Часть III. Гарри Поттер и секреты прошлого

В целом, учебный год начался довольно хорошо. Я бы сказал, даже прекрасно. Ну, за исключением тех жутких тварей, которые окружали Хогвартс. Пожалуй, тут я должен поблагодарить Дамблдора. Он категорически отказался впускать дементоров на территорию школы, так что они держались на довольно приличном расстоянии от учеников. Только вот я всë равно ощущал их присутствие: где-то на периферии сознания прочно засело ощущение гнетущей безнадëжности. Хотя теперь я мог это контролировать, отвлекаясь на что-нибудь интересное. Но давайте о хорошем. Во-первых, я собрал полный состав ШОТ и произнëс речь в честь начала нового учебного года — чуть более пафосную и драматичную, чем Дамблдор. Во-вторых, мы с Орденом Тайн отобрали восемь самых выдающихся учеников (по двое с каждого факультета) и дали им задание приглядеть претендентов на вступление в ШОТ с первого курса. В-третьих, мы решили, что второй и третий курсы наших учеников находятся приблизительно на одном уровне, так что будут обучаться вместе. Конечно, нам будет сложнее работать с такой большой группой, зато можно будет оставить прошлогоднее расписание. А ещё случилось кое-что очень классное. Помните, профессор МакГонагалл хотела поговорить с Гермионой о еë расписании? Подруга нам всë рассказала. Когтевранка записалась на все дополнительные предметы, так что впихнуть их в одно расписание было просто нереально. И тогда МакГонагалл выдала Гермионе («как очень ответственной ученице») маховик времени — волшебный предмет, позволяющий вернуться в недалёкое прошлое (не более пяти часов). Он выглядел как песочные часы, посаженные на ось, которая в свою очередь крепилась на длинной золотой цепочке. По словам МакГонагалл, маховик времени не может вносить кардинальных изменений в ход событий. Так, например, маховик не может вернуть жизнь убитому человеку. Но с его помощью можно сделать вероятное реальным. Однако надо быть осторожными! Если тот, кто использует маховик, встретится со своим прототипом в прошлом, это приведёт к непредсказуемым последствиям. Короче говоря, вы всë поняли правильно: в руки Ордена Тайн попала машина времени. И пусть пока я не имел ни малейшего представления о том, что с ней делать… В общем, это совсем не значило, что мы просто оставим его болтаться на шее у Гермионы, чтобы она использовала его «исключительно для посещения занятий». Итак, первым уроком в этом учебном году была нумерология. Дополнительные предметы, которые я выбрал, вызывали у меня особенный интерес, потому что в Хогвартсе их почти никто не изучает. Единственным человеком (из тех, кого я знал), выбравшим изучение древних рун был Перси Уизли. Но спрашивать о чëм-либо у него — это всë равно что добровольно прийти на скучную трëхчасовую лекцию. Так что мы с Гермионой отправились на уроки, совершенно не представляя, чего ожидать. В действительности же, ожидали не мы, а нас. Когда мы вошли в класс, там уже сидела профессор Септима Вектор — красивая женщина с длинными чëрными волосами — и ещё меньше дюжины человек, более половины из которых были когтевранцами. Скоро выяснилось, что профессор Вектор — это действительно строгая учительница, хотя, должен признать, у неë просто великолепное чувство справедливости. Сам предмет лично мне показался довольно интересным. В суровой реальности значение нумерологии не было таким уж большим, но еë можно сравнить с… волшебным талисманом. Я хочу сказать, что благодаря нумерологии можно перестать надеяться на удачу. Она позволяет предугадать более удачный выбор заранее. А главное, нумерология — это не какое-то там гадание по чаинкам, где кто-то видит Грима, а кто-то — осла. В нумерологии всë куда точнее. Просто складываешь числа и получаешь конкретный и вполне ясный результат. Вот, например, на уроке нас учили рассчитывать совместимость людей. Я выяснил, что я совсем не сочетаюсь с Волан-де-Мортом, но зато с Гермионой — великолепно. После нумерологии я отправился на трансфигурацию, а Гермиона — в прошлое, а если точнее — на магловедение. Правда, через пару минут она вновь присоединилась ко мне. Теперь она выглядела куда более уставшей и, судя по выражению еë лица, только что ушла с прорицаний. Я попытался было узнать, что там произошло, но Гермиона посоветовала не спрашивать. Ну и ладно, я не навязчивый. Скажу честно, на обязательных предметах мне было до жути скучно. Просто я уже изучил по ним всю школьную программу, если не считать невербальных заклинаний, которые будут только на шестом курсе. Не смотрите, что прошло всего два года. Большая часть программы с пятого по седьмой курсы содержит в основном повторение пройденного материала и подготовку к СОВ или ЖАБА, а вот уникальной информации там очень уж мало. К сожалению, освободить меня от посещения обязательных предметов никто не мог. Всë, что мне оставалось — это за первые десять-двадцать минут урока выполнить все задания, которые даст профессор, а потом мне обычно разрешают делать домашку по другим предметам. Этим я и занимался — зато после уроков время освободится. После обеда Гермиона в компании Невилла отправилась на уход за магическими существами, который теперь преподавал Хагрид. Как она рассказала мне буквально через минуту (всë-таки путешествия во времени — вещь классная), наш друг-лесничий справлялся вполне неплохо. Только вот у него были серьëзные проблемы с организацией, мерами безопасности и укрощением слизеринцев, которые не обучались в ШОТ. В результате Трейси Дэвис попала в больничное крыло из-за ужасной раны, нанесëнной ей бешеным гиппогрифом. На самом деле, это была лишь царапина, а гиппогриф напал только из-за того, что Трейси не слушала Хагрида, когда он объяснял, как нужно обращаться с этими животными. Но официальная версия на то и официальная, что не обязана совпадать с истиной. А сейчас мы с Гермионой и Драко, на всякий случай решившем держаться немного поодаль, направлялись на урок изучения древних рун (хотя я сказал, что это бессмысленно, ведь на этот предмет записались только ШОТовцы, а они в курсе нашей дружбы). На древние руны пришло ещё меньше людей, чем на нумерологию. Но это и к лучшему — у учительницы будет возможность уделять каждому ученику больше внимания. Преподавателем этого предмета была профессор Батшеда Бабблинг — приятная молодая женщина азиатской внешности со стрижкой «каскад». В отличии от профессора Вектор, она была довольно мягкой и любила много говорить. В изучение древних рун я влюбился с первой минуты урока. Профессор Бабблинг рассказывала предназначении рун, и тогда я осознал, насколько это классная штука. Руны — это, по сути, один из способов колдовать без волшебной палочки и заклинаний (почти). Особенно удобно, если нужно наложить долгодействующие чары, например, чтобы защитить дом от проклятий. Руны можно использовать в качестве личной защиты во время боя или для исцеления тяжëлых ран. Да я мог с ходу назвать сотню вариантов их применения! Но в современном мире трудно найти хоть одного волшебника, который пользовался бы древними рунами. Это объясняется тем, что они требуют предельной точности и времени. Если ошибиться в написании руны, последствия могут быть катастрофичны. Нужно совершенно точно знать, для чего используется та или иная формула, какие руны и в каком порядке в неë входят, как они пишутся. Отвлечëшься на мгновение — и наложишь на себя вместо исцеляющей формулы какой-нибудь сглаз! Однако я так просто не сдамся. Да и Драко с Гермионой не собирались уступать. Я решил отложить изучение невербальной магии на потом, а сейчас по-хорошему заняться рунами. Как я уже говорил, программа в Хогвартсе движется очень неспешно. Половину учебного года мы будем только изучать каждую руну по отдельности. А создание формул изучается вообще только на седьмом курсе. Так что, как вы понимаете, я решил самостоятельно обогнать общепринятую систему. Существовала разве что одна проблема: профессор Бабблинг строго (а это для неë не очень обычно) запретила кому-либо эксперементировать с рунами. Честно говоря, в какой-то степени я был с ней согласен. Всë-таки это действительно невероятно опасно (даже по меркам Хогвартса). К счастью, профессор сказала, что готова отвечать на все наши вопросы, и мы можем пробовать то, чего ещё не изучали, но только под еë контролем. Так что ей стоит готовиться к худшему: я не собирался оставлять еë в покое, пока не овладею рунами в совершенстве. Судя по взгляду Гермионы, она думала о том же (лицо Драко я не видел, он сидел позади меня). В четверг на одном из уроков зельеварения Симус Финниган шепнул мне, что Сириуса Блэка видела одна магла недалеко от Хогвартса. Она, конечно, приняла его за обычного преступника и позвонила в полицию. Когда из Министерства магии примчались, Блэка и след простыл. Может, эта информация и была полезной, но сейчас она ни к чему не могла меня привести. После обеда был первый в этом году урок защиты от тёмных искусств. Ученики вошли в класс, расселись по местам, достали книги, пергамент, перья и в ожидании профессора перекидывались шутками. Он наконец вошёл, улыбнулся и бросил на стол видавший виды портфель. Одежда на нём была та же, потрёпанная и заплатанная, но выглядел он лучше, чем в поезде, как будто поздоровел после нескольких сытных обедов. — Добрый день, — приветствовал он нас. — Учебники можете убрать. Сегодня у нас практическое занятие, оставьте только волшебные палочки. С любопытством переглянувшись, все спрятали книги и бумагу с перьями. Практическое занятие по защите от тёмных искусств было у нас всего один раз (не считая ШОТ), мы его хорошо помнили: профессор Локонс принёс клетку с шалунами пикси, выпустил их, и они перевернули всё в классе вверх дном. — Ну что, готовы? — спросил Люпин. — Пойдёмте со мной. Мы сгорали от любопытства. Вышли за профессором из класса, пошли по коридору и свернули за угол. У ближайшей двери висел в воздухе вниз головой, растопырив кривые пальцы на ногах, полтергейст Пивз и замазывал жвачкой замочную скважину. Заметив Люпина, полтергейст задёргал ногами в воздухе и заорал: — Глупый Люпин, глупый Люпин, глупый Люпин… — Он его знает, — прошептала Гермиона (у нас был урок с Когтевраном), и я кивнул. Это было очевидно, ведь хотя Пивз и был известным грубияном и дразнилой, но учителей вообще-то побаивался. Я показал Пивзу кулак, стараясь сделать это как можно незаметнее. Но, к сожалению, это всë равно привлекло внимание. Полтергейст затрясся от ужаса и со всей скорости улетел куда-то в стену. Ученики (особенно те, кто не состоял в ШОТ) поглядывали на меня с любопытством и восхищением, а профессор сощурился, о чëм-то размышляя. Мы продолжили путь. Пройдя следующий коридор, Люпин остановился перед учительской. — Ну вот мы и пришли. Заходите, — и он открыл дверь. В отделанной деревянными панелями просторной учительской стояло много старых разномастных кресел. В одном из них у камина сидел профессор Снейп. Он обернулся на шум и криво улыбнулся, блеснув глазами. Профессор Люпин вошёл последний и хотел было закрыть за собой дверь, но Снейп остановил его: — Постойте, Люпин, я, пожалуй, пойду. Зрелище предстоит не из приятных. Мои глаза, вероятно, засветились догадкой. Я посмотрел на Гермиону, и она еле заметно кивнула. Снейп и Люпин явно давно знакомы и, судя по всему, не очень-то и ладят. Можно предположить, что они вместе учились в Хогвартсе, а это значит… Значит, Люпин знал моих родителей и Сириуса Блэка. Снейп поднялся и широким шагом прошествовал мимо учеников, его мантия развевалась, словно чёрный парус на ветру. В дверях он остановился, круто развернулся и с усмешкой сказал: — Хочу вас предупредить, Люпин, в этом классе учится Гермиона Грейнджер. Если хотите, чтобы все по-прежнему считали профессором вас, не стоит позволять ей отвечать на вопросы, — когтевранка отвернулась и покраснела. — А ещё здесь есть Гарри Поттер, — взгляд обоих профессоров на долю секунды сосредоточился на мне, я даже почувствовал себя слегка неловко. — Он ещё хуже. Лучше вообще не разрешать ему доставать волшебную палочку. Я довольно усмехнулся. Почему-то я был совершенно уверен, что Снейп сейчас вспоминал прошлогоднюю дуэль с Драко, которую мы устроили на первом занятии Дуэльного клуба Локонса. Профессор Люпин удивлённо поднял брови, но, видимо, решил промолчать. Снейп скривился, вышел и громко хлопнул дверью. — Поглядите на гардероб, — сказал профессор Люпин и жестом указал на дальний конец комнаты, где стоял старый гардероб для мантий. Люпин подошёл к гардеробу, внутри что-то завозилось, и гардероб покачнулся, ручка дверцы задёргалась. Ученики в переднем ряду отшатнулись (кроме нас с Гермионой, разумеется). — Там всего-навсего обычный боггарт, — успокоил их учитель. — Так что бояться нечего. Большинство всё-таки полагало, что боггарта стоит бояться. Рон Уизли с ужасом глядел на профессора Люпина. Симус Финниган не сводил опасливого взгляда с дверцы: только бы не открылась. — Боггарты любят темноту, — рассказывал Люпин. — И чаще всего прячутся в гардеробе, под кроватью, в ящике под умывальником, одного я нашёл в футляре напольных часов. Этот появился здесь только вчера. Я попросил директора оставить его для нашего сегодняшнего урока. Кто ответит, что такое боггарт? Гермиона подняла руку. — Боггарт — это привидение, которое меняет свой вид. Он превращается в то, чего человек больше всего боится. — Замечательно, даже я не ответил бы точнее, — похвалил Гермиону Люпин, и та зарделась. — Так вот, боггарт в гардеробе ещё ни на что не похож. Он не знает, кого и чем станет пугать. Как он выглядит, неизвестно, но стоит его выпустить, он тут же станет тем, чего мы боимся больше всего на свете. Рон дико вытаращил глаза и что-то забормотал. — А это значит, — продолжал профессор, не обращая на Рона внимания, — что у нас перед боггартом огромное преимущество. Можешь сказать, Гарри, какое? Гермиона вскинула руку и даже на мыски приподнялась, чтобы её вызвали. — Нас много, — кратко ответил я. — Боггарт не будет знать, чей страх выбрать. — Правильно, — сказал Люпин. — Поэтому с боггартом лучше сражаться вдвоём, втроём, вообще, чем вас больше, тем лучше. Он сразу теряется, не может выбрать, в кого ему превратиться. В безголового мертвеца или огромного плотоядного слизняка? Однажды боггарт на моих глазах хотел напугать сразу двоих и превратился в половинку слизняка. Вот смеху-то было! Заклинание против боггарта простое, нужно только одно: хорошенько сосредоточиться. Лучшее оружие против него — смех. Превратите его во что-нибудь смешное и рассмейтесь, он тут же исчезнет. Сперва поучим заклинание без волшебных палочек. Повторяйте за мной: Ридикулус! — Ридикулус! — хором воскликнули ученики. — Замечательно! Вспомните теперь, чего вы больше всего боитесь, и придумайте, как страшилище превратить в посмешище. А потом взмахните палочкой и произнесите заклинание. Профессор распахнул дверь гардероба и стал вызывать учеников по одному. Боггарт превращался, то в мумию, то в ведьму банши, то в огромного паука. Наконец, очередь дошла до меня. Я давно мечтал встретиться с настоящим боггартом. Заклинание Риддикулус я выучил ещё на первом курсе, так что меня интересовало не это. Мне было любопытно, чего я на самом деле боюсь больше всего. Я встал перед боггартом, который сейчас представлял из себя бедного паука. Он будто бы, оценивающе глядел на меня всеми восемью глазами. Несколько нескончаемых мгновений ничего не происходило, а потом… Это был высокий красивый тëмноволосый юноша в слизеринской мантии. Он с аристократической грацией вышел из дневника и, прислонившись к ближайшей колонне, стал наблюдать за мной. «Ну здравствуй, Том, — у меня в голове всплыли мои собственные слова, сказанные несколько месяцев назад. — Когда мы с тобой виделись в последний раз, ты был… кхм… жутким лицом на затылке профессора ЗОТИ. Рад видеть тебя симпатичного в полный рост.» — Что? — казалось, Том Риддл читал мои мысли. «Ты что, не в курсе? — вспомнил я свой ответ. — Ах, да, точно! Это же конфиденциальная информация, Джинни не могла еë рассказать. Ну, понимаешь, Непреложный обет, все дела… Короче, извини за спойлер. Так что ты там хотел?» — Я знал, что ты придёшь, — сказал боггарт, принявший обличие шестнадцатилетнего Волан-де-Морта. — У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер… — Почему ты? — перебил я. — Почему именно в таком виде? — Первый вопрос. — Риддл располагающе улыбнулся. — Как это вышло, что ребёнок, не обладавший особенными чарами, смог… — Риддикулус! Я успел произнести заклинание прежде, чем кто-нибудь понял, кем именно обернулся мой боггарт. Тома Риддла тут же засосало в его дневник, оставив только глаза, испуганно глядевшие из пустых страниц. Никто не понял, что произошло, но все тут же засмеялись. А вот Гермиона узнала юного Волан-де-Морта, и теперь смотрела на меня с беспокойством. — Кто это был? — спросил профессор Люпин. — Что за тип? — интересовались ребята. Но я лишь молча выбежал из кабинета. Гермиона последовала за мной. Я остановился только тогда, когда класс скрылся где-то за двумя поворотами, и уселся на ближайший подоконник. Гермиона тоже забралась на него и села рядом со мной, приобняв меня за плечо. — Ты в порядке? — осторожно спросила она, а я только молча кивнул. — Почему твой боггарт превратился в Риддла из дневника? Я молчал пару минут, но потом всë же решился ответить: — Я… не уверен. Думаю, я боюсь не Риддла. Дело не в этом, просто… Просто мы с ним так похожи. Мы оба сироты, оба говорим на змеином языке (почему вообще я это умею?), оба полукровки… Помнишь, ты тогда сказала, что в моих глазах сверкнуло что-то красное? Когда я впервые открыл Тайную комнату. Почему это случилось? Ведь глаза Тома Риддла тоже горели красными огнями! Я боюсь, что стану таким, как он. — Гарри… — тихо сказала Гермиона. — Ты не похож на него. Совсем. Да какая разница, на каком языке ты говоришь и какого цвета магическая подсветка у твоих глаз? Как ты вообще мог подумать, что когда-нибудь станешь им? Ты добрый, Гарри, ты способен любить! Сколько ты уже всего сделал, чтобы защитить мир от Волан-де-Морта? — подруга посмотрела на меня с нежностью. — Ты не он, Гарри. Ты гораздо лучше. И на моей душе тут же стало теплее. Гермиона права, не имеет значения, в чëм я похож на Волан-де-Морта. Главное то, чем мы различаемся.