У медали есть вторая сторона

      И все-таки он сбегает, пока Галф в душе.       Снова.              “Ну ты и олень…”              “Согласен”.              “Что, даже не споришь?”              “А смысл? Все равно легче от этого не станет”.              “Ну и что в этот раз? Почему бросил парня?”              “Я не бросал! Просто не хотел его лишний раз смущать”.              “Своим стояком? А то он не понял, что это не твой телефон упирался ему в бедро”.              “А ты не нагнетай!”              Да, он трус.       Да, он боится признаться Галфу в том, что испытывает к нему совсем не дружеские чувства, прикрываясь приятельской помощью.              “Ну вот узнает он, что ты влюблен в него по уши — и что? Что изменится?”              “Галф поймет, что я ничем не лучше тех мужиков, что дрочат на его стримы”.              “Ты серьезно такой дурак? Или только прикидываешься? Ты лишний раз боишься дыхнуть на него — и Галф это знает, поэтому сам является инициатором во время съемок”.              Мью вспоминает, как нежные аккуратные руки руководили его действиями во время стримов, и краснеет.              “То-то же!”              Но все равно ему настолько мучительно стыдно за слабость, проявленную его телом, что его хватает только на сообщение через некоторое время:              “Ты в порядке?”              И, конечно, картинка милого котика в придачу.              “Все хорошо”.              Это всего лишь два слова, но даже в них чувствуется холод и отстраненность. Мью невольно ежится, а его сердце сжимается от боли: он опять что-то сделал не так.              Внутренний голос подозрительно молчит, но и так понятно: он чем-то обидел Галфа.              Именно поэтому через день Мью сидит в столовой и с тоской смотрит на парня, который вяло ковыряет свой привычный рис без каких-либо добавок. Шум рядом заставляет вздрогнуть: это Тул падает на соседний стул и ставит на стол поднос.              — Что, разлад в раю?              — Ты о чем? — он непонимающе хмурится.              — Это же тот парень, с которым ты встречался около библиотеки, да? Вы поругались?              — Нет… — Мью замолкает, не зная, как сформулировать проблему. — Просто…              — … все сложно, — друг понимающе кивает. — Я надеюсь, что это не из-за меня?              — В смысле?              — Ну, ты же тогда сказал ему, что я просто твой друг и ни на что не претендую?              Румянец заставляет кончики ушей пылать:              — Конечно нет! Галф тоже мой друг!              — Что — правда? — у парня даже бровь немного приподнимается. — Поэтому он так старательно на нас не смотрел, когда мы обнимались?              — Он просто очень стеснительный!              — Ну конечно.              Вот вроде Тул и согласился, но все равно осталось стойкое ощущение, что Мью никого не убедил.              — А сейчас почему сидите порознь, Ромео?              Потому что он — трус и не осмелился подойти.       Но, конечно, так Мью не ответит, поэтому просто молчит.              — Понятно. Опять ты напридумывал себе в голове всякого и сам по этому поводу загнался.              — Ничего подобного!              — Суппасит, сколько лет мы знакомы? Много. И я знаю тебя как облупленного, поэтому не надо мне заливать.              Мью тяжело вздыхает и снова смотрит на Галфа, который, кажется, совсем не обращает на них внимания.              — Да смотрит он на тебя, смотрит. Как только ты отворачиваешься, так глаз не отводит.              — Что — правда? — сердце радостно екает.              Тул понимающе улыбается:              — Правда. Так что поднимай свою задницу и иди к нему!              Мью замирает на несколько секунд, присматривается и уже решается встать, как у Галфа звонит телефон. Парень смотрит на экран телефона несколько секунд, хмурится, а потом принимает вызов, а он садится на стул обратно: подслушивать Мью точно не хочет. Но он не может оторвать взгляд от выразительного лица, на котором настороженность сменяется на шок буквально за несколько мгновений.              Мью встает и упирается руками в поверхность стола, словно готовится к тому, чтобы сразу рвануть к Галфу: успокоить, защитить. Но дожидается, когда парень все-таки завершит разговор, и его сердце разбивается на миллионы кусочков от боли: на глазах его котика блестят слезы.              — Присмотри за вещами, — бросает он Тулу.              А дальше ничего не помнит, потому что обнимает дрожащее тело и прижимает к себе, укрывая от всего мира:              — Тише, мой хороший, тише… Я рядом, я с тобой.              — Мью… — тот всхлипывает и поднимает на него полные эмоций глаза. — Мью…              Видно, что парень находится в шоке, поэтому не может внятно говорить, а на них уже начали обращать внимание другие студенты в столовой, поэтому он шепчет на ухо:              — Пойдем в другое место, чтобы тебя никто не видел.              — А…              Мью предугадывает вопрос:              — За вещами присмотрит Тул, мой друг.              Последние слова он выделяет интонационно, помня о комментариях приятеля — и понимает, что все сделал верно, потому что на лице Галфа буквально на секунду, но проскакивает выражение облегчения. Тот позволяет себя увести из столовой, и они заходят в первую попавшуюся свободную аудиторию, которую Мью закрывает на ключ, чтобы им никто не помешал.              Галф неуверенно на него смотрит, всхлипывая, словно не знает, что делать.       Зато знает Мью: он подходит и обнимает, прижимая к себе.              Галф каменеет на несколько мгновений, словно все еще сопротивляется чему-то, а потом обессиленно выдыхает и цепляется за него руками так сильно, что даже больно.              Какое-то время они просто стоят молча — Мью ждет, когда поток слез иссякнет, ласково поглаживая парня по голове. Когда рыдания немного стихают, он немного отстраняется, но только чтобы ласково вытереть слезы с заплаканного лица:              — Расскажешь, что случилось?              Галф нервно прикусывает губы, молчит, но потом все-таки шепчет в ответ:              — Грейс нашла работу и даже уже прошла испытательный срок.              Мью очень надеется, что его лицо не выдало той боли, что заставила его перестать дышать: Грейс — это явно девушка, которую Галф очень сильно любит, раз так реагирует. Он старательно растягивает губы в неискренней улыбке:              — Это же хорошая новость, верно?              Парень кивает.              — Тогда почему ты плачешь? Надо же радоваться за… свою девушку, что у нее все налаживается.              Галф непонимающе хлопает мокрыми ресницами, а потом нервно выдыхает, еще сильнее цепляясь за него:              — Нет, нет! Ты все не так понял! Грейс — моя сестра.              Сейчас контролировать выражение лица почти невозможно, поэтому Мью позволяет себе счастливо улыбнуться, с облегчением выдыхая:              — Тем более, не стоит плакать, раз новости хорошие.              — Я плачу от радости, — тот снова начинает всхлипывать. — Это значит… что мне больше не надо… не надо…              Дрожь осознания прошивает все его тело, он хрипит:              — Тебе больше не надо проводить стримы?              Галф кивает:              — Надеюсь, что теперь хватит денег на лечение.              — Лечение? Ты болен?! — страх расползается по его телу противной холодной субстанцией.              Парень тут же резко трясет головой:              — Не я! Папа уже несколько месяцев в больнице, а лечение очень дорого стоит — сбережения быстро кончились. Сестра долго не могла найти работу, вот я и… — и смущенно умолкает.              Неожиданно ярость поднимает в нем удушливой волной:              — Они позволили тебе?! Твоя семья допустила, чтобы ты так себя мучил каждый раз ради этих чертовых денег?!              Галф испуганно на него смотрит, и теперь его ладони успокаивающе поглаживают напряженные плечи:              — Нет, конечно нет! Я сказал им, что устроился на подработку по ночам в магазин — поначалу так и было, но денег все равно не хватало, поэтому я начал искать другие варианты. Но никто не хотел брать студента на несколько часов в день!              Злость и боль смешиваются в нем, Мью прикрывает глаза, чтобы хоть немного успокоиться:              — Так не должно быть, понимаешь? Ты не должен был на себя все взваливать!              Галф тоскливо на него смотрит:              — У меня просто не было другого варианта! Отец слег, мама никогда не работала, а сестра никак не могла устроиться. Мы надеялись, что накопленных денег хватит, пока папа восстановится, но болезнь оказалась куда более серьезной, чем мы думали.              Он пытается глубоко дышать, чтобы хоть немного успокоиться, но его все еще трясет от злости и негодования:              — Это же твоя семья! Ты не должен решать такие вопросы один.              Парень как-то обреченно вздыхает:              — Когда отец в больнице, я — главный в семье. Я не могу грузить сестру и маму своими проблемами.              Мью хочется выть от отчаяния: его мальчик взвалил все на себя и жутко от этого страдал. Под этими красивыми и такими грустными глазами давно поселились синяки от усталости и недосыпа, и его до сих пор трясет, когда он вспоминает пустой рис, которым Галф питается в столовой.              Тот поднимает на него взгляд:              — Но теперь все закончится! Мне не нужно больше снимать стримы, а тебе в этом участвовать. Я знаю, как тебе это противно.              Мью на несколько секунд зависает, ничего не понимая:              — Ч-что?              Галф краснеет и отворачивается:              — Ты всегда сразу после завершения уходил. Я все понимаю — не надо оправдываться! Ты и так очень сильно мне помог.              Он все еще не может ничего сказать, чтобы опровергнуть эти приносящие парню боль слова.              “А я тебе говорил! Думать надо было! Обидел мне котика, дурак!”              Дурак — и не поспоришь.