Затерянные

«в голове бесконечная возня;

мне снится кошмар, когда ноги в холоде,

а по полу дует открытый сквозняк

и мне так холодно, холодно, холодно»

лампабикт — холодно

Слова Ацуши о том, что он в порядке, совершенно не помогают Чуе справиться с охватившим его беспокойством. Что вообще, черт побери, произошло? Почему ему потребовалась помощь? Ведьма намеревается увидеть парнишку лично, чтобы убедиться, что он не ранен и действительно чувствует себя нормально. Накахара чувствует глухое раздражение, которое коптится где-то в грудной клетке; его шаги резкие и быстрые. Он не до конца понимает, почему волнение такое сильное, но голос в голове шепчет, что в свете последних событий это неудивительно. Чуя поджимает губы, продолжая идти. Интуиция никогда его не подводит, и прямо сейчас она навывает ему, скребясь в солнечном сплетении, что случится что-то нехорошее. И так и есть. Когда Чуя открывает двери закусочной, он застывает в проходе. Ацуши сидит за одним из дальних столиков. Он что-то рассказывает своему собеседнику, жестикулируя руками, смеется и выглядит действительно в порядке. Рядом с ним стоят пустые тарелки из-под рамена, грязные палочки лежат на салфетках. Он не ранен, не взволнован и не напуган. Он выглядит довольно расслабленным, пока болтает с человеком, сидящим напротив. Дазай. Чуя ощущает липкий страх; он прилипает к спине, груди и распространяется внутри, словно чёртова болотная жижа, которую так тяжело отдирать. Накахара чувствует, как его сердце пропускает удар. Его голова начинает гудеть от количества мыслей, вихрем проносящихся по кругу, но единственный вопрос терзает его сильнее остальных. Ацуши знает? Чуя выходит из транса, когда Накадзима его замечает; светловолосый приподнимается, начиная махать ему рукой. — Чуя-кун! Мы здесь! Его словно окатили ведром холодной воды. Страх затмевается бушующим гневом на дне ярких глаз Чуи. За несколько шагов он преодолевает расстояние между ними и, не думая, хватает Дазая за воротник под удивленный вдох Ацуши. — Quid dixisti ei? Осаму ухмыляется, полностью расслабленный. Ворот рубашки неприятно врезается в кожу шеи. — Ух ты, не думал, что за прогул меня могут избить, — со смехом отзывается он на японском. Ацуши подскакивает; он кладет руки на предплечье Чуи, слегка сжимая. — Чуя, ты чего? Ты его знаешь?.. Дазай смотрит с насмешкой, словно совсем не беспокоится; он чуть наклоняет голову в бок, как бы спрашивая "да, Чуя, ты что, меня знаешь?". — Я... - его руки слегка обмякают. В смысле "за прогул"?.. — Ацуши-кун, прости, что не рассказал, — начинает Дазай, в его голосе слышится едва уловимый намек на веселье. — Мы с Чуей старые знакомые. Он давно меня не видел, вот и удивился. Ведьма приподняла брови, в неверии уставившись на парня. — Правда... Я, конечно, рассчитывал на объятия, а не мордобой, но если ты так проявляешь свою любовь, то я, в целом, не против, — Осаму кладет руки поверх все еще держащих ворот рубашки ладоней Накахары. Чуя издает тихое шипение, а после резко отпускает охотника. — Ох... Вот как, — Ацуши все еще выглядит ошарашенным. — Ацуши, - Чуя поворачивает голову в сторону парнишки. — Пошли домой. — Что? Уже уходите? Разве ты не хочешь остаться подольше и пообщаться, Чуя? — тянет Осаму, пряча улыбку за чашкой и сюрпая чай. Глаза ведьмы предупреждающе сверкают. — Ацуши, пошли. Чуя тянет друга за рукав, вынуждая выйти из-за стола; Накадзима дарит Дазаю неловкую улыбку. — До завтра, Дазай-кун, — прощается Ацуши, и Чуя застывает на полпути. — До завтра? — еле слышно повторяет он. Ацуши моргает. Он переводит взгляд с Чуи на Дазая, все еще не понимая, что происходит. — Ну... Да? — неуверенно произносит он. Рука Накахары сильнее сжимается на его запястье. — Сюрприз! — радостно произносит Осаму, отставляя чашку в сторону. — Неужели ты не видел списки, Чуя? Как-то это безответственно с твоей стороны, не находишь? Ты же куратор, в конце-концов. Должен знать своих студентов. — О, блять, ты не посмел, — ведьма медленно качает головой в разные стороны. Осаму пожимает плечами. — Мне очень нужно было с тобой встретиться. Накахара больше не может этого выдерживать; он, все еще крепко держа Ацуши за руку, выходит из кафе. Его шаги тяжелые, резкие и быстрые. Он глубоко дышит: холодный воздух проникает в его легкие, остужая. Накадзима кое-как поспевает за ним. — Чуя, постой! — просит светловолосый, спотыкаясь о свои же ноги. — Я не... Да постой же ты! Чуя приходит в себя из-за того, что Ацуши резко остановился, вырвавшись из хватки. — Что происходит? Почему ты- — Не доверяй ему, — тон ведьмы резкий и сквозит остывающим гневом. — Не знаю, какую чушь он успел наплести тебе, но его словам нельзя верить. Постарайся не сближаться с ним, Ацуши. Накадзима хмурит светлые брови еще сильнее, в его глазах плещется непонимание. — Чуя, — осторожно начинает он. — Кто он? Вы давно друг друга знаете? Тон, с которым говорит Ацуши, такой аккуратный и тихий, словно Накахара - бомба, которая просто взорвется, если с ней обращаться небрежно. Чуя слегка морщится. — Я... — парень быстро облизывает пересохшие губы. — Да, мы старые знакомые. Это неважно, тигренок. Просто этот человек мне не нравится. Ацуши еле слышно вздыхает: — Тебе, по правде сказать, многие люди не нравятся. Но хорошо, я понял. Прости, что все вот так получилось... — Ты не знал, — Чуя мотает головой в в разные стороны. — Это я должен извиниться. Не стоило мне выходить из себя. Прости, если напугал. Губы Накадзимы дрогают в улыбке; парнишка делает пару шагов навстречу другу и обнимает его, крепко сжимая. Чуя утыкается лицом в его макушку, обнимая в ответ. — Я всегда на твоей стороне, — слышится приглушенное бормотание Ацуши, и сердце ведьмы сжимается. — Я знаю.

•••

Пока Ацуши занимается французским на диване в гостиной, Чуя сидит на деревянном полу веранды, выкуривая очередную сигарету. Он плотнее кутается в толстовку, потому что ветер не щадит (сегодня он явно в плохом настроении, вместо забав желает лишь натворить пакостей). Чуя игнорирует летящие в него листья, и вскоре ветру надоедает; ведьма слышит что-то отдаленно напоминающее фырканье, когда ветер исчезает. Чуя видел списки. И имени Дазая в них не было. И тут только два возможных варианта: либо девушка, которую он попросил написать имена студентов, допустила ошибку и просто забыла про существование этой бинтованной мумии, либо она наоборот была прекрасно обо всем осведомлена и сделала это намеренно. Если это второй вариант, то, видимо, она преследует такую же цель, что и Дазай. Значит, на эту "миссию" его отправили не одного. Неужели Фрэнсис так сильно хочет заполучить Чую в свои ряды? Это, конечно, совсем неудивительно. И все же... Накахара тушит сигарету и обхватывает замерзшими руками голову, зарываясь пальцами в волосы и слегка оттягивая пряди. Отчаяние комком встает у него в горле.

•••

Вокруг слишком темно; Чуя морщится, переворачиваясь на другой бок и крепче прижимая к себе подушку. Он уснул несколько часов назад. Проверил домашнюю работу Ацуши и только после этого позволил себе успокоиться и прилечь. Окно в спальне закрыто, но ветер рвётся внутрь; с улицы доносится его вой, и деревянные ставни стучат, дрожа. Накахара тяжело дышит. Его брови нахмурены, а губы чуть приоткрыты. Он вновь ворочается и ложится на спину, случайно отбрасывая подушку на пол. «Прекрати бежать, Чуя». Голос тихий, хриплый, звучит прямо над ухом. Ведьма цепляется обеими руками за простынь и сжимает её. «Время пришло, и ты знаешь это». В спальне душно. Воздух застыл, неприятный и тёплый; футболка Накахары мокрая от пота. «Я устал, — едко, шипяще. — Мне надоело, что ты бежишь от меня. Остановись. Я здесь - был и всегда буду. Назови моё имя, Чуя. Скажи его». Чуя чувствует, что его тело становится горячим. Он раскаляется, проносит энергию от макушки до кончиков пальцев и делает глубокий вдох. Ворочает головой в разные стороны, стискивает зубы. «Назови. Моё. Имя, — с нажимом требует голос. — Думаешь, я – какая-то ошибка? То, чего не должно быть? Назови моё имя. Прими его». Накахара просыпается, резко поднимаясь на кровати, одновременно с тем, как окна не выдерживают и распахиваются, впуская ветер внутрь. Парень оглядывает комнату, делая частые вдохи и выдохи, и чувствует, как мурашки бегут по всему его телу. Ветер носится вокруг него, давая возможность вдохнуть больше свежего воздуха. Холодно. Безумно холодно. Он весь мокрый, и с волос капает прямо на руки и одежду. - Ты чуть не сжёг дом! – вопит Суми, бросая в него подушку, подобранную с пола. – Чуть не уничтожил его! - Ты… - Чуя смотрит на него, растерянно бегая глазами по лицу домового. – Ты облил меня?.. - А что мне ещё оставалось делать?! – спрашивает в ответ Суми. – Ты прожжег простынь! Вот поэтому я и не хотел тебя впускать! Дом и я погибнем из-за тебя! Чуя морщится, перебивая домовёнка: - Тише, Ацуши услышит, - говорит он, а после поворачивает голову, оглядывая кровать. На месте, где он лежал, теперь дырка. Края ткани почернели. – Спасибо, - обращается к ветру, - Теперь можешь уходить. Ветер делает ещё один круг возле Чуи, лохматя его волосы, а затем вылетает в окно, потоком воздуха резко захлопывая его за собой. - Ты нас убьёшь, - гневно шипит Суми. Накахара игнорирует домового, вставая с кровати. Он достаёт из шкафа полотенце и вытирает им волосы, устремляя взгляд куда-то в пол. - Ты меня слышишь? – на ногу ведьмы больно наступают. Чуя скидывает полотенце на пол, и вытаскивает сухую одежду. – Пустоголовый! Найди себе другое пристанище! Сняв с себя мокрую футболку, Чуя присаживается на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с лицом Суми. - Ты знаешь, что я не стану искать, - спокойно произносит парень, заглядывая в горящие злобой и страхом глаза напротив. – И я обещаю, что не причиню вреда тебе и этому дому. Я прожил здесь уже почти четыре года, я никогда не уничтожу это место. - Ты это не контролируешь, глупый человек, - язвительно произносит домовой. - Суми, - Чуя хватает его за подобие человеческих рук, - Я обещаю. Несколько секунд они смотрят друг другу в глаза, а затем Суми фыркает, вырывая свои руки. - То, что ведьмы не нарушают своих обещаний, ничего не значит для меня, когда речь заходит о доме, ты же понимаешь? – спрашивает он и сразу же исчезает, не давая Накахаре сказать и слова в ответ.