Грифель в пепле

Любопытство сильнее страха. Оно толкает меня на такие поступки, о которых я раньше и не догадывался. Я расстаюсь с другими, чтобы прийти к тебе, и даже если это навсегда, я вряд ли буду жалеть о сделанном.

      Сайлент Хилл находился примерно в восьмидесяти милях от города, где я жил. В следующую субботу, когда закончились уроки, я поехал к маме и спросил, не нужно ли купить что-нибудь в супермаркете. Она помотала головой и попросила вместе посмотреть сериал.       — Только немного, ладно?       — Хорошо. Ты очень много работаешь, Жанчик, — сказала она. — Не стоит себя так мучить.       В этом была вся мама. Добродушная, светлая, она медленными шагами передвигалась по кухне в меховых тапочках и выбирала, что положить на стол. Белый хлеб или булочки с кунжутом? Паста с фрикадельками или сырный суп? Я сказал, чтобы она так не заморачивалась и села отдохнуть, но ей было всё равно. Когда я гостил у неё, она забывала и про частые мигрени, и про варикоз на ногах. Лишь бы Жанчик хорошо покушал. Поняв, что спорить бесполезно, я сдался и принял чрезмерную заботу как что-то естественное, что-то, что мама не могла не дать.       — Ну, как получается. Тем более, что меня всё устраивает.       — Это главное, — ответила она. — Главное, чтобы тебя всё устраивало. Детишки не капризничают?       — Они не настолько маленькие, чтобы капризничать.       — А ты не ведёшь дополнительные в младшей школе?       — Пару месяцев назад мне нашли замену, поэтому сейчас нет. Да и не планирую больше.       — Я совсем забыла спросить, — сказала мама, разливая по тарелкам горячий суп.       — Ничего страшного. Это я забыл рассказать. Что планируешь на завтра?       Передав тарелку, она быстро нарезала хлеб и, поставив рядом со мной солонку с перечницей, вытерла локтем вспотевший лоб.       — К Руби поеду. Она во второй раз выходит замуж. Надо платье выбрать, туфли.       — Значит, тебе есть чем заняться.       — Ну да, а ты? Поедешь в кино или останешься дома?       Мама спрашивала так, потому что помнила о моей слабости к ужастикам и драмам. Обычно когда я ходил на сеанс без Саши и Конни, то выбирал истории, в которых влюблённые страдали в разлуке, или одного из них убивала болезнь. Особенно меня трогал момент воссоединения и смерти. То, с каким восторгом люди впервые видели друг друга после долгих лет и то, с какими слезами провожали в последний путь, навевало на мысли, что я переживал подобное, но забыл, потому что потерял память. И ведь не узнаешь, реально ли ты ударился головой, но в конце концов вернулся к прежней жизни или тебя обманули, навязав роль другого человека.       — Хочу кое-куда сгонять. За город.       — Обещали хорошую погоду, — ответила мама. — Будет тепло, так что денёк на природе не повредит.       — Это не совсем природа. Вернее, вообще не природа. Она никуда не денется, а вдохновение может прийти где угодно. Даже в захолустье.       — Жаль, сейчас очень красиво в лесу, — сказала она, с нежностью наблюдая за тем, как я отправляю ложку в рот.       — Похоже, в этом году ему придётся немного подождать. Я не закончил дела, поэтому в лесу мне делать нечего.       Мама молча потрепала меня за волосы. Отложив ложку, я уставился на неё, слегка смущённый и растерянный. Хоть это и не было для меня полной неожиданностью, я всё равно удивился. Мне показалось, или в обычном жесте действительно что-то изменилось?       — Ты уже такой взрослый, — ласковым тоном произнесла она. — Столько всего успеваешь, даже меня навестить.       — Пока время есть, я его использую. Если не распределять, фиг бы я что успел.       — По крайней мере, ко мне ты всегда успеваешь. И это меня радует. Я не стану просить тебя о большем. Приезжать раз в несколько месяцев — это уже много для молодого парня. Просто мне хотелось, чтобы ты не забывал обо мне. Даже если мы вдруг перестанем видеться, я точно не забуду о том, как тебе нравится сырный суп. Или о том, какой ты добрый.       — Ты чего?       Всхлипнув, она подошла ко мне и обняла за плечо. Слёзы вымочили рубашку.       — Раскисла, старая, — прошептала она.       Мама словно чувствовала, что скоро я отправлюсь в путь, и дороги назад уже не будет. Несмотря на приятный прогноз погоды, я планировал выехать уже сегодня, ближе к вечеру, чтобы в ночь на понедельник вернуться в город. Я договорился с Сашей и Конни, что привезу их в торговый центр, а уже после рвану в Сайлент Хилл.       — Ты не старая.       — Ну а какая ещё? Плачу, хотя всё в порядке, тебя достаю глупостями. Ты простишь, что я у тебя такая глупая?       — Мне не за что тебя прощать. Ты беспокоишься, и это нормально. Я понимаю.       Отстранившись, она серьёзно посмотрела на меня.       — Нет, совсем не нормально. Наверное, у меня проблема, но я не представляю, как с ней справиться.       — Может, просто не забывать? Ты сама предложила решение. Я не забуду тебя, даже если всех женщин перенесут на другую планету!       — А почему только женщин? — сквозь слёзы спросила мама.       — Ну, среди женщин матерей явно побольше будет. Если бы забрали только тебя, каждая могла напомнить о тебе. Видишь, какая у меня охеренная память.       Она рассмеялась и, указав на полупустую тарелку, достала из холодильника картофельный салат.       Мы залипали в сериал, пока не стемнело. Конни написал, что они с Сашей ждут возле нашей кафешки, и я пошёл одеваться.       На крыльце мама всучила пакет.       — Что там?       — Открой, — сказала она, покрепче укутавшись шарфом.       Бумага захрустела, и я вытащил коробку акриловых красок с кисточками. В тканевом мешке, стянутом верёвкой, лежали мелкие шарики.       — Ты не должна была тратиться.       — Зато они тебе точно понадобятся. Это за то, что ты продолжаешь рисовать.       — А шарики?       — Передашь их Саше? Она как-то упоминала, что пытается разводить цветы.       — Ключевое слово — пытается. Если только у неё не кактусы, или она не спихнула всю работу на отца.       — Вот поэтому я решила помочь. Облегчить, так сказать, задачу.       Ветер выбил каштановые пряди из пучка, и мама поёжилась.       — Ладно, иди в дом, пока совсем не замёрзла, — посоветовал я. — Встретимся в июле или августе.       — Обязательно, — ответила она, а на прощание прижалась ко мне, уткнувшись носом в грудь.       Я сделал глубокий вдох, и в ноздри ударил запах чего-то жареного. Ещё крема для лица и эфирного масла, которое мама добавляла в аромалампу. Стало так тепло, будто греешься у камина, когда за окном воет буря.       Неужто она чувствовала, что меня ждёт, поэтому завела такой разговор за столом? Как бы то ни было, я не мог остаться. Марко не случайно выбрал меня. И не случайно я так отреагировал, когда потерял карандаш. Если бы он исчез навсегда, что бы со мной произошло? Потеря вкуса, депрессия, рак или мгновенная смерть? А что, лёг спать и больше не проснулся! Это был один из самых гуманных способов меня прикончить, но даже он казался болезненным.       — Давай когда я приеду, мы как следует отдохнём? Найдём курортный городок, будем каждый день плавать и спать.       — Тебе это быстро наскучит.       — Видала, какие у меня синяки? Я только и жду отпуска, чтобы отоспаться.       — А говорил, что всё устраивает.       — Всё. Мне постоянно не хватает сна, поэтому я привык. Наверное, что-то хроническое.       — Ладно, я подумаю, — ответила мама, выпустив меня из объятий. — Пока, милый.       — Пока. Не загружайся!       Прежде чем уехать, я повернулся к знакомой двери. Решил, что сказал слишком мало, когда нужно было излить душу, но в последний момент передумал.       А чуть скрипнули шины, услышал голос. Вполне себе реальный, не из другой вселенной.       — В следующий раз приготовлю омлет! — крикнула мама.       Я опустил стекло, дав возможность свежему воздуху наполнить салон, и выглянул наружу.       — Тогда я это точно не пропущу!       Последние слова, предназначенные ей, улетели вместе с весенним листом.

***

      Саша и Конни завалились в машину, чуть не рассыпав чипсы, за что я их сразу же отругал.       — Если не будете хорошо себя вести, останетесь на улице.       — Он сегодня злее, чем обычно, — прошептала Саша. — Оно и понятно, впереди бессонная ночь.       — Я всё слышу.       — Ну, это пока, — сказал Конни.       — Что?       — Ничего. Саша чихнула, — протараторил он. — Ты как?       — Нормально, сойдёт. Мама купила тебе шарики, — ответил я, передав мешок Саше. — Это для цветов.       — Ой, какие маленькие. Надеюсь, я не рассыплю, иначе…       Она оттопырила большой палец и провела по шее.       — Ага, именно это тебя и ждёт. Положи в рюкзак.       Саша убрала шарики и уставилась на уличные фонари. Конни тоже как-то странно притих, даже перестал шуршать пачкой. В таком напряжении мы проехали половину пути до торгового. В конце концов я не выдержал и включил рок, от которого у меня всегда бежали мурашки. Песня разорвала тишину, сделав её не такой густой. Я покачивал головой, сосредоточенно следя за машинами, которые были впереди. Торопиться мне не хотелось, но и плестись как черепаха тоже.       — Ты взял маску? — спросил Конни. — А то мало ли что.       — Да.       До самого конца я не проронил ни слова, надеясь, что музыка поможет мне поднять настроение.       На парковке Саша осторожно положила подбородок на моё сиденье. Наши взгляды пересеклись в зеркале заднего вида.       — Ну, чего не выходите?       — Ты обиделся? — спросила она. — Извини, если мы тебя расстроили. Мы правда-правда не хотели!       — Я не обиделся. Просто волнуюсь.       — Теперь ясно, — сказал Конни. — Но вряд ли ты сдашься.       — А что остаётся? — ответил я. — Мне же будет хуже, только… А, похуй!       Выскочив на улицу, я открыл дверь со стороны Саши и крепко сжал её и Конни. От страха (или счастья?) они замерли, как если бы на них летела фура. Первой расслабилась Саша. Она негромко засмеялась мне в плечо и погладила по спине.       — Какой-то ты странный, мужик, — сказал Конни. — Ну, хотя бы не уедешь молча.       — И то верно!       — Ладно, хватит с вас, — протянул я скорее довольно, чем нет. Всё-таки они мне нравились, и это было тяжело скрыть.       — Если попадёшь в беду — звони! Мы поможем, чем сможем.       — Даже ночью?       — Какая разница? Всё равно выходной, — ответил Конни. — Напиши, как будешь подъезжать к городу.       — Да, держи нас в курсе, — вторила Саша.       Забрав рюкзаки, они вылезли из машины.       — Сомневаюсь, что вы не уснёте. Как в прошлый раз.       — Мы никогда не спим, — заявил Конни.       — Ага, и питаетесь от солнца. Будет вам смс. И если я больше ничего не отправлю, то считайте, что я врезался в столб.       Они пожелали мне удачи и побежали в центр за подарком на день рождения Сашиной бабушки. Я же выключил музыку и направился в Сайлент Хилл.       К тому времени, как вдоль дороги перестали появляться дома, а кустарники и редкие деревья заменил глухой лес, у меня возникло ощущение, что я остался совсем один.       Единственное, что радовало — это погода. Тихая, безмятежная, как после шторма. Облака скрывали беззвёздную черноту и огрызок луны, которая не давала ни тепла, ни света.       Как и договаривались, я кинул сообщение, чтобы друзья знали, что со мной всё в порядке. Пока я писал, стоя под знаком «Проезд запрещён», из леса доносился протяжный вой. То ли волки, то ли ещё какие звери, они не сулили ничего хорошего. Стараясь не задерживаться, я укрылся в машине и, пристегнувшись, поехал по мосту. Кто-то был здесь до меня, потому что на асфальте валялись остатки ленты и железной сетки. Несмотря на подобное совпадение, у меня не возникло желания повернуть и убраться отсюда как можно скорее. Наоборот, я даже загорелся идеей столкнуться с ночным гонщиком. По крайней мере, это означало, что рядом находился человек. Пускай и любитель опасной езды, но всё же человек.       Миновав реку, я оказался на неровной дороге с ухабами и трещинами. Замедлился, но это не сильно спасло от тряски. Я аккуратно объезжал ямы, пока из-за ёлок вдруг не выскочил парень.       — Нет! — закричал я, крутанув руль.       Без страха, что его задавят, парень встал ровно посередине, где тускнела разметка.       Прежде чем отключиться, я заметил, что у него не было губ.