У-веселительная неделя

У ведёт кончиками пальцев по щеке. Щетина на ощупь колючая, шершавая, слегка царапающаяся. Скользит по коже — тепло, нежно, бархатисто. Изнутри по нервам бежит сладкий импульс возбуждения. Как же, чёрт возьми, приятно. — Ну, как? Игорь смотрит мягко — такой добрый и милый. В пиратском альянсе его сожрали бы с потрохами, но У всегда нравились люди вроде Игоря. — Нравится. Отвечает коротко — потому что описать весь спектр сладко-колких импульсов от любого прикосновения не хватит словарного запаса, хотя У владеет большинством языков, распространённых в Звёздной Федерации. — Чувствительность не сбоит? У раскрывает ладонь, слегка царапает себя вдоль линий на коже. Мурашки от руки разбегаются по всему телу. — Пр-р-рекрасно. Мурлыканье прорывается в голос само — но остановиться невозможно. Он в самом буквальном смысле сто лет не чувствовал ничего левой рукой, сто лет не трогал, не гладил, не касался. Хочется просто обеими руками вцепиться во что-то приятное и не отпускать. — Боли нет? У не отвечает — он занят. Выводит подушечками пальцев правой кисти круги на коже левой, вращая запястьем, касаясь то тыльной стороны ладони, то самой ладони. Приятной дрожью продирает до самого уха. И только теперь У понимает, насколько сильно изголодался по прикосновениям за сто лет. Если бы Кира действительно бросила его… Но она не бросила. Как и мужа. — У, что-то болит? Игорь — форменная наседка, тревожно смотрит на него, нервно сжимая рукоять диагностического сканера. У невольно опускает взгляд с его синих взволнованных глаз на чувственные губы. Игривое рычание едва не срывается с языка. Чёрт, как же невовремя — видимо, либидо спало все эти годы, потому что фантомные боли, кошмары и общие условия жизни его приглушили. Но, стоило протезу встать на место, У ощутил себя функциональным — и здравствуй, старая-добрая зависимость от прикосновений, сто лет не виделись, ха-ха-ха. Сейчас. Здесь. Стоять напротив привлекательного мужчины, зная, что его жена — любовь всей твоей жизни и не спит с тобой, потому что не хочет изменять ему. И все волосы на коже дыбом, потому что чувствительность тела выкручена на максимум. — Игор-р-рь, — опять это мурлыканье, но по-другому говорить не получается совсем. — Всё хор-р-рошо. Извини, я должен идти. У разворачивается, чтобы уйти, потому что в грудной клетке будто поселился паразит, который беспокойно кувыркается за рёбрами и вот-вот проломит их, выбираясь наружу. Игорь хватает его за руку — живую руку, не протез. — Диагностика ещё не за… Его губы мягкие не только на вид. У всё-таки не из космической стали, как его мечи. У из плоти и крови, дышащий и, блядь, трепещущий от малейшего сквознячка, а тут горячая ладонь на чувствительном запястье. Это катастрофа галактического масштаба. Игорь отвечает на поцелуй после мучительно-долгих десяти секунд задержки. Кладёт ладони У на шею, притягивает ближе, зарываясь пальцами в отросшие волосы на затылке. Он весь тёплый, мягкий, уютный. Потрясающе-трогательный. Пиздец. У ведёт, как в юности. Он забирается языком Игорю в рот, стонет, когда его приветливо ласкают в ответ. Льнёт вслепую, вжимается в Игоря всем телом, придавливает его к столу бёдрами и трётся пахом о восхитительную твёрдость. — Ну что, мальчики, вы законч… Ох. У отрывается от Игоря с жалобным стоном, прижимается лбом к его лбу. Щекам горячо — краснеет. Но как-то всё равно, лишь бы не отпускали. Руки Игоря всё ещё лежат у него на заднице — а он и не заметил, как они туда попали. — Кира, это… Нежный кисло-пряный аромат её пота, её гибкого прекрасного тела приближается. У мог бы описать каждую великолепную нотку, тающую на языке. Вкусный запах. — Надеюсь, это всё же то, что я подумала. Более узкая и крепкая ладонь ложится У на плечо. Он осторожно поворачивается, боясь верить. — Если вы с Игорем поладили, — говорит Кира своим музыкальным голосом, щекоча слух У бархатной вибрацией. — То я могу наконец… Она не договаривает — У просто хватает её за пояс, втягивает в их с Игорем тесные объятия. Упругая грудь Киры вжимается в их, запахи смешиваются и — вот оно, блядь, как же хорошо. — Р-р-ради тебя я бы поладил с кем угодно, малышка, — шепчет У ей на ухо, наслаждаясь тем, как Кира сладко вздрагивает от близости его дыхания. — Но твой муж и пр-р-равда пр-р-рекрасен. Игорь открывает рот, чтобы поспорить — есть в нём этот недостаток, дурацкое неумение принимать комплименты — но Кира не даёт. У касается носом её шеи, широко лижет открытую кожу, ловя лёгкую дрожь, и усмехается — Кира такая же ловкая мастерица затыкать людей поцелуями, как он сам. Замечательное совпадение — вдвоём они как раз справятся с говорливым Игорем. Тем более теперь, когда у него такая прекрасная вторая рука. У опускает ладони и с урчанием вцепляется в ягодицы Игоря и Киры. Вот теперь — идеально.