I'll kill you. Or not

«Кларк». «Кларк». «Кларк». — Кларк. Я открываю глаза. Все плывет и, кажется, меня тошнит. Я пытаюсь схватиться за что-то, но тут же чувствую руку, которая хватает мою ладонь. — Сюда. Я наклоняюсь, и меня рвет. — Кларк. Не засыпай. Я открываю глаза. Кажется, я вырубилась прям в таком положении. А в каком я положении? Я присматриваюсь и вижу землю. Я сижу на коленях на земле. Лекса держит меня за плечи, и, кажется, она сидит где-то сбоку. — Как ты меня нашла? — хриплю я. — Без труда. Я заваливаюсь вперед, Лекса тут же меня подхватывает. — У тебя сотрясение. Мы должны тебя уложить. Вставай. Она уже стоит и тянет меня вверх, обхватив за талию. Я шиплю от боли, но все же поддаюсь и помогаю ей себя поднять. — Кларк, ты должна сесть за руль, мы должны отъехать подальше. — Ты же сказала, что мне надо прилечь. — А потом прилечь, — она держит меня, чтобы я не упала на землю. А мне очень хочется. И все же я осматриваюсь. Я вижу дорогу. Блин. Я вижу дурацкую дорогу. — Ты просто съехала, и все. Копы, наверное, уже там. Кларк, ты должна. Я не смогу вести одна две машины. — Да, — соглашаюсь я и разворачиваюсь обратно к машине. Лекса помогает мне сесть за руль. — Я смогу, — добавляю я, поскольку она не отходит, а все ещё стоит рядом, рассматривает меня и трогает. Она что-то трогает на моем лице и голове. — Потерпи немного. — Да. Я делаю все на автопилоте и еду вперед. Глаза то и дело закрываются, и мне чуть ли не пальцами приходится поднимать тяжелеющие веки. И так снова и снова, и снова. Кажется, что я еду бесконечно. Каждая кочка по дороге причиняет боль. Я останавливаюсь, наклоняюсь и содрогаюсь от рвотного позыва. Мой организм так хочет, хотя я ела на самом деле очень давно. Каждый рвотный позыв отзывается болью изнутри. Наконец требования организма удовлетворены, и я могу двигаться дальше. Я смотрю в зеркало заднего вида и вижу машину Лексы, которая едет сзади. Впереди же сплошное поле. Боже, нам нужны хотя бы какие-то кусты. И я, кажется, немного прихожу в себя, когда вижу что-то на горизонте. Что-то вроде небольшого леса. Во всяком случае, там впереди какие-то высокие заросли. Второе дыхание открывается, и я прибавляю скорость. — Кларк! Я открываю глаза. Лес. Кусты. Где они? Я смотрю вперед. — Кларк! — Лекса держит мое лицо, пока я смотрю перед собой, а именно — на ствол дерева, который обнимает капот моей машины. — Напугала меня до чёртиков. Нашла время, чтобы вырубиться. — Я вроде цела. — Ты не цела! — громко возражает Лекса, обхватывая меня и вытягивая из машины. — Какая ты тяжелая. — Я не цела? Я имею в виду… — Ты не цела. — Ладно. Я не цела. Но я жива, — я заваливаюсь на землю: Лекса не смогла меня удержать. Ну и бог с ней. Я бы хотела сейчас остаться за земле. — Лежи, — говорит Лекса. И я ей благодарна. — У меня есть палатка и мешок, и… Я сейчас. Она убегает, а я правда пытаюсь проследить за ней, но глаза снова закрываются. Открываю глаза. И я не понимаю, где нахожусь. Я в полной темноте. Приподнимаю голову и всматриваюсь. Оу, я в палатке. Где-то снаружи, сквозь ткань палатки вижу что-то светящееся. Трогаю свое лицо, и… Моя рука замирает на лбу. Там что-то инородное. Будто бинт, залепленный чем-то еще. Трогаю другие части лица. Не обнаруживаю на коже засохшей крови. Мое тело болит, моя голова болит, но я себя ощущаю живой, и я хочу увидеть Лексу. Я срочно хочу её увидеть. Переворачиваюсь и начинаю ползти к выходу. Палатка маленькая и узкая: логично, потому что она одноместная. Приподнимаю тент и всматриваюсь в темноту. Вижу почти дотлевший костер и Лексу, которая на чем-то лежит рядом с ним. Я начинаю выбираться. Голова идет кругом, но свежий воздух, наверное, пойдёт мне на пользу. В палатке было достаточно душно. На четвереньках я подползаю ближе — Лекса спит. Я какое-то время неприлично пялюсь на её лицо. Неприлично, потому что я его буквально поглощаю миллиметр за миллиметром. Ищу ссадины и ушибы и нахожу их все там же — с правой стороны. Хочется подсветить и рассмотреть под волосами, думаю, что там большая шишка. Думаю, что у нее тоже может быть сотрясение. И её раны не обработаны. На её виске засохшая кровь, как и на щеке, а волосы, похоже, слиплись. Я наклоняюсь ниже, чтобы изучить все внимательней, но вдруг она открывает глаза, и мы с ней встречаемся взглядами. Её губы растягиваются в улыбке, а мои… мои тоже. — Привет, — говорит она. — Привет, — отвечаю я. — Смотришь? — Смотрю. — И как тебе? — Красиво. — Все так же? — она щурится, задавая этот вопрос. — Лицо не пострадало. Голова если только. — А если бы пострадало? Я молчу, пялясь в её зеленые глаза, в которых отражается свет от почти потухшего костра. — Кла-рк. — Я думаю, — и я действительно думаю. Только ли её лицо привлекает меня? Я уже не уверена. Мне хотелось бы быть честной, отвечая на этот вопрос, но я не знаю, что ответить. Мне недостаточно какой-то информации, чтобы знать ответ. — То, что ты думаешь — это уже хорошо. — Так и есть, — и это действительно так. Что-то в ней есть такое, кроме её лица, что меня тянет к ней как магнитом. И я хочу знать, что это. Я хочу узнать. — Сколько же тебе пришлось стукнуть себя по голове, прежде чем сделать то, что ты сделала. — Много, — улыбаюсь я. Она меня узнает быстрее, чем я её. Это приятно. — Уверена, что так и есть. Рада, что ты победила. — Думаю, что в моей голове тоже я. — Хм, — Лекса отводит взгляд. — Так и есть, иначе это шизофрения. — Да. Точнее нет. Не она. — Хорошо, что не она. — Да, нам повезло. — Когда она появилась? — Лекса снова смотрит на меня. — За день того, как я сожгла отца в сарае. — Уверена, он заслужил. — Она так захотела. — И в тот раз она победила. — Так и есть. Теперь она со мной. — Главное, не дай сжечь меня в сарае. — У нас не будет сарая. — А что будет? Я молчу, моргая и глядя на Лексу. У нас что-то будет? Что-то общее? Я прислушиваюсь, но она не появляется. Значит, у нас что-то будет, и все с этим согласны. Я снова улыбаюсь. Голова отзывается шумом в ушах, и улыбка превращается в оскал. — Ложись, — Лекса двигается, уступая мне место. А потом она и вовсе встает. — Я подложу еще палок. Она делает шаг от меня, и мой живот громко урчит. Блин. Кушать хочет. Но я не думаю про еду, вообще-то меня тошнит. Не хотелось бы принимать пищу, она все равно меня покинет. Да и вряд ли у нас что-то есть. — Я кое-что прихватила из магазина. Ты будешь? — А что ты прихватила? — Все, что было в кассе. Пару банок Пеппера, потому что твоя валялась разлитая на парковке. Еще чипсы. Я люблю чипсы. Может, что-то еще. И забрала все из аптечки. Там было негусто. Но для тебя хватило. — Ты уничтожила её журнал? — Да, забрала его и сожгла. — Ты нашла тетку? — Да. Пряталась под прилавком. Она меня пнула ногой. Вот сюда, — Лекса показывает на свое бедро. — Испачкала мне джинсы. Ты лежи, я тебе принесу простой воды. И я лежу. У меня нет вообще-то особого выбора, мое тело не готово к каким-либо действиям. Я бы выпила еще какую-то таблетку, но, если бы таблетка была, Лекса дала бы мне её. — Держи, — Лекса присаживается, протягивая мне бутылку воды. — Таблетку тоже держи. Я с удивлением смотрю на нее. Без вопросов беру и запиваю водой. Лекса кидает палки в костер, а потом возвращается ко мне. Она присаживается на корточки и рассматривает мое лицо. Я бы хотела, чтобы она легла рядом. Я двигаюсь, уступая половину сложенного вдвое покрывала, она опускает взгляд вниз, а потом смотрит на меня. И она ложится. Ложится она на спину, а мне хочется закинуть на нее руку. И я закидываю на нее руку, а она поворачивается ко мне. И мы молча смотрим друг на друга. Может, она против такого нарушения личного пространства, может, нет, я не знаю. Но руку мою она не убирает и никак на это не отреагировала. — Почему ты не бросила меня? — её голос тихий, и она поворачивается набок. Теперь наши лица напротив друг друга. — Потому что ты могла бы им рассказать про меня, — обманываю я. — Ты так думаешь? Понимаю, что это вранье вредит, а не приносит пользу, и тут же исправляюсь: — Я так не думаю. Я бы не рассказала. — Ты лгунья. — Жизнь такая. — Почему? — она хмурится, прожигая меня взглядом. — Потому что ты мне должна за то, что я прокатила тебя по полю. Её глаза округляются. Она так смотрит какое-то время, а потом улыбается и кивает: — Значит, ты уже знаешь, чего хочешь. И, чего бы ты ни хотела, ради этого ты убила двух копов. Это интригует. — Ну, вроде того, — я кусаю губу, отводя взгляд. Логично предположить, какой вопрос будет следующим. И я жду его, обдумывая ответ. Но она не спрашивает. — Что я могу сделать? Ладно, она спрашивает. — Поцелуй меня. И снова её глаза округляются. Она отстраняется, чтобы внимательней посмотреть на меня, а я пытаюсь отследить в этот момент изменения на её лице. Она хмыкает, а глаза сужаются, когда она возвращает голову в прежнее положение. — Куда? Теперь мои расширяются, я чувствую даже, как усиливается боль в голове от того, как они округлились. Куда… куда, куда. Будто есть много вариантов. Ладно, вариантов много. — Я тебя поцелую куда угодно, Кларк. Просто укажи место. — Прям куда угодно? — вдруг в моей голове начинают повышаться ставки. А я даже об этом и не думала. Но вообще-то… Сейчас, когда я подумала, все же хотелось бы остановиться на губах. — В щеку, — зачем-то говорю я. «В щеку, Кларк?! В щеку?!», — Я мотаю головой. — «В щеку?!». — Ладно, — улыбается Лекса, приподнимаясь. Она нависает надо мной, и я поворачиваюсь, укладываясь почти на спину. Она кладет руку мне на щеку. Её пальцы холодные, и я закрываю глаза от этих ощущений на своем лице. Я чувствую, как она тянется, и мое дыхание перехватывает. Моей щеки касается её горячее дыхание, и это будто бы укутывает шелком не только щеку, но и все мое лицо, а следом и тело. Будто я проваливаюсь в нечто мягкое, теплое. Я вздрагиваю, чувствуя горячие губы на своих губах. И я не дышу, пока её теплые губы обхватывают мою нижнюю губу. Потом она целует меня в уголок рта, а следом в верхнюю губу. Лекса отстраняется, а я не могу открыть глаз. Она дышит, и я все еще чувствую её на губах. Она все еще рядом. Она все еще рядом, и я хочу впитать все это без остатка. Даже если это будет все, я не жалею ни капли, что прокатила её по полю. Не жалею, что ради этого я убила свою машину. Не жалею, что убила двух копов. Я просто хочу поймать этот момент, закупорить его в своем сознании и иметь возможность к нему возвращаться снова и снова, когда захочу. Я готова променять на него все свои другие воспоминания, которые хранятся в моей голове. Они все неприятные. Это же… Самое приятное, что со мной было. Даже пара лет в средней школе, которые я считала самыми лучшими в своей жизни, не сравнятся с этими секундами. Да. Дело вовсе не в красоте её лица. Я не вижу её лица, я просто чувствую её рядом с собой, и это заполняет меня до краев. Заполняет всё мое нутро теплом. Я наконец выдыхаю и открываю глаза. Лекса все еще напротив моего лица. Её уже горячая ладонь на моей щеке. Или это мои щеки нагрели её руку. — Спасибо, — шепотом искренне благодарю её. — И тебе спасибо. Лекса гладит мое лицо указательным пальцем, рассматривая места, где проводит. — Не обманывай меня больше, — просит она, проводя по брови. — Хорошо, — отвечаю я. Я не буду больше её обманывать. Я могу это пообещать. Если она так хочет. Это вовсе не сложно. Просто говорить ей правду. — Я сделала все, что ты хотела от меня? — она опускает взгляд к моим глазам. — Нет. — Хорошо, — говорит она. — Мы останемся вместе? — Думаю, что я хочу этого. Это возможно? — Я тебе должна. Просто скажи. — Я не хочу, чтобы было так, потому что ты должна мне. Я… Я не хотела, чтобы ты целовала меня, потому что должна мне. Но ты сделала это, я вроде как… Лекса наклоняется и вновь целует меня, а я не успеваю закрыть глаза, поэтому лежу с открытыми. Я просто лежу не двигаясь, пока она замирает на моих губах. Она отстраняется. — Это приятно. Целовать тебя, — с придыханием говорит она. — Но думаю, что на поцелуй нужно отвечать. — Да? — Угу. — Ладно. — Ладно, — Лекса выгибает бровь и снова целует меня. Самое время ответить, но я снова лежу, не дыша и не шевелясь. Лекса снова отстраняется. — Не ладно, — она качает головой. — Вставай, я тебя уложу спать. В груди что-то сворачивается, и я понимаю, что момент упущен. Я смотрю на нее, не собираясь вставать, а она перестает подниматься, замечая то, что я даже не пошевелилась. — Кларк, я никуда не денусь. — Наверное. — Точно. — Ладно, — соглашаюсь я. Она никуда не денется. Было бы ужасно, если бы она куда-то делась. Она встает и протягивает мне руку, я хватаюсь за нее, и она тянет, помогая мне встать. Прохожу пару метров и снова возвращаюсь к земле. Я заползаю в палатку и двигаюсь к самому краю, освобождая максимум места, чтобы Лекса чувствовала себя здесь комфортно. Сначала Лекса засовывает покрывало, а потом залезает и сама. Мы кое-как укладываемся. Она решительно поворачивает меня на бок, а потом устраивается сзади, укрывая нас покрывалом, обнимает меня и наконец перестает шевелиться. Я думаю, что не смогу уснуть. Она такая горячая, и она так близко. Но мои глаза закрываются, я хватаю её за руку. Закрываю глаза и тут же проваливаюсь в сон.