Город снов

Он шел не боясь ничего, Он шел навстречу судьбе, Он знал, что сделает то, Что слабо и мне, и тебе...

      Сладко проспав до самого будильника, Даня не заметил, как Саша уехал. Ему какое-то время даже казалось, что он провожает в дверях, но со звонком стало ясно, что все это был только сон. Данька остался один в квартире, и только протяжное мяуканье кота не дало ему сойти с ума от звенящей тишины.       Миски Бегемота были чистые, стояли возле раковины, а в шкафчике лежал его корм. Даня переглянулся с котом, путем допроса выяснил, с каким вкусом тот предпочитает еду, а затем сел с ним рядом и наблюдал за скользящим по соусу шершавым языком. Родители никогда не разрешали ему заводить животное, даже хомячка — отец говорил, что те умирают чаще, чем бабушка давится чахоточным кашлем, — а о коте вообще речи не шло. Данька погладил черную шубку, Бегемот выгнулся под ладонью, но продолжил трапезу.       Пора было собираться в академию, об этом напомнило сообщение от Романа, который написал, что будет ждать возле входа. На улице валил снег, столбик термометра пополз вверх, и было довольно приятно прогуляться пешком этим ранним утром. Толпы бежали в метро, неугомонные дети плакали и не хотели идти в сад, кучка школьников толпилась возле дешевой булочной, а довольный Даня улыбался в натянутое до самого носа горло сашиной куртки. Она все еще вкусно пахла, даже на его собственном свитере отпечатывался запах явно дорогого парфюма.       Рома ждал не у входа, а за углом, помахал рукой, когда сам увидел Даньку. Он не любил курить у всех на виду, не хотел, чтобы по такой глупости вызывали в деканат, а потому прятался, словно школьник. — Я немного начал наш проект, — сразу заговорил Даня, предугадывая вопрос. — Но, честно говоря, у меня есть еще один, а потому мне сложно все успеть. Я был бы рад, если бы ты помог мне хотя бы на начальном этапе.       Поморщившись от запаха ментолового дыма, он предпочел отойти подальше, чтобы не пропахнуть, а затем огляделся и сунул руки в глубокие карманы. Немного неловко был начат разговор. — Дэнни, ну ты же знаешь, где я был, и что я был занят, — Рома затянулся в последний раз и отщелкнул окурок в сторону. — Я не пытаюсь все на тебя свалить. На этой неделе мои родители в командировке, а потому ты можешь прийти ко мне в гости, чтобы мы все делали вместе. — К тебе?.. — Даня закусил губу и снова натянул ворот на нос, чтобы этого не было видно. — Не знаю, Ром, я не готов… — Не готов к чему?       Изумленные синие глаза в упор смотрели на Даньку. Казалось, что Рома действительно не понимал, что не так. Он посмотрел на часы и дернул Даньку за рукав, предлагая пройти внутрь. — Ромаш, дай мне время, чтобы хоть что-то понять, — выдохнул Даня и будто сдулся, плечи его стали покатыми. — Давай не будем торопить события. Я никогда не был в отношениях, я не совсем понимаю, как себя нужно вести. Я никогда не был ни с кем близок, даже не целовался ни с кем. — Да я уж так и понял, — на усмешку Романа Даня закатил глаза. — Не переживай, пожалуйста. Не хочешь домой — будем сидеть в кофейне, можем задерживаться в мастерской, где поменьше народа, можем сидеть хоть посередине выставочного зала, лишь бы тебе было комфортно.       Притормозив на лестнице и крепко вцепившись в мраморные перила, Даня оглядел студентов, подготавливающих стенды для предстоящей выставки костюмов. Кто-то даже уже натягивал готовые изделия на манекены — вот же у людей много свободного времени! Он посмотрел на Рому, в непонимании застывшего на самом верху лестницы, после чего медленно кивнул. — Если у тебя есть ноутбук, то это было бы здорово, — улыбнулся Данька. — А то мне приходится пользоваться местным и по сто лет ждать, пока он откроет документ. — Надеюсь, ты меня услышал, Дэнни, — совершенно серьезно кивнул Рома. — Я не собираюсь на тебя давить, бросать с проектом тоже не входило в мои планы, мы обязательно все успеем до новогодних каникул.       После двух пар реставрации произведений монументальной живописи захотелось буквально умереть. Последние пятнадцать минут Даня проспал, спрятавшись за пустым мольбертом, когда преподаватель объяснял, как правильно укрывать живопись в период проведения ремонтно-реставрационных работ. Разбудил его прилетевший в затылок кусочек клячки, который очень удачно завалился за ворот свитера и скатился прямо за резинку трусов. Данька устало вздохнул, но поворачиваться не стал, он и так по девчачьему смеху понял, кто над ним пытается пошутить.       Во время перерыва он сидел на полу второго этажа главного зала и пытался хоть немного подсмотреть идеи нескольких готовых костюмов. Делал зарисовки в скетч-буке, а когда кто-то из преподавателей проходил мимо, то нарочно громко здоровался и делал вид, что просто смотрит в телефон, как большинство студентов.       Когда бумагу с очередным карандашным наброском накрыла тень, Даня готов был застонать и только потом убить нарушительницу своего спокойствия. — Отличные выходные, Котов? — промямлила она, усердно жуя жвачку.       Стоящая рядом с девушкой подруга, которая была чуть симпатичнее крокодила, наигранно прыснула смехом и крепче вцепилась в руку своей спутницы. — Чудесные, — пробуробил Даня себе под нос и от греха подальше прикрыл блокнот, кинув в него карандаш. Ему не трудно было догадаться, что его шея у всех на виду.       Девушки подошли к перилам, вульгарно облокотились на них, а сама зачинщица спора легко пнула Даньку носком своих дорогих сапог. — Ничего не болит?       Даня поднялся на ноги, демонстративно медленно скидывая все вещи в сумку. Он ждал, что же будет дальше. Может, не отвечать, и тогда они сами уйдут? Им надоест? Начнется пара? Не случилось ни того, ни другого, ни третьего. Данька вздохнул и на всякий случай поискал глазами Романа. — Знаешь, именно из-за таких, как ты, у меня неприязнь к вашему полу, — ответил он довольно размеренно. — Мне не стыдно, понимаешь?       Девушка заметно изменилась в лице, прижалась к перилам спиной и откинула назад локти. Подруга в точности скопировала ее жест, не забыв скинуть с плеча довольно жидкий хвост волос. — Ты любишь перекладывать вину на других? — приподняв бровь, она смотрела на Даню в упор.       Тот пожал плечами и перекинул лямку сумки через голову. — А ты не любишь брать ответственность?       Поняв, что пауза немного затянулась, а мозг девушки обрабатывает вопрос и ищет на него ответ, Даня повернулся к обеим спиной и медленно побрел в аудиторию, где должна пройти следующая пара. — Мужики тоже бывают козлами, — прилетело ему в спину, но уже скорее не с упреком, а с долей обиды.       Даня обернулся через плечо, скривил губы на один бок и кивнул, соглашаясь. — Может быть, других надо заслужить, а не просто ноги раздвинуть?       Он не стал дожидаться ответа, дернул на себя тяжелую дверь и скрылся в аудитории.       После последней пары Даня получил сообщение с просьбой, что нужно встретиться в мастерской. Зная то, что у Романа нет там занятий, он вполне нацелился на короткую романтическую встречу. И совсем не ошибся, когда за ним закрылась высокая дверь и щелчком заперлась на старую щеколду.       Не подходя к окнам, чтобы не быть увиденными в соседней аудитории, Рома прижал Даньку к стене, долго смотрел в глаза, после чего обнял за шею и повис на ней. — Я хотел извиниться, Дэнни, — шептал он, уткнувшись лицом в складки данькиного свитера. — Мне жаль, что ты сегодня так на меня налетел. Я не хотел тебя обидеть, не хотел, чтобы ты понял меня неправильно.       Данька чувствовал приоткрытой спиной холодный ветер с улицы, дующий в старые рамы, глядел в пестрый потолок и едва сдерживал слезы. Живой человек, приятную тяжесть которого он чувствовал на себе, его дыхание, его голос… Даня растаял, обнял в ответ и скользнул ладонями до округлых ягодиц под грубой джинсовой тканью. Чуть сжал пальцами, сильнее притянул к себе, с улыбкой осознавая, что чувства они сейчас испытывают одинаковые. Это оказалось приятно, от новых чувств кружилась голова. — Можно я тебя поцелую? — совсем тихо спросил Данька, прижимаясь щекой к чужой щеке.       Роман кивнул, мельком глянул на время и прошептал, что минут пять у них еще есть.       Удивление вышло легким выдохом в приоткрытый рот. Первый осознанный для Даньки поцелуй вышел неумелым и жадным, словно он всегда только его и хотел. Он думал, что именно в этот момент представит Сашу, прикроет глаза и создаст себе некое подобие иллюзии. Все вышло совсем не так и, отдавшись трепетному моменту близости, он вообще никого не представил. — Сюда же никто сейчас не войдет? — прошептал Даня так тихо, что сам себя почти не услышал.       Даже в эту секундную передышку он не пытался отстраниться. Отчего-то было сложно оторваться от чужих губ с привкусом сладковатой помады. Рома провел ладонью по горячей данькиной щеке, притянул за мокрую шею и скользнул пальцами в волосы, вновь углубляя поцелуй и одновременно отвечая на поставленный вопрос глухим угуканьем. — Мне нужно бежать, Дэнни, — прошелестел Рома Даньке на ухо. — Если надумаешь прийти в гости, то я буду рад.       Когда, закинув небольшой портфель на плечо, Рома выбежал в коридор и понесся в аудиторию, всё словно рухнуло. Перед Даней снова закрылась дверь, и он понял, как жестоко он попал. В горле поднимался молчаливый крик. Парень закрыл лицо ладонями и, шатаясь, прислонился к холодной стене. Им владела только одна мысль — бежать, бежать из академии, на морозную темную улицу, чтобы в этой густой темноте укрыться.       На несколько секунд наступила оглушающая тишина, а затем послышался слабый скрип дверного замочка. Не раздумывая, слепо, парень ударил наотмашь кулаком по стене, вкладывая в удар всю свою энергию. Наверное, именно в эту минуту, он понял, что не готов играть в чувства. Он понял, что бывают настоящие. Как же так? Сердце бешено стучало, но все тело сковало холодом. Лицо побелело, и только на щеках темнели пятна лихорадочного румянца. В голове пульсировала мысль, что надо вернуть Романа или хотя бы написать ему… чтобы снова извиниться. — К тебе снова пристают? — обеспокоенно спросила девушка, наблюдавшая всю данькину злость.       Даня яростно замотал головой и бросился бежать. Прямо сквозь толпу пестро одетых людей. Наскоро набросил куртку на плечи, не застегнул молнию, закрыл ладонью лицо и смотрел под ноги через решетку пальцев. Эти люди такие чужие, и их так много. Разнообразная обувь, улыбающиеся лица, тщательно уложенные прически. Многие расступались, пропуская мальчишку, несущегося сломя голову, как чумного.       Даня чувствовал себя так, будто его по голове тюкали тяжелой мотыгой. Так планомерно и настойчиво. Улица перед глазами расплывалась, а в носу до сих пор стоял запах парфюма и сладкой губной помады. Навязчивой. Осевшей горчинкой на языке. Сегодня в первый раз он ощутил нечто похожее на удовольствие, но тут все и кончилось. По его же собственной глупости. Раз… И все исчезло, будто не было.       Не решаясь возвращаться в пустую квартиру, чтобы банально переодеться и пойти на работу, Даня побрел в сторону Литейного проспекта, надеясь там скоротать время за кофе в любимом книжном «Подписные издания».       Дожидаясь, когда освободится столик на первом этаже, он буквально обтер все книжные полки, облапал сотни обложек и пустил слюни на многие издания, которые не мог себе позволить. Продолжая гипнотизировать сидящую с пустой чашкой бабушку, в наглую дочитывающую довольно увесистый томик, Даня потерял всякую надежду на то, что ему удастся присесть. За вторым столиком сидели подростки, а за третьим — довольно солидный мужчина, перед которым не было ни чашки с кофе, ни книги.       Даня вертел понравившуюся книгу в руках, то и дело теребил пальцем разбухший от воды угол и пытался поймать хоть одного консультанта, который поможет отыскать точно такую же, но без брака.       Миниатюрная девушка, одетая в фирменную униформу магазина, легкой походкой подошла к мужчине, сидящему за столиком, вручила ему три больших бумажным пакета, обняла за шею, после чего, совершенно не стыдясь никого, припала к его губам поцелуем. Вот это сервис, подумал Даня, начав ковырять разбухший угол усерднее.       Столик освободился, но времени, чтобы выпить кофе, у Даньки уже не оставалось. Он вытянул вперед руку, выкрикнул что-то невнятное, чтобы остановить девушку, и бросился к ней по узкому ряду между книжных полок. — Простите, вы не поможете мне? Я тут книгу нашел, а она…       Дальнейшие слова застряли в горле, когда в худенькой девушке невысокого роста Даня узнал Татьяну, совсем недавно навещавшую Сашу с подарком. — Ну ничего себе! Ты меня помнишь? — она широко улыбнулась, вытерла ладони о бедра, зачем-то отряхнула их и протянула Дане руку. Тот робко ее пожал за самые кончики пальцев.       Таня выглядела запыхавшейся: волосы взлохмачены, футболка с логотипом магазина наполовину заправлена в широкие джинсы, а на руках приклеены несколько стикеров-чеков. Несмотря на явно усталый вид, Таня выглядела счастливой. Данька знал это чувство усталости — усталости от любимой работы. — П-помню… — заикнулся он, пытаясь взглядом отыскать мужчину, которому Таня только что отдала сумки. — Татьяна, вы тут работаете?       Вопрос прозвучал настолько официально, что Даня растерялся от своих же слов. Но Таня одарила его широкой улыбкой, показывая ровные зубы. — Как видишь, — девушка перехватила его взгляд, щелкнула пальцами прямо перед носом и протянула руку к книге. — Покажи, что у тебя там.       Даня уже не хотел давать ей в руки книгу довольно противоречивого содержания. Ему стало скорее боязно, что она может догадаться о его ориентации, нежели за то, что она осудит его выбор. Но если он просто сорвётся с места и убежит, точно будет полным идиотом. Смирившись с безвыходностью своего положения, Даня произнёс: — Да вот, взять хотел, — он пристыженно улыбнулся и провел пальцами по поврежденному участку, стараясь звучать настолько расслабленно, насколько он мог. — У нее уголок без пленки и совсем рваный. Может, есть еще экземпляр?       Таня взяла книгу, повертела её в руках, разглядывая, а потом тихонько хмыкнула и задумчиво осмотрела стеллажи. — Пойдем посмотрим.       Когда Таня двинулась по узкому проходу, Даня едва поспевал за ней, сбивая покупателей с ног своей уродливой сумкой и почти неслышно извиняясь. Девушка шла уверенно, не задавая никаких вопросов — неужели она всё поняла? Или просто притворяется? Или она встречает покупателей с такими же предпочтениями, как у Дани, каждый день? — А… а что это за мужчина с тобой сидел? — осмелился он спросить как бы невзначай, когда девушка стала карабкаться по деревянной лестнице к верхним полкам. — Это Игорь — мой жених, — небрежно отмахнулась она и, кажется, даже фыркнула.       Даня смотрел на нее снизу-вверх, наблюдал, как она быстро перебирает корешки книг, ища нужную, еще раз осмотрелся в поисках мужчины, но понял, что тот давным-давно ушел. — А Саша? — буркнул он, как оказалось, вслух, а мысленно уже хлопал себя ладонью по лбу.       Даня притих, исподлобья посмотрел на девушку, стоящую на лестнице, и захотел застрелиться, прибитый ее взглядом к полу. — Саня в рейсе… — пожала она одним плечом и даже замерла в непонимании. — Ты не знаешь, что ли?       Слова прозвучали очень просто и как нечто само собой разумеющееся. Данька не просто растерялся, но совсем перестал понимать, что происходит, и кем Таня и Саша друг другу приходятся. — Знаю, но… Я подумал, что… — оставив попытки сформулировать фразу, Данька махнул рукой. — Да неважно. — Даня, я не его девушка, — притишенным голосом отозвалась Таня, магическим образом прочитав все данькины мысли. — Если вдруг ты что-то не то подумал. Игорь — друг Сани, они уже очень давно знают друг друга.       Устав от своих вечных провалов, Даня уставился в старый паркет, сжал руки в кулаки и стал нервно очерчивать носком кроссовка полукруг на полу. — Да я не думал, я не… — он беззвучно выругался, сделал вдох и прижался плечом к углу стены. — Идиот… — Нашла, — торжествующе объявила девушка, начав бесстрашно спускаться. — Скажи, а почему ты выбрал эту книгу?       Даня взял книгу в руки, прижал ее к себе и положил на первый попавшийся стеллаж испорченную. Он не знал, что ответить, чтобы не показаться еще бо́льшим дураком. Видя заигрывающий взгляд девушки, он только больше покраснел и решил, что сейчас было бы идеальным вариантом — слиться со стеной. — Ну, это подростковая литература, я подросток, — говорил он, не глядя на собеседницу. — А что-то не так? Мне уже есть восемнадцать, я имею право такое читать.       Последние слова он сказал с некоторым вызовом, заранее готовясь к удару. Защитная реакция срабатывала безошибочно: да и трудно было ей не срабатывать, когда каждый второй готов был осудить Даню не просто за выбор совершенно безвредной литературы, но и за само его, данькино, существование. — А можешь потом дать свой отзыв?       Данины брови взметнулись наверх, и он во все глаза уставился на Таню. Девушка только кивнула, ожидая ответа. — Я могу начать даже сейчас, — небрежно бросил он, осмелев, и положил книгу на ладонь. — Мне не нравится обложка. Очень не нравится, как нарисованы люди, потому что это не люди, а картонки, они плоские, а еще у них потеряны все пропорции. Разный шрифт, а еще не сочетаемые цвета. Этого пока хватит?       Таня сощурилась, какое-то время буравила Даньку взглядом, а потом схватила его за локоть и отвела в сторону. Дождалась, пока из подсобки выйдет девушка с коробкой открыток, а затем прошмыгнула внутрь, таща непонимающего паренька за собой. — Ты же в Мухе учишься?       Даня насмешливо фыркнул и мотнул головой, скидывая упавшие на глаза прядки волос. — Я что, руки от краски не отмыл, — отшутился он. — Или у меня грифель на лице? — Саня рассказывал, — кивнула она совершенно без улыбки. — Серьезно? А что он еще рассказывал? — За сплетнями не ко мне, — тормознула она Даню открытой ладонью в грудь. — Давай сделаем вот что — я дарю тебе эту книгу, а ты взамен рисуешь мне новую обложку и пишешь свой отзыв прямо на форзаце. Идет?       Пытаясь переварить сказанное, Данька кривил губы и хмурился. Сотню раз посмотрел на книжку, на имя автора, на кривых людей, а потом все же остановился на Тане. — Тебе? — скривился он, выгибая бровь.       Девушка кивнула, ткнув пальцем в имя на обложке. Данька снова нахмурил брови в недоумении и поднял взгляд на Таню. — Я ее автор.       И тут данькин мир перевернулся. — Ого… — глупо хлопая глазами, Даня невольно вспомнил слова Романа, когда тот рассказывал про автограф. — Выходит, и та, что у меня дома лежит, тоже твоя…       В чуть запыленном помещении, где было довольно тесно, паренек испытывал некое подобие удушья и одновременно чего-то возвышенного. Он снова прижал книгу к себе, словно самое дорогое сокровище на планете, глубоко задышал и в конце концов закашлялся от попавшей в горло пыли. Быстро сообразившая Таня мигом принесла стакан воды, помогла Дане убрать книгу в сумку, чтобы никто ее не видел, и что-то выкрикнула проходившей мимо девушке. — Послушай, мне работать нужно, — шепотом объяснила она, вцепившись пальцами в данькины плечи. — Мы обязательно как-нибудь зайдем к вам в гости, чтобы ты больше ничего себе не надумывал.       Даня не стал ничего больше расспрашивать, украдкой выскользнул из подсобки, боком прошмыгнул мимо скопившихся людей, а когда вышел на улицу, еще раз обернулся на стеклянную дверь магазина. — К нам… — произнес он вслух, смакуя слово на языке.       Сквозь стеклянную витрину он мог видеть, как быстрая Таня убежала куда-то к стеллажам, что-то объясняя новому покупателю. Даня крепко зажмурился, постоял несколько секунд, стараясь прийти в чувства, а потом снова раскрыл глаза, глядя на стеклянную витрину. Таню он уже не видел, а магазинчик зажил своей жизнью. В отличие от данькиной жизни, жизнь каждого сотрудника и покупателя книжного ничуть не всколыхнулась.       Шагая по скользким улицам, Даня специально подставлял лицо холодным снежинкам, рассматривал старые дома, будто ни разу их не видел. Иногда казалось, что этот город живет своей жизнью и постоянно меняется, пока люди спят, ведь каждый раз они видят его разным. Захватив с собой еду навынос, чтобы поужинать на работе, Данька направился к метро.

***

      Данька сидел на небольшом диванчике у входа, явно потерянный. На его коленях лежало несколько сухих стеблей, которые он так и не перебрал, погрузившись в глубокую задумчивость. Мысли постоянно возвращались к книжному, и Даня покосился на свою сумку, небрежно лежавшую возле диванчика. Из раскрытой сумки с совсем поломанной молнией торчал корешок книги его, как выяснилось, любимого автора, которая оказалась подругой Саши. Уму непостижимо! Только он, Данька, мог попасть в такую по-настоящему сериальную историю. Даня нервно усмехнулся. — Ты сидишь в этой позе уже полчаса, и что бы ты ни сказал, я вижу, что что-то стряслось, — Катя оказалась рядом внезапно, скрестив руки на груди.       Данька поднял жалобный взгляд и тяжело вздохнул. Возвышавшаяся над ним Катя выглядела совсем не грозно, но весь её вид говорил о том, что без ответа она не уйдёт. — Да из этого можно книгу написать, — ляпнул Даня, снова покосившись на свою сумку. — Всего так много… Так много… — У нас немало времени, — Катя взглянула на свои фитнес-часы. — Я не могу и не хочу давить на тебя, но мне хотелось бы узнать, что стряслось. Ты знаешь, что я всегда буду на твоей стороне, что бы ни случилось, — ободряюще добавила она, положив узкую ладонь на данькино угловатое плечо.       Данька слабо улыбнулся и накрыл её руку своей. Перед Катей прятаться было бесполезно — ничто никогда не ускользало от её взгляда. И она не врала: Даня помнил, что Катя и вправду была на его стороне, даже тогда, когда он был явно виноват. Где, как не рядом с ней, можно было почувствовать себя в безопасности? — Я даже не знаю, с чего начать, — промямлил Данька. — Наверное, всё началось с того момента, как я сменил место жительства…       Катя медленно кивнула, убирая руку с даниного плеча. — Вот что, — вдруг сказала она. — У меня есть отличное средство, которое поможет тебе успокоиться и собраться с мыслями.       С этими словами девушка удалилась в подсобку, а вернулась так же быстро с двумя бутылками: одна была тёмно-янтарного цвета, а вторая черного, в которой Даня разглядел кока-колу. Катя взяла пару прозрачных узких стаканчиков с прилавка и подошла к диванчику, раскладывая всё на стоящем рядом столике. Даня следил за движениями тонких пальцев, как изящно, словно на картине, Катя открыла бутылку с янтарной жидкостью и плеснула немного в стакан. Закрутила крышечку на стеклянной бутылке и потянулась к черной пластиковой бутылочке с колой, разбавляя янтарную жидкость. Как только всё было готово, она протянула стакан Дане. — Тебе сразу полегчает, ты весь трясёшься, — она покачала головой.       Даня недоверчиво принял стакан и поднёс его к носу, принюхиваясь. — Это что… виски? — спросил он, поднимая глаза в недоумении. — Но ты же… — Да-да, режим, спортивное питание и диета, — Катя красиво повела плечами. — Спортсмены тоже люди, — добавила она, наливая себе виски в стакан и разбавляя его колой. — Не бойся. Если всё же боишься, я выпью первой. — Нет-нет! Я совсем не думаю, что ты хочешь меня отравить, — рассмеялся Данька, улавливая улыбку Кати в ответ. — Я верю тебе… Во всём.       Катя поднесла свой стакан к данькиному, и по залу разнеслось стеклянное звяканье. Девушка сделала небольшой глоток, Даня повторил за ней. Вместо обжигающего резкого вкуса он почувствовал лишь приятную горчинку на языке и немного сладковатый осадок. — То, что нужно… — прошептал он, но спохватился, когда понял, что сказал это вслух. Катя довольно улыбнулась.       Какое-то время Данька делал глоток за глотком, словно смакуя предложенный напиток. Катя не торопила его, ожидая, пока он соберётся с мыслями. — Всё случилось… Как-то быстро, — осторожно сказал он, снова поднося стакан с виски к губам. — Ты же помнишь, что я поссорился с соседом и ушёл? — Как же можно забыть такую историю, — Катя отпила виски из своего стакана. — Так вот… Я ушёл… — Данька замялся и уставился на свои потрёпанные кроссовки. — К одному… знакомому… И теперь живу с ним.       Катя на мгновение сдвинула брови к переносице, словно вспоминая какую-то деталь. — Это не тот ли парень, с которым ты приходил сюда? — Совсем нет, — Данька покачал головой, краснея. — Он… Мы вместе учимся и теперь… ну… мы вроде встречаемся… А живу я в другом месте, с другим…       И только тогда Даня понял, как это звучало со стороны. Удивлённое лицо Кати только добавило эффекта. — То есть ты хочешь сказать, что… — начала она, но Данька замахал руками. — Нет, ты всё не так поняла! — а сам Данька понимал, что всё звучало именно так. — Тот парень, с которым я живу, его зовут Саша… Мы с ним познакомились как раз тогда… Ну, на том самом мосту… Тогда он помог мне.       Катя медленно кивнула, глядя на Даньку, и снова приложилась губами к стакану. — Я решил не жить с соседом ещё до того момента, как оказался на мосту… Всё вышло случайно, я просто встретил Сашу, он отвёз меня к себе домой и разрешил переночевать у него, — Данька понимал, что всё звучало как полный бред, но продолжал, глядя на свои кроссовки. Смотреть в глаза Кате не было сил, да и отчего-то было стыдно. — Потом я жил какое-то время здесь… А потом… Потом вот… Просто стал жить у него.       Даня наконец поднял глаза и взглянул на Катю. Вопреки своим ожиданиям и страхам он не увидел ни толики осуждения на лице девушки. Она сидела спокойно, пила свой виски и только кивала, переваривая сказанное. То, что она давала ему шанс сказать всё самому, было лучшим решением. Задавать вопросы ей тоже не хотелось — она боялась задеть Даню или затронуть какую-то слишком деликатную для него тему. — То есть сейчас ты живёшь с этим Сашей… — повторила она данины слова. — Верно… Он часто уезжает по работе, и… И я предложил ему вместо оплаты делать уборку и кормить его кота… Саша — командир экипажа воздушного судна… Пилот, — когда Даня сказал это, его лицо как-то изменилось, что не скрылось от Катиных глаз.       Щёки Дани порозовели, и последнее предложение было сказано с какой-то особенной нежностью, совсем мимолётной и даже случайной. Но Кате это сказало практически всё. Даня посмотрел на нее. Она лишь мягко улыбалась ему. — Дань, — она положила руку ему на колено и попыталась заглянуть в глаза. — Я понимаю тебя. Всё в порядке, ты не делаешь ничего плохого, ты помогаешь этому человеку.       Даня тяжело вздохнул и коснулся руки Кати своей рукой. Её ладонь была тёплой, а кожа бархатной. Держать её руку было приятно, и Даня немного успокаивался, каждый раз касаясь её. — Мне кажется… Мне кажется, что он мне нравится… очень… — пробормотал Даня и поспешил сделать ещё один глоток виски. Признавшись Кате, ему стало гораздо легче.       Возникла пауза, но она совсем не ощущалась тяжёлой. Даня делал маленькие глотки виски из своего стакана, всё ещё сжимая в руке ладонь Кати. Девушка давала ему время — столько, сколько потребуется. Держать всё в себе он больше не мог. — Как ты себя чувствуешь? — заботливо поинтересовалась она. — Получше… И странно, — горько усмехнулся Данька. — Ты, наверное, думаешь, что я… как его?.. Не бабник, а как их… вертихвост?       Катя прыснула. — Самый настоящий! — смеялась она. — Что за глупости? Конечно нет! Тебе понравился парень, что же в этом плохого? — А то… Мне кажется, что я всех обманываю… Ты же помнишь того парня, с которым я приходил? — от сказанного стало совсем грустно, и Даня сжал стакан. — Помню, — только и ответила Катя. — Его зовут Рома… Он признался мне, что я ему нравлюсь, ну и… Я решил ответить ему взаимностью, ведь мне с Сашей всё равно ничего не светит… — Даня решил не сдерживаться, и если уж и говорить всё начистоту, то до конца. — Почему ты так решил? — Катя подвинулась ближе, её рука уже покоилась на даниной спине. — Потому что ему нравятся девушки. Это не редкость, знаешь ли, — Данька нервно засмеялся. — Ну и кто я после этого?       Глаза Дани заблестели от навернувшихся слёз, а Катя совсем растерялась. — С чего ты взял, что ему нравятся девушки? — она нахмурила брови. — Он сказал тебе об этом? — Ты что?! Я ничего у него не спрашивал! — Данька осушил стакан.       На предложение Кати налить ему ещё он махнул рукой и согласился. Катя снова плеснула виски в данькин стакан и разбавила его колой, но уже меньше, чем предыдущий раз. — А тебе не кажется, что пары обычно живут вместе? Тем более… сколько там ему лет? — Ему тридцать один… Я… Я не знаю! Необязательно же, — почти провыл Даня. — Ты ведь не уверен в этом, — настаивала Катя. — Тебе нужно подумать об этом, прежде чем выдумывать какую-то несуществующую девушку, — заключила она. — Но как же… Всё было немного не так, — встрепенулся Даня и взмахнул стаканом. — Однажды утром к нему пришла девушка, её звали Таня. Она принесла Саше подарок… А сегодня, когда я пришёл в книжный, я увидел, как она целует мужчину… — хаотично перечислял он. — И это был тот самый Саша? — Катя подняла бровь вверх, прерывая его поток мыслей. — Совсем нет! Саша же в рейсе, — воскликнул Даня. — Я такой дурак… Я подумал, что Таня была его девушкой, и что она ему изменяет, вывалил ей все, а она сказала мне, что это ее жених, — до него наконец дошло, что он додумал бо́льшую часть того, чего никогда не знал.       Катя снисходительно улыбнулась и отставила свой пустой стакан в сторону. — Вот что я думаю, мелкий, — она положила руку на данькину макушку и немного потрепала его по волосам. — Сейчас тебе следует успокоиться и привести мысли в чувства. Ты сказал, что этот Саша в рейсе, и я так понимаю, его не будет несколько дней… — Даня кивнул. — Я советую тебе провести пару дней, занимаясь своими делами. Может быть, даже учёбой, чтобы хоть немного остыть от происходящего, а то у тебя сейчас голова взорвётся.       Катя приятно засмеялась. Данька улыбнулся ей в ответ. — А ещё что-то подсказывает мне, что нет у этого Саши никакой девушки, — Катя скрестила руки на груди. — Да ладно? — Данька недоверчиво посмотрел на неё. — И почему ты так уверена? — Не подумай, что я хочу дать тебе напрасную надежду или заверить тебя, ведь я всё же не знаю этого парня, но, — Катя подняла палец вверх. — Поверь мне, мужчины в его возрасте либо живут с девушкой, либо приводят каждую неделю разных. А он впустил пожить тебя. Бесплатно. Я не хочу тебе сказать, что он совершенно точно одинок, но его поступок говорит о многом. И запомни, додумывать — плохо, — серьезно добавила она.       Данька слабо улыбнулся и поставил на столик пустой, уже второй по счёту стакан. То ли дело было в разговоре, то ли в выпитом виски, но Даня и вправду «поостыл» и даже расслабился. Посидев с Катей ещё немного, он помог ей убрать зал и закрыть цветочный. Распрощавшись с начальницей, которая порой заменяла ему мудрую старшую сестру, Данька в уже более приподнятом настроении зашагал в сторону Мытнинской набережной, засунув руки в карманы тёплой сашиной куртки.       Даня шёл по улице слегка нетвёрдым шагом и глупо улыбался сам себе. В голове было по-странному легко, а все вопросы, до встречи с Катей роившиеся в голове, исчезли (или оставили ее на некоторое время, пока он не протрезвеет). Он действительно дурак, и он действительно всё придумал, и нет у Саши никакой девушки… А если бы и была, то он бы с ней жил, или Данька бы каждый день видел новое красивое лицо…       Даня остановился на Кронверском проспекте и рассмеялся. Громко, на всю улицу. На его счастье, прохожих почти не было, а на часах было не настолько поздно, чтобы тебя забрала полиция. Последние метры до своего дома Даня пролетел как на крыльях, даже немного пританцовывая.       Стоило Дане переступить порог квартиры, как он, закрыв дверь, сполз по стене прямо на пол. Воротник сашиной куртки был высоко поднят, и Даня почти касался его носом. Он с упоением сделал глубокий вдох, улавливая едва заметные нотки сашиного парфюма, который запомнил ещё с самой первой встречи в машине. Обнял себя за плечи, точнее, обнял куртку, в которую был одет, и блаженно улыбнулся. — Бегемот, я тебя люблю-ю-ю, — пропел Даня, касаясь ладонью мягкой шубки чёрного кота, который, стоило только переступить порог квартиры, стал тереться об ноги и подставляться под руки.       Данька снова сделал глубокий вдох и нехотя стянул чужую куртку не по размеру со своих плеч. Он прошёл на кухню, пару раз споткнувшись о Бегемота, и налил себе стакан воды из стеклянного графина. Осушил его в несколько глотков, налил ещё один и ещё. Даня отставил пустой стакан на стол и снова блаженно улыбнулся, закрывая глаза.       Квартира выглядела пустой без Саши. И хотя они не так часто болтали по душам (или совсем не болтали), Даня осознавал, что ему не хватало Саши. Не хватало его тренировок, ранних подъемов, запаха горьковатого кофе по утрам, лязга гирь и гантель, с которыми он занимался. Данька закусил губу и бесшумно прошёл в сашину комнату. Он боязливо приоткрыл дверь, будто боясь разбудить кого-то, хотя был один в квартире, и щёлкнул выключателем.       Сашина комната мало отличалась от всех остальных комнат в доме. Кровать аккуратно заправлена, спортивные снаряды лежали в углу в определённом порядке. Минимум украшений и ничего лишнего — только приятный глазу успокаивающий цвет и прозрачные шторы, сквозь которые можно было увидеть ночной Петербург.       Даня жадно оглядывал каждую деталь, подошёл к кровати, касаясь пальцами заправленной простыни и улавливая слабые разряды тока на кончиках пальцев. Он коснулся прикроватной тумбочки, дотронулся до каких-то бумаг на столике и канцелярской синей ручки, потрогал торшер, широкий экран телевизора, ручки шкафов. Каждый предмет казался ему родным, и Даня задумался о том, как Саша касается всей этой мебели.       На душе стало так приятно и тепло, что Даня даже упал на застеленную кровать, не заботясь о том, что оставит кучу вмятин. Он забыл о стеснении, окончательно осмелев, и закрыл глаза, представляя, как Саша приходит домой, снимает китель и бережно вешает его на вешалку, расстёгивает пуговички на своей тесной рубашке, на манжетах, стягивает её с широких плеч и вешает на кресло. Данька закусил губы и глухо простонал. Он перевернулся на живот, уткнувшись носом в простынь, и снова глубоко вдохнул приятный запах постельного белья, смешавшийся с запахом сашиного парфюма.       Свет в комнате немного резал глаза, и Даня поднялся, чтобы выключить его и остаться в темноте — всё-таки алкоголь давал о себе знать. Когда Даня подошёл к выключателю, он бросил взгляд на то самое кресло и заметил сашину футболку — огромную, широкую, которую Саша повесил очень небрежно, вероятно, торопясь на работу. Даня, будто в тумане, приблизился к футболке и робко коснулся белой ткани. Такая мягкая и всё ещё помнящая тепло сашиного тела. Не помня себя и не отдавая отчёта своим действиям, Даня схватил футболку и поднёс её к своему носу. Сколько раз он вдыхал такой знакомый запах за сегодняшний вечер? Данька сжимал футболку в руках, потёрся щекой о мягкую ткань и не заметил, как заслезились его глаза. Сердце наполнилось каким-то отчаянным счастьем, вперемешку с досадой и грустью, но Даня приложил небывалые усилия, чтобы отогнать такое странное чувство.       Скинув свой свитер и бросив его вместе с собственным нижним бельем комком на полу, Даня долго стоял, разглядывая футболку на вытянутых руках. Наконец, он прижал её к груди, снова понюхал воротник и, не давая себе передумать, просунул в неё голову и руки, расправляя вещь на своём теле. Сердце Дани билось слишком громко, в висках стреляло, а в глазах потемнело — то ли от эмоций, то ли от выключенного света. На ватных ногах Даня медленно дошёл до сашиной кровати и с наслаждением снова упал на подушки. Большая футболка задралась на его животе, а широкий воротник почти касался носа. Всего одно мгновение, и он провалился в глубокий, полупьяный сон.