Часть III. Гарри Поттер и секреты прошлого

Мадам Помфри отпустила меня только в понедельник. Но зато, пока я лежал в больничном крыле, у меня было время понять, что при приближении дементоров я слышал голос своей матери. А именно, я слышал её последние мгновения жизни, я слышал, как она пыталась меня защитить, слышал, как Волан-де-Морт убил её. Кстати, похоже наша догадка всë-таки верна. Когда мы с Гермионой зашли в кабинет защиты от тëмных искусств, за учительским столом сидел профессор Люпин. Он осунулся, потрёпанная одежда висела мешком, под глазами синели круги — всë очень походило на симптомы оборотня после полнолуния, которое, к тому же, было вчера. Однако, когда все расселись по местам, он приветливо улыбнулся. Ученики (не ШОТовцы, им мы запретили) первым делом стали жаловаться на Снейпа. — Это нечестно, он ведь только заменял вас, а задал такое домашнее задание! — Мы ничего не знаем об оборотнях… — …целых два свитка! — Нужно было сказать профессору Снейпу, что вы ещё оборотней не проходили. — Люпин слегка нахмурился. Класс загалдел громче: — Да мы сказали, а он говорит, мы очень отстали… — Он и слушать ничего не хотел… — Целых два свитка!!! Общее возмущение было велико, но Люпин только улыбнулся. — Ничего, я поговорю с профессором Снейпом. А его задание можете не делать. — Ну, вот! — огорчилась Гермиона. — А я уже сделала. Я промолчал, хотя вчера мы с ней вместе писали сочинения в больничном крыле, стараясь выражаться так, чтобы Снейп понял, что мы всë знаем о профессоре Люпине. Конечно, утверждать явно мы не стали, но рискнули черкнуть пару строк о том, каково быть оборотнем-преподавателем, когда твоему недружелюбному коллеге об этом известно. Короче говоря, намëк получился довольно толстым. — Сдадим Снейпу, — сказал я Гермионе. — Заодно, может, получится поговорить. — Нет, — возразила когтевранка. — Давай лучше ты сдашь оба сочинения без меня. Тебе Снейп доверяет сильнее, будет больше шансов, что он станет говорить. — Идëт, — я пожал плечами. — Уж сдать домашку самостоятельно я смогу. Урок прошёл замечательно (я имею ввиду, урок прошëл не так скучно, как все остальные). Люпин принёс стеклянный ящик с болотным фонарником. Это хрупкое и безобидное на вид одноногое существо, казалось, было составлено из струек дыма. — Заманивает людей в болото, — диктовал Люпин. — Видите у него в руке фонарь? Он с ним прыгает по кочкам, путник идёт на свет, он всё дальше… А с трясиной шутки плохи… При этих словах фонарник изо всех сил скребнул ногой по стеклу, не хуже чем ножом, так что весь класс передёрнуло. Прозвенел звонок. Собрав сумки, все двинулись к выходу. — Одну минуточку, Гарри, мне нужно тебе что-то сказать. Я вернулся, Люпин накрыл тряпкой ящик с болотным чудищем. — Слышал о вашем матче. — Люпин стал запихивать в портфель книги. — Жаль твоей метлы. Её можно починить? — Нет, — ответил я. — От неё только щепки остались. Люпин вздохнул. — Гремучую иву, о которую разбилась твоя метла, посадили в тот год, когда я поступил в Хогвартс. Помню, мы придумали игру: кто первый подбежит к ней и коснётся ствола. Одному мальчику, по имени Дэйви Гаджен, она чуть не выбила глаз, и нам запретили к ней подходить. Её лучше не трогать. Никакая метла бы не уцелела. — Вы и о дементорах слышали? — я решил воспользоваться случаем. Вдруг Люпин, случайно или нет, расскажет что-нибудь полезное. Профессор бросил на меня внимательный взгляд. — Да. Профессора Дамблдора в такой ярости ещё не видели. Дементоры уже давно проявляли недовольство… разъярились, что их не пускают на территорию школы… Ты из-за них упал? — Да, — признался я, а потом решил надавить на жалость — чем больше эмоций, тем легче запутать человека. — Ну почему? Почему из-за них я падаю в обморок? Я что… — Нет, ты не трус. Дементоры так сильно действуют на тебя, потому что ты пережил такое, чего другим и в страшном сне не снилось, — сказал Люпин. На его молодое, хоть и в глубоких морщинах лицо, обрамлённое седыми волосами, упал косой луч зимнего солнца. — Дементоры — самые отвратительные существа на свете. Они живут там, где тьма и гниль, приносят уныние и гибель. Они отовсюду высасывают счастье, надежду, мир. Даже маглы чувствуют их присутствие, хотя и не видят их. Когда ты рядом с дементором, в тебе исчезают все добрые чувства и счастливые воспоминания. Это их пища. Они съедают всё хорошее, что есть в человеке, и тот становится таким же, как они, воплощением зла. В нём остаются только самые страшные воспоминания. Если, конечно, это длится достаточно долго. Так что нет ничего удивительного, Гарри, что ты при их виде падаешь в обморок — страшнее того, что ты испытал, трудно придумать. Любой бы на твоём месте упал. И стыдиться тут нечего. — Когда они рядом, — я нарочно опустил глаза, хотя в горле у меня на самом деле стоял комок, — я слышу, как Волан-де-Морт убивает маму. Рука Люпина дёрнулась, будто он хотел взять меня за плечо, но передумал. — И зачем только они явились на матч? — притворно понурился я. — Они голодны, — ответил Люпин и защёлкнул портфель. — Дамблдор не пускает их в школу, и им не из кого сосать радость — они ведь ею питаются… А на стадионе собралось столько болельщиков! Ликование, радость, для дементоров это настоящий пир. Они и не удержались. — В Азкабане, должно быть, ужасно, — глухо сказал я, стараясь повернуть разговор в нужное русло. Люпин нахмурился и кивнул. — Да, крепость стоит в море на маленьком островке, но дементорам не нужны ни толстые стены, ни вода, узники и так не сбегут: они заточены в темнице собственных мыслей. Почти все очень скоро сходят с ума. — Но ведь Сириус Блэк сбежал… Портфель Люпина соскользнул со стола, и Люпин поймал его на лету. Мне даже стало немного стыдно за то, что я так бессердечно манипулировал его чувствами. — Да, сбежал, — ответил он, выпрямившись. — Блэк, похоже, нашёл способ с ними бороться. Ни за что бы не поверил… Дементоры высасывают из волшебника магические способности, если он надолго остаётся в их власти… — А ведь вы прогнали дементора тогда, в поезде, — вспомнил вдруг я. — Есть… особые приёмы… Да и потом, в поезде был только один дементор. Чем их больше, тем труднее с ними бороться. — Научите меня этим приёмам, — я и сам мог научиться, но так было проще сблизиться с Люпином. — Пожалуйста. — Я, Гарри, вообще-то не мастер сражаться с дементорами… — А вдруг они снова придут на матч? Люпин нерешительно поглядел на моё умоляющее лицо. — Ну ладно, — сказал он. — Я тебе помогу. Только, боюсь, придётся подождать следующего полугодия, у меня очень много дел. И угораздило же меня заболеть в самое неподходящее время! На перемене я спустился в подземелья и трижды постучал в кабинет Снейпа. Мгновение — и дверь открылась сама по себе. — Зачем пришли, Поттер? — спросил Снейп, появившись на пороге. — Здравствуйте, профессор! — радостно сказал я. — А я тут сочинения принëс! — Какие ещё сочинения? — нахмурился Снейп. — По защите, сэр. Вы же сами нам задавали, помните? — я дождался еле заметного кивка (скорее глазами, а не головой). — Вот, держите, — протянул свитки пергамента, исписанные мелким почерком. — Здесь моё и Гермионы — ей нужно было забежать в библиотеку, так что она попросила меня занести вам. Кстати, остальные, наверное, не сдадут. Профессор Люпин разрешил не делать, а у нас просто уже всë было написано, так что… Снейп взял сочинения и с невероятной скоростью просмотрел сначала моë, потом Гермионы. Он нахмурился и пару секунд о чëм-то размышлял. Потом вошëл в кабинет и указал рукой, предлагая последовать за ним. Когда я оказался внутри, профессор взмахнул рукой, и дверь захлопнулась. — Если Поттер добровольно приходит в мой кабинет, значит, он залез туда, куда не надо, — пробормотал Снейп себе под нос, но я услышал каждое слово. — Что вы, сэр! — воскликнул я. — Не стоит бояться, в ваш кабинет я всегда прихожу добровольно. — Этого-то я и боюсь, — профессор потëр лоб рукой. — Вы же пришли не сдать сочинения, так? Чего вам нужно, Поттер? — Во-первых, я многое узнал, в том числе то, что профессор Люпин — оборотень, и он был другом моего отца. А ещё я знаю, что вам это всë тоже известно. Во-вторых, я хочу знать, что ещё вы знаете, почему так ненавидите Люпина и с чего вы взяли, что он помог Сириусу Блэку попасть в Хогвартс? Снейп глубоко вздохнул и навалился на парту. — Я даже не хочу спрашивать, откуда вам всë это известно, — сказал он. — Только скажите, с чего вы взяли, что я стану отвечать на вопросы? У меня тоже есть — как вы там говорите? — конфиденциальная информация. — Чëрт, да когда уже Дамблдор поймëт, что это моя война, а не его? — воскликнул я, подняв лицо к потолку. — Не ругайтесь, Поттер, — ухмыльнулся Снейп. — Я всë ещё профессор и могу снять с вас баллы. — Как будто меня это волнует? — хмыкнул я. — Ладно, просто расскажите всë, что можете. Пожалуйста. — Вам действительно не стоит в это лезть, Поттер. Вы вообще осознаëте, как это опасно? — А кто, если не я, профессор? — я вздохнул. — Дамблдор и его Орден Феникса? Если их действительно так волнует происходящее, то чем они занимаются? Где они сейчас, где были в прошлом году и в позапрошлом? Да, я заметил, что за мной наблюдают. Только вот что толку? Все они действуют только по приказу нашего любимого Дамблдора. А он, вместо того, чтобы сделать хоть что-то полезное, тратит время на придумывание квестов для его «Золотого мальчика»! Поймите же, я просто обязан взять всë в свои руки — это единственный способ выиграть войну! Какое-то время профессор Снейп молчал, а я переводил дыхание. — Двадцать баллов Гриффиндору и десять Когтеврану — за сочинение, — наконец произнëс Снейп. — Поттер, я не могу нарушить слово, данное директору, — он вздохнул. — Однажды Блэк сделал кое-что, из-за чего Люпин чуть меня не убил. Если бы ваш отец не вмешался, я был бы уже мëртв. Это всë, что я могу вам сказать. Профессор щëлкнул пальцами, и дверь за моей спиной отворилась. Я уже вышел из кабинета, когда Снейп меня окликнул: — Поттер! — я обернулся. — Будьте осторожны.