Город снов

      Отправляясь утром на работу, Саша никак не мог оторваться от теплого сонного Дани, который кое-как проснулся, чтобы проводить до двери. Данька чуть больше пятидесяти раз спросил, а точно ли Саша успеет вернуться. После десятого — Саша перестал отвечать и только улыбался, давая понять, что все хорошо.       Стоя босиком, в длинной футболке едва ли не по колено, Даня закрыл дверь только тогда, когда перестал слышать шаги на лестнице. Горло сдавило слезами, глаза в момент покраснели. Он услышал странные возмущения соседки, шелест ее веника по и без того чистому коврику и на носочках прошел в спальню, чтобы казаться как можно тише. Нужно было попробовать еще хоть ненадолго уснуть перед работой. Даня был уверен, что так время пройдет быстрее.       Оставив машину на служебной парковке, Саша долго сидел и не решался выйти. На улице валил снег, толпы народа бежали на ранние рейсы в главный вход аэровокзала. Стоя на улице, он внимательно разглядывал каждого и только потом, поежившись от холода, дернул на себя дверь служебного помещения.       Он простоял в очереди на досмотр больше, чем предполагал. Пока замерзал на улице, даже опаздывающие сотрудники и те, кому нужно было явиться позже, уже стояли организованной линейкой к рамкам. Порой бывало, что даже самые подозрительные пассажиры проходили эту рядовую проверку быстрее. Радовало одно, что свободное время оказалось потеряно в очереди, и за положенные два часа до вылета он отправился на медицинскую комиссию.       Шаг был ленивым, лицо грустным, состояние паршивым. Едкая мысль о том, что его вполне могут не допустить до полета в таком состоянии, сначала обрадовала Сашу, но потом отчего-то расстроила. Он сам себя перестал понимать. Еще никогда не хотел так сильно вернуться домой и обнять того, кто со вселенской грустью провожал его до самого порога. Это было впервые. Никто и никогда раньше так не делал. — Как общее состояние? — послышался глухой голос немолодого врача, который отложил тонометр и стал неразборчивым почерком заполнять бумагу. — Назначить дополнительные тесты? Давление и пульс в норме, на тестере ноль. Вы хорошо спали этой ночью? — Я немного расстроен, — не соврал Саша, изгибая губы в полуулыбке. — Семейные дела. Никто не застрахован от такого. — Нужна психологическая помощь?       На прищуренный взгляд мужчины Саша смущенно положил ладонь на затылок и покачал головой, улыбаясь. — Все хорошо, перед праздниками всегда так. — Понимаю, — кивнул врач, откладывая бумагу в сторону. — Не предусмотрели для вас выходных и праздников. — Выходит, как и для вас.       Выйдя в светлый коридор, Саша лениво осмотрелся в поисках своего экипажа. Из соседнего кабинета выходили старшие бортпроводники с аптечками в руках, кто-то здоровался, кто-то быстро бежал мимо, небрежно махнув рукой. Саша понял, что почти никого не знает, но надеялся хотя бы на то, что помощник будет опытным. По традиции познакомиться в комнате отдыха перед вылетом — на ранних рейсах обычно не выходило, так как все являлись почти впритык.       Он спустился на нижний этаж, зашел в комнату для брифингов и увидел, как в конце зала, в окошке, второй пилот получает документацию на самолет в чемодане внушительных размеров. Саша прекрасно помнил, как таскал это сам, но политика такая, что его всегда носит помощник командира. Своеобразная дедовщина. — Когда-нибудь и я сброшу этот тяжелый груз, — улыбнулся ему парень, который казался чуть младше. — Это мой первый заграничный рейс. — Никакой разницы, — пожал плечами Саша и кивнул в сторону большого стола посередине комнаты. — Главное, чтобы между нами было понимание.       Летчики сразу нескольких экипажей досконально готовились к полету. Изучали маршрутные документы, схемы захода в аэропорт назначения, проверяли сводку погоды на маршруте, выбирали оптимальный маршрут, определяли количество необходимого топлива, выбирали запасной аэродром. Являясь командиром воздушного судна, Саша изучал дополнительную информацию о рейсе: направление ветра на высотах, возможную турбулентность. Участков маршрута было много, а полет по большей части проходил над водным пространством, потому казалось не лишним подготовить себя к небольшой встряске.       Иногда он не любил политику авиакомпании о том, что экипаж не должен быть слётан. Все знакомились по факту, старшие бортпроводники частенько оказывались лишь недавно попавшими на эту должность. Разумеется, где-то нужно набираться опыта, но Саша порой думал, что новички через него проходят чаще всего. Впрочем, почти каждый командир так думал, судя по сплетням в курилке.       Помощник заполнял лист у диспетчера по центровке, и Саша с теплотой вспомнил, как сам занимался этим. Математические расчеты успокаивали его, позволяли отвлекаться от всего. Вспомнил, как переделывал свой почерк, чтобы он был более понятным, как аккуратно вписывал номер рейса, направление, бортовой номер, вес снаряженного воздушного судна, общую заправку, топливо на руление, топливо на взлет, топливо на полет, полетное время и количество кресел. А потом по этой информации определял, где у самолета будет центр массы.       Сейчас в мыслях был только Даня, который наверняка только с виду казался спокойным. Саша даже не слышал, как он закрыл дверь. В груди неприятно потянуло. Хоть беги домой, забивайся в шкаф и тверди оттуда, что тебя нет дома, и ты никуда не выйдешь.       Сообщив диспетчеру, что решение на полет принято, он нацепил поверх формы ужасный зеленый жилет, положенный по уставу, и проследовал к микроавтобусу. Назад пути уже нет.       Погода портилась, и Саша совершенно не завидовал второму пилоту, ведь именно он должен проводить внешний осмотр. Из кабины было видно, что молодой пилот выполняет все так, как написано в методичке, даже, кажется, именно с ней и сверяется: проверил отсутствие чеки на шасси, осмотрел нос, досконально осматривал датчики на предмет обледенения, дернул техническую дверь, пробежался взглядом по лопаткам двигателя. Когда помощник осмотрел крылья и разрядники статики, а затем метнулся к соплу двигателя, Саша, сидя в кабине один, громко рассмеялся. Но быстро понял, что смех был нервный. Он закрыл руками лицо, сбросил фуражку и захотел крепко выругаться или даже закричать.       После полного осмотра, который занял безумно много времени, второй пилот вернулся в кабину и довольно указал на шпаргалку. — Начать проверку бортовых систем, — выдал он дрожащим голосом и сложил руки лодочкой у лица, пытаясь их согреть. — Обычно все проходит шустрее, — Саша ухмыльнулся, сверяясь со шпаргалкой и проверяя, чтобы ни одна лампочка не горела. — Ты или нервничаешь, или хочешь выслужиться. — Я же сказал, что это мой первый заграничный рейс, — довольно спокойно кивнул помощник.       Саша кивал, не обращал внимания на пару испытующих глаз, а когда закончил проверку, расслабленно откинулся в кресле. — А небо, мой друг, везде одинаковое. Либо ты его принимаешь, либо оно тебя.

***

      Ледяное стекло помогало хоть как-то держать себя в руках. Данька прижался к нему лбом и гипнотизировал засыпанную снегом набережную. Во время сашиного отсутствия Данька жил будто механически: делал свои дела, прокручивал в голове утро, когда провожал Сашу, и касался своих губ пальцами, чтобы вспоминать снова и снова тот долгий поцелуй.       Он долго прижимался к родному телу, так же тягуче-долго целовался, не хотел отпускать и не хотел, чтобы его отпускали. Хотелось прижаться к Саше и не отходить ни на секунду. Иногда Данька сам пугался таких чувств, боялся надоесть, потом снова возвращался к этим мыслям и снова пугался. Он пробовал для успокоения нервов заниматься эскизами, что-то рисовать, играть с Бегемотом или просто обнимать его, но мысли всегда возвращались к Саше. Интересно, а чувствовал ли Саша то же самое?       Как только Саша приземлился в аэропорту Даболим, находящимся в западной Индии, Данька сразу же получил СМСку о том, что всё было хорошо, и просьбу не беспокоиться. Даня почти подпрыгнул на подоконнике в этот момент и даже случайно скинул кота. Бегемот обиделся, но злился недолго — как только настало время обеда, кот снова стал тереться о данькины ноги.       После первого сашиного сообщения последовало и второе, и третье. Данька был счастлив как никогда, особенно, когда Саша успевал сразу отвечать. Иногда Даня присылал фотографии себя, разбросанных принадлежностей в своей комнате, кота, себя с котом. Пару раз он даже сфотографировал еду, чтобы показать, что он вполне смог приготовить себе обед. Саша тоже не скупился на фотографии: присылал селфи из гостиницы, с прогулок по городу, писал, что скучает. В какой-то момент Саша даже позвонил Дане по видеочату, оправляя воздушный поцелуй. После такого звонка Даньке потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. Если бы не Бегемот, он бы так и пролежал на кровати, глядя в потолок и глупо улыбаясь.       Данька периодически залезал в чат, пересматривал отправленные Сашей фотографии и не находил ни одной, где бы Саша вышел плохо. Зацепившись взглядом за одно фото из гостиницы, Данька углядел картинную рамку на фоне. Идея пришла в голову почти сразу: Даня решил нарисовать для Саши его портрет на предстоящий Новый год. Прикинув в голове эскиз, воодушевленный Данька словил заряд мотивации на дополнительные часы в подработке. Катя, видя его сияющее лицо, сначала напрягалась, даже несколько раз спросила, все ли в порядке, но Данька искренне уверил её, что всё более чем отлично, и мысленно пообещал себе и Кате всё обязательно рассказать, но немного позднее. Отъезд Саши стало переносить немного легче.       Даня пришел с работы позднее, чем планировал. Все время, проведенное в цветочном, он не выпускал из рук телефон. Казалось, что Саша вот-вот позвонит или напишет. Он должен был. Он был просто обязан. Ведь Данька дома и переживает, тайком смотрит новости и постоянно заглядывает в сводку погоды, чтобы убедить себя в том, что все хорошо.       Лежа на своей кровати и слушая телевизор, работающий на кухне, Даня закинул одну руку за голову, а второй гладил урчащего кота. Паренек смотрел на настежь открытую дверь, на свое отражение в зеркале, повернул голову к незаконченным рисункам, сгрудившимся в углу спальни, и тут же скатился на пол. Прямо на коленях он дополз до сумки, вытряхнул ее, так же поступил с пакетом, в который были завернуты открытые краски. Долго рылся, отложил несколько цветов и задумчиво почесал голову. — М-да, — иронично причмокнул он. — Не густо у меня со светлым оттенком.       А ведь и правда, давно не покупал свежие краски по своему вкусу, все только по программе. А академический рисунок обычно серый и унылый. Такие цвета точно не подходили для новой задумки. Даня открыл тубус, устремил в него зеленый глаз и совсем не удивился, когда не нашел там чистых холстов. — Да, — кивнул он вместе с тубусом, все еще держа его перед лицом. — Если не везет, так с детства.       Даже если краски могли подождать до готового эскиза, то рисовать без холста было… ну, если не невозможно, то очень близко к тому.       Чтобы воплотить свою идею в жизнь, Данька решил действовать быстро. Он облачился в самую тёплую зимнюю одежду (он всё ещё носил сашину куртку), натянул на макушку капюшон и повязал пушистый шарф, закрывая им лицо. Как только с приготовлениями было покончено, он выбрал подходящий плейлист в смартфоне и вставил в уши наушники. — Не скучай без меня, — Данька присел на корточки перед Бегемотом, который с любопытством рассматривал его. — Я вернусь через пару часов.       Кот смотрел так пристально, не моргая, что Даньке даже показалось, будто он кивнул, давая слово. Даня потряс головой, отгоняя галлюцинации, и вышел из квартиры, направляясь в магазин художественных принадлежностей, который расположился напротив центрального входа в академию.       Снег в последние дни усилился: вместо мягких ласковых снежинок в начале месяца, зима преподносила липкие белые хлопья, которые противно били по лицу из-за подгонявшего их ветра. Данька щурился, старался ступать как можно аккуратнее по заснеженным улицам и сжимал смартфон в кармане. Музыка в наушниках хотя бы немного скрашивала его непростой путь.       Добравшись до места назначения, Данька облегченно выдохнул. Он быстро зашел на крыльцо, кое-как отряхнувшись, и с наслаждением окунулся в теплое помещение. В воздухе витал запах красок и каких-то специй, которые данькиному носу были незнакомы. На мгновение он перенесся в свою мастерскую в академии и даже немного заскучал по привычному месту работы. Всё-таки мастерские академии имели свой особый шарм, и проводить там время было настоящим удовольствием, несмотря на постоянный холод.       Даня размотал шарф и, расстегивая на ходу куртку, двинулся вглубь магазина. Он шёл мимо макетов, карандашей, всевозможных ластиков, с завистью смотрел на полки с блестящими тюбиками масляных красок, красивых упаковок с набором соусов, которые ему предстояло выбрать. Засмотревшись, Даня даже задел объемной курткой мольберты и поспешил поправить их за собой, двигаясь дальше.       Взгляд Дани задержался на всевозможных холстах. Он протянул руку вверх, касаясь поверхности, и стал мысленно прикидывать размеры задуманной картины, а также формат. Стоило Даньке начать выбирать себе необходимые материалы для работы, он сразу же уходил в себя и отключал любые чувства. Холсты располагались рядом с полкой художественных кистей. Даня не заметил, как совершенно неожиданно оказался не один. — Эта кисть слишком жёсткая, — светловолосый парень провёл пальцем по ворсу кисти. — Она совсем не подойдет для акварели… — Тогда попробуй вот эту, — парень чуть выше ростом, стоявший рядом с ним, потянулся к верхней полке и извлек аккуратную кисточку из колонка. — Слав, ты гений, это то, что нужно! — просиял светловолосый парень. — А есть ли там кисти для прорисовки мелких деталей?       Довольный парень, названный Славой, одарил светловолосого парня нежной улыбкой и снова потянулся к верхней полке. В этот момент Данька выбрал холст и резко развернулся, делая вид, что не заметил стоящую рядом пару. — Простите, пожалуйста! — воскликнул он, вытаскивая из уха один наушник. Он случайно задел холстом в раме некоего Славу. Последний остановился и примирительно замахал руками. — Не переживай, всё хорошо. Здесь слишком тесно, двоим точно не развернуться, — весело сказал он. — Да, ты… вы правы, — Данька покраснел, прижимая раму ближе к груди. — Дэнни, это ты что ли? — светловолосый парень выглянул из-за спины Славы. Данька оторопел. — Рома?.. — Я не ожидал тебя здесь увидеть! — воскликнул Рома, сжимая несколько кистей в ладони. — Тоже за скидками пришёл?       Рома широко улыбнулся. — О да, — данькин смех вышел немного нервным. Чтобы отойти от неожиданной, но не менее приятной встречи требовалось немного времени. — Мне прислали письмо на почту со скидками, и я решил воспользоваться ими до Нового года… — Держи, — высокий парень Слава протянул Роме тонкую кисть. — Это то, что ты искал? — Идеально! Спасибо тебе большущее! Ты самый лучший!       Рома улыбался так светло и нежно, глядя на этого самого Славу, что Даня почувствовал себя неловко. Слава, казалось, был счастлив сделать что угодно для Ромы, лишь бы видеть его таким радостным. — Ой, — вдруг спохватился Рома, переводя взгляд на Даньку и замечая его смущение. — Я вас не представил… Дэнни, знакомься, это Слава — мой парень.       Как бы Даня ни пытался контролировать свои эмоции, они всё же взяли вверх, и он вытаращил глаза, глядя то на Славу, то на Рому. Слава же дружелюбно вытянул вперёд широкую ладонь для рукопожатия. — Очень приятно познакомиться, — просиял Слава, осторожно пожимая данькину маленькую ладошку. — Мы вместе учимся, — пояснил Рома. — И пару раз делали проекты вместе. Я тебе рассказывал, помнишь?       Слава кивнул, а Данька невольно вспомнил тот самый вечер в Ромкиной квартире. Он мельком глянул на стоявшего напротив однокурсника, но тот выглядел абсолютно спокойным и невозмутимым. В лице Ромы ничего не изменилось: он выглядел таким же, как и раньше, только казался сильно отдохнувшим. На Даньку он совсем не злился, либо же просто очень умело скрывался. — А что ты решил купить? — вдруг спросил Рома, глядя на данькин холст в руках.       Даня немного замялся. Он никогда не был экспертом в светских беседах, а новые знакомства не давались ему так же легко, как Роме с его непринужденностью. И хотя присутствие Славы не было ему в тягость, смущение всё же преследовало его. — Я сейчас… Я сейчас работаю над одной картиной, — Даня указал на холст. — И решил купить себе новых цветов. Мне нужна более пастельная палитра… — Масло это серьёзно, — вдруг сказал Слава. — Но за всё время учёбы мне больше всего нравилось работать именно с ним, потому что там легко исправить ошибки.       Данька попытался улыбнуться и кивнул. — Хочешь, подскажу по цвету? — предложил Рома. — Недавно я закрыл колористику на «отлично», — он даже приосанился, расправляя плечи. Слава мягко потрепал Рому по макушке. — Было бы здорово, — выдохнул Данька, гипнотизируя Славину руку. Он всё ещё не понимал, как реагировать на такое внезапное знакомство. — С холстом будет довольно непросто, особенно в снег. Ты рискуешь его намочить, — Рома потёр подбородок. — Хочешь, подвезём тебя до дома после магазина? Мне кажется, метель только усиливается, — он глянул в сторону окна. — Ух ты… Спасибо, — смущённо ответил Даня, потупив взгляд. — Тогда я подожду вас в машине, — Слава указал на дверь. — А то здесь и так тесно. — Мы недолго, — Рома улыбнулся, глядя Славе в глаза, и привстал на носочки. Слава был выше, и поэтому ему пришлось немного наклониться, чтобы приобнять Рому и коснуться его губ мягким поцелуем.       От этой картины Данька растаял. Посреди заваленных художественными принадлежностями полок, окруженные какими-то скульптурами и старыми гравюрами, Рома и Слава выглядели словно герои старого французского фильма. Сомнений не осталось: Рома точно был влюблён в Славу, как и последний в него.       Дверь магазина закрылась, и Рома проводил глазами удаляющуюся фигуру своего нового парня. — И давно ты водишь машину? — поинтересовался Даня, желая как можно скорее заполнить паузу. — Не я, а Слава. Он с последнего курса. Я давно на него смотрел… — щёки Ромы слегка заалели. — Мы сейчас вместе… — Я очень рад. Надеюсь, он окажется лучше остальных, — искренне ответил Даня. — А твои дела как? — Рома старался сделать так, чтобы вопрос звучал более непринуждённо.       Теперь пришла очередь Дани краснеть. — У меня… Всё тоже хорошо… — начал он. — И… Я тоже сейчас встречаюсь. Саша… Он хороший очень…       Рома снова засиял. — Тогда я тоже могу тебя поздравить? — Ну… Да, наверное да, — Данька не сдержал ответной улыбки.       Всё ощущалось так странно и так необычно. Сейчас Даня мог говорить о своём любимом человеке, называть его своим парнем, рассказывать о нём и чувствовать себя свободно и естественно.       Рома двинулся вдоль прилавков с разными оттенками краски и принялся копаться в тюбиках, разглядывая номера цветов. Данька последовал за ним, выловив взглядом нужный оттенок нежного салатового цвета, который сразу же сжал в ладони. — Ого, посмотрите, кто это у нас тут! — неприятный визгливый голос прозвучал почти над ухом, хотя рядом, кроме Ромы, никого не было.       Даня и Рома почти синхронно обернулись, заметив парочку девчонок-однокурсниц. Оба парня предпочитали не общаться с этими персонами, которые вечно оставляли едкие комментарии в сторону других студентов. В академии девочки завоевали репутацию настоящих сплетниц, и все предпочитали обходить их стороной, а Данька даже имен их не помнил. — Котов и Малышев, наша сладкая парочка, — пропела одна из них. — Вы только посмотрите! — Похоже, что это заразно, — едко заметила другая, ткнув подругу в плечо. — Не знала, что ты такой же как он, — бросила первая девочка Роме, небрежно кивая на Даню. — Да, такой же, — сдержанно кивнул Рома. — Но я всё ещё лучше, чем ты.       Рома улыбнулся девице такой спокойной улыбкой, что по данькиной спине пробежались мурашки. Девица широко открыла рот от удивления, шевеля губами, как рыба. Её подруга, не найдясь, что ответить, развернула ту за плечи и толкнула на выход из магазинчика. — Здорово ты их… — смущённо проговорил Даня. — Спасибо.       Рома улыбнулся в ответ и подмигнул, продолжая выбирать палитру. — Да устал я скрываться, — вздохнул он. — Их издевки я переживу. Я хочу быть счастливым и очень хочу быть со Славой. Все рано или поздно все равно узнают, потому что сложно держать чувства при себе. Жизнь слишком коротка, чтобы быть трусом рядом с любимым человеком.       Даня кивнул, вспоминая уютный вечер, проведенный с Сашей накануне его отъезда. — Наверное, ты прав, — заключил он, когда уже расплачивался на кассе. — Кстати, что ты делаешь завтра? — Не знаю, — Рома повел плечом. — Наверное, буду помогать маме готовить на стол салаты. Это тот редкий момент, когда родители бывают дома. — А ты умеешь готовить? — Дэнни, — покачал он головой, касаясь плеча Дани. — Если бы я не умел готовить, то уже умер бы от гастрита или голода.       Даня быстро счел свои мысли довольно эгоистичными, но проигнорировать их уже не мог. Он знал, что Саша приедет домой утром тридцать первого декабря, а значит, что времени на приготовление новогоднего стола у них не будет. Парни вышли на улицу, и он тут же одернул Рому за локоть. — А ты не мог бы помочь мне приготовить пару простых блюд? — выпалил он. — Если, конечно, будет время… — Думаю, с такой ерундой я бы мог тебе помочь.       На его улыбку Даня просиял, еще раз сжал до сих пор удерживаемый локоть, и они вместе направились к машине.       Слава оказался немногословен, но его это, казалось, не портило. Даня с заднего сиденья против воли следил за его рукой и замечал, как она то и дело ложится Роме на колено. Жест этот казался настолько интимным, что приходилось краснеть или отворачиваться. Дане нравилось ехать с Сашей в машине, в такие моменты он чувствовал себя младше, беззащитнее, и ему это нравилось.       Он попрощался и вышел из машины прямо напротив дома. Дорога оказалась не чищена, тротуары и вовсе замело липким снегом, и Данька, плотно прижав холст в раме к груди, долго стоял перед спускающейся в воду лестницей, пытаясь рассмотреть теплые огни на том берегу реки. Он глянул на небо, на глаза тут же налипли снежинки. Пришлось зажмуриться. А по щеками потекли растаявшие холодные капли. — Возвращайся, пожалуйста, скорее… — прошептал он, смотря на темный купол неба, и заплакал, ощутив себя тем самым маленьким Сашей, который так и не дождался своего папу.       Даня вернулся в теплую квартиру, разделся и поспешил в ванную, чтобы умыть лицо. Стоял у зеркала, смотрел на свое отражение и постарался выжать улыбку. Он пообещал себе, что больше никогда не допустит подобных мыслей.       Скромно отужинав из-за пропавшего аппетита, Данька достал новые краски, приставил свежий холст к стене и уселся на коврике. В брезентовом чехле аккуратно лежал инструмент, каждый в своем кармашке, отчищенный и вымытый. Даня глянул на время и увидел, что уже почти полночь, но решил, что не пойдет спать, пока не сделает хоть сотую долю своей картины.       Рассвет застал Даньку лежащим на ковре, вокруг него были раскиданы тюбики с краской, между указательным и средним пальцами до сих пор торчал карандаш, а во второй ладони был зажат ластик. Проснулся Даня от ощущения холодного мокрого носа, коснувшегося щеки. Он заставил себя открыть глаза и увидел грустную мордочку Бегемота, который спешил сказать, что он проголодался.       Покормив кота и написав Роме, чтобы приходил ближе к вечеру, Даня прошлепал в комнату Саши, сбросил на пол вчерашнюю одежду, забрался под одеяло и вдохнул знакомый запах парфюма. Так он создал себе иллюзию, что Саша рядом. Одиноко скатившаяся по виску слеза быстро впиталась в подушку, но Даня уже успел уснуть.       Они встретились после пяти вечера, как и договаривались. Даня стоял у входа в сетевой супермаркет, когда увидел Рому, по самую макушку завернутого в теплый шарф. Он помахал другу составленным списком и, не задумываясь, обнял, обрадованный, что в этот вечер будет не один. — Ты даже список составил? — посмеялся Рома, взял в руки бумажку и быстро пробежался по ней глазами.       Даня надулся на смешок, выхватил бумажку из руки и осторожно разгладил ее. — Чтобы ничего не забыть, — буркнул он в шарф и, схватив за руку, потащил Рому в магазин.       Домой пробирались уже по высоченным сугробам, с тяжелыми сумками в руках и в одних наушниках на двоих. Даня не помнил, чтобы когда-то и с кем-то вот так гулял. Рома совсем не был похож на Сашу, с ним было иначе, но его очень хотелось обнять.       Работа кипела быстро. Рома сначала ругался на Даню, что тот проспал весь день, а теперь им приходилось торопиться, но потом нашел всю подходящую посуду, кастрюлю для быстрой варки и еще много всяких разнообразных контейнеров, в которые можно сложить готовый продукт. — Мне кажется, что тут бывает женщина, — сделал вывод Рома, указывая на посуду. — Не уверен, что могу представить, как мужчина покупает все это. А еще все цвета в одной гамме. Нет, он точно купил все это не сам.       Даня пожал плечами и встал рядом, держа в руках кусок мяса, который обильно натирал горчицей. — Не знаю, — недоверчиво скривил он губы. — У него есть подруга. Может, она подарила или купила. — Подруга? — Боже, Ром, — Данька закатил глаза. — Невеста его друга. Кстати, помнишь ты говорил мне об автографе в книге? Теперь я рисую обложку к этой книге, потому что она меня попросила. — Не хочешь ли ты сказать, что эта самая Таня — подруга Саши? — Да, именно это я и хочу сказать, — Даня нарочно сдержанно кивнул и покосился на Рому. — Могу подарить тебе еще одну ее книгу, а когда выйдет новинка, то ты первым ее получишь, да еще и с моей обложкой.       Он готов был поклясться, что крик был слышен даже на улице. Чуть испачканная в горчице Ромкина толстовка так и осталась незамеченной, когда паренек обхватил руками данькину шею и повис на ней, неразборчиво бормоча на ухо, как он рад.       Когда процесс готовки был близок к завершению, Даня чуть испуганно посмотрел на часы. Времени было много, шел уже двенадцатый час. Рома дорезал последний салат, на глаз подкидывая в него кусочки вареной свинины, и посматривал в духовку, как бы не передержать запекающееся мясо. — Ром, а как ты до дома доберешься? — осторожно поинтересовался Данька, уставляя в сушку последнюю кастрюлю. — Ну как доберусь… — чисто на автомате ответил тот. — Слава заедет за мной. Да мне тут и пешком не так долго идти. — Слава заедет? — Даня поставил стул к окну и присел, поджав под себя одну ногу. — А он знает… ну, о нас? — О том, что мы с тобой были близки? — Рома вопросительно взглянул на друга, и тот кивнул. — У каждого рано или поздно появляются бывшие. Что в этом страшного? Но, если честно, я бы не назвал тебя этим ужасным словом. Мне больше нравится понятие «близкий друг», ты и сейчас им остаешься. — А он не ревнует тебя? Ты же сказал ему, куда пошел? — А тебя Саша не ревнует?       Даня задумался, почесал нос и глянул на небо, будто оно могло помочь ему найти ответ. Он никогда не задумывался об этом, да и не так давно они вместе, чтобы думать о какой-то ревности. — Я даже не знаю, что ответить, — честно сознался он. — Мне кажется, что он уверен в себе. — Я тебе больше скажу, Дэнни, — перебил его Рома. — Он очень уверен в себе. Пожалуй, его можно понять, он действительно красивый и очень деликатный во многом.       Вспомнив тот ужасный вечер, Даня пристыженно отвернулся и, сложив руки на подоконнике, пристроил на них подбородок. — Вы тогда говорили обо мне? — тихо спросил он, боясь услышать ответ. — Нет, мы не говорили о тебе и уж точно тебя не обсуждали.       Прощаясь с Ромой на пороге квартиры, Даня чуть было не забыл отдать книгу. Обещал ведь. Извинился за помятый уголок, как бы невзначай рассказав о том вечере, когда уронил ее. — Ты ему точно понравился тогда, — посмеялся Рома, убирая книгу в рюкзак и отвечая быстрым сообщением Славе, что уже спускается. — На его месте я бы тоже стоял и смотрел. — Только не говори, что ты тоже считаешь меня симпатичным, — Даня смутился и уставился в носки домашних тапочек. — Я видел тебя без одежды, — кивнули ему в ответ. — Конечно, я именно так и считаю, иначе зачем мне было тащить тебя в постель.       Даня сдавленно рассмеялся, еще какое-то мгновение помялся и порывисто обнял маленького Ромку, закутанного все в тот же шарф. — Я хочу, чтобы у тебя все получилось, — прошептал он. — Ты не должен быть один.       Когда мягкие губы Ромы коснулись щеки, Даня совсем растаял. Он отстранился, заглянул в глаза и благодарно улыбнулся. — С наступающим, Дэнни, пусть у тебя тоже все получится.       В эту ночь Даня долго не мог уснуть. Он все ворочался, переживал, когда услышал колючий дождь, стучащий в окно. Сугробы таяли, над рекой повис плотный туман, который медленно подбирался к домам и застилал окна. Сообщений от Саши не было, и Даня уверил себя в том, что все хорошо. Утром они уже встретятся. И очень сложно заснуть, когда чего-то ждешь.       Обняв кота, Данька смог уснуть только ближе к пяти часам утра. Ему снился звонок в дверь, тихие шаги в прихожей и бархатный голос, который желает доброго утра.       Всему этому не суждено было случиться. Тревожно проснувшись в половине девятого утра, Даня обнаружил присланное час назад сообщение от Саши:       «Мне очень жаль, но Пулково временно не принимает из-за погоды. Давай надеяться на лучшее»       Весь мир закружился волчком и рассыпался. Надежды Даньки на счастливый праздник так же громко разбились о реальность.