CHARMED

Спустя пару дней все вновь собрались в готическом зале, хотя по Марату было видно, что он явно не останавливался даже после вечеринки — слишком много впечатлений. Дафна же провела это время в хлопотах — то у Ромы в больнице (на удивление — вместе с Олегом), то в новой головной боли под названием: «познакомить жениха и отца своего ребенка с родителями». Ведь этого пока так и не случилось. Так что планировалось семейное собрание после прохождения испытания. Поэтому, когда опухший Башаров спросил: «все готовы узнать оценки телезрителей?», младшая Булгакова едва его не прослушала. Так и стояла, устало повалившись на Олега. Уже даже перед камерами не стеснялась. Скрываться-то не от кого больше. Разве что… — Хорошо погуляли? — не без издевки поинтересовалась Марьяна, стоявшая сегодня в конце ряда. Было видно, что хорошо — по ведущему так точно, но… не могла она не вбросить даже такую глупую попытку «куся», потому что обида Романовой так никуда и не делась. — Ну, без тебя, конечно, было так себе, — прыснула от смеха Персефона, которой, вообще-то, тоже хотелось бы сейчас обниматься с Сашей, а не стоять в самом начале ряда. — Вон, посмотри на Олега. И напились, и подрались, все как надо. Дафна лишь усмехнулась и ещё более вольготно практически легла на своего жениха, убаюканная в кольце его рук. — Я не понял и половины того, что там произошло, но шабаш удался, — признался Марат. — Все, что было в клубе, остается в клубе, — добавила младшая Булгакова. — В таком случае, раз виновница торжества наложила вето на разглашение информации, я готов объявить оценки, — кивнул Башаров. Влад получил от телезрителей 9,1 балла, Костя — ровно восьмерочку, а вот Перси… вдруг прилетело всего 4,5 балла. — Чего, блять?! — не сдержавшись, воскликнула Перси, профилактики ради даже подойдя к волшебному зеркалу поближе. Нет, не показалось — баллов у нее больше стало ровно на четыре с половиной. Башаров виновато развел руками, и после совместного похода в клуб это реально выглядело даже искренне. Мрачная Персефона вернулась на свое место, чувствуя, что реально расстроилась. Просто… серьезно, да? После того, как она буквально стырила себе чужого беса — четыре с половиной? — Кажется, это карма, — внезапно вклинилась Марьяна. — Вероятно, наша балеринка кого-то в этом зале ужасно сильно обидела. И выразительный взгляд ведьмы немедленно переместился к молчаливому сегодня Дмитрию, которому Перси ни разу не поставила чего-то, выше единицы. Виновник безобразия был очевиден. — Ну ты и сученыш, Дима, — шикнула на него Перси, не сдержавшись. — А причем тут я? — тут же возмутился Матвеев. — Я своими фанатами не управляю. Дафна уже хотела вклиниться, когда вдруг поняла, что может придумать куда более изящную месть за сестру — сегодня им с Димой и Нино предстоит вместе ехать на испытание. Пусть Матвеев думает и дальше, что у них хорошие отношения, раз он друг Олега. *** По пути на испытание в Тверской области экстрасенсы попросили сделать остановку, чтобы развести костер. И вот, Нино, Дима и Дафна сидят на бревнах у полыхающего огня — тогда Булгакова и решает перейти в наступление: — Мне так нравится наша сегодняшняя тройка. Очень комфортная. — Да, соглашусь, — немедленно отозвался Матвеев. — Приятно провести время с двумя красивыми дамами. — Мне приятно провести время только с Дафной, — пожав плечами ответила Нино. Ей не нравились эти похабные шуточки Димы, постоянно сводящиеся к тройничкам. То ему азиаток с плетками подавай, то «приятно провести время в компании двух дам». Фу. Костя себя так не ведет. Да и вообще Дима Гасановой не нравился. Слабенький практик возомнивший себя крутым чернокнижником, но по факту вывозящий на миленьком личике. Нино до сих пор не отказывалась от своих слов, что Матвеев незаслуженный победитель — опять-таки вывез только своей мордашкой. И эта несправедливость раздражала. Да взять только недавний случай с Перси — безумно влюбленные фанатки Димы тупо затопили ведьмочку из-за ее неаккуратных, но правдивых слов. Сплавить бы Матвеева куда-нибудь. — Да ладно тебе, Нино, — усмехнулась Дафна. — Давай я сегодня побуду за Костю и попрошу жить дружно. Ведь наставник и подопечная — все равно что отец и дочь, да? — Давайте-ка лучше проведем совместный ритуал, м? — предлагает она. — Напитаемся силой ночного леса. Сегодня тут так чудесно. А сама подмигивает Гасановой, мол, не надо, не соглашайся. — Я за, — тут же кивнул наивный Дима, этого не увидевший. — И правда, ночь чудесная. — Ну-у-у, я не фанатка совместных практик, так что пожалуй откажусь, — с загадочной улыбкой ответила Нино. Ей стало дико интересно, что же собирается делать Дафна — не уж то попробует придушить Матвеева в лесу за сестру? Было бы славно. Гасанова потом труп поможет припрятать. — Ну, как хочешь, — пожала плечами якобы опечаленная Булгакова. — Димка, тогда вдвоем? — Ага, пошли. И вот они с Дафной погружаются в чащу — их путь освещает лишь столб огня от охапки зажженных красный свечей ведьмы, она всегда работала лишь с ними. Энергия любви. Вот только сейчас речь пойдет совсем не об этом нежном чувстве. Дима и Дафна тормозят на темной опушке, он говорит что-то про бесовские тропы, а девушка ухмыляется — хочешь бесов, значит? Будут тебе бесы. Младшая Булгакова занималась исключительно языческими практиками, но и тут знала, что делать. Дионис — бог виноделия и веселья, именуемый Вакхом у древних римлян. Рогатый бог. Тот же Сатана, как ни крути. — Стой смирно, — велела Дафна, и Матвеев послушался, вытянулся как струна и застыл. А она принялась напевать песни на греческом, танцевать вокруг парня, как вакханка, с пламенем алых свечей в руках. — О, Дионис, — ее голос на инородном для Димы языке звучал слаще меда. — Испей мое подношение, влей его силу в меня, и возьми немного себе. Ее танец казался стихийным, но не был лишен изящества. Мелодичный голос обволакивал — молодой чернокнижник утопал в нем, и в том и была задумка. После она резко остановилась у него за спиной и несколько раз медленно опустила и подняла свечи вдоль его позвоночника. — Слышишь, как трещат? — спросила Дафна. — Да, — отозвался парень. — А что это значит? — Много негатива сняла. Или силы испила. Но ему знать об этом необязательно. *** Стоит ли говорить, что на следующий день Дафна блистала? Даже испытание вызвалась пройти первой — настолько была полна сил. Кислицин, что присутствовал на вечеринке пару дней назад, удивился — настолько девушка сияла даже после произошедшего. Но она лишь наполнила свою бездонную чашу чужой энергией. Сегодня она снова работала через Афродиту — стало ясно, что нужна помощь именно этой богини сразу, как ведьма определила, что в конверте находится фотография бывшего мужа главной героини испытания. Любовь. Страсть. Все снова завязано на этом. — Он подпитывается вами, — объясняла Булгакова, когда незримая для других прекраснейшая из богинь привела ее на второй этаж гаража, где и случилась трагедия. — Он даже не понял, что умер. Я считаю, что у него было что-то вроде подселенца… И теперь он никак не отправится в мир мертвых, хотя река Стикс и должна была уже поглотить его душу. Но тут Дафна почувствовала кое-что ещё, когда ее подробнее стали расспрашивать о причине смерти. — Вы… Вы с ним расстались незадолго до его смерти? — ее голос вмиг стал более ломким. — Поэтому сущность и обратила на него внимание. Ему было больно, он… страдал по вам. Оказался. слаб. Захотелось незамедлительно позвонить Роме. — Вы поможете мне? — с надеждой спросила женщина. — Да. да, конечно. — После консилиума, — напомнил Андрей. И хорошо — Дафна согласна. Как только она забросала наблюдателей ещё большим количеством фактов из жизни и смерти усопшего, ее отпустили, и в машине Булгакова сразу же набрала Олегу, который сейчас как раз должен был быть у Соболева. — Алло, Олеж, привет. Я закончила со своим испытанием. Как там Рома? Одним только взглядом Соболев сумел передать молчаливую подъебку на тему «Видишь, она первым делом спрашивает про меня» и сразу извинения — заранее — «Олежа, лежачих не бьют, не забывай». Олег закатил глаза, уже не в первый раз за последний час возвращаясь к мысли, что неплохо было бы случайно выкинуть его из окна. — Привет. — Пришлось поставить на громкую связь. — Живее всех живых, к сожалению. Как все прошло? — Олег, — вздохнула Дафна, закатив глаза. Она понимала, в какое положение ставит своего жениха, заставляя передавать Роме гостинцы в больницу, но ничего не могла с собой поделать. — Все прошло хорошо, буду ждать консилиума. Надеюсь, смогу помочь этой женщине. Тут у нее… бывший муж застрелился из-за их расставания. Так что просто хотела убедиться, что все в порядке. Призадумалась на мгновение и вновь спросила: — Кстати, тебе Перси передала, что мы послезавтра к нашим родителям едем? — Ну нет, стреляться точно не буду! — немедленно вклинился в разговор Рома. — Максимум Олежа доломает мне оставшиеся ребра. Я тебя слышу, кстати, уже скучаю. А вот у Олега настроение было менее веселым. — Подожди, во-первых, почему она должна была мне передать, а во-вторых — уже послезавтра? «И я тоже скучаю» — хотела выпалить Дафна, но сдержалась. Вместо этого деланно строго сказала: — Ты, солнце мое, лучше ешь там нормально. И зефир, который я через Олега передала, в том числе, — а потом уже обратилась к жениху: — Потому что она мне написала, что ей звонил отец. Родители ждут на ужин и тебя, и Сашу. Послезавтра, потому что злятся, что пропустили все важные события в жизни дочери. — Звучишь так, как будто Михаил Афанасьевич завтра кого-то все-таки прикопает, — едва ли не философски изрек Рома, многозначительно покосившись на Олега. — И явно не того брата, с которым он уже знаком. Олег закатил глаза, не сильно, но ощутимо пнув его койку. Рома заржал, но тут же его всего перекосило — любое неосторожное движение отдавалось болью в сломанных ребрах. — Ты вообще на чьей стороне? — демонстративно заворчал Олег. Конечно, было очевидно, что знакомства с отцом девочек было не избежать, что вообще оно должно было состояться еще до того, как Олег решил сделать предложение, но… получилось так, как получилось. И теперь Шепс начинал нервничать. — На твоей, конечно, родненький, на твоей! — немедленно заверещал Рома, вскинув руки в примирительном жесте. — Но ты главное не забудь сказать, что не дал меня добить. Тогда он точно к тебе проникнется… и сто процентов прикопает. — Вы такие милые вместе, — захихикала Дафна. — Надо, пожалуй, проводить побольше времени втроем, да? Ну не могла она смолчать — двое самых важных мужчин в ее жизни, наконец, пребывают в мире. Хрупком, но все же мире. — Вчетвером, так-то, — справедливо напомнил Рома. — Я не смогу удержаться и обязательно расскажу пацану про вот это вот все. — Кажется, я все-таки его убью, — устало вздохнув, сказал Олег. — Позвони потом, как все закончится. Я уже соскучился. — А я сильнее! — не мог не выдать Соболев. — И я по вам, дурики мои, — рассмеялась окончательно развеселившаяся Булгакова. По обоим. *** Испытание сегодня для Нино началось плохо. Как бы упорно она сегодня не вызывала духов с помощью своей книги те не слушались её, а если и пытались что-то сказать, то это была бессмыслица. Женщина со временем стала заметно нервничать, что не укрылось от внимательных взглядов наблюдателей и ведущего: — Нино, все хорошо? — осторожно поинтересовался Андрей Кислицин, который явно впервые видел Гасанову такой растерянной. — Я ничего не слышу, извините, — расстроенно ответила Нино. С ней такого раньше на испытаниях не происходило, и это выбивало из колеи. А опечаленные лица наблюдателей расстраивали еще сильнее — они ведь ждали ее помощи, а она даже не смогла связаться с духом погибшего. Раззодоренной своей беспомощностью Нино хотелось выйти и прокричаться. Надо было что ли тоже перед испытанием помучать Матвеева — очевидно что Дафна подчерпнула у него приличную часть энергии, и наверняка чувствовала себя очень хорошо. А вот Гасановой этого как раз и не хватало. Но неожиданно женщина почувствовала на себе тяжелый и пристальный взгляд, внимательно оглядевшись она поняла, что так на неё смотрел покойник. Так вот почему его не было в мире мертвых — он тут шатался, и видимо мешал жить своей бывшей супруге. В какой-то момент дух повел ведьму за собой, и та стремительно двинулась за ним — не хотелось потерять слабую надежду на хорошее прохождение испытания. Пока Нино шла за ним, попутно транслируя его фразы, адресованные бывшим родственником, она обратила внимание, что у покойница было очень слабо различимым лицом, но ярко проглядывающийся телом. Как-будто не было головы вовсе. И когда дух привел её на второй этаж гаража, Гасановой пришло очень яркое и четкое видение. Помутнение рассудка, винтовка, выстрел и вся комната в крови и ошметках черепной коробки. Твою мать, какой же ужас. — Убил себя сам, — наконец-то подала голос Нино, — В него незадолго до смерти кто-то вселился. Когда ему было очень плохо и он ослаб, именно тогда его разум поддался влиянию чего-то вроде беса или подселенца. — объясняла родственникам погибшего Нино. Дальше Гасанова уже почувствовала себя гораздо уверенней — информация стала потоком вливаться в её голову, а она лишь поспевала разбрасываться удивительными фактами о жизни героев испытания, которые конечно же «никто не знал». Духи знают, и они рассказывают экстрасенсам всю всю правду, даже ту, которая может очень сильно смутить неподготовленных людей. — Он просто не вынес одиночества из-за вашего развода, — обратилась к бывшей супруге погибшего Нино, — Да и вообще он вам всем давал сигналы, которые вы не сразу поняли. Но вам нужно его отпустить, иначе он точно не упокоится, — произнесла ведьма, — Я могу помочь вам его отпустить. После этого, Нино объяснила, что ей надо будет поехать на кладбище для проведения ритуала, на что Кислицин предложил там и провести консилиум, ведь все экстрасенсы изъявили желание работать на погосте. *** Однако консилиум начался немного сумбурно. Уже настроенную на ритуал Нино, озадачил один из наблюдателей — Владимир хотел устроить дополнительную проверку сил Гасановой. Хотел, чтобы та сама нашла могилу покойника. Сказать, что ведьма была удивлена, это ничего не сказать. Ее возмутило именно то, что из всех трех экстрасенсов решили проверить именно её. Это потому что она плохо прошла испытание (хотя Нино так не считала) или потому, что с сильнейших выше спрос? Хотелось склоняться ко второму, поэтому женщина молча приняла часы погибшего и принялась искать его захоронение. Но этот укол в свою сторону Гасанова восприняла с долей азарта — если быстро и точно найдет могилу, то ей смогут накинуть пару баллов за испытание. Повинуясь своим ощущениям ведьма преодолевала один поворот на кладбище на другим, и спустя пару минут, проведенных в гнетущей тишине, они оказались на месте. Это было даже легче, чем она ожидала. — Тут будет шутка про кладбищенский GPS? — хихикнула Дафна, бодро бодая Нино локтем. — Ну молодец вообще! Сама Булгакова редко работала на кладбищах — не ее стезя, но необходимый ритуал нужно было провести именно здесь. Андрей тут же поспешил присоединиться к экстрасенсам и спросил: — Итак, расскажете друг другу свои версии? — Ага, — кивнула Дафна, обращаясь лишь к Нино. — Я увидела, что психика этого мужчины ослабла из-за тяжелого расставания, и тогда к нему подселилась сущность. Он является к своей бывшей жене, и поэтому его необходимо упокоить, пока он сам не стал сущностью. — Полностью согласна с Дафной, у меня ровно такая же версия, — немного удивленно тому, насколько сильно их версии были схожи, добавила Гасанова. И тут Нино пришла несвойственная ей самой, но очень интересная идея — предложить Дафне поработать в вместе, — Ну и раз такое дело, то может вместе проведем ритуал? Поможем Кате отпустить покойного мужа и начать жить спокойно, — объяснилась старшая ведьма. Булгакова, польщенная таким предложением, сразу же активно завивала — она помнила, что до этого Нино работала на «Битве Сильнейших» только с Костей, поэтому была искренне рада такой возможности. — Конечно, я только за! — А это не лицемерно? — вмешался Дима. — Вчера ты говоришь, что не любишь совместные практики, а сегодня работаешь с Дафной. — Может я не люблю совместные практики с тобой? — уколола наглого чернокнижника Нино. А потом взяв под руки Катю и Дафну, увела дам поближе к могилке Александра. Достаточно быстро объяснив Кате в чем суть ритуала, Гасанова и Булгакова принялись за работу. С помощью специального заговора они дали вдове возможность наконец-то выбросить все свои негативные эмоции, разрезать нить связывающую их даже после смерти, и наконец-то начать новую жизнь. После проведанной работы, вдоволь наплакавшаяся и накричавшаяся Катя выглядела новым человеком — улыбчивая и довольная она расплывалась в благодарностях двум ведьмам. Ритуалить с Дафной оказалось на удивление благостно и работа оказалось плодотворной. Что ж, в который раз Нино для себя убедилась, что Булгакова очень сильная ведьма, с которой приятно иметь дело. — Я считаю, мы отлично справились, — улыбалась любовная ведьма, когда они с Гасановой уже шли к машине, готовой увезти их из Тверской области. И, в приступе хорошего настроения, обожания Нино и, возможно, чуть-чуть гормонов, Дафна радостно обняла женщину. *** Ставшее родным место — готический зал. Марат, который, в силу возраста, кажется, только сейчас отошел от недавней пьянки уже предлагал узнать результаты испытания, начиная с оценок от наблюдателей. И первой целью была избрана Дафна, выбившая страйк из пятерых десяток с весьма лестными комментариями вроде: «от вас исходит настоящее тепло» или «спасибо, что вы такая участливая, сочувствующая и невероятная». Булгакова, широко улыбаясь, шептала «спасибо» на каждую из оценок. И тогда настал черед Матвеева. — Дмитрий, как думаете, сможете повторить успех Дафны? — поинтересовался Башаров. — У меня нет причин сомневаться, ведь мы с ней провели ритуал, — ответил дурачок, который до сих пор так и не понял, что из него банально качали силы. — И что же вы почувствовали? — Экстаз. Дафна сдавленно хохотнула в кулак. — Что ж, тогда узнаем, хватило ли этого экстаза на всё десятки, — усмехнулся Марат. — А то и мне захочется с вами в лес. Если Олег позволит, конечно. «Дмитрий, вы старались, но на девяточку» — выразил свое мнение один из наблюдателей, и оказался прав — девяток Матвееву прилетело три из пяти. — Может, вам, Дмитрий, не стоило доверять нашей любовной ведьме? — усмехнулся Марат. — Прости, Димон, — усмехнулась Дафна, похлопав озадаченного соперника по плечу. — Нино, а какой балл хотели бы получить вы? — поинтересовался Марат. — Ну конечно высший, — ответила довольная Гасанова. Её позабавило то, что Дима даже не понял, что из него вытянули все соки. Нино открывала в Дафне новый коварный потенциал. И под ласкающие уши аплодисменты коллег Гасанова собрала все десятки. В очередной раз! Это ощущение триумфа никогда ей не надоест. Переглянувшись с Булгаковой ведьма довольно заулыбалась. Настроение сегодня поразительно хорошим! А теперь настало время для оценок коллег. По итогам голосования профессионального жюри Дафна получила все десятки, кроме Кости и Марьяны — они оба ограничились девятками. Оба Шепса рассыпались в комплиментах, вспоминая, как в руках у Булгаковой пошли часы без батареек. — Это была чистая магия, — высказался Саша. — Я снизила балл за то, что Дафна покусала Дмитрия, — призналась Романова. — Дим, тебе мама не говорила, что нельзя в лес с ведьмами ходить? Даже с любовными. — Особенно с любовными, — смеясь, добавил Влад. Дима закатил глаза, сказав что-то про фетиши на укусы у Марьяны, а тут как раз и пришло время его оценок. От Кости он получил девять, от госпожи Романовой и Олега по востмерке и десятке на китайском, от Саши тоже десять, и девять от Влада. А от Персефоны… единица. Традиционно. — Дим, есть желание спросить что-то у коллег? — усмехнулся Марат. Матвеев покосился на Перси с ее очевидной вендеттой, но ее спрашивать не стал — не было необходимости. Он заговорил с Марьяной на тему своего ритуала, на что она высказалась: — Я считаю, что это было некомпетентно — проводить такую практику впервые. — Не соглашусь с Марьяной. Мы все что-то делаем впервые, и нет ничего такого, чтобы провести ритуал в полевых условиях, — неожиданно для себя вступилась Нино за Диму. И это было не сколько из желания действительно защитить Матвеева, сколько сцепиться с Марьяной. К тому же в этом случае она была совершенно не права. — То есть Марьяна снижает мне оценку просто за то, что я делаю что-то впервые? — недовольно пробурчал Матвеев. — Именно так! — согласно закивав головой, добавила Гасанова. — А Нино теперь мой секретарь? — рассмеялась Романова. — Смотрите, у меня бесплатный секретарь! — Мне кажется у Марьяны уже с головой проблемы. Видимо корона начинает корни в мозги пускать, — шуточки Марьяны ни капли не развеселили Нино из-за чего та, решила пойти в наступление. Далее и сам Дима сказал Романовой, что понял, что она ничего не понимает в магии — та аж заткнулась, решив, что вопрос у нее больше нет. Оскорбилась. Шепсы же вновь обласкали Матвеева комплиментами. И тогда настало время оценок Нино. А Нино в этот раз получила практически все десятки. Было особенно приятно увидеть высший балл на карточке Саши — тот видимо оттаял и снова снизошел до хороших отношений с Гасановой. — Как бы мне не хотелось бортануть Нино, я просто не мог себе это позволить. Но ты отработала не на десять, а на все сто! — широко улыбаясь, говорил Шепс. — Хоть тут ты не опозорился, — благодарно кивнув, ответила Нино. Но отличились старшая Булгакова, Романова и Гецати. Марьяна то понятно почему девятку поставила, Нино даже не стала ее расспрашивать о причинах такой оценки. Да и ответочка от Персефоны была вполне понятна, хоть и неприятна. А вот Костя, заставляет задавать вопросы. Женщина перевела на него немного возмущенный взгляд и приподняла бровь, мол «что в этот раз?». — Константин меня удивил, конечно, — нервно хохотнув, начала Нино, — Ты Диме дарил десять авансом, хотя в тот раз работа была не очень, — все же Гасанову задела эта девятка. Она отлично отработала испытание, вместе с Дафной провела блестящий ритуал, и за это все еще не десять? Обидно было еще и потому, что цепляется к ней именно Костя. — Господи-и-и, то была десятка поддержки. Гецати вздохнул. — Нино, я ведь и тебе тоже десятку уже ставил. Первую, между прочим. — Я понимаю! Но тем не менее, я сейчас постаралась ничем не хуже, чем в прошлый раз! — все же не став молчать, выпалила Гасанова, — Ну я просто не знаю, что мне еще надо было сделать, чтобы получить сегодня от тебя десятку. — возмущалась ведьма, — Может надо было слевитировать, или оживить погибшего? — не то, чтобы Нино злилась или закипала, скорее в ней говорила простая человеческая обида. Гецати же понимает, почему ей так важны оценки, но все равно придирается. Безусловно, её хотелки не повод просто так завышать оценку, но просто хочется здравого голосования. — Вот именно, нам, наверное, только залевитировать оставалось, — в поддержку хохотнула Дафна. — Правильно Нино говорит. — Дамы, ничего личного, — ответил Костя. — Просто у меня такая система. Для меня десятка — это прям за гранью возможного. Я себе десятку не могу поставить. Нино тяжко вздохнула и молча продолжила смотреть на баллы. Турнирная таблица распределилась следующим образом: Дафна на втором месте, Нино на третьем и Матвеев на четвертом. Ну… неплохо, но есть к чему стремиться. Гасанова получила сегодня высший балл от наблюдателей и очень хорошие оценки от коллег, но почему-то все равно осталась недовольной. В итоге, как только съемки закончились Нино первая сбежала из готического зала — не хотелось даже задерживаться. Но Костя сразу устремился за ней. Нагнал Гасанову в фойе, мягко притормозил ее за локоть. — Нино, я не хотел тебя расстраивать, — признался мужчина. — Прости, пожалуйста. Женщина подняла на него грозный взгляд исподлобья. С одной стороны Костя не обязан был бежать за ней и извиняться, ведь это просто его была оценка, да он строг, но он имеет на это право. А с другой стороны было банально обидно — вот вроде мелочи, а очень цепляет и расстраивает. Казалось бы в таком возрасте стоит проще все воспринимать, но Нино просто не могла. И теперь она стояла в раздумьях — что же ответить Гецати. — Я… агрх, Костя, буду честна, я расстроилась. Но ты не обязан был извиняться, — не став утаивать свои чувства, призналась Гасанова, — И извинения приняты, — тяжело вздохнула женщина. Все же её тронуло, что Костя побежал за ней и решил извиниться. — Больше тебя расстраивать не буду, — пообещал Гецати. — И, кстати… ты тогда уже отключилась совсем, но я хотел сказать, что у тебя очень уютная квартира. Ведь Костя на своих руках так и донес Нино до ее спальни — потом пришлось, уходя, захлопнуть дверь. — Надеюсь в следующий раз тебе удастся погостить у меня, когда я буду в сознании, — хмыкнула Гасанова, делая вид, что её ничуть не застала врасплох фраза Кости. Хотя это было совершено не так. Вообще тот факт, что он видел её в таком беззащитном состоянии вызывал небольшой ужас. Но Гецати она доверяла, зная, что тот не сделает ничего плохого ей, и не воспользуется её положением. — И спасибо, что тогда донес меня. Я твоя должница, — улыбнулась Гасанова. Раз уж она сама заикнулась о долге, Костя уже хотел предложить ужин, но потом понял, что не хочет на нее давить. Не хочет спугнуть. То, что такая женщина начинала раскрываться перед ним, значило очень много. — Никакого долга нет, Нино, — отозвался он с мягкой улыбкой. — Это была чистая, искренняя помощь. *** — А ты куда собрался? — окликнула Дафна выходящего из зала Сашу. — Ноги в руки, и с нами в такси. — Чего? — А тебе Перси ещё не сказала? Сегодня мы ужинаем у наших родителей, — у младшей Булгаковой аж глаза заискрились от веселья. — Перси?.. — обратился Шепс к своей девушке и перевел взгляд на почти что ахуевшего от жизни Олега. То есть… вот прям сейчас они снова столкнутся с великим и ужасным Михаилом Булгаковым? — Я надеялась, что он передумает! — вскинулась Перси, которая еще тоже, вообще-то, не собиралась. Надо сказать, что отцовский звонок застал ее врасплох. Перси рассчитывала, что этап «знакомство с родителями» они уже благополучно пережили, просто немного пообщавшись и благополучно сбежав в Москву, но папа прямо подчеркнул, что ждет всех, и это было страшно. Теперь же не скажешь ему, что просто забыла! Да и попробуй ему в принципе такое сказать. С Перси, как со старшей, которая пошла по стопам отца, всегда спрос был особый. — Саш, прости! — взмолилась Перси. — У меня просто… плохое предчувствие. — Это у тебя плохое предчувствие? — немедленно поинтересовался Олег, ведь всем было очевидно, кто будет звездой вечера. — Да ла-адно вам, — смешливо фыркнула Дафна. — Все будет в порядке. Папа же это… отходчивый. Она же, напротив, всегда была в глазах отца нежным цветочком, с которым надо обращаться исключительно бережно. Не сделает он ничего ее жениху и отцу своего внука. А с Сашей они уже знакомы, поэтому младшая Булгакова была уверена, что все трое зря истерят. — Ай, ладно, — махнул рукой старший Шепс. — Дафна права, я же до сих пор жив. — Вот, вот это настрой! — хлопнула в ладоши та. — Погнали, у нас уже такси подъехать должно. — Мне тут уже порассказывали, какой он отходчивый, — не мог не нагнать жути Олег. Прознав про то, что скоро состоится знакомство с будущими тестем и тещей, Рома немедленно вызвался провести ему курс по выживанию. Все советы по итогу свелись к очевидной формуле: «Не быть мной, не делать его дочери ребенка, не делать ей предложение без его одобрения… Мда, ты проебался по двум пунктам из трех, тебе не жить», и потому с момента того разговора Олег предвкушал. Всей душой предвкушал. — Ну, в некоторых случаях — не нагнали, — вздохнула Перси. — Ладно, я собираться. Я быстро. Если по дороге случайно не решит выйти в окно. *** Алла Евгеньевна приготовила большой ужин на всю семью — пюре, мясо по-французски, многочисленные салаты, шоколадный торт на десерт. И теперь все это великолепие поедалось практически в звенящей тишине. И то, со спокойствием уплетала еду лишь Дафна, периодами поглядывая на Олега самым озорным взглядом, что не мог не уловить отец. От откашлялся и, сделав глоток сладкого черного чая, решил завести беседу: — Так что же, Олег, Александр, в вашей семье все обладают силой? — Не все, — отозвался Саша, принимая удар на себя. — Наша мама таролог. Другие братья и сестра не занимаются эзотерикой, только племянница, Оля, увлекается. — Вот как, — мама старалась сгладить углы, общаясь улыбчиво и мило. — Олег, скажи, а каким ты видишь будущее нашего внука? Михаил сжал вилку в руке по побелевших костяшек. Метнул грозный взгляд в сторону будущего зятя и спросил: — Вы хоть имя придумали? Или продолжаете относиться к ситуации, как безответственные дети? — Марк, — немедленно вмешалась Дафна. — Это Рома предложил. — Рома?.. — а вот это было ошибкой, отец был готов взорваться. — А этот тут причем? — Ну, красивое имя… — стушевалась младшая дочь. — Так что же, Олег, — Булгаков вновь переключил внимание, с нажимом спрашивая: — У вас план какой-то есть вообще? Олег готов был поклясться, что Михаил Афанасьевич знает буквально про все его проебы. Про то, что первым про беременность Дафны узнал Рома, про то, как сам Шепс невольно доводил ее сначала, про то, что даже от аборта ее отговаривал Соболев — не Олег. Или про то, что Рома настолько озадачился вопросом выбора имени, что создавалось ощущение, что он реально возомнил себя отцом. — Я не хочу ограничивать сына в чем-либо, — чуть помедлив, откликнулся Олег. Поведение собственной матери он зеркалить точно не будет. — Это будет жизнь Марка. Дафна летом станет моей женой. Мы будем строить нашу семью. Он и сам не заметил, что начал говорить с ощутимым нажимом. Потому что… какие вообще могли быть планы на ребенка? Словно они говорили о чем-то неодушевленном. Зато его напряг заметила Перси. С грохотом опустив вилку в тарелку, она вдруг елейным голоском поинтересовалась: — Папу, насколько я понимаю, интересует еще и эзотерическая сторона жизни Марка. Очевидно же, что он родится с силой. Алла тяжело вздохнула и поднялась с места, чтобы включить антикварный патефон. Пусть хоть нежные песни из американских пятидесятых отвлекут ее от приближающегося пиздеца. Теперь вся эта сцена невольно становится похожей на какое-то старое кино. — Ещё как, — соглашается отец. — Тут и медиумическое, и чернокнижное наследие. Такую силу необходимо развивать. Персефона, займешься этим? Олег только хотел было открыть рот, чтобы вмешаться, потому что ему было очевидно, что это, в первую очередь, касалось их с Дафной, как родителей, но Персефона одним взглядом заставила его заткнуться. Под столом Перси сильнее сжала руку Саши, молчаливо прося о поддержке. Потому что она старшая. Потому что на ней лежит эта ответственность — передать наследие Михаила Булгакова потомкам, ведь она тоже его наследница, в полной мере познавшая отцовскую силу. Потому что отец возлагает на нее определенные ожидания, как в свое время — его отец на него… И потому как-то особенно тяжело было сказать: — Нет. Она повернулась к сестре, одарив ее короткой, теплой улыбкой, и продолжила: — Он может стать только медиумом, и тогда Олег научит его всему, что нужно. А может вообще работать с Афродитой, и тогда его направит Дафна. А может вообще стать каким-нибудь целителем или ясновидящим! Может, у него вообще ничего не будет для работы с бесами. Я не буду делать его чернокнижником, если в Марке не будет этого дара, я не буду рушить его потенциал в других областях магии. Перси прикрыла глаза, прежде чем закончить уже тише: — И своих детей я не буду делать чернокнижниками. Михаил уже хотел стукнуть по столу, но сдержался — просто отложил вилку в сторону. — Это почему же? Чем тебе не угодило наследие Булгаковых? На самом деле — отцу было больно это слышать. Он никогда не принуждал Персефону ни к чему, она сама избрала их семейное дело, и он только помогал и направлял. А теперь она от всего отказывалась, словно стыдилась. — Я не говорила о том, что оно мне не угодило! — немедленно возразила Перси. В конце концов, она ведь сама пришла к отцу в свое время, говоря, что готова. Но… — Я не считаю правильным намеренно развивать чернокнижие в ребенке, который может быть в этом просто не заинтересован. Который может быть создан не для этого. В конце концов, Дафна ведь не пошла по уже давно проработанному пути. Ее связь с Богиней оказалась достаточно крепкой для того, чтобы развить в сестре жилку, не свойственную ей по роду. А кем будет Перси, если сама продемонстрирует еще не рожденному племяннику мир бесов и абсолютной тьмы? Да и какой матерью она вообще будет, если сама преподнесет бесам своих будущих детей? — Я всегда любила и буду любить то, чему ты меня научил, пап, — продолжила Перси чуть тише. — Но это будет их семья. Это будет моя семья. И все может быть… по-другому. Михаил разочарованно вздохнул и покачал головой. А затем молча поднялся из-за стола и вышел из гостиной. В последнее время обе дочери его очень расстраивают — он никогда на них не давил, лишь обожал всей душой и давал полную свободу. И вот, что натворили, особенно Дафна. Все, чего он хотел — это продолжать быть семьей. Он бы обучал внуков самым сильным практикам, но, видимо, никому это здесь не надо. — Милые мои, не переживайте, — поджала губы мама. — Папа отойдет. Он просто хочет, чтобы продолжалось семейное дело. — Мам, а можно мне торт?.. — слабо подала голос Дафна. — Конечно, моя хорошая. — Ты как? — спросил Саша у Перси, сжав ее пальцы. — Мам, прости, — на едином духу выпалила Персефона, чувствуя себя одновременно и чертовски бестолковой, и правой. — И ты, Даф, прости. И Олег. Я просто… я не думаю, что я или папа что-то можем решать. Особенно я. Может, она бы и стала хорошей наставницей. Все-таки, Перси и сама была ученицей способной, впитывающей знания, как губка. Не всегда все получалось — но она очень старалась, с особой гордостью слушая отцовскую похвалу. А теперь, получается, сама его и обидела. Не зря не хотела же изначально ехать. — Пошли, прогуляемся, — осторожно предложила Перси, уткнувшись носом в Сашино плечо. — Хочу тебе кое-что сказать. — Не переживайте, ребят, идите, — улыбнулась Алла. — Я пока с Олегом и Дафной поболтаю. Старший Шепс, погладив свою девушку по волосам, приподнялся из-за стола, учтиво сказав: — Спасибо большое, Алла Евгеньевна, все было очень вкусно. Мы скоро вернемся. И они вместе выходят в сад — территория у Булгаковых большая, тут и яблони, и сливы, и кусты сирени, и многочисленные туи. Саша приобрял Персефону за талию, поцеловал ее в висок, вдыхая аромат благоухающих цветов ее матери. — Что ты хотела сказать, малышка? И то ли на нее тлетворно влиял факт нахождения рядом беременной сестры, то ли просто наконец дошло, что Саша-то, в отличие от нее, реально находится на стадии планирования, но Перси неожиданно даже для самой себя затараторила: — Я просто… — то ли сама себя оправдать хотела, то ли, наоборот, объясниться, — я уже в пятнадцать папе помогала снимать проклятие Иуды с одной деревушки, понимаешь? Стою, понимаю, что даже те, кто остался, скоро перемрут, как мухи, что я могу им помочь, но… страшно так. И вот сейчас я… я понимаю, что его обижаю, но… но я не могу. Не могу взвалить на их ребенка такую ответственность, втянуть его в наше семейное дело. Как я вообще могу?.. Выдохнула шумно, собираясь с мыслями. Неловко заправила прядь волос за ухо, признаваясь: — И наших детей — тоже. Я и так думаю, что никогда не смогу стать хорошей мамой, — точно не такой хорошей, как Дафна, — а тут… «Эй, ребенок, не хочешь подписать бесовской контрактик?». — Ну что ты, — Саша повернулся к Персефоне всем корпусом и взял ее лицо в свои ладони, очертив большими пальцами контур скул. — Я могу понять твоего папу, для него это важно. Но я могу понять и тебя. Чернокнижие — это опасный и трудный путь, на который не хочется отправлять своего ребенка. Он тяжко вздохнул. На самом деле, если говорить без шуток, Саша хотел детей. Сам иногда был большим ребенком, но своих хотел и даже немного завидовал своему младшему брату — Олег скоро познает радость отцовства, хотя ему всего двадцать пять. А Саше… Саше уже пора. — Не переживай, моя маленькая богиня, твой отец остынет и поймёт тебя. Он очень сильный чернокнижник и мог уже отвыкнуть от того, что эти практики могут пугать — для него-то они все подконтрольны. Поговорите потом спокойно, и все будет хорошо. А ребенка необязательно с люльки чему-либо учить, вырастет и сам сделает выбор. И Марк, и… наш. И сразу так… спокойно на душе стало. Перси в свою самую эмоциональную эру любила считать, что в этом мире ее никто не понимает, и закатывать потом истерики. А теперь у нее был Саша, и Перси, несмотря на ссору с отцом, почти что сияла. Потому что как же это, на самом деле, важно — когда тебя понимают. — Мне нравится, как звучит «наш», — с бестолковой улыбкой призналась Перси, уже привычно сцепив руки у Саши на шее и гладя его по волосам. — И я тебе обещаю, что не сейчас, но… позже. Мне нужно еще чуточку поумнеть. А я тебя люблю. И сама потянулась его поцеловать, в очередной раз убеждаясь, что несмотря на все уверения окружающих, в Саше она не ошиблась. Тем временем в доме, когда почти все разошлись, кто куда, на кухне появился неожиданный гость. Продефилировав едва ли не модельной походкой к Олегу и Дафне, огромный черный кот запрыгнул Шепсу на колени, лишь совсем мимоходом задев когтями. Олега, вообще-то, кошки никогда не любили, сразу чувствуя, что он связан с мертвячиной, поэтому он удивился. Однако, когда кот ткнулся башкой ему в ладонь, напрашиваясь на ласку, поддался и начал его гладить. — Мы хотим сделать свадьбу в Самаре, — после чуть затянувшегося молчания сообщил Олег, чтобы говорить хоть о чем-то. — Мы с Сашей там родились. А ведь Олег не знал, что Бегемот, вообще-то, терпеть не мог людей. И то, что он сам пришел к Шепсу сейчас, было знаком величайшей признательности. Инфернальный котяра нового родственника одобрил. А Роме-то в свое время чуть глаза не выцарапал. — Как чудесно, — улыбнулась Алла. — Летняя свадьба в теплом красивом месте. Я очень рада за вас, мои хорошие. Олег, ты кажешься очень серьезным и ответственным, о таком муже для своей дочери я и мечтала. И я рада стать бабушкой, хоть и все ещё не свыклась с этой мыслью, — рассмеялась женщина. — Ты будешь отличным мужем и папой. И Миша тоже это понимает, просто вредничает. Дафна, которая доедала уже третий кусок торта, вдруг отложила ложку и посмотрела на маму с истинным обожанием. Взяла Олега за руку, сжала его ладонь в своей. — Спасибо вам большое. — Это и правда было очень-очень приятно. Олег чуть растерянно улыбнулся, гладя свободной рукой ладонь Дафны. — Я очень постараюсь оправдать ваше доверие. Мне ведь досталось самое ценное сокровище. Перси, вернувшись к остальным вместе с Сашей, не могла скрыть счастливой улыбки, став случайной свидетельницей того, с какой любовью Олег смотрит на ее сестру. С той самой любовью, которую она всегда и заслуживала. — Эй, Даф, — осмелевшая и разомлевшая от Сашиной любви Персефона готова была геройствовать, — пойдем, сходим в подвал? Ну, к папе. Блистали-то сегодня обе. И хотя ссору начала Перси, ей казалось, что спуститься к отцу им сейчас стоит вместе. — Да, давай, конечно, — с улыбкой отозвалась младшая Булгакова. Она поднялась из-за стола и нагнулась к Олегу, чтобы оставить на его губах поцелуй и попросить: — Смотри, чтобы Бегемот не сожрал мой торт. И Цербер тоже. Ротвейлер, лежащий на большой подушке у камина, вдруг приподнял голову и недоуменно уркнул. А сестры уже спускались к отцу, весело держась за руки, как в детстве. — Девочки? — отозвался Михаил, услышав топот на лестнице. — Это вы? — Да, пап! — откликнулась Дафна. Мужчина отвлекся от своего алтаря, где для успокоения души занимался своими пучками трав, и с нежностью посмотрел на дочерей. — Вы чего из-за стола ушли? Я вас расстроил? — Па-а-ап! — Перси налетела на него с обнимашками слева, оставляя вторую сторону для Дафны. — Пап, простишь своих дурех, а? Наверное, они и правда в последнее время отличились по всем фронтам. И это родители еще всех подробностей не знают. Но… — Пап, мы тебя очень сильно любим, — заверила его Перси, а потом, чуть тише, добавила уже от себя, извиняясь за то, что задела отца раньше: — Я тебя очень сильно люблю. — И я люблю! — рассмеялась Дафна, пока отец уже целовал обеих в макушки. — А я вас люблю, мои конфетки, — Михаил всегда сравнивал дочерей со сладостями, потому что обе, на самом деле, были очень нежными созданиями. А на первом снимке УЗИ вообще напоминали два слипшихся кусочка карамельного поп-корна. Мужчина тяжело вздохнул, но одновременно с этим с его плеч словно упал груз. — Будете обе Шепс, и придется сказать «пока» нашей прекрасной фамилии. Родить вам брата что ли? Пусть хоть кто-то род продолжает. И рассмеялся. Вот это — настоящий Михаил Булгаков за закрытии дверьми. И напоследок он указал пальцем на живот Дафны, обращаясь: — А вы, Марк Олегович, так уж и быть, можете не быть чернокнижником, если не захотите. Хотя я был бы очень рад.