конца комнаты, как только пара переступила порог камина. — Я так рад тебя видеть! Джеймс повернулся и увидел Питера Петтигрю, одного из своих друзей по Гриффиндору. Когда они учились в Хогвартсе, они вчетвером были неразлучны, но теперь, когда они закончили школу, нельзя было отрицать, что они начали двигаться своими собственными путями. Однако они оба с энтузиазмом обняли Питера, радуясь его появлению. — Как у тебя дела, приятель? Прошло уже несколько месяцев! — сказал Сириус с ухмылкой на лице. Джеймс почувствовал странный спазм в животе, вспомнив, как Гермиона предупреждала его, что Питер был человеком, который предал его и Лили в ее временной шкале. Что он присоединился к Волдеморту и стал Пожирателем Смерти. Возможно то, что Питер предал Орден? Он посмотрел на своего друга и почувствовал, как его тревоги рассеиваются. Питер, Пожиратель смерти? Это казалось нелепым. Питер был точно таким же, каким Джеймс его помнил. Улыбающийся, розовощекий и полный жизни — всегда отчаянно стремящийся быть частью происходящего. Он выглядел так, словно немного прибавил в весе после окончания школы, хотя он всегда был немного полноват. Джеймс был уверен, что Питер никогда не предаст его. Они были лучшими друзьями. — Ты знаешь, где остановился? — спросил он, задаваясь вопросом, рассказывал ли ему кто-нибудь о том, что Гермиона заняла его комнату. Прежде чем Питер успел ответить, Дамблдор призвал собрание к тишине. Как только все успокоились и расселись по своим местам, Дамблдор поделился хорошей новостью. — Нам удалось заполучить второй крестраж из поместья Малфоев, — сказал он. — Он находится в безопасности под замком до тех пор, пока мы не сможем назначить время для его уничтожения. Среди членов клуба раздались радостные возгласы, когда они осознали, что стали на один шаг ближе к победе над Волдемортом. — А яд василиска? Девочка тоже его достала? — хрипло спросил Грюм. Хотя Грюм должен был признать, что Гермиона могла постоять за себя, будучи очень впечатлен тем, как она справилась с первым крестражем, он все еще с подозрением относился к ней и ее секретам. Он знал, что она что-то скрывает. — Да, — сказал Дамблдор, оглядывая группу. — Нам удалось раздобыть яд у фермера, который нашел мертвого василиска в Непале. Есть ли у нас добровольцы, которые могли бы помочь в уничтожении дневника? Джеймс все еще помнил все те ужасные вещи, которые нашептывала ему Диадема, когда он пытался уничтожить ее, и как он запутался. Он не хотел больше никогда сталкиваться с другим крестражем и из-за этого чувствовал себя трусом. Его рука твердо оставалась прижатой к боку. Какой он гриффиндорец, подумал он. Может быть, крестраж все-таки был прав насчет него. Вместо этого Сириус быстро вызвался добровольцем. — Я сделаю это, и я уверен, что Гермиона тоже захотела бы принять в этом участие, — сказал он. Джеймс был уверен, что Гермиона была бы не против, если бы она вызвалась добровольцем. Или, может быть, это было не совсем правильно. Она не видела бы другого выхода, кроме как принять в этом участие. — Я тоже буду помогать, — раздался глубокий голос Кингсли Бруствера. Еще один аврор, конечно, было бы полезно, чтобы Бруствер был там. — Отлично, — сказал Дамблдор с улыбкой. — Я сообщу вам информацию, как только у нас будет план. Если не будет никаких других вопросов, мы объявим заседание закрытым. Когда никто не заговорил, встреча закончилась. В суматохе, вызванной всеобщим уходом, Сириусу, Джеймсу и Питеру удалось найти тихий уголок, чтобы поговорить. Сириус смеялся над Питером, по лицу которого катились капельки пота. — Мерлин, Пит, ты вспотел, — сказал он. — Ты можешь снять свой джемпер, знаешь? Это не официальное мероприятие. Он отшутился. — Я думаю, что пока не буду снимать. Мы все равно собираемся уходить, — сказал он. Его нежелание заставило разум Джеймса снова с недоверием устремиться куда-то вдаль. Почему он не снял свой джемпер, если ему было жарко? Могло ли быть так, что он скрывал Темную метку на своей руке? — Ты останешься с нами на ночь? — взволнованно спросил Сириус. — Мы могли бы пойти выпить. Дальше по дороге от квартиры есть лучший паб. Питер покачал головой. — Вообще-то я не останусь, — сказал он, прежде чем лукаво улыбнуться своим друзьям. — Вообще-то у меня сегодня свидание с Мэри Макдональд. Сириус игриво ткнул Питера кулаком в плечо. — Ах, наконец-то ты привел ее в чувство, не так ли? Джеймс улыбнулся паре своих друзей. Питер ухаживал за Мэри последние два года в Хогвартсе и знал, что его друг, вероятно, был на седьмом небе от счастья, когда наконец получил свой шанс с ведьмой. — Да. Так что, если все пойдет хорошо, я полагаю, я мог бы остаться с ней на ночь, — сказал он им, не в силах сдержать улыбку при мысли о такой возможности. — Но если нет, я просто вернусь к своей тете. Чувствуя себя несчастным из-за того, что сомневался в своем друге, Джеймс не мог избавиться от чувства неловкости. — Как поживает твоя тетя? — спросил он. — О, ну, она… с ней все в порядке, — спокойно сказал Питер. — Ей просто очень нужна помощь в выполнении основных задач. Мне повезло, что мама вообще согласилась заменить меня сегодня вечером. В любом случае, я не хочу заставлять Мэри ждать, так что мне лучше идти. Они попрощались, прежде чем направиться к камину. Джеймс был уверен, что хочет побольше поговорить с Гермионой о том, что она знает о Питере.

***

После того, как Гермиона доварила свое зелье, она разлила его по флаконам, закупорила их, наклеила этикетки и положила в упаковку, готовую к отправке в Министерство. Она встала из-за стола и повела плечами, стараясь ослабить напряжение, которое было в плечах. Вздохнув, она задумалась, когда в последний раз уделяла минутку только себе. Чтобы немного притормозить и расслабиться. Прикусив нижнюю губу, она решила, что воспользуется пустой квартирой и примет долгую, роскошную ванну. Направившись в ванную, она сняла джинсы и топ. Помахав волшебной палочкой в сторону ванны, она сняла нижнее белье, ожидая, пока ванна наполнится горячей водой. Наконец, она насыпала в ванну изрядную порцию пены. Войдя в ванну, Гермиона села и откинулась назад, в теплую воду. Жара заставила растаять все стрессы, которые она переносила до сих пор. Ее глаза закрылись. Однако даже в расслабленном состоянии ее разум все еще возвращался к мыслям о Джеймсе Поттере. Мерлин, она по уши увязла в нем, не так ли? Она знала, что должна отодвинуть свои чувства к нему в сторону, какими бы значительными они ни казались, если это означало, что они с Лили когда-нибудь смогут снова быть вместе. Но здесь, в ванне, где она могла фантазировать о любом исходе, который ей хотелось, Гермиона не могла не создать другую реальность, ту, где она и Джеймс были свободны и могли заниматься тем, что было между ними. Она могла представить, как продолжится их поцелуй в библиотеке, как-нибудь вечером в квартире, когда Сириуса не будет дома. Он просовывал свою мозолистую от метлы руку ей под рубашку, чтобы погладить грудь, его большой палец скользил по ее розовому соску, пока тот не становился твердым и чувствительным. Закусив губу, Гермиона позволила своим намыленным рукам поиграть с розовыми бутонами на своей груди, отчасти задаваясь вопросом, насколько по-другому это ощущалось бы, если бы это был кто-то другой. Джеймс мог бы прижать ее спиной к дивану, накрыв ее тело своим. Было бы трудно оторвать их руки друг от друга, они оба так жаждали этого момента, удовольствие бурлило в их венах, когда они наконец уступят тому, что назревало между ними в течение последних недель. Все страстные споры и игривое поддразнивание сливаются воедино в один напряженный момент. Она позволила одной руке скользнуть под воду, вниз по животу и к промежности между ног. Позволив своим ногам раздвинуться, Гермиона не потрудилась скрыть тихий стон, когда ее ловкие пальцы коснулись чувствительной розовой жемчужины в верхней части ее лона. — Джеймс, — выдохнула она, думая о его поцелуях вверх и вниз по ее шее, собственнических и диких. В следующее мгновение дверь в ванную со скрипом приоткрылась. Гермиона вскинула голову, холод ванной вырвал ее из теплого кокона. Ее глаза расширились от шока, когда она увидела карие глаза, смотрящие на нее сквозь щель в двери. — Джеймс? — повторила она, ее сердце гулко колотилось о грудную клетку. Он толкнул дверь, и у него от благоговения отвисла челюсть. Он не скрывал, что его глаза впивались в ее лицо, розовое и раскрасневшееся, прежде чем опуститься на поверхность воды, где ее тело исчезло под переливчатым слоем пузырьков. Гермиону переполняла ярость на него за то, что он шпионил за ней в такой интимный момент. Отчаянно пытаясь взять ситуацию под контроль, она скрестила руки на груди, надеясь оградить себя от его жадного взгляда. — Что, черт возьми, ты делаешь? — потребовала она, ее голос пронзительно отдавался от кафеля. — Убирайся отсюда, пока я не прокляла тебя! Джеймс, казалось, наконец-то понял смысл сказанного. Его глаза расширились, и он с трудом сглотнул, кадык на шее заходил вверх-вниз. Затем он повернулся на каблуках и убежал, захлопнув за собой дверь. Как только он ушел, Гермиона подтянула колени к груди, чувствуя себя так, словно ее окатили ледяной водой. Она не думала, что когда-либо в своей жизни была так подавлена. И теперь у Джеймса не было ни малейшего шанса когда-либо захотеть ее сейчас. Он, очевидно, был в ужасе, увидев, как она… делает это. Смаргивая навернувшиеся на глаза слезы, Гермиона вылезла из ванны и завернулась в одно из чистых полотенец. Мерлин, все, чего она хотела, — это забраться в свою постель и никогда больше не вылезать. Она не думала, что сможет когда-нибудь снова встретиться лицом к лицу с Джеймсом.