У медали есть вторая сторона

      “Так. В душ сходил?”              “Сходил”.              “Зубы почистил?”              “Почистил”.              “Одежда свежая?”              “Да, только из стирки. Правда, не утюжил…”              “Забей, сейчас так модно! Глубокое бикини сделал?”              “Сдел… Что?!”              “А чего ты возмущаешься? К мужчинам знаешь какие сейчас требования предъявляют? А у тебя конкурентов тьма — вон сколько твоему Кане мужиков пишет!”              “И что… Мне надо вырывать волосы… там? Это же больно!”              “А ты хочешь до старости на этого мальчика облизываться? Надо действовать, Суппасит, а не молча следить за ним из-за угла”.              “И как эпиляция мне в этом поможет?”              “Почувствуешь себя уверенно — и сразу завоюешь его сердце! А если еще бельишко эротическое…”              “Что-то сомневаюсь… Может хотя бы с ног начнем? С одной? Правой? И вообще: под джинсами не видно же!”              — Мью?              Он спохватывается и понимает, что уже несколько минут стоит у двери комнаты Галфа, так и не постучав, заболтавшись со своим внутренним голосом.              — А как ты узнал, что я тут?              — Ты так громко пыхтел, что я вышел посмотреть, что за ежик забрел ко мне под дверь, — тот улыбается.              А Мью краснеет, потому что его сейчас бы не спасло даже глубокое бикини: он позорится каждый раз все сильнее:              — Ну… Просто я… Задумался немного, да.              — Ты передумал мне давать ноут? — парень грустнеет. — Я все понимаю, не надо…              — Нет! Все в порядке! Вот! — он пихает Галфу в руки ноутбук в сумке. — Пользуйся, сколько надо.              — Спасибо! — тот дрожащими руками прижимает технику к груди. — Ты меня очень выручаешь, правда!              — Да не за что.              И неловкое молчание.       Потому что у него в голове испарились все мысли, когда он увидел Галфа в простой домашней одежде: майке-оверсайз и коротких шортах, которые не скрывают возмутительно длинные стройные ноги с небольшой растительностью ниже колен.              “Вот! Смотри! Галф не удаляет волосы на теле!”              “И что? Он может себе это позволить, потому что не участвует в шоу “Холостяк” как приглашенный кандидат”.              “А я участвую что ли?!”              Демонический смех становится ему ответом:              “А ты еще не понял, что будешь сражаться за сердце жениха среди тех, кто готов его осыпать деньгами и подарками? И явно не зажмотится на эпиляцию сходить”.              “Ладно, ладно! Сделаю я! А это сильно больно?”              “Узнаешь!”              Он поднимает глаза и понимает, что Галф вопросительно на него смотрит:              — Что?              — Говорю: может, хочешь выпить чаю?              “Так, губу закатай! Это не на рамен он тебя зовет!”              “Да знаю я, знаю!”              “Тогда лицо попроще, а то сейчас треснет от счастья”.              Мью старается, чтобы улыбка была максимально сдержанной:              — Да, спасибо, я бы не отказался.              Внутри чисто и уютно — никаких признаков того, чем Галф тут занимается в свободное от учебы время.              “А ты чего ждал? Развешанные по углам латексные костюмы и плетки для БДСМ?              “Ничего я не ждал, но…”              “Но стереотипы в голове все равно вертятся. Ну и дурак же ты”.              Спорить бесполезно, поэтому Мью робко присаживается на стул и оглядывается:              — У тебя тут… мило.              Галф заливает в чашках пакетированный чай горячей водой:              — Разве? Я думал, что это стандартная обстановка для общежития. Разве у тебя не так же?              “Вот дурааааак! Нашел, что ляпнуть”.              — Да, но… У тебя как-то уютнее.              “Комплимент за 300 просто! Ага, именно так надо подкатывать к парню, который тебе нравится: похвали ремонт в комнате, к которому он не имеет никакого отношения”.              — Спасибо, но я ничего такого не делал. Вот, — ему протягивают чашку с горячим чаем.              Мью делает глоток и радуется, что появилась хоть какая-то причина помолчать, потому что от неловкости ему хочется провалиться сквозь землю. Он пытается спросить о чем-то нейтральном:              — А какие у тебя хобби? Чем увлекаешься?              “Трясу задницей перед мужиками, которые готовы за это заплатить! Ты вообще придурок — нашел, что спрашивать”.              Мью понимает, что сморозил очередную глупость, поэтому снова краснеет:              — Прости, это не мое дело. Можешь не отвечать!              Но Галф качает головой:              — Все в порядке. Я люблю играть в футбол, но в последнее время не получается.              “Молчи про работу! Просто молчи!”              — Много учебы? — он кивает.              — Типа того, — Галф мнется и нервно хлебает чай. — Я еще подрабатываю в круглосуточном магазине рядом по ночам, поэтому на хобби времени особо не остается.              “Вот! А я тебе говорил! Это самая обычная работа, а не то, что ты себе надумал”.              “Но откуда я мог знать?!”              “Нужно избавляться от стереотипов и мыслить шире”.              Мью понимающе хмурится:              — Поэтому ты спишь на лекциях.              Парень смущенно трет шею:              — Я обычно стараюсь так не делать, но когда накладывается несколько дежурств подряд, то я становлюсь как зомби.              Да, Мью и сам это видит: синяки под глазами его котика становятся совсем темными, а скулы заостряются. Значит, вопрос не только в скудном питании, но и в отсутствии отдыха.              Сейчас очевидно: у парня серьезные проблемы с деньгами, раз тот так вкалывает, при этом продолжая учиться. Но имеет ли он права спрашивать? Может, это что-то очень личное.              Поэтому Мью нервно улыбается:              — Я не могу помочь тебе с работой, но с учебой — вполне. Что тебе надо еще наверстать, помимо конспектов по философии? Может, нужны какие-то книги? Монографии? Я помогу достать.              Он понимает, что прямое предложение денег обидит парня, тот может отстраниться от него, а вот такая помощь может и прокатить.              Галф неуверенно мнется и закусывает губу:              — Мне не хочется тебя еще сильнее напрягать… Ты и так столько для меня сделал.              — Столько — это сколько? Всего лишь дал на время ноут. Это малость, что я могу сделать для друга.              — Друга?              “Суппасит, не дави! Может, он еще не готов!”              Мью пытается выкрутиться:              — Ну, я понимаю, что мы не очень близки, но мне бы хотелось…              Ладонь ложится на его руку, сжимая, а он замолкает, неверяще глядя на это проявление близости:              — Я не против быть друзьями.              “Суппасит! Прекрати улыбаться как сумасшедший! Прекрати! Ай… Я умываю руки, тебе уже ничто не поможет”.              — Спасибо, — он еле шепчет.              Глаза Галфа удивленно округляются:              — За что ты меня благодаришь?              — За то, что доверяешь мне. И позволяешь быть рядом.              Смотреть на нежно-розовые щеки и такие же ушки — это тяжкое испытание, потому что безумно сильно хочется их коснуться, погладить, ощутить кончиками пальцев этот жар. Теперь черед его нового друга отводить смущенный взгляд, а Мью одним глотком допивает чай, жидкость попадает не в то горло, он закашливается и подрывается с места:              — Я.. пойду…              — Что — уже?              За приступом кашля ему даже кажется, что в голосе звучит сожаление.              — Д-да, надо кое-что сделать. Я… Я напишу!              Он вылетает из комнаты и пробегает до конца коридора, чтобы там прислониться к стене и отдышаться.              “Ну что тебе сказать…”              “Что опять не так?”              “Наоборот: ты молодец. Не надавил, не напугал”.              “Эээээ…”              Он настолько редко в ладах с самим собой, что даже теряется. Неужели и правда все сделал правильно?              Словно в подтверждение его слов телефон пикает уведомлением: это Кана разместил новый пост в твиттере:              “Все-таки в мире еще есть люди, которые готовы бескорыстно помогать. Так удивительно”.              Он лайкает запись с аккаунта “Просто М” и отвечает с картинкой милого котика в сердечках, не слушая настырный голос в голове:              “Бескорыстно? Правда? Ну-ну”.              И улыбается.