Практика

На скользкую отдающую выжигающим запахом дешёвой хлорки темно-серую практически черную плитку, оглушительным водопадом посыпались потёртые тетради, звонко стучащие об поверхность копеечные шариковые ручки, а завершил композицию в меру помятый, что в прямом, что в переносном смысле белый халат. — Ну нет у меня с собой пропуска, ну тёть Глаш, я каждый день мимо вас хожу, — взмолилась девушка с нежно-голубыми волосами и тревожно забегавшими глазами. — А мимо меня таких как ты в день больше ста проходят, всех помнить теперь? — мимо грузной насупившийся женщины со свекольного цвета шалью на плечах, как гром среди ясного неба пронеслась худенькая женская фигура с насыщенным ярко-зелёным вихрем на макушке. — Здорова, трясучка, здрасте тёть Глаш, — только и воскликнул специфичный, слегка искаженный обилием загортанных звуков голос. — Вот её я помню, такие фрукты в этих стенах не забываются, до сих пор не один туалет так и не отмыли, — насмешливо ухмыльнулась вахтерша Аглая, поправив очки. Студентку третьего курса Вару Витц действительно было тяжело забыть. Все её отличительные черты, начиная от эксцентричной внешности и заканчивая неприятной натурой не давали выкинуть кудрявое недоразумение из памяти даже на короткий период, не говоря уже и о том, чтобы сделать это на веки вечные, о чем последние года так и мечтает трещащий по швам медицинский университет. Помимо торчащих во все стороны кудряшек, мадемуазель носила большие зелёные очки, почти полностью скрывавшие под собой глаза и определённую часть лица. Уж как только не боролся преподавательский состав с «очковой змеёй», но заставить Вару снять свой аксессуар ещё некому не удавалось. Ну а поскольку, сия особенность никак не отражалась на учебном процессе, постепенно претензии в этом вопросе себя исчерпали. Зато на нем отражалась многозначительные проделки Витц: начиная от ранее упомянутых разрисованных уборных и заканчивая взрывом в аудитории, своеобразным перфоменсом, ставшим визитной карточкой зелёноволосой на долгие студенческие годы. Мягко было сказано, что с третьекурсницей мало кто хотел водиться. Бывали те кто действительно воспринимал создаваемый девушкой вокруг себя образ и, соответственно, боялись «очковую фурию», спеша слиться со стеной, когда та вальяжно дефилировала по коридорам. Однако было и значительное количество тех, кто относился к Витц с непритворным отвращением и раздражением. Характер у студентки был не подарок. Высокомерная, лживая, эгоистичная, без капли сострадания, стервозная и циничная. Да ещё и в придачу с нотками садизма. Одним словом — ядовитая гремучая смесь, подстать своему любимому цвету. Из более положительных относительно общественного взгляда на строение личности черт можно было выделить остроумие и действительно весомый успех в той сфере, куда она влезла своими зелёными щупальцами. Из Вару и вправду должен быть в конечном итоге выйти весьма перспективный специалист со специфическим юмором и манерой общения. Этакий доктор Хаус в юбке и с салатом на голове. По идее такой экзотический коктейль должен был своей яркой окраской отпугивать от себя, как это работает с пестрой лягушкой, чья окраска предупреждает о не добром. Но как и в случае с амфибией работала эта схема в абсолютно иной полярности. Витц ещё со школьной парты своего шестого класса была объектом вожделения у населения школы, района и даже соседнего посёлка. И в угоду своих прихотей, а иногда и действительно просияв взаимностью «очковая» вводила в свою жизнь любовную линию. Без шума и всплеска романы не заканчивались, но каждому стойло отдавать себе отчёт, на что и с кем они подписались. При всех душевных переживаниях Вару не упустила бы шанса устроить шоу и лишний раз привлечь к себе внимание. Минуты густой насыщенный массой лились, оттягивая конец пары по гистологии. В финальные пятнадцать минут преподаватель намеревался дать новую тему, в чём ему правда сильно мешали, то переводя тему, то закидывая профессора вопросами. С последним всегда на ура справлялась Гарбриэлла, поначалу очень раздражавшая всю группу этой привычкой, но ровно до тех пор, пока народом не был раскрыт весь её потенциал. Наконец аудитория начала стремительно опустошаться, оставляя озадаченного преподавателя наедине с тишиной. На повестке дня осталась только практика, тяжелее которой была только дорога до нужного медицинского учреждения, что находилось почти на выезде из города в районе с не самой располагавшей к себе репутацией. Всякое здесь происходило за всё долгое время существования. Особенно громким было дело о резне в гаражом кооперативе, о котором в тот период трубили со всех инстанций города. — Давайте не разбредаться, пойдём все вместе и постараемся не теряться! — зазывала громкоголосая староста в своей обычной манере. Феликса была из тех, кто пытался построить мир подстать своим стандартам. По её мнению, если ты находишься в коллективе, так веди себя подобающе: дружелюбно, активно и с душой на распашку. И всё она вроде твердила правильно, но уж в слишком бешенные истерики впадала, когда что-то шло не по-плану. Потому никто лишний раз с ней спорить не хотел, вот и сейчас все организованно шли по направлению к возвышавшемуся над покосившимися панельками зданием второй городской больницы. Время совсем не поджимало, даже наоборот, потому состав в белых халатах разбрелся кто куда по импровизированному скверу, организованному вокруг периметра госпиталя. Витц, как и многие, отделившись от всеобщей компании, пересекла почти всю огороженную территорию и наконец нашла себе местечко, где облокотилась на бетонную стенку, ведущую в морг, тяжёлые железные двери которого были радушно отворены как-бы для всех желающих. Тонкие пальцы юркнули в черную хлипкую пачку сигарет, когда на горизонте совсем скоро показался недовольный мужской силуэт. — Снова ты лягушонка? Давно тебя не видать. — Здрасте, дядь Ген, — небрежно поздоровалась студентка. — Свою эту опять ждёшь? Сейчас придут они как раз. «Очковая» кивнула, продолжая полной раскрытой грудной клеткой поглощать едкие пары с приторным привкусом, когда мимо неё начал стремительно нестись поток молодых людей в белом, из далека больше похожий на стаю журавлей. Из них особенно выделялась барышня с густой копной фиолетовой шевелюры, сильно всклокоченной, образующей на голове некое подобие рогов, и явно вручную подстриженной, о чем свидетельствами не особо ровные концы, такое ощущение, что их хозяйка пыталась воссоздать нечто наподобие шегги или каскада. А ещё на общем фоне выделялись её глаза. Их оттенок был приближен к ярко-жёлтому, а зрачки были более вытянуты, напоминая разрез глаз рептилии или кошки нежели обычного человека. Иметь такую генетическую аномалию было в большинстве своём полезно. Её обладательница, будучи студенткой пятого курса даже диплом собралась писать как раз на эту тему. Именно появления этой леди с эксцентричным внешним видом так ждала Вару, лицо которой в миг преобразилось, надев ехидную, но при этом весьма довольную улыбку. — Привет, капуста, — усталым и слегка раздраженным голосом произнесла девушка, потрепав третьекурсницу по кудрявой голове. — Привет, козлик, — не стала церемонится Витц, сохраняя довольное выражение лица. — Опять твоя отрава с арбузной кнопкой, — пятикурсница будто для подтверждения принюхалась, — Мерзость, впрочем тебе подходит, — на эту фразу Вару лишь слегка возмущённо подняла бровь. На «очковую» такое было весьма непохоже. Обычно она огрызалась даже на преподавателей любой степени строгости, но будущая выпускница с драконьими глазами была жирным исключением. Пик Шлимм, а именно так было указано в её документах, была распространённым примером тех, кого принято причислять к интровертам. Из своей жизни она старалась максимально исключить подавляющее количество людей, оставив только тех, кто соответствует её уровню. При том, попасть в этот элитный круг хотел много кто, на ровне с тем контингентом, что пугался девушки с суровым нравом. Ведь пятикурсница могла с лёгкостью выйти из себя и спустить всех внутренних собак на неприятелей. В школьные годы Пик без каких либо усилий из нелюдимой неформалки перешла на рубеж непоколебимого авторитета, что перенесла и в свою студенческую репутацию, с лёгкостью регулируя конфликты одним своим жестом. Их староста Куромаку была человеком с математическим складом ума, умела следовать четкому плану, куда не всегда вклинивались чужие недовольства. А вот Шлимм удавалось навести нужную политику и заткнуть всех недовольных, правда в том случае, если у неё была личная заинтересованность участвовать в подобных «банкетах». При всех этих данных студентка была вполне успешна в учёбе и подавала большие надежды, если бы не излишки её уж слишком свободолюбивой натуры, на которую могли оказать оковы, казалось бы, элементарные вещи. Но чем более зрелой становилась Пик, тем меньше оставалось у неё подобных проблем с подчинением. В особенности в постели, где ранее она оставалась холодной и консервативно, до появления в её жизни Вару Витц. Дамы познакомились на отработке у сурового профессора по анатомии. Хотя Шлимм уже тогда была наслышана о первокурснице в зелёных очках, давшей нехилую встряску этому заведению. Они сошлись как это не странно на ненависти к преподавателю профильного предмета. Одна была с ним в конторах из-за слишком объёмных по-её мнению билетов на экзамен, а вторая просто была рада отомстить за лишнюю предвзятость. Пара актов вандализма и подмена конверта со взяткой на комплект обёрток от зефирной пастилы и этот тандем получил свой успешный старт. Причём в рекордные сроки выйдя за рамки сотрудничества к стадии секса без обязательств. Но этот приём заполнения пустоты в душе настолько затянулся, что обеим пришлось просто принять, что между ними возникла биохимия не только в концепте общих принципов. Так или иначе, но ядерная парочка получила свое долго и счастливо на зависть одиноким однокурсникам и без зазрения совести наслаждалась этой привилегией в виде друг друга где угодно и когда угодно. — Твои с ментолом тоже то ещё дерьмо, если ты понимаешь, о чем я. — свернула глазами под очками третьекурсница, на плече которой тут же сжались длинные пальцы. — Пошли, — только и сказала на это студентка с рогами, прежде чем раствориться в темноте гнетущего мрака, прикреплённого к больнице морга. Потрескавшаяся синяя краска пачками опадала со стен, застилая собой всю поверхность пола в узком коридоре. На удивление вне секционных не стояло неприятного запаха, не считая естественной сырости любого подвального помещения. С потолка на пару со слезающей штукатуркой тянулась плесень, затрагивая собой даже продолговатые лампы. Здание требовало скорейшего ремонта, но неизвестно, как скоро оно того дождётся. Вероятно пока в клинике не умрёт родственник одного из чиновников, на это чёрное пятно так и будут закрывать глаза. Студентки прошли в самую глубь, остановившись на перекрёстке остальной части коридора, служебного выхода, подсобки и пред секционной, куда они собственно и направились. На руку любительницам острых ощущений играла вопиющая халатность персонала, потому как у Пик по невероятной случайности прямо в кармане халата лежал причудливый маленький ключик. Но на деле замочное ремесло было её личным сильным звеном. Почему-то именно ей с лёгкостью доверяли любые ключи от аудиторией, свои от квартиры или комнаты она не разу в жизни не теряла, а по части их кражи была в числе самых ловких, как можно было уже убедиться. А вот с отмычками работать не получалось от слова совсем. Это крест за двоих успешно таскала Вару. Как только захлопнулась тугая белая дверь, проскрипев старыми ржавыми петлями и в скважине повернулся кусочек метала, воздух разразился гулом повисшей тишины. — Ну что? Начнём твою практику по гинекологии на семестр раньше? — Начнём? А мы с первого курса заканчивали? — Слушай, я тут романтику пытаюсь воссоздать в полевых условиях, можешь проявить хоть каплю уважения, дурная ты голова! Громко цокнув на это, третекурсница приспустила с плеч халат и облокотилась на раковину позади себя. Вторая студентка закатив свои жёлтые глаза, опустилась перед ней, упёршись коленями в ледяную плитку. Цепкие пальцы вонзились в мягкую плотную ткань широких штанов с резинкой на поясе, стянув их где-то до уровня колен, для более широкого доступа ко всей поверхности вполне себе достойных ляжек. По внутренней стороне которых, её ладонь первым делом и прошлась, фиксируя каждое подёргивание тела. Кровь стремительно нахлынула в самую чувствительную точку, завязавшись там в манящий зудящий комок нестерпимого желания. Томительное ожидание подогревала наглая рогатая морда, что резко сдёрнув белые тонкие трусики, приостановилась, сильно сжав руку на внутренней стороне бедра. Личико Витц свернулось из надменной улыбки в истерическую гримасу, прикусывающую нижнюю губу. —Хороший доктор — это защищённый доктор…особенно от такой вездесущей плесени, — имела в виду Пик реальную плесень, или то было «ласковое» обращение к партнерше, было трудно сказать. Однако студентка без пояснений начала натягивать новенькие перчатки, что до этого без дела покоились в бездонном кармане халата. — А доктор долго будет оттягивать наше дополнительное обследование? — Вару игриво сцепила пальцы на фиолетовом затылке, как-бы собирая их в хвост. — Ровно до того момента, пока пациент, вежливо не попросит. — А доктору не жир… — но ей не дала договорить, сомкнувшаяся на нежном участки кожи челюсть. Плотно вжавшись, образовав некий вакуум она словно через трубочку начала подтягивать неощутимую субстанцию в себя. — Прошу вас доктор Шлимм, поторопитесь, чёрт возьми с осмотром, в дополнительных исследованиях больше нет необходимости, — прошипела «очковая змея», грубо потянув партнёршу за волосы. Пик нехотя отстранилась, обнажив на секунду залитую слюной полость рта, словно она была голодным бульдогом. Девушка будто издеваясь, ласково погладила кожу подле багрового следа, красовавшегося теперь на ножке третьекурсницы. Теперь весь спектр её внимания был направлен на пространство между оттопыренными большими половыми губами, редко покрытыми пучками растительности. Указательный и средний палец прошлись по всей поверхности слизистой по направлению снизу вверх, в очередной раз заставив Вару вздрогнуть. Затем по той же «дорожке» прошёлся, оставляя влажный тёплый след, её длинный язык. Она начал по-хозяйки разгуливать в просторах чужой промежности, слегка замирая и иногда позволяя тонким губам осторожно и сладко посасывать малые половые губы. Импульсы от движений извне в столь чувствительной зоне заставляли Витц вцепиться свободной рукой в левую грудь и издать глухой стиснутый стон. Абсолютно умышленно студентка обходила набухшую головку, пока от возбуждения из влагалища зелёноволосой на начала массово вытекать густая вязкая субстанция, почти сразу сделавшая поверхность скользкой распространившись вплоть зоны между ягодицами, чем быстро надоумило Пик на прибавку порции разнообразия в процесс, и совсем скоро пара пальцев второй руки медленно проскальзывали в анальное отверстие, минуя тугой внутренний и внешний сфинктер. В это время, свободная рука оттянула капюшон чуть повыше, оголяя наружную часть клитора, поблескивающую от слоя смазки. Кончик языка медленно прошёлся снизу вверх, спровоцировав «очковую» на очередной акт звукового сопровождения, а плотные стенки прямой кишки плотно сжались, и через мгновение опять расслабились. Переходя от движения снизу вверх к круговому, Шлимм заметила как дернулась всем телом партнёрша, тут же принявшись курировать именно эту особенно чувствительную точку. Пальцы Вару сильно вцепились в волосы, и сквозь зубы проскользнула пара громковатых стонов. От этого звука, Пик и в своих трусах почувствовала ноющее ощущение, на что непроизвольно начала сжимать мышцы тазового дна. И вот пальцы в прямой кишке начали чувствовать ритмичную пульсацию, а по телу Витц разразился мощный разряд, распространяющийся от таза к голове, заставляя девушку прикрыть глаза и расслабиться под известью мимолётного кайфа. Рогатая партнёрша, отстранившись, обнажила ещё более насыщенную слюной и выделениями ротовую полость. Глухое внезапное возгорание в самом низу прошёлся по организму, с очевидным сопутствием лёгкой сонливости. Вару, на подрагивающих ногах опустилась на плитку. Холодной она теперь не казалась, за счёт раскрытого потенциала внутреннего тепла. Сердечный ритм заметно участился, ощутимо прослушиваясь от мимолётного касания к груди. — Ну что довольна, капуста? — Пик приподняла её за подбородок, заглядывая в глаза через очки. Она опустила взгляд ниже и натянула нижнее бельё и штаны своей партнерше обратно, — Всё, вали давай на практику, как ты там говоришь? Без тебя там никто ничего не может? — Именно, — Витц наконец соизволила подняться, после чего обе покинули педсекционную. Пятикурсница по дороге выбросила перчатки в полупустую урну в коридоре, где им по не шибко счастливой случайности повстречалась неприятной наружности женщина в белом халате. — Вы не ушли ещё что-ли? — с наездом спросила она. — Да мы студенческий просто тут где-то потеряли вот и вернулись, — отмахнулась от неё зелёноволосая, продолжая движение вперёд. — Как малые дети, — пробубнила женщина себе под нос, совершенно не обрати внимания, на то как Шлимм невзначай кладёт маленький ключ на стойку регистрации, прежде чем окончательно покинуть помещение. Лёгкие наполнились потоком свежего воздуха, с некой тяжёлой известью, чем-то напоминающей формалин. Температура на контрасте с неотапливаемым помещением казалась в несколько раз теплее и даже располагала к моциону. Стая белых голубок в лице третьего курса вовсю толпилась у входа, образовав собой молекулу шарообразной формы. — Суету навести охота… — провозгласила обладательница зелёных очков, прежде чем присоединить к ним.