У медали есть вторая сторона

      — Нет.              Он не понимает:              — Что “нет”?              — Я не могу так… с тобой.              Ему кажется, что он слышит шлепок ладони по лбу его внутреннего голоса:              “Ну вот! Напугал нам ребенка! А я же говорил: не дави!”              Мью мысленно отмахивается от претензий и пытается сосредоточиться на Галфе, который смотрит на него… Странно смотрит, в общем.              — Но почему? Мне показалось, что ты вроде бы не против.              И тут же получает виртуальный удар по голове — это ему прилетело чем-то ментальным и тяжелым:              “Я сказал НЕ ДАВИ!”              Галф словно в подтверждение этих слов как-то сжимается, отворачивается:              — Я не могу.              Холодная рука разочарования сжимает его сердце, больно сжимает:              — Да… Я понимаю… Извини, что предложил… — он медленно пятится назад к двери, боясь поднять глаза.              “Эй, а ну-ка не сливайся! Ему сейчас тоже непросто: ввалился такой и с ходу предлагаешь сняться с ним в эротике. Дай парню прийти в себя, подумать”.              “А что тут думать? Он не хочет это делать со мной!”              “Но он же спросил, не противно ли ТЕБЕ!”              “И что?”              “Он за тебя переживает, придурок!”              — Мью! — Галф делает к нему один шаг, словно пытается остановить. Или что-то сказать?              Но у него внутри сейчас всего слишком много, чтобы можно было вычленить что-то адекватное и не испугать парня еще больше, поэтому Мью криво улыбается и тянется рукой, чтобы открыть дверь:              — Да, я все понимаю. Еще раз прости, что побеспокоил.              Он никогда не любил бегать, но сейчас, кажется, вполне мог бы сдать стометровку с неплохим результатом, потому что из общежития вылетает со скоростью звука. И вообще: Мью не помнит, как добрался к себе, но уже несколько часов валяется на постели без единой связной мысли в голове.              “Что, Ромео, отвергли тебя?”              “Не сыпь мне соль на рану!”              “А перец?”              “Что?”              “Перец можно сыпать?”              “Ой, заткнись, раз ничего умного посоветовать не можешь!”              “Я-то могу, но будешь ли ты слушать? Или будешь наслаждаться самобичеванием? Так я могу помолчать, чтобы не мешать такому приятному действу”.              “Ну, говори!”              “Ты же понимаешь, что ты его напугал?”              “Мгм”.              “Буду рассматривать твое мычание как “да”. Давай подумаем мозгами, а не членом, который потащил тебя предлагать Галфу свои услуги после трансляции. У него явно что-то случилось, раз он вообще завел речь о дополнительном контенте на канале. Это, надеюсь, понятно?”              “Да, но он же не скажет, в чем дело! А выспрашивать я не хочу”.              “Правильно мыслишь, но неправильно делаешь. Вот вроде предложил свою помощь, рассказал про беспокойство, а Галф мог воспринять это как давление. Он и так в сложной ситуации, а тут ты прибежал со своими чувствами сразу после того, как на него дрочили незнакомые мужики. И тут ты такой, готовый его облапать на камеру”.              “И что делать сейчас?”              “То, что ты отлично умеешь делать: аккуратно и на дистанции подбадривать его, постепенно приближаясь, пока Галф не поймет, что ты для него безопасен”.              “Но ты же сам говорил, что я жуткий сталкер!”              “Ладно, чуть-чуть сталкерить можно — это же ради благого дела”.              Мью вздыхает и утыкается в подушку, хотя сейчас хочется обнимать не ее, а Галфа. Успокоить, утешить, подбодрить. Но все верно: надо дать парню время, ведь такое решение тоже далось ему непросто — снять видео с кем-то, чтобы заработать больше.              И, что самое страшное, он до сих пор не знает, какая именно проблема у его котика. Мью очень надеется, что это не какая-то серьезная болезнь, потому что его пугает худоба Галфа и его бледный вид. Но напрямую же не спросишь — тот точно снова спрячется в свою раковину.              Поэтому он занимает выжидающую позицию, как и предложил ему внутренний голос, словно они вернулись в первые дни, когда он только узнал Галфа. Да, снова эти переглядки в коридорах университета, правда, приправленные ежедневными сообщениями, на которые Кана иногда отвечает, но даже этого достаточно для радости: тот не закрывается окончательно и дает хоть маленький, но шанс.              Мью не уверен, что ему стоит подсаживаться к парню в столовой, но рацион Галфа продолжает его волновать, поэтому он щедро платит соседу парня по общежитию, чтобы тот купил в кафе еды и принес тому под дверь. Сам он боится появляться рядом, но вот так хотя бы может немного позаботиться о своем котике.              Сосед отписывается, что Галф ходил по всему этажу и спрашивал, чья это еда, но в итоге все-таки забрал ее себе, чем заставил Мью довольно улыбаться: хоть что-то у него получилось. Продуктов по его расчетам должно хватить на пару дней, а потом он еще что-нибудь придумает, тем более, что у них будет общая лекция.              Он не осмеливается сесть рядом в аудитории, но не может оторвать глаз от парня, который уже привычно дремлет возле стены, положив голову на руки. Снова работал ночью? Наверное, да, потому что Галф просыпается только для того, чтобы поднять руку во время переклички, а затем снова падает лицом на стол, натягивая капюшон на голову.              Эту лекцию Мью точно придется у кого-то переписать, потому что он не услышал ни одного слова преподавателя: он не мог отвести глаз от парня, который занимает его мысли вот уже бесконечное множество дней.              “Так уж и бесконечное! Вы знакомы всего пару недель”.              “А кажется, что очень давно… Может, в другой жизни мы были близки, а теперь снова встретились”.              “Да вы романтик, батюшка! Еще немного — и будешь стихи о Галфе писать”.              “Стихи? Я? Я с рифмой не дружу совсем”.              “А что тут сложного?       Галф — прекрасный котик,       Почухай мой животик”.              “Чего?!”              “А еще и спинку -       Вот такая я скотинка.       Хы-хы-хы!”              “Лучше молчи! За умного сойдешь”.              Минутку ужасных стихов прерывает звонок, который студенты встречают с радостным гулом, а Галф словно и не слышит: продолжает спать за столом. Мью дожидается, пока все выйдут из аудитории, и только потом осмеливается подойти и положить руку на плечо, чтобы легонько потрясти:              — Галф! Лекция закончилась, нужно уходить.              — Мгм…              Ничего не понятно, но звучит так, словно парень просыпаться не хочет. С одной стороны, ему сильно не хочется будить уставшего котика, но с другой — скоро тут будет толпа студентов, поэтому им нужно уходить в любом случае.              Мью замирает в нерешительности, а потом осторожно снимает капюшон с головы в надежде, что солнечный свет сможет пробудить эту спящую красавицу, раз поцелуй ему точно не светит. Его рука случайно касается лба — и ее хочется отдернуть, потому что тот очень горячий.              Теперь ему не до сантиментов: он прикладывает ладонь ко лбу и чертыхается. У Галфа явно температура, причем высокая, потому что парень буквально горит. Он находит рядом на скамье сумку, закидывает в нее вещи парня, а затем снова тянется, тряся за плечо уже интенсивнее:              — Галф, просыпайся! Ты заболел, давай я отведу тебя в медпункт.              Тот открывает глаза и еле шевелит бледными губами:              — Все в порядке, не надо никуда меня вести.              — Галф, у тебя температура!              — Мне надо на занятия…              Он все-таки не сдерживается и психует:              — Блять, Галф! Ты можешь меня потом ненавидеть сколько угодно, но дай себе помочь. Я потом от тебя отстану — честное слово.              Парень заторможенно несколько раз моргает, а потом все-таки молча кивает головой. Мью с облегчением выдыхает, а потом закидывает руку парня себе на плечо:              — Вставай потихоньку, пойдем к медсестре.              И ему все равно, что следующее занятие у него — семинар, за пропуск которого его преподаватель потом сожрет живьем. Сейчас к нему прижимается очень горячее и дрожащее тело Галфа, которому нужна его помощь.              В медпункте Мью получает подтверждение при помощи термометра: температура и правда есть. Вероятно, у парня простуда или даже грипп, но без анализов это определить затруднительно, а идти сдавать кровь Галф явно сейчас не в состоянии. Медсестра выдает жаропонижающее, а Мью запоминает его название, потому что в аптеку парень тоже не пойдет, чтобы купить себе на курс лечения.              Как хорошо, что он знает, где живет его котик, поэтому от того остается только добиться, чтобы Галф достал ключ от комнаты. Парень долго пытается понять, что от него хотят, но потом кивает и лезет во внешний карман рюкзака, в котором безуспешно копается уже несколько минут.              Мью обреченно вздыхает и берет сумку из рук пациента:              — Я потом извинюсь, что лезу в твои вещи без спроса.              Ключ находится почти сразу, поэтому уже через минуту Галф падает на постель и со стоном заворачивается в одеяло:              — Спать…              Мью растерянно смотрит на парня:              — Ну и что мне с тобой делать?              “А ты же с мамой корейские дорамы смотрел?”              “Ну да, а при чем тут…”              “Тогда знаешь, что от любой болезни спасает волшебное белое полотенце!”              Мью нервно сглатывает: обмывать Галфа? Трогать его?              “Ну, можешь сделать это телепатически, если умеешь, конечно”.              Не умеет, но руки все равно трясутся, когда несут из ванной таз с теплой водой и полотенце, не белое, а светло-желтое, но он надеется, что волшебных свойств оно от этого не потеряет.              “Чего ждешь, Ромео? Спасай свою Джульетту”.              Мью облизывает внезапно пересохшие губы. Лоб Галфа покрыт испариной от температуры, поэтому его полотенце касается первым. Но даже вот так протирать лицо — это очень интимно, от этого бьет дрожь. Потому что хочется трогать без помехи в виде влажной ткани, а хотя бы пальцами, в идеале — губами, чтобы наверняка убедиться в том, что нежная бархатистость кожи ему не мерещится.              “Так, не залипать! Тут еще работы много”.              Мью нервно косится на одеяло, а потом все-таки тянет его на себя. Снять с Галфа худи очень сложно, потому что тот вот вообще не помогает ему, но он благодарит всех богов, что снизу оказывается еще футболка. Полуобнаженного парня он бы точно не пережил.              Руки старательно отжимают полотенце над тазом, но они все равно трясутся, когда он приподнимает край майки и дергаными движениями пытается протереть влажную от пота кожу.              “Давай, давай! Глубже руку засовывай!”              Хотя никто больше не слышит эти комментарии, Мью все равно краснеет по самые уши, но слушается и старательно двигает рукой, чтобы захватить не только живот, который является объектом его грез (и мокрых снов), но и грудь.              “Вот, совсем другое дело! Нежнее, Мью, еще нежнее! По индивидуальной программе”.              Он молча отмахивается и продолжает свое дело, искренне надеясь, что Галф его не убьет, когда проснется. Но тот выглядит вполне спокойным и даже не сопротивляется неожиданному омовению.              “А бедра протирать будешь?”              “Нет!”              “А жаль, я бы посмотрел…”              “Я тоже…”              “Так за чем же дело заржавело?”              “Такое он точно не простит”.              “Ну, ты все равно будешь в изгоях: сам обещал, что потом не будешь его доставать. Так, может, терять уже нечего?”              “Нет уж, я не сексуальный маньяк!”              “Правда что ли?” и ржет, зараза. “Как сталкерить за понравившимся парнем, так в первых рядах”.              Парировать нечем, поэтому Мью лишь вздыхает и заканчивает водные процедуры, еще раз пройдясь полотенцем по мягкому манящему животу, шее и рукам.              “Так, а теперь на очереди аптека и каша для больного!”              “Знаю я, знаю… Дай минутку”.              “Полюбоваться на спящего Галфа? Понимаю, одобряю. Сталкеры — они такие”.              “Ай, ну тебя!”              Но смотреть на такого милого парня и правда до боли приятно, поэтому Мью позволяет себе на минутку залипнуть, чтобы потом вздохнуть: ему придется от него отказаться, потому что он сам это обещал Галфу.