Миссия «Ультимы»

Журнал капитана. Звёздная дата 57J62. Корабль успешно миновал Синий перевал. Показатели криокамер в пределах нормы, состояние единственного проснувшегося пассажира стабильно. Некоторые образцы растений не пережили сезон и увяли, однако это не критично для… — Что ты делаешь? — интересуется Арсений, нависая над лейтенантом сверху. Антон буквально чувствует кожей щекочущее дыхание и не может сдержать улыбки. — Выполняю приказ капитана, — хмыкает тот, откладывая в сторону ручку и поворачиваясь к Попову лицом. — У вас ко мне поручение? — Есть одно, — кивает капитан и наклоняется вперёд, чтобы украсть поцелуй. Шастун целует его в ответ, с каждым движением всё глубже и страстнее, на что капитан мычит тому в рот и отстраняется, ловя недовольный взгляд зелёных глаз. — Хотел попросить тебя высчитать точное время прилёта, — произносит Арсений, поглаживая щёку помощника большим пальцем. — А я думал, вы попросите меня заняться сексом на мостике, — театрально вздыхает Антон и поворачивается к экрану. — Ладно, так уж и быть. Попов со смехом треплет парня по волосам и размышляет о том, что он не хочет, чтобы они приземлялись. У них было так много времени на то, чтобы узнать друг друга, но его оказалось недостаточно, чтобы разглядеть что-то большее, чем просто отношения начальник — подчинённый. Возможно, это их ошибка, а, возможно, им нужно было время, чтобы к этому прийти самостоятельно. Арсений уже не тот человек, что садился в судно «Ультимы» пять двадцать четыре года назад. У него другие ценности, другой взгляд на мир, другие приоритеты, но одно остаётся неизменным — его любовь к «Ультиме». Он знает своё место, и, когда погаснут на свете все звёзды, Попов без проблем найдёт свой дом. Но не только Попов поменялся: весь экипаж повзрослел. Влюблённые когда-то в космос и приключения Дима и Катя надеются найти прибежище на земле. Антон возмужал; он больше не импульсивный новичок, бросающийся с головой в бой, он — рассудительный и беспристрастный парень, доказавший уже сотню раз, что достоин носить звание лейтенанта. Даже Серёжа изменился: безразличный к управлению кораблём, теперь он тщательно следит за всем, что происходит на «Ультиме», и берёт на себя иногда даже чужую ответственность. Арсений любит их всем сердцем. Любит и дорожит каждым из них. Но… — Тридцать семь дней до того, как мы приблизимся к орбите Либен. Или сто сорок четыре дня по земному времени, — рапортует Антон, прерывая мыслительную операцию Попова. — Хорошо, — кивает рассеянно капитан, — спасибо. Шастун, видя подвешенное состояние Арсения, берёт его за руку. — Не волнуйся, — шепчет он, — мы что-нибудь обязательно придумаем. — Обязательно, — эхом шелестит мужчина, обнимая помощника за талию и кладя подбородок на плечо. … он не может так поступить.

***

— Что отличает вас от нас? — первое, что спрашивает Арсений у Ваша, когда заходит в его камеру. — Много чего, — пожимает плечами Саша. — Например, мы умеем дышать водородом, если есть в этом необходимость. — Я не об этом, — качает головой Попов. — Что делает вас собой, а не клонами людей? Какая культура вам близка? Во что вы верите? Что вы любите? Пассажир задумывается на секунду, уставившись в потолок, и вдруг улыбается. — Наверное, то же, что и вы. Ваша культура — наша культура, ваша вера — наша тоже. В этом мы похожи… пока. Как только мы обретём своё место, пройдёт время, и у нас появятся свои традиции, своя вера. Но пока нас ничего не отличает от вас кроме физиологических возможностей. — Тогда для чего вы существуете? — продолжает Арсений. — Чтобы человечество выжило, — лаконично отвечает Ваш. — Но вы уже не люди, вы — новый вид. — Помнишь период расизма, который царил на Земле? Нацизма? — рассуждает пассажир. — Люди убивали друг друга за то, что они не похожи друг на друга, пока на Землю не прилетели первые инопланетяне. Лишь тогда они осознали, что бороться друг с другом за право быть исключительными бессмысленно, — Саша приближается к мужчине, нависая над столом. — Капитан, мы такие же люди, как и вы. У нас такие же ценности, что и у вас. Мы также хотим жить, создавать новое, открывать неизведанное. Поймите, мы вам не враги. Арсений откидывается на стуле и внимательно рассматривает лицо напротив. Саша выглядит искренним, и ему легко было бы поверить, если бы Попов не знал, что предать могут даже близкие люди. — Ты веришь в Бога? — интересуется капитан ни с того ни с сего. — Не знаю, — отвечает Саша. — Но кто-то же создал всё вокруг. — Ты знаешь своих создателей, — парирует Арсений, — а мы родились без цели в жизни. В этом и заключается наша ценность. — Вы не правы, капитан. Люди, которые вывели нас, всего лишь учёные. У каждого человека ведь есть свой родитель, а Бог — это творец нашего мира. Существует ли он, никто не может сказать. Попов внимательно следит за мимикой Ваша, пытаясь уловить хотя бы что-то неестественное для человека, но не видит этого: перед ним сидит самый обыкновенный мужчина с необыкновенными способностями к выживанию, однако Арсений не имеет права решать его судьбу, которая по воле случая оказалась в руках капитана. — Мы не сможем прожить долго на Либен, — признаётся он, чтобы увидеть реакцию Ваша. — Эта планета смертельна для нас. — Разве вы не планировали вернуться обратно на Землю? — хмурится мужчина. — В этом уже нет никакого смысла, — горько хмыкает Попов. — Нас там не ждут. — Всегда можно начать жизнь сначала. — Мы не хотим сначала, — в той же подавленной манере произносит Арсений. — Да и выбора у нас нет. Запасы кончаются. Это путь в один конец. — Мне жаль, — лишь говорит потерянно Саша. — Я не хочу для вас такой участи. Его слова звучат искренне и сочувствующе, что на мгновение Попов ему правда верит. В этом нет никакого смысла, потому что капитану навешали столько лапши на уши за всю жизнь, что он сыт ей по горло. — Скоро всё кончится, — отвечает напоследок Арсений перед тем, как уйти. Ваш лишь невесело поджимает губы.

***

— Нам не удастся скрыться в поясе Миноза, там есть патрули, — рассуждает Антон, внимательно рассматривая звёздную карту. Им удалось отключить записывающие устройства на мостике, и теперь «Ультима» полностью в их подчинении. — Да, но мы можем оставить криокамеры на астероиде… — отвечает Матвиенко, упирая руки в бока. — Не можем, — хмурится Позов. — Мы можем либо разбудить пассажиров, либо подключиться к другому оборудованию, а второе такое же мы не найдём. — Хорошо, тогда можно нанять кого-нибудь, чтобы за нас привезли груз, а мы свалим на шаттле. — Ты как это себе представляешь? — фыркает Катя. — «Ультиму» уведут быстрее, чем ты решишь, в какой бар пойти первым. — Я хотя бы что-то предлагаю! — цокает Серёжа, скрестив на груди руки. «Ты подумал над моим предложением?». «Да. Мне нужна твоя помощь». — Капитан, не хотите помочь нам? — интересуется саркастично медик, явно недовольный то ли отсутствием предприимчивости друга, то ли недавней ситуацией с бунтом. — М? — отрывается от кубика Рубика мужчина. — Я думаю. — О чём же, может поделитесь? — интересуется тем же тоном инженер. Арсений вздыхает. Он прекрасно понимает их чувства — сначала капитан отверг единственную рабочую схему их побега, а теперь не хочет обсуждать другие варианты. Они имеют полное право злиться, но от этого проблема не решится сама собой. «Какая?». «Что ты знаешь о вирусных видео?». — Надо связаться с Олей, — предлагает Попов, и весь экипаж глядит на него как на дурачка. — С ума сошёл? Чтобы она обо всём узнала?! — округляет глаза Катя. — Катя права. Сейчас у нас есть элемент неожиданности, и это единственное наше преимущество. Как только ты дашь хотя бы малейший намёк на то, что мы собираемся сделать… — У нас нет этого преимущества, это лишь иллюзия, — прерывает Позова Арсений. — На корабле повсюду датчики, как только мы отклонимся от маршрута, Федерация об этом моментально узнает. — И что теперь, мы будем говорить о своих планах в лоб? — хмыкает Серёжа. — Почему бы нет? Наглость — второе счастье, — кивает капитан. Покачав головой и обвинив капитана в безрассудности, команда уходит с мостика, исчерпав все идеи. Они каждый день собираются в таком формате и обсуждают дальнейшие действия, но никогда ни к чему не приходят — ситуация кажется безвыходной. Нельзя приготовить яичницу, не разбив пару яиц; им придётся рано или поздно чем-то пожертвовать, чтобы спастись. — Что ты задумал? — спрашивает Шастун, когда троица уходит восвояси. Всё это время Антон внимательно следил за Поповым, и, хоть способность читать мысли у него и исчезла, Арсения он умеет понимать с полувзгляда. — Есть старая дилемма о людях и поезде, называется «Проблема вагонетки», — вместо ответа выдаёт мужчина. — Тяжёлая неуправляемая вагонетка несётся по рельсам. На пути её следования находятся пять человек, привязанные к рельсам. У тебя есть возможность переключить стрелку и направить вагонетку по запасному пути. Но на запасном пути находится ещё один человек, также привязанный к рельсам. Что ты будешь делать? — Для этого мне нужно знать, что такое «вагонетка», — хмыкает Антон, плавно приближаясь к капитанскому креслу, за которым сидит Арсений. — Я бы переключил стрелку, — задумчиво продолжает капитан. — Я сделаю всё, чтобы спасти как можно больше людей. Шастун несколько секунд долго глядит в чужие глаза, но видит только капитанское упрямство и уверенность в своём решении, а после взгляд падает на губы, и Антон с удовольствием сокращает расстояние, чтобы поцеловать мужчину. Поцелуй, преисполненный благоговением и нежностью, постепенно переходит в жадный и отчаянный. Язык Попова мягко гладит ряд ровных зубов и подцепляет ловкий язык лейтенанта, чтобы углубить поцелуй. Шастун тихо стонет в рот, и капитан тянет парня на себя, заставляя упереться коленями в подлокотники кресла. — Капитан, разговор был совсем о другом, — замечает Антон, пока Арсений терзает тонкую кожу на чужой шее. — Зато эта тема поприятнее, — улыбается Попов, пальцами сминая края формы помощника, чтобы огладить упругие бока. Шастун снова соединяет их губы вместе, целуя так, что капитан чувствует себя самым желанным мужчиной на свете. В Антоне все ещё угадываются черты новичка: первый полёт, первая работа, первый капитан и первая влюблённость. Арсению не нужно спрашивать, чтобы знать точно — это его первые отношения, и, возможно, первая близость в принципе, и это безумно трогает Попова, ведь помощник выбрал именно его. — Антон, — шепчет капитан, когда ловкие пальцы расстёгивают молнию на рубашке. — М-м? — мычит под нос увлечённый своим занятием юноша. — Ты уверен, что хочешь сделать это на мостике? — спрашивает Арсений, намекая на то, что первый раз можно начать и с более банальных мест, например, каюты. — Арс, мне плевать, где будет наш первый раз. В любом случае, попробуем везде, — отвечает лейтенант и кусает мочку уха, слыша тяжелый вздох капитана. — Звучишь, как пубертатный подросток, — смеется Попов, тем не менее оглаживая худые ноги, которые Антон успешно уместил на капитанском кресле, прижимаясь к мужчине так тесно, что чувствуется чужое возбуждение. — Тогда тебе не повезло, ведь у пубертатного подростка есть предмет воздыхания, — усмехается он и наконец-то снимает капитанскую рубашку. — Я вытрахаю из тебя всё. Обещание, данное Шастуном, заставляет мурашки пробежаться по коже. Арсений сглатывает накопившуюся слюну, чтобы не застонать в голос, когда чувствует влажный горячий язык на груди. Антон обсасывает его ключицу, пока капитан борется с желанием вжаться до боли в чужие бедра и смачно потереться вставшим достоинством. Попов хватает помощника за ягодицы, чувствуя скрип ткани под пальцами, и крепко сжимает половинки, выбивая тихий стон лейтенанта. Арсений, раздразнённый невинным действиями, наконец-то решает взять дело в свои руки, и, подхватив Антона за ноги, встаёт с кресла, держа растерянного парня на весу. — Что ты делаешь? — интересуется Шастун, когда его аккуратно садят обратно в кресло. — Если ты хочешь по-взрослому, то будет тебе по-взрослому, — с этими словами Арсений стягивает чужие штаны с такой лёгкостью, будто потратил годы на репетицию этого момента. Эрегированный член с интересом дёргается перед носом капитана, и Попов бросает лишь короткий взгляд на покрасневшее лицо помощника, прежде чем взять в рот. Антон выдаёт то ли стон, то ли скулёж, внимательно глядя на то, как сантиметр за сантиметром исчезает его ствол в чужом рту. Он чувствует распаляющий жар и острое возбуждение, которое слишком сильно бьёт по нервной системе неопытного лейтенанта, но Арсений даже не думает останавливаться, дразня щёлку языком и обильно смачивая член слюной. Это совсем не похоже на то, что испытывал Шастун в эротической симуляции, где искусственный интеллект предлагал массу возможностей для самоудовлетворения и реализации самых извращённых фантазий. Конечно, в сценариях симуляции Антон не раз программировал образ Арсения, но осознавая, что прямо сейчас капитан стоит перед ним на коленях с его членом во рту и сосёт не как технически подкованная в своём деле машина, но так уверенно и старательно, лейтенант боится, что его вселенная схлопнется прямо здесь и сейчас. — В симуляции было не так, — признаётся из последних сил помощник, когда губы Попова ловко скользят по пенису. — Ты программировал меня в симуляции? — со смачным звуком выпуская член изо рта и слыша сдавленный стон, спрашивает Арсений. — Я польщён. — В реальности намного лучше, — хрипит Антон, продолжая поднимать чужую самооценку. — Это всё ещё прелюдии, — отвечает Попов, снова заглатывая член до основания и массируя яйца, и Шастун захлёбывается в стонах. Жесткие подлокотники капитанского кресла не рассчитаны для страстного минета двухметровых мужчин, и голая задница Антона постоянно соскальзывает с него, но едва ли лейтенант обращает на это внимание, пока капитан ублажает его своим языком, однако, когда Попов отвлекается на то, чтобы открыть лубрикант, Шастун безуспешно пытается усесться поудобнее на кресле. — Что, неудобно в капитанском кресле? — хмыкает Арсений, замечая действия помощника. — Может, на моём члене будет лучше? Антон заливается краской от жаркого предложения и нелепо хватает ртом воздух, когда Попов снова подхватывает его и несёт на этот раз к покатой поверхности пульта, предусмотрительно отключив доступ к панели. — Это уже похоже на богохульство, — шепчет растерянно Шастун, пытаясь скрыть смущение на лице в выемке ключицы капитана. — Считай, что это тройничок, — улыбается Попов, целуя парня в губы. Отвлечённый на ласку, Антон не сразу чувствует проворные пальцы между своих ног. Арсений легко надавливает обильно смазанными пальцами на анус, но даже со смазкой осторожничает, чтобы у Шастуна было время привыкнуть к новым ощущениям. Капитан медленно просовывает первую фалангу пальца под аккомпанемент антоновских всхлипов и еле сдерживает себя от того, чтобы не сорваться. — Арс, не тяни, — кряхтит помощник, — я не новичок в этом деле. — У тебя уже был анальный секс? — удивлённо вздёргивает бровь Арсений. — А чем, ты думаешь, мы занимались с твоей копией в симуляции? — усмехается Антон, смотря расслабленно снизу вверх на Попова. Дикий взгляд, смешанный с покорностью и послушанием, окончательно срывает тормоза в голове мужчины, и Арсений, сократив расстояние, кусает набухшие от поцелуев губы, параллельно вставляя второй палец. Они вжимаются друг в друга всё теснее и теснее, касаясь кожей, твёрдо стоящими членами, позволяя рукам свободно странствовать по чужому телу. Антон чувствует каждый миллиметр чужих пальцев. Жар и удовольствие, которые он испытывает от проникновения и собственного возбуждения, заставляют его тело реагировать на каждый выдох капитана. Шастун ощущает физически его возбуждение и хочет окунуться в него полностью. Кажется, Арсений прочитывает его мысли, потому что он тут же убирает руки от его тела, чтобы подготовить себя. Помощник с предвкушением рассматривает то, как Попов тщательно смазывает своё достоинство, и сильнее облокачивается на панель управления, задирая ноги и не замечая, как кнопки и рычаги впиваются ему в спину. — Ты готов? — мужчина целует лейтенанта в плечо, пристраиваясь между его ягодиц. — Так точно, капитан… — произносит Антон и сразу же теряет способность здраво рассуждать, потому что Арсений плавно, но уверенно входит в него до основания. С их губ одновременно слетают стоны, и, не давая полностью прочувствовать момент, Попов тут же начинает двигаться внутри парня. Они целуются влажно и страстно, заглушая собственные всхлипы и слушая звуки своих тел. Капитан берёт в руки напряжённый член помощника и начинает водить рукой в ритм движений. — Когда ты только пришёл на корабль, я так хотел тебя отхлестать по заднице, — признаётся шепотом Арсений, выбивая из лейтенанта скулёж. — Не думал, что это желание будет иметь сексуальный подтекст. Смех Шастуна теряется между тяжёлыми вздохами и влажными шлепками кожи о кожу. Капитан увеличивает темп, вдавливая лейтенанта ещё сильнее в панель и закидывая его ноги себе на плечи. Антон не выдерживает первым — он никогда не испытывал столько касаний на себе и внутри себя сразу, все его чувства, копящиеся на протяжении пары часов, лопаются одним мыльным пузырём и выливаются наружу оргазмом. Попов, улавливая чужое настроение, ускоряется и спустя пару мгновений кончает следом на живот помощника. — Как ты? — спрашивает Арсений, помогая лейтенанту привести себя в порядок. — Надеюсь, что секс с капитаном теперь входит в мои обязанности, — улыбается Антон, на что Попов лишь смеётся и оставляет поцелуй на щеке Шастуна.

***

Серёжа нервно ходит и стороны в сторону, переживая за Арсения так, как никогда не переживал за себя. Антона это не успокаивает, а лишь ещё сильнее подстёгивает — мало ли, что может случиться за один разговор, и только Попов относится к ситуации безразлично. Капитан сидит за тусклым монитором, ожидая сигнала от Оли, и думает о событиях сегодняшнего дня, наблюдая за нахмурившимся парнем. Каждый раз, когда мысли возвращаются к Шастуну, мужчина не может сдержать улыбки. — Может всё-таки попробуем первый наш план? — предлагает Матвиенко, скрестив на груди руки. — Я не пойду на это, — отметает идею Попов. — Нас могут за один щелчок пальцев уничтожить, если захотят, — бурчит инженер. — Доверься мне. Хоть раз, — просит его Арсений, но смотрит на Антона, который легко кивает в знак доверия. Это помогает. Монитор загорается и появляется Оля — такая же молодая, как в день их вылета. — Привет! Извини, были срочные дела, — произносит Парфенюк. — Ты что-то хотел? — Да, — кивает Арсений, тут же выпрямляясь и тяжёлым взглядом смотрит в экран. — Мне нужно связаться с генералом. Оля, до этого сидевшая в напряжении, прыскает от смеха. — Ты шутишь? — спрашивает она, но, видя выражение на лице капитана, тут же опускает улыбку: — Зачем тебе генерал? — Это важно. — Я не могу вызвать генерала, потому что «это важно», — возмущается девушка, рисуя в воздухе кавычки. — Что ты хочешь ему сказать? — Мы обо всём знаем, — кратко говорит Арсений тем же безэмоциональным голосом. — Что это значит? — хмурится Парфенюк, хотя Попов понимает, что та начинает паниковать. — И про миссию, и про «Ультиму». Если не хотите, чтобы ваш груз пострадал, вы должны связать меня с Шеминовым. Девушка недовольно поджимает губы и отводит взгляд, размышляя над словами Попова. — Откуда нам знать, что ты не блефуешь? — спустя несколько секунд интересуется Оля. Арсений невесело ухмыляется и только ближе придвигается к камере. — Вы заставили нас думать, что полёт занимает пять лет. Вы испортили жизнь моей команде. Вы сами создали себе врагов, — чеканит Попов. — Я не знаю, кто ты такая, но поверь — ты ответишь за то, что вы сделали с Олей. У вас есть ровно земные сутки на то, чтобы Шеминов связался со мной — не его голограмма, не проекция, не долбаный клон, — а он сам. Лично. Если вы проигнорируете моё сообщение, то узнаете, что может сделать маленький пассажирский корабль. Капитан отключается первым, показывая тем самым, что о компромиссе не может идти и речи. Антон теряется — он никогда не видел такого разъярённого капитана. Даже когда у них были конфликты, Арсений и кричал, и угрожал, но этот стальной голос, который лейтенант только что услышал, действительно вселяет ужас. Судя по глазам псевдо-Оли, она тоже это прочувствовала на своей шкуре. — И что дальше? — осторожно интересуется Матвиенко. — Что, если они не пойдут на поводу? — У них нет выбора, — уверенно произносит капитан, поворачиваясь на кресле лицом к своей команде. — Им придётся играть по нашим правилам. — Что ты собираешься сделать? — Отправить небольшое сообщение на Землю. Думаю, они оценят. Видя оскал на лице Попова, помощник чувствует, как по коже бегут мурашки. Уловив любопытный взгляд, Арсений глядит на Антона, и выражение его лица тут же смягчается. Он слегка улыбается лейтенанту, чтобы того приободрить, но выходит странная гримаса, и Шастун чувствует сердцем, что что-то здесь не так. — Арс, ты псих, — вздыхает Матвиенко и следом добавляет: — Что от нас нужно? Капитан широко улыбается другу, который знает его как облупленного.

***

      На связи Арсений Попов, я являюсь капитаном космического корабля «Ультима».       Это обращение к жителям Земли. Я не могу назвать точный год записи этого видео, потому что наш экипаж стал жертвой обмана Федерации. Миссия, на которую мы согласились, должна была длиться пять лет, но эта цифра превратилась в двадцать четыре года. Мне должно быть шестьдесят семь лет на момент записи.       Моё послание заключается в следующем: наше Правительство ведёт теневую игру, я не знаю о её планах, но могу сказать лишь одно — синты — это не роботы, это эксперимент по пересадке человеческого сознания с целью порабощения людей. Если вы слышите или смотрите это видео, самое время сложить оружие, потому что война с синтами — это лишь отвлечение от реальных проблем, главная из которых — исчезновение человека как вида. Синты не наши враги, это такие же люди, как я и как вы.       Земля многие годы была моим домом, и наша задача — сохранить её как можно дольше. Я положил жизнь на то, чтобы защитить нашу планету, но, скорее всего, мне больше не суждено её увидеть, поэтому, от лица всего экипажа «Ультимы», я хочу передать нашим близким, которые ещё остались в живых, что мы вас любим и нам очень жаль. Прощайте.       Конец записи.