Особенная тишина

— Август, я люблю его… — Да я понял уже. — делано закатила глаза жертва Юриных меланхолий. Август распутал провод от микрофона и дал один конец Юре для подключения, а второй потянул к пульту. Когда он обернулся обратно, Юра всё ещё стоял с проводом и глупо улыбался. — Август! Я люблю его. Парни рассмеялись. — Ну давай ещё раз повтори! — пошутил вокалист. — Август… — М? — Я люблю его! Август вытаращил глаза: — Правда? Они опять засмеялись. — Ничего не могу с собой поделать! — шутливо оправдывался Юра — Оно само из меня выходит. На самом деле Август не выглядел раздражённым. На его лице даже читалась нотка гордости за то, что он оказался прав. — Ноты у тебя? — прозвучало из колонок, развешанных по углам комнаты. Август уже успел выйти к пульту и оставить влюблённого пианиста в маленькой чёрной комнатке, обшитой звукоизоляцией. — Да! — крикнул Юра в микрофон, наблюдая через стекло как его друг скривился от крика в наушниках. Август показал средний палец.. — Готов? — Да. — ответил Юра, поправляя ноты и бумажку с текстом. — Давай! Три, Два, Один, Запись! Юра напряжённо выдохнул и вкрадчиво начал: — Здравствуй, Володя! Эта музыка для тебя и про тебя. Я прочитал все твои письма. Не передать словами, как мне жаль, что тогда ты был совсем один. Врачи, Игорь и Света не в счёт, правда? Но, знаешь, даже тогда, даже очень далеко, но у тебя был настоящий друг. Сначала он был немым, но теперь он обрёл голос… Юра на секунду поднял взгляд на Августа и словил его пристальный взгляд, но времени обдумать его уже не было. Пальцы легли на клавиши и зазвучала музыка. Ещё вчера Юра несколько часов перечитывал письма Володи. И те которые до него дошли, и те которые дошли слишком поздно. Он отчётливо представлял Володю. Его страдания и одиночество. Вспоминал как они были счастливы в Ласточке, как больно они расставались и как встретились. Он вспомнил Володино тепло. Его лицо, глаза, волосы. Всё было важно и будет важным навсегда. Об этом Юра рассказывал нотами. Юра убрал руки с клавиш и кивнул Августу, подавая знак остановить запись. — Есть! — прозвучало из колонок. Юра вышел к пульту, чтобы прослушать мелодию, но не успел он даже вздохнуть, как получил вопрос в лоб: — Ты признавался ему в любви? — Нет. — закатил глаза Юра, присаживаясь рядом и протягивая руки к наушникам. — Ты признаешься когда он придет? — Я не признаюсь. Август ошалело выдернул провод из его рук и воскликнул: — Что значит “не признаюсь”? Почему? Юра потёр переносицу пальцами: — Это всё испортит. Зачем мне забивать голову и себе и ему, если и так понятно, что ничего из этого не выйдет? Ну чего ты на меня так смотришь? Я здесь, он в Харькове. О чём речь вообще? — Ты кого обманываешь? Ты мне все мозги проел своим “я его люблю-ю”! А теперь… Август явно злился от чего Юра недоумевал. — Так я сделаю только хуже ему, понимаешь? Я и так много уже наделал! Даже если это будет взаимно, то что? Ну начнём мы отношения, а дальше он узнает какой я. Я разрушаю! Тебе не понять… — Так. Я не знаю что ты себе придумал, но я не хочу слышать фразу “я его люблю” до тех пор, пока ты ему не признаешься. И не нужны мне твои аргументы. Я не буду их слушать. — отрезал Август и протянул Юре наушники. Тот улыбнулся и принял их. Всё-таки было приятно понимать, что кто-то тоже переживает за твои отношения. В Германии он этого давно не чувствовал. — Здравствуй, Володя! Эта музыка для тебя и про тебя… — зазвучала собственная речь с акцентом. Юра стал вслушиваться в голос, но не в слова. Зачем, если он и так знает о чём там говориться? У себя в голове он притворился, что не знает русский и пристально наблюдал за своим ласковым тембром. “И правда. Звучит как признание в любви.”

***

Ангела даже и не узнает какую ошибку она совершила когда дала Юре пофантазировать. Сам по себе процесс безопасный, но она не учла, что “фантазировать” — это его работа и в свои грёзы он погружается с головой. Юра тратил дни, чтобы прокручивать у себя в голове события многолетней давности и представлять, что могло бы произойти. Почти всегда итог был один: Володя продолжал психовать и отталкивать Юру. В любом исходе они не были вместе. Может им просто не суждено? Очень ярко Юре запомнилась фантазия, где они продолжали общаться. Володя лечится, а Юра поддерживает. В какой-то момент появляется Света и у Володи начинаются отношения. У Юры сжималось сердце от ревности на глупую фантазию. Он слишком умело чувствовал эмоции и тем более свои. Даже теоретические. Эмпатия — его сильная сторона. Так он смирился с тем, что всё к лучшему. Они нашлись и это главное. Но что потом? Юра намеренно не давал себе представлять романтические отношения с Володей. Но любовь, которую он признал начала бурлить в нём с новой силой и если он заставлял себя не надеяться, то он не мог запретить себе хотеть… Хотеть прикоснуться, обнять, поцеловать… Просто хотеть. На спасение ему шло прошлое. То, которое не поддавалось изменениям в Юркиной голове, потому что оно и так было идеально. Он заранее знал, что второй трек будет про их прошлое. Именно то, самое важное лето в жизни должно было стать музыкой. Учитывая сколько времени сейчас он там проводил, это было просто. Замысел был придуман заранее, поэтому тем утром Юра разнёс свой кабинет в поисках ещё одного кусочка их совместной истории. Он точно знал, что “оно” где-то здесь. Он просто не мог выкинуть, потому что слишком трепетно относился к музыке. Особенно своей. Нашёл. Спустя час он нашёл вырванный листик из нотной тетради с написанными вручную нотами. “... Это про недострой. Помнишь?...” Когда-то давно, в другой жизни, Юра отправил Эти ноты Володе. С трепетной нежностью он наиграл себе простенькую мелодию, которую он бы раскритиковал если бы не знал сколько любви в неё было вложено. Основной мотив он взял из этой маленькой композиции, усложняя и дополняя её. Ива, лодка, радио. Должна была зазвучать каждая мелочь.

***

— У нас время до полудня, так что нужно всё делать быстро. — наставлял Юра, раздавая листы с нотами музыкантам. Их было пятеро. Леон – гитарист, Эмма – басистка, Хелен – юная барабанщица, сам Юра и Август. Они пару раз сыграли композицию, пока автор сия шедевра поправлял исполнение и затем Август вышел из студии и устроился в кресле звукорежиссёра. — Три. Два. Один. Запись! В этот раз Юра не писал текст на бумажке, но в голове у себя заранее прорепетировал несколько раз то, что скажет. Музыка для него начиналась с его слов, поэтому как только прозвучал его голос, он забыл, что вокруг люди, растворился в собственных чувствах и говорил для одного, самого важного человека: — Как думаешь, когда в этой истории снова появился и обрёл голос второй герой? Что он хотел бы рассказать тебе? И что хотел бы услышать ты? Ты помнишь лето восемьдесят шестого года? Я знаю: твой ответ “да”. Я тоже помню. Всё до последней детали, до последнего утра, когда мы расстались. Ты хотел бы его вернуть? Я — нет, из-за того, что случилось после. Но мне хотелось бы возвращаться в то лето так часто, как я захочу. Поэтому я записал его так, как оно видится мне сквозь года. Послушай и ты. И вспомни своё лето восемьдесят шестого года. Юра будто вновь оказался в ласточке. Волна ностальгии, будто он снова попал в лагерь своего детства накрыл с головой. В груди запульсировало тепло, руки похолодели, а на лице расцвела улыбка. Музыканты играли именно так, как хотел Юра. Возможно именно поэтому ему казалось, что все звуки выходят из его пальцев. Махнув рукой Августу, Юра развернулся на стуле: — Отлично! Далеко не уходите, пожалуйста. Сейчас послушаем и посмотрим, вдруг перезаписать надо. Все кивнули. Уже на выходе Леон нагнал Юру с вопросом: — Ты что, влюбился? Август опередил выкриком: — Да! Юра закатил глаза. Леон мог себе позволить подобный вопрос. Он много знал о Юре, его отношениях и его предпочтениях. Он даже подружился с Йонасом ещё когда они с Юрой встречались. Никто из музыкантов не вышел из помещения. Всем хотелось послушать запись. К счастью, мелодия была именно такой, какой она звучала в голове композитора. Юра удовлетворённо кивнул и уже собирался встать с кресла, но его настиг звонкий голос Хелен: — А что за язык? — Русский. — Ого! Откуда ты его знаешь? Ты русский? — Украинец — улыбнулся он. Прошлым летом Юра встретил Хелен, играющую на одной из центральных улиц Берлина под колонку. Перед ней лежал раскрытый портфель в который прохожие кидали наличку, но она этого даже не замечала. Юная девчонка отрывалась с закрытыми глазами. Ей было всё равно что происходит вокруг. Она полностью растворялась в музыке. И пусть сами треки Юре были не по душе, он впечатлился этой девушкой. Настоящих музыкантов всегда видно, особенно Юре. Именно он продвинул её в студию. И пусть на записи её брали редко из-за маленького опыта, на прослушиваниях Хелен была постоянно. Семнадцатилетняя хулиганка сразу покорила всех своей открытостью и широкой, хитрой улыбкой. А сама Хелен была предана только Юре. Она чувствовала в нём наставника и мечтала поработать с ним, но зачем-то это скрывала. Юра был не против, но они почему-то ни разу не совпали по графику. Сегодня же Хелен заметно нервничала и была на редкость молчалива. Только после записи она перестала бледнеть и вернулась в свою привычную ехидную натуру. Уже на улице Юра решил отметить хорошую запись сигаретой. Холодный воздух обмораживал щёки и руки. Едкий дым казался слишком горячим. — Можно сигарету? — спросил лукавый девичий голос за спиной. Юра оглянулся на девушку в вязаной шапке, усмехнулся и ответил: — Нет. Хелен закатила глаза и достала свою пачку. — Тебе родители не говорили, что курить плохо? — Говорили. А тебе? Юра усмехнулся: — Мне тоже. Невольно вспомнилось как в юности он прятался в кустах и подворотнях с папиросами. Вспомнил как папа ему читал лекцию о вреде курения с сигаретой в зубах. Как однажды его застукали соседи. Как в ласточке один вожатый взял с него обещание, что он больше не будет курить. — Слушай, — протянул Юра, туша сигарету о стену — Завязывай с этим. Это совсем не круто. Девушка вздёрнула бровь и нагло сделала ещё затяжку. — Тебя подвезти? — поинтересовался Юра. Хелен замялась. За её напускной уверенностью была очень ранимая натура, которая легко читалась. Уже в машине Юра, неожиданно для себя решил продолжить нравоучать: — Хелен, курить - очень вредно. Я, обычно, не курю и тебе не советую. На никотин очень легко подсесть, особенно таким как ты. — Каким? — с насмешливым возмущением спросила девушка. — Молодым! Заканчивай, я тебе говорю! Или я расскажу твоим родителям. Девушка посерьёзнела. Видимо поняла что Юра не шутит. Сколько бы Хелен не строила из себя взрослую, она всего лишь ребёнок. Девушка насупилась и пробубнила: — Не надо меня учить. Юра ласково улыбнулся. — Как ты думаешь, почему я это говорю? Потому что хочу обидеть? Нет. Я забочусь о тебе. Уголки её губ потянулись вверх, но она удержала их, продолжая строить из себя обиженную. Только на подъезде к дому она подала голос: — Мне очень понравилось с тобой работать. Ты гений! Твоя музыка невероятна. А ты знаешь, что я не дружу с классикой. — Спасибо. Ты тоже здорово играешь. Тебе бы корочку получить какую-нибудь. Если развиваться в музыке планируешь, то это необходимо! — Да знаю я! Матис постоянно мне на мозги капает с этой консерваторией. Летом займусь этим. Вот мой дом! Юра вышел из машины вместе с Хелен. Когда она с ним попрощалась и сделала шаг в сторону дома Юра прихватил её за рукав и подтянул обратно: — Курить бросишь? Девушка зло закатила глаза и устало выдала: — Я тоже не курю на постоянку! Это я у старшего брата стащила! — Чтоб больше я тебя с сигаретой не видел, поняла? Девушка не смогла сдержать улыбку и Юра улыбнулся. Они кивнули друг другу и разошлись.

***

— Как у вас дела? — Отлично! Работы только много. А так всё прекрасно. — Очень рада за вас. Как успехи с нашей прошлой сессии? Вы перестали винить себя? — Да! Я долго думал об этом и действительно всё к лучшему. То что случилось уже случилось и сейчас я могу поддержать его и быть рядом. Не факт, что так было бы если бы мы… ну если бы не это всё! Ангела кивнула. — А как ваши отношения с Володей? Он же скоро приезжает, верно? Вы явно нервничаете. — Отношения хорошие. Нервничаю? Да. Очень. Дело в том, что я боюсь не удержаться и перейти за грань дружбы. Я уже её перехожу даже на расстоянии. Не знаю что будет, когда он приедет… — Вы не хотите развивать отношения с ним? Я не правильно поняла, что вы влюблены в Володю? — Влюблён. Да. Но отношений не хочу… Точнее хочу… Но нет. Это лишнее. — Почему? — Всё повторится. Вы понимаете? Я разрушаю. Всё что я делал - это вредил… А я не хочу больше никому вредить. Тем более Володе. — Если честно, не понимаю. С чего вы взяли, что навредите, если вы не собираетесь это делать специально? — Тут много всего. Мы живём в разных странах. Я человек тяжёлый. Он тоже. Одна-две моих истерик, наши отношения на расстоянии сразу разрушатся и мы опять расстанемся. Кому нужен такой исход? Мне? Нет. Ему? Тоже нет. Ангела по-доброму посмеялась: — А вы уже всё заранее придумали, да? — Юра потупился. — Послушайте меня. Когда люди любят друг друга, они делают всё чтобы их партнёру было хорошо. Именно поэтому вы будете работать над собой и держать себя в руках, чтобы не навредить и именно поэтому ваш партнёр будет принимать вас таким, какой вы есть. Другой вопрос про партнёра: готов ли он к таким отношениям? Всё-таки расстояние не маленькое. Не все согласятся на такой формат. Сначала надо понять взаимны ли ваши чувства. Но если вы согласны, то у вас есть шанс. Юра замялся: — Если честно, мне кажется что взаимны. Но вы думаете будет правильно с нашей стороны начать эти отношения? — Я думаю правильно заявлять о своих желаниях и, если всех всё устраивает, воплощать их. — Тогда я хочу чтобы Володя переехал в Германию! Ангела вновь посмеялась: — Тут вы слишком торопитесь! Вам следует поговорить и понять вашего друга. Чего он хочет и на что готов…

***

В отличие от прошлого раза, после этой сессии Юра был озадачен. Уверенность, в том что начинать отношения с Володей - ошибка, пошатнулась, но не исчезла. “Готов ли я к отношениям на расстоянии? Не знаю. Готов ли я к отношениям?” Мысли путались. Воодушевление сменялось беспокойством. Вновь всё стало непонятно и шатко. Жгучее желание просто быть рядом заставляло потеть руки. Он знал, что не сможет себе в этом отказать. Но сможет ли он просто быть рядом? Юра подсел к фортепиано и закрыл глаза. Он наблюдал как в тёмной пустоте мечутся и сплетаются между собой ощущения, вопросы и желания. Хотелось ухватиться хоть за одно из них, но не получалось. Нужно сначала выбрать. Он видел самую яркую эмоцию среди всей этой путаницы. Он боялся её и смертельно желал. “Вот бы отпустить все беспокойства и просто быть рядом. А там будь что будет.” Такая беззаботная мысль заставила Юру улыбнутся. Он уже давно не мыслил беззаботно и решил ухватиться за неё как за спасательный круг. Он представлял как Володя приехал. Как они вместе смеются и молчат. Как празднуют новый год. Как Юра любуется им, своим особенным другом. Возможно, они выпьют вместе и, возможно, именно тогда Юра не удержится и поцелует Володю. Возможно. Где-то через три часа Юра написал Августу: “Насколько я помню ты играешь на ксилофоне, да?” “Не играю, но умею играть. А что?” “Я бронирую на завтра студию, в 15:00. Сейчас прими файл с нотами. Учи!” “Я играю как любитель!” “Там ничего сложного. Не хочу никого просить! Будешь играть!” — Юра добавил хохочущий смайлик. Пусть Август немного сопротивлялся, но он хотел играть. Иногда это проскальзывало в мимолётных фразах. Им было освоено много инструментов, но именно вокал был его стихией.

***

— Три, два, один. Запись! Август нажал на кнопку и быстро юркнул в студию. В этот раз Юра совершенно не готовил свою речь. Он знал, что слова сами найдутся, просто надо открыть сердце и быть искренним, ведь у искренности всегда найдутся новые слова. Как только дверь закрылась за Августом Юра начал говорить: — Ты задумывался о том, что будет дальше? Есть ли вообще будущее или достаточно только прошлого? Ведь до чего сильной и светлой была любовь тогда! Реалисты скажут, что такое не повторяется, и с ними трудно поспорить. А ты реалист? Или романтик? Неважно. В любом случае, кроме этой святой любви, есть и другие достойные крепкие чувства. В конце концов, есть другая любовь — её называют дружбой. Спросишь меня, а что думаю я? А я ничего не знаю — могу только немножко помечтать…

***

После записи Юра поехал домой работать. Последний месяц он особенно усердно закрывал все заказы, чтобы полностью освободиться к приезду Володи. Бывало отвлекался когда настигало вдохновение для своих произведений, но чаще он до самой ночи уходил с головой в работу. Так было и сегодня. В 17:50 Юра решил поужинать, а потом вернуться к заказам. Выходя на кухню, он уже привычно просматривал сообщения в телефоне и как всегда первому отвечал Володе. “Представляешь, девять человек из офиса сегодня взяли больничный! Пришлось раскидать их обязанности на всех и самому взять на себя многое. Сотрудники смотрят на меня косо, мол и так аврал перед праздниками, но что я могу сделать? Надо будет им премии выписать.” “Хороший ты начальник!”- улыбающийся смайлик — “Повезло твоим работникам. Ты только сам не заразись! Носи шапку и шарф. Медицинскую маску купи обязательно и пей противовирусные. Если ты заболеешь и не приедешь ко мне, то я сам прилечу в Харьков и задушу тебя!” — в конце Юра добавил смайлик с кулаком для убедительности. “Во-первых, у меня до вылета ещё две недели. Во-вторых, у меня иммунитет крепкий, так что не переживай!” “Только попробуй заболеть!” - и опять добавил смайлик, показывающий кулак - “Я, кстати, сегодня ездил в Берлин. Проезжал мимо забегаловки в которой я когда-то впервые напился с русскими друзьями. Как ты отнесёшься к пешему туру по местным барам?” “Я не особо люблю алкоголь… Но если хочешь, пошли.” “Я-то там везде уже был. Если тебе не интересно, то и смысла нет. Но немецкое пиво ты обязательно попробуешь!” “Пиво? Фу” Юра вслух усмехнулся. “Я сказал - обязательно!” – смеющийся смайлик — “А вообще первым делом пойдем к Кафедральному собору и Рейхстагу. Удивительная архитектура! Уверен, что тебе понравится! Там же рядом и Бранденбургские ворота. Как бы всё успеть!” «Ох, Юра, не слишком ли много у тебя на меня планов?» Юра ехидно улыбнулся и отправил: «Ты не знаешь даже о половине моих планов на тебя…» Володя что-то начал печатать, но не отправил.

***

Следующий вечер Юра всё же освободил от работы, вопреки собственным словам о том, что сейчас нужно как можно быстрее завершить заказы чтобы ничто не отвлекало его от Володи. Но в этот раз причина и правда стоящая. Сам Володя. Они вновь договорились созвониться. Юра весь день ёрзал в тревожном нетерпении, сам же себя корил за такое детское поведение, постоянно смотрел на часы, ожидая вечера, но как только дождался его воодушевление мигом пропало. Звонок прогрузился и Юра увидел устало улыбающегося Володю с красными глазами и носом. — Ты в порядке? Юра не скрывал беспокойства и начал беспокоиться ещё сильнее, когда услышал сиплый голос из динамика: — Ну, относительно. Кажется, кто-то всё-таки на меня покашлял… — Так, ну-ка давай быстро отключайся и вали домой спать. — Да нет, я норма… — Володя, блин, у тебя глаза красные и голос сел! Юра потянулся к мышке и сбросил звонок. Бурча себе под нос “А я говорил ему!”, он набрал сообщение: «Не обижайся только, я правда за тебя переживаю. Лучше потрать силы на выздоровление, чем на общение со мной!» «Ты зря так беспокоишься, я не настолько плохо себя чувствую. Но мне приятна твоя забота, — ответил Володя. — Уговорил, я поехал домой». «Выздоравливай! Только попробуй не выздороветь!» Внутри перемешались беспокойство с печалью. Он знал, что поступил правильно, отправив Володю домой, но был немного расстроен из-за того, что не получилось поговорить. Всё-таки Юра соскучился. Несмотря на вновь освободившийся вечер, Юра не пошёл в кабинет. Сегодня он решил лечь спать пораньше. Всё равно нет настроения работать и если честно, за весь сегодняшний день Юра мало что написал. Не шло как-то. Бывает. Но даже когда он улёгся в кровать сон тоже не шёл. В голову лезли мысли о Володе. И не такие как ему приходили обычно перед сном, а другие… Как когда-то лет двадцать назад. “Как он себя чувствует? Он же работал весь день, наверняка устал. Сейчас ещё и заболел! Готовить себе он точно не будет. Голодным спать ляжет?” Юра пытался сформулировать сообщение так, чтобы узнать если ли у Володи дома готовая еда и при этом не показаться параноиком. В голову ничего не пришло и поэтому он смиренно погружался в неглубокий сон. Ночь прошла, а Юра будто и не спал. Всю ночь ворочался и проснулся ранним утром около шести. Поинтересовавшись у Володи о его самочувствии, даже не умывшись, пошёл в кабинет работать. Около десяти Юра получил ответ о том, что сегодня Володя планирует отсыпаться. Концентрируясь на работе, Юра выгонял из головы беспокойства, что роились и заполоняли мысли. Несколько раз он всё же не удержался и отправлял безответные сообщения, чтобы узнать как там Володя. А он всё так же не отвечал. В обед Юре некуда было переключать внимание и он, нервно дёргая ногой и постукивая пальцами по столу, набрал Володю по сотовому, ругая себя за то что он его может разбудить. Но когда Володя не ответил, Юра решил дозвониться ему во что бы то ни стало. Спустя восемь попыток, Юру начала накрывать паника. Он набрал номер ещё несколько раз и вновь не получив результата начал себя успокаивать: “Ну это же просто вирус? Даже если серьёзный, то ему нужно время чтобы дойти до патовой стадии. Скорее всего он оставил телефон в другой комнате и спит. Да. Наверное так.” Не сработало. Тревога только нарастала. “Кто знает, что это за вирус?!” С подрагивающими пальцами Юра вновь набрал номер, но на этот раз не Володин. — Алло? — прозвучал удивленный женский голос. — Маш, привет! Извини что отвлекаю, но тут срочное. — Юра? Ты что ли? — Да, Маш, я! Только давай потом поболтаем, у меня к тебе просьба. Ты занята? Там Володя… он болеет. Я писал, звонил… — Господи, Юр, помедленнее. Я почти не понимаю, что ты говоришь! Ну и акцент у тебя! Юра сцепил зубы и максимально чётко и размеренно произнёс: — Володя сильно заболел. На звонки не отвечает. Сможешь съездить к нему… проверить?.. Проведать. Я тебе заплачу. — Ой мамочки! Я не знаю куда ехать. Дашь адрес? — Скажи таксисту: коттеджный посёлок “Ласточкино гнездо”; вас всё равно не пустят туда с машиной. А там сама пройдёшь, первый поворот налево и до упора. Там высокие коричневые ворота. Позвони, когда приедешь. Я направлю. Потом пополню тебе счёт и скажешь сколько такси вышло. — Юра! Только попробуй мне хоть копейку перевести! — Маш.. — Всё, пошла вызывать такси! — раздражённо взвизгнула она и сбросила звонок. Телефон искажал голос, но интонация, особенно последнее предложение… Будто из прошлого. Одновременно и раздражало и вызывало ностальгию. Спустя час Маша позвонила Юре, который ушёл в кабинет и пытался убедить себя работать. — Я пошла как ты сказал, но я думаю я ошиблась домом. — Так, хорошо. Посмотри, там соседние ворота зелёные должны быть. Там ещё хризантемы перед ними растут. — Юр! Как я узнаю что там растёт? Декабрь! — Ворота зелёные? — Ну такие… Болотные. Юра закатил глаза. — А почему ты решила, что это не тот дом? — Да не открывает никто. Пять минут звонила и в телефон и в звонок. Безтолку. Напряжение сковало тело. Юра сделал глубокий вдох, выдох и сосредоточился. – Так-так-так, ты повернула в первый поворот? — Да. — Налево? — Там направо нет поворота! Юра сидел и лихорадочно вспоминал те дороги, пока в его голову не пришла первая разумная мысль. — Маш? — М? — Номер дома какой? Повисло секундное молчание. — Шестой. — Да, это он. Она усмехнулась — Вот мы дурачки! Почему сразу не подумали про номер! Только толку с этого номера нет. Всё равно не открывает. — В телефоне послышалось чириканье дверного звонка. — Попробуй зайти к соседям. У них может быть ключ. У Володи собака. Он говорил, что соседка за ней иногда присматривает. — Собака? А она меня не покусает? — Герда? Нет! — усмехнулся Юра — Точно нет! — Ладно. Я тогда пошла к соседям. Если и они не ответят, полезу через забор. Юра не успел уточнить шутка ли это. Через пятнадцать минут Маша опять позвонила. — Я в доме. Володя спит, но у него сильный жар. Я положила ему компресс на голову. — У него в зале возле камина шкафчик, там аптечка лежит. Дай ему жаропонижающее. — Пусть спит пока! Когда проснётся - дам. — за её голосом послышался звук открытой дверцы холодильника — Да-а, мужик, ничего не скажешь… — Что? — Холодильник почти пустой. Ладно… Пойду у Татьяны спрошу где тут магазин. Надо же нашего больного выхаживать. В течении нескольких часов Маша чётко докладывала о самочувствии Володи. О том, что она купила в магазине, о том, что продавщица - хамка, и о том, что в борщ надо добавлять гвоздику. Сам Юра больше чатился, чем работал. В переписке с Машей он успокоился и ему было даже удивительно интересно с ней общаться. В шесть она написала: “Наш пациент очнулся, выпил жаропонижающее и снова уснул!” Юра мысленно поблагодарил Машу и усмехнулся тому, что когда-то он мечтал, чтобы эта гадюка исчезла с лица земли. Он не мог нормально работать, тем более было почти восемь, но и спать было рано. Проводить вечер и без того мало продуктивного дня за телевизором не хотелось, поэтому он решил придумать себе полезное дело. Его глаз упал на коробочку с диском на комоде. Это Август нарезал треки и уже отдал их. В своей работе Юра, обычно, не сомневался. Всегда трезво оценивал свои произведения, знал сильные и слабые стороны. Но сейчас его охватил мандраж. Это же треки для Володи. Он их послушает. Что подумает? Вставив, диск в проигрыватель, он вслушивался так, будто слышал эти треки впервый раз. Собственный голос казался странным, непривычным. А вот музыка была его. Она говорила всё то, что хотел сказать Юра. Всё-таки он признавался в любви, но Володя об этом не узнает. Последняя композиция опять заставила представить их совместный отпуск с Володей. Наверное, первый день будет немного неловким. Но Юра предложит выпить и тогда они расслабятся. Так ведь уже было однажды. Первую ночь, Володя будет спать в старой Юриной комнате, а утром Юра разбудит его игрой на пианино, как когда-то обещал. На второй день они пойдут гулять по городу и очень уставшие вернутся домой, много разговаривая и смеясь. Дома они, возможно, даже возьмуться за руки. В третий день Володю можно познакомить с Августом или с ребятами из прайда. Лучше с Августом, наверное. Хотя он не удержится от двусмысленных шуточек. Наверное лучше не стоит. В новый год - четвёртый день - они посмотрят “Иронию судьбы”, (Юра уже нашёл её среди старых дисков), а вечером они выпьют и под бой курантов Юра всё же не удержится и поцелует его… Юра был доволен своей работой. Всё звучало как надо, только вот последняя композиция… Она не завершалась, а затихала. Не было точки. Размышляя об этом, Юра пошёл делать другое полезное дело - убирать в своей старой комнате. Обычно, он туда даже не заходил и совершенно не удивился, когда увидел слой пыли. Он механическими движениями складывал книги в стопки, перекладывал вещи, протирал пыль, намеренно не глядя по сторонам. Он знал, что если повернёт голову, то увидет его. Когда Юра убрал Всю комнату, кроме дальнего левого угла, он оглянулся и зацепился взглядом за чёрное пианино. Уже посмотрев на него, он не смог отвести взгляд. Юра поджал губы и почувствовал ком, стоящий в горле. Этот ком никогда не уходил он просто научился его игнорировать.

***

В тот день Юра вернулся в дом своих родителей, который казался как никогда пустым. Дома никого небыло. Отец где-то напивался, а Юра и не думал сдерживать слёзы. Он, перешагивая несколько ступенек одним шагом, быстро поднялся на второй этаж и влетел в свою старую комнату. Резко раскрыв крышку старого фортепиано, он на память начал играть Шопена. Ноктюрн, девятый опус. Мама его очень любила. Глаза болели от слёз. Шея ныла от натянутых сухожилий. Играл он ошибаясь и запинаясь, где-то слишком быстро, а где-то медленно. Но он не слышал этого. В голове была не музыка, а голос. Мамин голос. Этот голос рассказывал Юре о том как мама его любит и поздравляет с тринадцатилетием. Он до конца жизни запомнил как искренне мама говорила тогда, взяв его лицо в свои ладони: “Солнышко моё, я люблю тебя больше всего на свете. Ты обязан быть самым счастливым мальчиком на земле. Слышишь? Только папе не говори, но сегодня на завтрак мороженое!” Спустя десять минут, или час, или пять часов Юра захлопнул крышку пианино. Он никогда не позволял себе так обращаться с инструментом. Спустившись вниз, он увидел отца, сидящего лицом к окну. — Пап! — позвал Юра надрывно и жалобно. Отец не ответил. Услышал, но не повернулся. Юра не винил его. Отец проживал своё горе, но именно в тот момент одиночество настигло Юру. Погрузило в липкую темноту и абсолютную тишину. Несколько месяцев Юра не мог прийти в себя. Он уволился из консерватории, не брал заказы, ссылаясь на болезнь и тихо ждал либо когда станет легче, либо смерть. К счастью, облегчение пришло раньше.

***

Именно этот инструмент хранил её смерть. На нём Юра играл своей маме, наблюдая как она медленно угасает. Сцепив зубы, Юра вышел из комнаты. В голове вспыхивали картинки. Слишком яркие для их времени. Только сейчас Юра осознал как долго он живёт и сколько уже пережил. “Как же много всего.” Юра сел на диван в зале и стал просматривать свою жизнь как фильм. Основные сюжеты и персонажи. Боли и как он с ними справлялся. Почему он стал таким? Он же не хотел таким быть! Ближе к двум часам ночи Юра отправил в чат Августу сообщение: “А можно будет на этот диск добавить четвёртый трек?”