Часть III. Гарри Поттер и секреты прошлого

Профессор Люпин заявил, что ему нужно что-то сказать машинисту, и скрылся в коридоре. — Гарри, ты и вправду в порядке? — Гермиона тревожно смотрела на меня. — Я так и не понял, что произошло, — я вытер пот со лба. — Ну, понимаешь, этот дементор стоял здесь и осматривался (я так подумала, лица-то я его не видела), и ты, ты… — Наверное, это был обморок, — Невилл никак не мог успокоиться. — Ты вдруг обмер, упал и забился… — А профессор Люпин подошёл к дементору, вынул палочку, — продолжила Гермиона, — и сказал: «Никто из нас не прячет Сириуса Блэка под мантией. Уходи». Но дементор не шелохнулся. Тогда Люпин что-то пробормотал, и из палочки на дементора посыпались серебряные искры, тот развернулся и тотчас исчез. — Когда он вошëл сюда, почувствовали холод? Мне показалось, он явился с того света, — Драко передёрнуло. — Такой страх, как будто никакой радости никогда в жизни больше не будет. — Похоже на депрессию, — серьёзно заметил Невилл. — Это психическое расстройство, основными признаками которого являются сниженное — угнетённое, подавленное, тоскливое, тревожное, боязливое или безразличное — настроение и снижение или утрата способности получать удовольствие. — Это… невероятно точное описание, Невилл! — сказал я. — Но почему я упал в обморок? — Я не уверен, — признался пуффендуец. — Но, кажется, такое бывает при тревожной депрессии. Но я ещё не очень хорошо изучил эту тему… — Ладно, — прервал я Невилла (наверное, зря мы прислали ему столько книг). — Но ведь с вами такого не было, так? Тогда почему дементор действует на меня как минимум… иначе? Мне было неловко говорить об этом. В смысле, этот взгляд, полный жалости и… Я просто не мог его вынести! Впрочем, ладно, всë равно никто из нас толком ничего не знал, так что мы перешли к обсуждению других проблем. — Значит, дементоры будут охранять Хогвартс? — спросила Гермиона. — Вроде того, — пробормотал я. — А что такого сделал мой крëстный, что его все так сильно боятся? В смысле, я понимаю, сторонник Волан-де-Морта, предавший друзей — это жутко, но всë же? Ну, может, поругались они с моим отцом, вот тот его и предал. Откуда вся эта суматоха? — Вообще, говорят, он убил тринадцать человек одним заклятием среди бела дня, а потом только стоял и смеялся, — сказал Невилл. — Там его и арестовали, прямо на месте преступления. Он даже не сопротивлялся. — Это были двенадцать маглов и Питер Петтигрю — ещё один друг твоего отца, — уточнил Драко. — От него остался только кончик указательного пальца. Он был передан его матери вместе с орденом Мерлина первой степени, вручëнным посмертно. — А почему все всë знают, а я нет? — спросил я. — Вся эта история ведь буквально вертится вокруг меня! — Ты вырос у маглов, — заметила Гермиона. — Как и я. Я, кстати, тоже много чего не знаю. — Да, но… — я на мгновение задумался. — Раз уж здесь такое происходит… Если Сириус Блэк сбежал из Азкабана. Разве не должен кто-нибудь рассказать мне обо всëм, предупредить, чтобы я был осторожен? В смысле, да, Люциус сказал мне, что Блэк мой крëстный… Но, я имею ввиду, почему этого не сделал министр или кто-нибудь по его приказу? Да, в конце концов, хотя бы Дамблдор и этот хвалëный Орден Феникса! — Гарри, это волшебники, забыл? — напомнила Гермиона. — Мы ведь уже выяснили, что с логикой у них туговато. Чего от них ещё ждать? Но тут нам пришлось прервать разговор, поскольку вернулся профессор Люпин. — Через десять минут будем в Хогвартсе, — произнёс учитель. — Ну что, Гарри, полегче стало? — Да, — сначала я недоумевал: откуда профессор знает моë имя? А потом я вспомнил, что его знают все. Наверняка Люпин видел мой шрам. О происшедшем больше не вспоминали. Поезд прибыл на станцию Хогсмид. Высаживались долго и шумно. Совы ухали, коты мяукали. Любимая жаба Невилла громко квакала под его шляпой. Крошечная платформа после дождя обледенела. — Первокурсники, сюда! — громыхнул знакомый голос. Мы обернулись и увидели высоченную фигуру Хагрида. Лесничий собирал первокурсников, чтобы переправить, согласно традиции, через озеро. — Здорово, ребята! — Хагрид возвышался над головами. Мы рванули к нему, но нас тут же оттеснила толпа. Мне, Драко, Невиллу и Гермионе предстояло, как и всем остальным, ехать до замка в карете. На грязной, в колдобинах, дороге их было не менее сотни — и никаких лошадей. Хотя, говорят, в замке есть лошади-невидимки. Когда мы забрались внутрь (Драко поехал со слизеринцами, так что нас было лишь трое) и захлопнули дверцу, карета и правда покатила сама, качаясь и трясясь на ухабах. В карете попахивало навозом и соломой. После шоколада я чувствовал себя лучше, но слабость ещё не отпустила. Невилл и Гермиона сели по краям и всю дорогу украдкой поглядывали на меня, опасаясь повторения припадка. Карета подкатила к великолепным чугунным воротам, слева и справа высились каменные колонны, увенчанные крылатыми кабанами, рядом стояли два дементора, с ног до головы укутанные мантиями. Я ощутил подступающий озноб, откинулся на пухлую спинку сиденья и, пока ворота не остались позади, не открывал глаз. Карета покатилась по длинному извилистому подъезду к замку. Гермиона высунулась в окошко и любовалась множеством приближающихся башен и башенок. Покачнувшись, карета остановилась, и Невилл с Гермионой вылезли. Я сошёл следом. Мы вместе со всеми вошли через высокие дубовые двери в огромный холл, освещённый факелами. Из холла наверх вела роскошная мраморная лестница. Двери в Большой зал были гостеприимно распахнуты. Поток учеников понёс меня к ним, но я успел только увидеть волшебный, затянутый сегодня чёрными тучами потолок. — Поттер! Грейнджер! Подойдите ко мне! — раздался чей-то голос. Мы с Гермионой удивлённо обернулись. Профессор МакГонагалл, преподаватель трансфигурации и декан Гриффиндора, требовательно глядела на нас поверх голов. Вид у неё был, как всегда, суровый. Волосы собраны в тугой пучок, сквозь квадратные очки в упор смотрят острые, живые глаза. Я локтями прокладывал в толпе дорогу. — Не волнуйтесь. Я просто хочу поговорить с вами у себя в кабинете, — сказала она. — А вы, Долгопупс, идите в зал. Невилл посмотрел нам троим вслед и поспешил к праздничному столу. Профессор повела нас с подругой через холл по мраморной лестнице к коридору, ведущему к ней в кабинет. Это была маленькая комната с большим, ярко пылающим камином. Профессор пригласила нас сесть у камина, сама расположилась за письменным столом. — Профессор Люпин послал с совой сообщение, — начала она, — что вы, Поттер, потеряли сознание в поезде. Я не успел ответить, в дверь кто-то постучался, и в кабинет ворвалась мадам Помфри, врач из больничного крыла. — Со мной всё в порядке, — тут же выпалил я. — А-а, это ты! — мадам Помфри не обратила внимания на мои слова. Наклонившись, она внимательно посмотрела на него. — Тебе опять угрожала опасность? — Это был дементор, Поппи, — пояснила МакГонагалл. Они, нахмурившись, переглянулись. — Выставили дементоров вокруг школы, — недовольно закудахтала мадам Помфри, откинув мне волосы и коснувшись лба. — Одним обмороком дело не кончится. Да он весь мокрый! Такая страсть, а проку от них чуть. Да если ещё учесть, какое действие они оказывают на людей хрупкого здоровья… «Это у меня-то хрупкое здоровье?» — подумал я, но благоразумно решил промолчать. Мадам Помфри… она такая — всего тебя осмотрит, но лишнего не сделает. Мне ли не знать? — Что вы сейчас ему рекомендуете? — голос профессора МакГонагалл был твёрд. — Постельный режим? Может быть, вечером отправить в больничный отсек? — Хотя бы пусть поест шоколада, — молвила мадам Помфри, проверяя мои глаза. — Я уже поел, — сказал я. — Мне дал профессор Люпин. Он всех нас угостил ещё в поезде. — Правда? — обрадовалась мадам Помфри. — Ну наконец-то появился преподаватель защиты от тёмных искусств, который знает своё дело. — Поттер, вы уверены, что хорошо себя чувствуете? — строго спросила профессор МакГонагалл. — Уверен. — Отлично. А теперь, будьте так любезны, подождите нас в коридоре. Мне надо сказать несколько слов мисс Грейнджер о её расписании, после чего все вместе пойдём на праздник. Я и мадам Помфри вышли в коридор, и та, что-то бурча себе под нос, удалилась в больничный отсек. Вскоре появилась сияющая Гермиона в сопровождении МакГонагалл. «Потом расскажу», — одними губами шепнула мне подруга, и мы трое отправились в Большой зал. Нас встретило целое море чёрных остроконечных шляп; тысячи свечей парили в воздухе, бросая свет на лица учеников за длинными столами. Профессор Флитвик, крошечный волшебник с целой шапкой седых волос на голове, выносил из Большого зала старую Шляпу и трёхногую табуретку. — Распределение уже кончилось, — заметила Гермиона. Новых учеников в Хогвартсе распределяла по факультетам Волшебная шляпа. Её надевали на голову очередному новичку, и она выкрикивала название факультета, по её мнению, наиболее для него подходящего (Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин). Профессор МакГонагалл поспешила к своему месту за преподавательским столом. Мы с Гермионой — к столам своих факультетов. Мы шли тихо, стараясь не привлекать к себе внимание. И всё-таки многие провожали меня любопытным взглядом, а некоторые даже показывали на меня пальцем. Неужели история с обмороком так быстро разнеслась по Хогвартсу? Ну и пусть! Мне-то что? Я сёл на свой привычное место между близнецами Уизли. Хотя профессор Дамблдор был очень стар, энергия била в нём ключом. У него были серебряные волосы до плеч и такая же борода, очки-половинки и необычайно длинный крючковатый нос. О нём часто говорили, что он самый великий волшебник, но у меня он особого доверия не вызывал. — Приветствую всех! — сказал директор школы. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнём с самого важного и серьёзного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждёт отменное пиршество. — Дамблдор кашлянул и продолжал: — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс-Экспрессе». Дамблдор секунду-другую молчал. А я подумал, что Дамблдор не очень-то рад такой охране. — Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжал директор. — И пока они здесь, — запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведёшь ни переодеванием, ни какими-либо ещё фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. — Последние слова он произнёс как бы между прочим. — Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры. Перси, сидевший недалеко от меня, выпятил грудь и горделиво огляделся. Дамблдор опять замолчал, окинул внимательным взглядом сидящих — никто не шелохнулся, не произнёс ни слова. — Закончу на более приятной ноте, — продолжил он. — Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от тёмных искусств. Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма. Профессор выглядел особенно жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии. — Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке, чтобы провести больше времени с оставшимися у него руками и ногами. Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять сам Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием. Ну вот, кажется, и всё, — заключил Дамблдор. — Во всяком случае, самое главное. А теперь будем праздновать!