Прямо в твои объятия.

Дамблдор распорядился, чтобы они уничтожили Дневник перед Новым годом, не желая удерживать темный артефакт дольше, чем это было необходимо. Гермиона так отчаянно хотела выбраться из квартиры, что на самом деле поймала себя на том, что с нетерпением ждет возвращения в Хогвартс, даже если это означало иметь дело с крестражем. Она все еще была так смущена тем, что Джеймс наблюдал за ней в ванне, задаваясь вопросом, слышал ли он, как она произнесла его имя. Мерлин, она все еще помнила выражение его лица. Вероятно, все это показалось ему отвратительным… то, что она так о нем думает. Было ясно, что он все еще интересуется Лили, а не ею. Она чувствовала себя такой жалкой из-за того, что позволила своему маленькому увлечению выйти из-под контроля. За те месяцы, что они провели вместе, она обнаружила, что влюбляется в него. И тот поцелуй в Поместье был таким опьяняющим. Но она знала, что сейчас должна отказаться от этого. Он был отцом Гарри, ради Годрика. Начнем с того, что Джеймс никогда не был подходящим вариантом. Выбросив смущение из головы, Гермиона поняла, что ей нужно сосредоточиться и убрать весь оставшийся негатив из своих мыслей, прежде чем она столкнется лицом к лицу с крестражем. Она знала по опыту, что он вцепится в того, кого сочтет самым слабым, и она не хотела, чтобы Сириус или Дамблдор знали ее секреты. Когда они с Сириусом вышли из камина в кабинет Дамблдора, Кингсли уже ждал их. Настроение Гермионы поднялось, когда она увидела высокого чернокожего мужчину со знакомой золотой серьгой-обручем в правом ухе. Она улыбнулась и пожала ему руку, когда Сириус должным образом представил их друг другу. — Гермиона, это Кингсли Бруствер. Мы вместе работаем в отделе авроров, — спокойно сказал он. — Гермиона Грейнджер, — ответила она. Его рукопожатие было крепким и ободряющим. — Я знаю, кто ты, Гермиона Грейнджер, — ответил его глубокий голос, казалось, заполнивший кабинет директора. — Теперь, когда все представлены друг другу, мы можем спуститься в класс, — сказал Дамблдор с довольным выражением на лице. Пока они шли, он объяснил, что провел последние два дня с Минервой и Филиусом Флитвиком, укрепляя неиспользуемый класс на случай, если что-то выйдет из-под контроля. — У вас есть яд, мисс Грейнджер? — спросил он. Гермиона кивнула, держа в руках маленький сверток с ядом василиска. Со всеми необходимыми предметами в руках Дамблдор открыл дверь в неиспользуемый класс на третьем этаже. Гермиона старалась не думать о страхе, который поселялся у нее в животе с каждым шагом, приближавшим ее к комнате. Она знала, что им просто нужно будет пережить этот опыт. Она попыталась заменить негативные эмоции утешением от осознания того, что у нее есть три компетентных волшебника, которые могут поддержать ее. Дамблдор положил дневник на стол — единственный предмет мебели в комнате — и повернулся лицом к трем другим обитателям. — Должны ли мы? Мисс Грейнджер, не хотели бы вы оказать мне честь? — великодушно спросил он. Прикусив нижнюю губу, Гермиона ждала, что Сириус или Кингсли вызовутся добровольно. Когда они этого не сделали, она неуверенно кивнула. Откупорив флакон, Гермиона наполнила маленькую капельницу достаточным количеством яда, чтобы, как она надеялась, уничтожить крестраж одним махом. Сделав глубокий вдох, она осторожно открыла дневник, открывая его пустые страницы. А затем она сжала пипетку, наблюдая, как капля за каплей ярко-зеленого яда падают по воздуху на безупречный пергамент. На мгновение показалось, что ничего не произойдет. Но вскоре чернила начали просачиваться между страницами, насыщая тонкую книгу темной магией. Чернила начали растекаться по страницам дневника, капая со стола и выливаясь на пол. Она растекалась лужицей вокруг ног Гермионы, густая и черная, покрывая все, к чему прикасалась. Она в ужасе наблюдала, как разлив становился все больше и больше, приобретая глубину и форму, пока не принял очертания человека. Не зная, кого ожидать, Гермиона была не в силах отвести взгляд, поскольку быстро стало ясно, что это была ее подруга, Джинни Уизли. Она нахмурилась, когда Джинни стала невероятно красивой, воплощением запечатленного в памяти совершенства. Она отчаянно вцепилась в пузырек дрожащей рукой. Джинни бросила на Гермиону презрительный взгляд. — Ты тупая сука, — сказала Джинни с усмешкой, которая была бы вполне уместна на лице Снейпа. — Я дала тебе одну работу, а ты даже этого не смогла сделать. Все, чего я хотела, — это вернуть моего Гарри. А теперь он мертв. Слезы навернулись у нее на глаза. Джинни была права. Она устроила полный беспорядок во всем. — Я пыталась, Джинни! Но я ничего не могла поделать. Они уже были разлучены, когда я приехала сюда, — сказала она, умоляя Джинни крестраж понять. Но лицо Джинни исказилось гневом, подобного которому Гермиона никогда раньше не видела. — Не смеши меня. Вы не приложили никаких реальных усилий. Вместо этого ты тратила свое время впустую, влюбляясь, — сказала Джинни насмешливым голосом. — Ты же не хочешь, чтобы они снова были вместе. Ты поставила свои собственные чувства выше Гарри. Превыше блага всех остальных. Посмотри правде в глаза, Гермиона Грейнджер: ты неудачница, и это все, чем ты когда-либо будешь. Гермиона почувствовала, как слезы градом катятся по ее щекам. На заднем плане она смутно осознавала, что Сириус пытается привлечь ее внимание, но не могла разобрать слов, которые он выкрикивал, из-за навязчивого эха голоса Джинни. Она почувствовала, как ее пальцы соскальзывают со стеклянного флакона с ядом василиска. Но прежде чем она успела выронить его, Сириус оказался рядом с ней, обхватив флакон и ее руку. Взяв его у нее, он снова наполнил пипетку и капнул двенадцать капель яда на дневник. С громким криком чернильная Джинни упала на землю, расплескавшись у их ног, как вода, прежде чем исчезнуть с нечеловеческим воплем. Гермиона медленно моргнула, вытирая слезы с лица, не желая, чтобы остальные видели ее слабость. Сириус обнял ее за плечи успокаивающим жестом, но он знал, что лучше не пытаться заставить ее говорить об этом. —Давай, давай выбираться отсюда, — сказал он, выводя ее из проклятой комнаты обратно в безопасную квартиру.

***

Дни после наступления Нового года были тихими. Римус смог приехать домой на несколько дней, чтобы отпраздновать, выпив слишком много в канун Нового года, прежде чем был вынужден вернуться в суровые леса Северной Шотландии, чтобы продолжить свою работу с тамошними стаями оборотней. Он был убежден, что сможет заставить их прийти в себя, приложив еще немного усилий. Сириус восстановил связь с Марлин, объяснив ей свои страхи и озабоченности, как и предлагала Гермиона. Блондинка была готова подождать, пока Сириус привыкнет к мысли о том, что он связан навеки, и, если Гермиона правильно понимала ситуацию, она думала, что Сириус, возможно, смириться с этой идеей. Они провели отпуск в полной любви, полностью привязанные друг к другу. Гермиона и Джеймс оказались втянутыми в неловкий танец, и ни один из них не хотел вспоминать обо всем, что произошло с Рождества. Казалось, они стояли на пороге каких-то великих перемен, и Гермиона боялась узнать, что это может быть. Она не была до конца уверена, как долго все может продолжаться в том же духе, но знала, что это не навсегда. 7 января началось как ночь, похожая на любую другую. Джеймс и Сириус купили телевизор после того, как узнали, что это такое. Гермиона согласилась помочь им установить его в их хорошо укрепленной квартире в качестве позднего рождественского подарка. Это предприятие потребовало небольшого количества выпивки и заняло вдвое больше времени, чем если бы они просто оставили ее в покое. Полупьяная Гермиона сидела между мальчиками, с удовольствием читая книгу и игнорируя любую программу, которую они выбрали на вечер. Но, похоже, что 7 января было также ночью, когда Регулус решил воспользоваться портключом, который она ему прислала. Он ввалился в комнату прямо перед телевизором, и в мгновение ока весь ад вырвался на свободу. Сириус бросил один взгляд на своего младшего брата и немедленно выхватил палочку, направив ее ему под подбородок. — Какого хрена, по-твоему, ты здесь делаешь, Пожиратель смерти? — зарычал он. Гермиона вскочила на ноги и начала дергать Сириуса за руку с палочкой. — Сириус, пожалуйста, не причиняй ему вреда, — взмолилась она. — Я пригласила его сюда. Сириус повернулся и уставился на нее, теперь его палочка была направлена ей в нос. — Зачем вам понадобилось приводить его в наши палаты? Эту квартиру невозможно было отследить, а теперь ты все испортила. Она надеялась, что сможет разрядить ситуацию, но Регулус не был заинтересован в том, чтобы сглаживать ситуацию. — Может быть, она просто предпочитает мой член твоему, брат, — сказал он с ухмылкой. Это заставило Джеймса вытянуться по стойке смирно, его собственная палочка была направлена в лицо Регулусу. Увидев реакцию Джеймса, Регулус удивленно оглядел ее с ног до головы. — Ты трахаешься с ними обоими? — раздраженно спросил он. — Хватит! — крикнула Гермиона, прежде чем выпустить серию заклинаний окаменения в трех волшебников. — А теперь просто… сядь здесь и позволь мне все объяснить. Хорошо? Как только она левитировала их троих к дивану, убедившись, что между двумя братьями достаточно места, Гермиона позволила себе глубоко вздохнуть. — Мы находимся на грани войны. Это означает, что нам всем придется делать то, что нам не нравится. Мы все равно это делаем, потому что знаем, что это сделает мир лучше, — сказала она, расхаживая по комнате. — Я пригласила Регулуса сюда, потому что он знает, где находится один из крестражей. Разве это не так? Регулус издал какой-то приглушенный звук, самое большее, на что он был способен, все еще находясь в оцепенении. Она торжествующе улыбнулась. — Превосходно. Его бы здесь не было, если бы не крестраж. И за то, что Волдеморт сделал с Кикимером, — объяснила она. Увидев, что все они значительно остыли, она подумала, что может отпустить их. — А теперь, если ты пообещаешь вести себя хорошо, я сниму заклятие. Раздался хор ворчаний. Гермиона сняла заклинание, неуверенно наблюдая, как Регулус и Сириус повернулись лицом друг к другу. — Что он сделал с Кикимером? — спросил он, зная, насколько Регулус был привязан к их домашнему эльфу. Регулус заметно вздрогнул при этом воспоминании. — Он заставил его пойти в пещеру на приморском утесе. Он заставил Кикимера выпить ужасное зелье, от которого старый ублюдок чуть не умер, — сказал он, от стыда опустив глаза на колени. Сириус смягчился, услышав, как расстроен его младший брат. Хотя между Кикимером и Сириусом не было взаимной любви, он знал, как много изворотливый домашний эльф значил для Регулуса. — Извини, — неуверенно сказал он. — Дело не только в этом, — продолжил Регулус, подыскивая нужные слова. — Отец мертв. Мы похоронили его в четверг. Вопреки своему желанию Сириус смягчился. Он не вспоминал об отце почти три года, даже с тех пор, как его выгнали с площади Гриммо. Но он все еще помнил хорошие воспоминания о своем детстве, когда высокий черноволосый мужчина читал ему в библиотеке. — Как? — спросил он как можно более почтительно. — Сердечный приступ, — тихо сказал Регулус. — Это было быстро. Было немного иронично, что Ориона Блэка предало его собственное тело, когда он был одним из самых параноидальных людей, всегда оглядывающийся через плечо, уверенным, что кто-то хочет его заполучить. Площадь Гриммо была практически крепостью. Теперь Регулус повернулся к ней лицом, наконец-то по-настоящему посмотрев на нее, вместо того чтобы просто видеть в ней какую-то безымянную ведьму в квартире своего брата. — Значит, вы с моим братом не трахаетесь, я так понимаю? Гермиона покраснела при мысли о том, что Регулус не включил имя Джеймса в уравнение. — Нет, у Сириуса есть очень милая девушка по имени Марлин, и я бы никогда не хотела вставать между ними, — сказала она. — И это также не имеет никакого отношения к нежеланию встретиться с другой стороной волшебной палочки Марлин, если она думала, что мы это делаем за ее спиной. — Итак, ты Г? — спросил Регулус, немного раздраженный тем, что таинственным автором записки была всего лишь девочка-подросток. Она кивнула. — Гермиона Грейнджер, рада с тобой познакомиться, — дерзко сказала она. — Гермиона, — повторил Регулус, позволив ее имени перекатиться у него во рту, пытаясь вспомнить его. Затем по его лицу пробежала почти незаметная дрожь. — Ты знаешь, что у Темного Лорда есть цель на твою голову? Ты нужна ему живой. Гермиона почувствовала, как ее грудь сжалась от страха. Она еще не осознавала, что находится на радаре Волдеморта, наслаждаясь уровнем анонимности, который обеспечивал ей новый старт в прошлом. Она надеялась, что он останется в блаженном неведении о ее присутствии, пока они не уничтожат остальные крестражи. Далее, она поняла, что единственными людьми, которые знали о ней, были члены Ордена. Она плюхнулась в кресло в полном отчаянии. Почему сейчас все свалилось на ее плечи? —Я этого не делала, — прошептала Гермиона. Регулус посмотрел на нее с любопытством. — Что мы собираемся делать с крестражем? — спросил он. Гермиона мрачно встретила взгляд его темных глаз. — Мы собираемся уничтожить его, — пообещала она.