У медали есть вторая сторона

      “Так, Суппасит, слушай сюда: если ты и сейчас промолчишь или, того хуже, сбежишь, я так отхуярю тебя помпонами, что мало не покажется! Я найду способ — уж поверь”.              Он нервно сглатывает, не отводя взгляда от Галфа, который, кажется съеживается до каких-то нереальных размеров и отстраняется от него.              — Нет-нет-нет! — Мью тянется, чтобы не упустить свое нежное счастье, и снова прижимает к себе сопротивляющееся тело. — Ты все не так понял!              Парень поднимает на него взгляд, полный боли:              — Но ты…              Голос предает его, поэтому Мью хрипло шепчет:              — Я уходил не потому, что мне было противно.              А дальше сказать — сложно, невыносимо сложно. Но котик в его руках жаждет ответа:              — А почему? Скажи мне, Мью.              Он зажмуривается и решается:              — Потому что ты мне настолько нравишься, что я боялся не удержать себя в руках, когда стрим заканчивался.              Удивленный “ох!” заставляет его открыть глаза и говорить уже более уверенно, захлебываясь от эмоций:              — Поэтому не смей думать о таких вещах! Не смей!              Галф все еще неуверенно смотрит на него:              — Мью, не надо меня обманывать, чтобы успокоить. Я пойму, если ты больше не захочешь со мной общаться после всего того, что видел. Меня облапали, пусть и виртуально, все извращенцы интернета, от такого не отмыться.              Мью мрачнеет:              — И я был в их числе, ведь я тоже смотрел твои стримы. Я тоже не белый и пушистый.              Парень горестно поджимает губы:              — Тогда ты понимаешь, о чем я. Ты всегда будешь видеть во мне Кану, который творил… всякое на глазах у других людей. Мне от этого не отмыться никогда…              “Мью, только не молчи! А лучше — сделай что-нибудь! Докажи ему, что он достоин!”              Мью не дает ему договорить и притягивает к себе, робко и невинно целуя в приоткрывшиеся от удивления губы:              — Ты для меня все равно самый лучший мальчик в мире. Просто я тот, кто знает, что у этой скромной медали есть еще и эта яркая и такая соблазнительная сторона.              Галф пораженно дотрагивается кончиками пальцев до своих губ:              — Ты…              “Ну же, Суппасит!!!”              — Да, я…              “Ну!!!”              — … тебя люблю.              Ну вот, он сказал это.       И теперь смиренно и с замершим сердцем ждет ответа.              Галф молчит.       Смотрит и молчит.       Только слезы начинают аккумулироваться в красивых темных глазах.              Мью пугается и тянется, чтобы вытереть соленую влагу со щек:              — Прости! Забудь, что я сказал! Если хочешь, мы останемся друзьями…              Тот замирает и отчаянно трясет головой, впиваясь в его плечи:              — Нет!              Маленький огонек надежды зажигается в его груди:              — Галф…              Парень смотрит на него отчаянно и совсем потерянно:              — Я… Ты…              Мью нервно сглатывает и ждет.       Ждет.              Галф еле слышно шепчет:              — Ты мне тоже очень нравишься. Очень.              В носу противно щиплет, а на глаза наворачиваются слезы — и все это от неконтролируемой радости, которая распирает его изнутри. Ладони нежат все еще влажные щеки, когда он шепчет:              — Можно?              Взгляд напротив все еще полон неуверенности, но ответ вселяет надежду:              — Да, да… Пожалуйста…              Это еще лучше, чем он представлял.              Губы, которые он целует, настолько мягкие и сладкие, что от этого заходится сердце, а руки дрожат. Головой Мью понимает, что можно, что ему позволили, но после стольких ограничений и запретов не верит своему счастью, поэтому касается осторожно, бережно, готовый в любой момент остановиться. Но Галф рвано дышит в ответ на поцелуи и медленно начинает отвечать, позволяя скользнуть языком между губами и подразнить.              Они оба задыхаются от остроты ощущений и замирают, и Мью не может не признаться:              — Я так долго об этом мечтал… Я так хотел тебя поцеловать еще тогда, во время стримов.              Затуманенные темные глаза пристально смотрят на него:              — Тогда почему не сделал?              Он смущенно улыбается:              — Потому что хотел, чтобы наш первый поцелуй был особенным и не на виду у всех. Чтобы он был только для нас.              Румянец красиво окрашивает щеки его котика, но тот все еще сомневается:              — Тебе и правда… нормально? И не противно меня целовать?              Мью вздыхает и снова обхватывает ладонями любимое лицо, чтобы смотреть Галфу прямо в глаза:              — Я честно признаюсь: да, раньше у меня было предвзятое отношение к вебкам-моделям, я не считал это занятие чем-то достойным, — Галф вздрагивает от этих слов и пытается вырваться, но он ему не дает отстраниться. — Но потом я узнал тебя ближе и понял, какой ты.              — И какой же? — красивые полные губы позволяют вырваться словам.              — Нежный, — поцелуй. — Милый, — поцелуй. — Очаровательный, — поцелуй. — Невероятный, — поцелуй. — Мой? — поцелуй.              Последнее слово звучит вопросом, и Мью ждет ответ. Галф открывает уже было прикрытые от неги глаза и улыбается:              — Твой.              “Я так горд за тебя, мой мальчик!” *звуки рыданий* “Теперь ты совсем взрослый”.              Мью ничего не отвечает внутреннему голосу — он слишком занят: жадно целует своего нежного и очень чувствительного мальчика, чтобы хотя бы на тактильном уровне того убедить, что Галф достоин всего самого лучшего.              А слова…       Что же, он готов миллион раз повторять, пока его котик не поверит.       У них теперь достаточно для этого времени.       

***

      Пожирать друг друга они начинают еще в лифте — благо, что там нет камер наблюдения.              Галф повисает на нем как коала, впиваясь в спину и выстанывая что-то невнятное, пока Мью жадно вылизывает его рот, а потом спускается по шее ниже до ключиц. Парень вскрикивает, стоит только немного прикусить чувствительную кожу, и впутывается пальцами в волосы:              — Мью!              Теперь они оба не смущаются своего возбуждения, потираясь бедрами, что только усиливает желание. Но окончательно потерять голову им мешает сигнал лифта, который достиг нужного этажа.              Помятые и запыхавшиеся они вываливаются из тесной коробки и почти бегут к комнате Галфа, где тратят еще несколько драгоценных минут, пока тот найдет ключ, ведь это не так просто, когда тебя прижимают к стене и выцеловывают затылок. Дверь за ними захлопывается, отделяя от остального мира и словно давая разрешение: можно.              Мью рычит под довольный смешок своего парня, пока стягивает с того куртку:              — И зачем нужно было застегиваться на все пуговицы?!              Галф дразнится:              — Я вообще-то думал, что у нас с тобой приличное свидание с походом в кино и целомудренным поцелуем у подъезда.              — Да ладно? — Мью наконец справляется с верхней одеждой и откидывает ее в сторону. — Тогда кто трогал мои бедра во время просмотра?              — Ой, правда? — тот хихикает и подставляет шею поцелуям. — Я просто хотел взять попкорн, но рука, видимо, соскочила.              — Соскочила?! — он подхватывает парня на руки и тащит, чтобы уронить на кровать. — Тогда теперь моя очередь немного промахнуться.              Галф взвизгивает, когда Мью задирает его футболку и впивается поцелуем-укусом в живот:              — Мью!              — Что такое? — он поднимает голову с мрачной усмешкой. — Я тоже немного промахнулся.              Мью понимает, что Галф жаждет прикосновений немного ниже, но его маленькая месть такая приятная…              Парень извивается в его руках и умоляет сжалиться, пока он стягивает с длинных стройных ног джинсы и нижнее белье, горячим взглядом окидывая дрожащее от возбуждения тело. Мью проводит руками по гладким бедрам, зажмуриваясь от удовольствия, а потом открывает глаза и хитро прищуривается:              — Но я могу пойти навстречу, если…              — Если? Не томи! — Галф буквально выгибается в его руках, стоит только лизнуть бедро с внутренней стороны.              — Если ты наденешь свои милые ушки, мой котик.              — Мью! Ты опять! — парень отчаянно стонет. — Я думал, что тебе уже надоело это за столько раз!              — Не опять, а снова! — еще один поцелуй, на этот раз с другой стороны от истекающего смазкой члена. — Так что?              — Хорошо, но и ты тоже, — Галф как-то коварно улыбается и кивает в сторону тумбочки у кровати. — Открой.              Он ничего не понимает, но на несколько мгновений оставляет возлюбленного, чтобы открыть верхний ящик и изумленно охнуть:              — Галф!              В его руках теперь две пары ушей: кошачьи, Галфа, и… собачьи.              — Ну же, надевай! Тебе пойдет! — парень лукаво улыбается, ожидая его на кровати.              Мью сглатывает, чтобы смочить пересохшее горло, и все-таки закрепляет уши на голове, а затем и Галф делает то же самое. Это немного странно, но… приятно.              Он с восторгом смотрит на парня, который стягивает с себя футболку и остается полностью обнаженным, призывно глядя на него:              — Мяу?              “Ой, блять, какие извращенцы! Все, я отвернулся — занимайтесь своими грязными делишками без меня!”              Да, кинки — они такие.              Мью довольно хмыкает и жадно целует своего котика, опрокидывая того на постель.