Доживём до понедельника

В этой темной подворотне они стояли, наверно, непозволительно близко. Через слово стараясь, Серёжа украдкой, а Позов совершенно открыто, прикоснуться друг к другу, словно замыкая их общее, одно на двоих пространство. Говоря при этом на совершенно отвлеченные темы, но каким-то тихим сладким шёпотом, который любой случайный прохожий принял бы за нежное воркование без памяти влюблённых друг в друга людей. — Дмитрий Темурович, — украдкой начинал Серёжа, — а у вас будут здесь ещё выпуски в этом сезоне? — Нет, Серёж, здесь пока всё, — снимая невидимые соринки с Серёжиной куртки, отвечает Позов. — Жаль, — искренне выдыхает Серёжа, поднимая руку и задевая рукавом и немножко запястьем тёплые пальцы Позова. Они замолкают и на долю секунды встречаются глазами. Дмитрий Темурович серьёзен, но в его глазах, в уголках губ и даже в полумраке заметном румянце таится улыбка. Ощущение, словно, он прямо сейчас выдумал какую-то шалость и смакует её. Но она вырывается, и он с хитрющим прищуром, делится ей с Серёжей: — А может быть… — Позов понижает шепот до еле слышного, и Серёжа ещё ближе тянется к звуку, почти ощущая на своём лице легкое прикосновение чужого дыхания, приправленного слабым и вкусным запахом алкоголя, — Может быть, к нам? — Что? — хрипло выпаливает Серёжа, чувствуя как челюсть деревенеет от напряжения, ведь то, о чём он даже мечтать боялся… — Может, к нам переведёшься? — Позов выглядит растерянным, — В ТРИ, — его речь замедляется, будто он подбирает слова, — Мм… нам там очень нужны талантливые люди, — он скользит взглядом по серёжиному лицу, будто пытаясь считать, предугадать ответную реакцию. А Серёжа не знает, что ответить. Это кажется ему настолько невероятным, что он тупо стоит и ждёт, что вот-вот и Позов засмеётся, переведёт всё в шутку. Где-то ведь должен быть подвох? Но время идёт, а Позов не смеётся. А кладёт руку Серёже на плечо. — Не хочешь? Серёжа не чувствует сердце у себя в груди. Потому что оно везде. А башка абсолютно пустая. Он нервно усмехается, всем нутром ощущая, как его истинная натура — искренняя и добрая — испуганно пытается спрятаться поглубже, лишь бы ей не причинили боли. Ведь Серёжа понимает сейчас более чем всегда, что именно Дмитрий Темурович уже имеет над ним эту власть и именно его удары могут стать смертельными. — Нуу, — Серёжа наигранно опускает глаза, неловко изображая топорный флирт, — В принципе, я открыт для предложений… И в следующую секунду он еле успевает разобрать прерывистый шепот: — Я тоже! Как на него обрушивается тепло, запах, тяжесть… Это Дмитрий Темурович сжимает руками его застывшее тело и впивается губами в его приоткрытый рот… Это больно и правильно. И Серёжа боится думать, и потом уже никогда не узнать — каково это, вот так как сейчас. И он медленно закрывает глаза и впускает в себя этот жадный поцелуй... В котором он как рыба в воде, в котором он как дома.