CHARMED

— Оле-е-е-ежа, — на одной драматичной ноте вопила Персефона, вольготно расположившись под дверью комнаты младшего Шепса прямо на полу. И неважно, что опять в платье. Решила, что стесняться некого. — Оле-е-е-ежка, ты же знаешь, что я отсюда никуда не денусь! Она уже не первый день пыталась разговорить Олега после того, что произошло у Стахеева. Однако каждый раз, когда старшая Булгакова появлялась рядом с ним, Олег резко оказывался чрезвычайно занят и просто исчезал у нее из-под носа. Но Перси же тоже не лохушка, правильно? Поэтому в день съемки первого готзала она заявилась в квартиру Шепсов и решила брать Олега измором. С Дафной Перси так и не поговорила. Сестра попыталась оправдаться тем, что просто выводила Рому из здания, чтобы он не позорил ее, что он уже «закрытая глава»… Но Перси не понимала. Не понимала, на кой черт было самой возиться с бухим ублюдком, который продолжает тебя унижать своими выходками, когда в зале есть куча мужчин. Там одного Кости бы хватило, чтобы Рома свалил, поджав хвост. Да в конце концов, можно было просто натравить на него Нино! Но нет. Раз сама возится с ним, значит не такая уж и закрытая глава. И это — просто тотальный пиздец, потому что теперь единственный нормальный парень в жизни Дафны психует за закрытыми дверями и не желает видеть не одну Булгакову. Перси даже видела в одну из мимолетных недовстреч, что у него костяшки ободраны. Тоже заразился привычкой стены бить? — Оле-е-ег, тебе все равно придется выйти, чтобы поехать на долбанное испытание, и мы все равно поговорим! Потому что Перси все еще было его искренне жалко. Она упустила момент, когда успела прикипеть к младшему Шепсу так сильно — возможно, дело было в его старшем брате, а может, и в том, что Олег относился к Дафне так, как она того заслуживает, — но теперь чувствовала жизненную необходимость с ним поговорить. Просто хотя бы попытаться успокоить, раз сама Дафна ссытся это сделать. Олег заебался. И самое тошнотворное в этом всем то, что сегодня ему предстоит отправиться на испытание вместе с… ней. Тут даже деликатности Гецати не хватит для того, чтобы у младшего Шепса осталась хоть какая-то выдержка. Ещё и Персефона… Постоянно трется у них дома, будучи живым напоминанием о Дафне. Интересно, она сейчас с этим своим Ромой?.. Потому что, если он повезет ее на испытание сам, Олег не выдержит и даст ему в морду. В конце концов, он закончил собирать все необходимые магические атрибуты и вышел с сумкой из своей комнаты с самым невозмутимым видом. — Перси, ты разве не должна радоваться? У вас остаются две пустые квартиры. Радуйся так, как не могу радоваться я. — Ты мне предлагаешь что, твоего брата по всем квартирам соблазнять? Так это я и при тебе могу, — фыркнув, парировала Перси, поднимаясь на ноги. И уже даже не важно, что Саша ее самоуверенные речи сто процентов слышит. — Я тебе простила, что ты меня там чуть не уронил, а ты меня порочной женщиной уже тут кличешь. Я же и обидеться могу. Старая тактика — шутовством пытаться наладить проблему. Только с Олегом такое вряд ли сработает. Шумно вздохнув, Перси мягко коснулась его руки, погладив по разбитым костяшкам, и осторожно начала: — Олег, я — на твоей стороне. И я сейчас не в меньшем шоке, чем ты. Но вот то, что произошло тогда, это не значит, что ты в чем-то виноват, что она тебя использовала или что-то такое. Я тебе не врала. И Даф тебе не врала. Просто… кажется, она погрязла в этом дерьме слишком сильно. Но парень одергивает руку. В конце концов, он банально не верит Персефоне. Не верит больше Булгаковым вовсе. Вряд ли яблочки упали с яблони друг от друга далеко. Да, так размышлять было неправильно, Олег сам не любил, когда его сравнивали с братом, но… Разве могут пробиться голоса разума и совести через такую плотную пелену боли? — Со мной все ок, — небрежно бросил младший Шепс. — Если у нее проблемы, это уже не мое дело. И тут из дверей кухни вынырнул уже готовый к готзалу Саша. Он хмуро глянул на брата — пусть у них тоже бывали по-своему сложные отношения, за него он был готов вступаться. Так же, как и наоборот. Особенно, когда происходит такое свинство. — Знаешь, котенок, — обратился он к Персефоне и поманил к себе рукой, чтобы обнять. — Если бы твоя сестра желала что-то исправить, она бы сделала это сама. Но Перси к Саше не пошла. Только плечи опустила, мрачнея. Головой-то она понимала, что объективно перед Олегом лично ни в чем не виновата, но то, какая сильная обида от него сейчас шла и на нее в том числе, заставило девушку на мгновение растерять весь энтузиазм. Блять, Дафна. Это же надо было натворить такую глупость. И почему она после Сашиных слов вдруг почувствовала себя такой… жалкой дурой? — Знаешь что, Олежка… нет, вы оба. — Она замерла, до боли сжав руки в кулаки. — То, что у нас одно лицо на двоих, не значит, что мы абсолютно одинаковые. И то, мы не идентичные даже на это гребанное лицо! Я тебе, Олег, не соврала ни единым словом. Я не говорила тебе, что она вот прям бросится в твои объятия. И в конце концов, я говорила тебе, что это сложная и дерьмовая история, и ты, вроде как, был готов разбираться. — От злости даже губы задрожали. — Не хочешь — не надо. Нравится ей унижаться перед мудаком — без проблем. Я уже устала от того, что это существо, не человек даже, продолжает находиться в нашей семье, вытирая об нее ноги. Об Дафну, об меня, об наших родителей, которые не знают даже о половине того, что происходит. Я заебалась от происходящего не меньше твоего, а в твою головушку пришла светлая мысль виноватой еще и меня сделать? Просто десять из десяти! Персефона шумно выдохнула, сама себя обнимая за плечи. Отдышалась немного, чтобы избавиться от истеричных ноток в голосе, и закончила почти ровно: — Я не отрицаю, что это чертов пиздец, и я не знаю, что я вообще должна с этим делать. Но я просто хотела тебя, придурок Олег, поддержать. Без контекста Дафны и ее придурка, просто, блин, с тобой поговорить, поддержать! Не хочешь — без проблем, я вот сейчас сама и уеду. Все. И Перси вдруг осознала, что реально — она-то заебалась тоже. Рома был ее головной болью с момента первого своего появления, и Перси до последнего надеялась, что сестра образумится. Даже, вон, косвенно помогала Олегу в ее завоевании, совсем чуть-чуть. Но, кажется, этот случай был безнадежным, и уход Дафны вместе с Ромой это показал. Перси больше не хотела ее от самой себя спасать. — Хорошо, — холодно кивнул младший Шепс. Он вообще всегда, когда не хотел что-то слушать, предпочитал просто соглашаться, чтобы от него скорее отстали. Конечно, Перси, наверное, не виновата. Но зачем было давать ему эту гребанную надежду? Саша же теперь подошел к девушке уже сам. — Ну куда ты собралась? — спросил он, поглаживая ее плечи. — Нам сейчас всем вместе ехать в Стахеева. А там пусть сами разбираются.

***

В тот день Дафна даже села за руль, хотя обычно это до одури ненавидела, всегда предпочитая быть беззаботным пассажиром. Но она должна была отвезти Рому в травмпункт. Убеждала себя в том, что просто должна была оказать человеку помощь, должна поставить мирную точку. Оттуда, пока Соболеву зашивали бровь, она позвонила его отцу, чтобы тот забрал своего обдолбанного сына на лечение, и Рома, когда протрезвеет, точно воспримет это за предательство. Но ей плевать. Она все ещё пыталась его спасти, хоть и одновременно считала, что это больше не ее дело. Запуталась окончательно и бесповоротно. Сегодня, сразу после готзала, ей предстоит поехать с Олегом и Костей… и провести вместе много-много времени. Потому ехала в особняк Стахеева девушка с тяжелым сердцем. За прошедшие пару дней она так и не нашла в себе сил разобраться с Шепсом. Просто боялась. Но сегодня они должны поговорить. Теперь Дафна решила это точно и даже специально приехала раньше всех, но пока обнаружила в гримерке только Нино. Робко подошла к ней и села за соседнее зеркало. — Как дела? — кое-как завела беседу Булгакова. — Я так и не сказала тебе спасибо… Ну, за то, что написала мне после испытания. О Перси. Гасанова тут же перевела заинтересованный взгляд на Дафну и пожала плечами. Дела у неё были более менее сносными. Ну это если не считать того, что ей еще несколько дней приходилось перебинтовывать свои травмированные руки, и мазать их мазями, посоветованными Гецати. К слову говоря тот ритуал, который провел мужчина избавил её от боли не на один раз, а на достаточно продолжительное время — ладонь болела лишь тогда, когда женщина протирала её обеззараживающей смесью. В остальное же время Нино только улыбалась, когда смотрела на ожог — вспоминала, что Костя ей помог, а вместе с тем и их забавный диалог в гримерной. Кажется на секунду изменившийся настрой Гасановой не укрылся даже от Дафны, и та с любопытством посмотрела ей в глаза. — У меня дела отлично. Ладонь практически зажила, а я с нетерпением жду, что же мне выставят зрители. Хотя теперь уже не очень верю в высокие баллы, — бодро начала Нино, но потом тон её голоса стал более скептичным. А потом она уже ответила на благодарность Дафны. — Думаю ты, на моем месте, поступила бы также, если бы кому-то стало плохо, — Нино не стала обобщать, что на её месте так поступил бы каждый. Просто потому что знала, что нет. Но тот факт, что Булгакова её еще и благодарит даже после после того, как она чуть не прибила ее сестру был немного неловким. Поэтому женщина все же решила проложить небольшой мостик в общении хотя бы с Дафной для начала. — И еще… прости, что я так на сестру твою накинулась. Это было стремно и некрасиво. Даже оправдываться не буду, — повернувшись корпусом к ведьмочке, ответила Гасанова и неловко поджала губы. — Проехали, — усмехнулась Дафна. — На меня она, кажется, сердится сильнее, ведь… Ох, как хорошо, что ты не видела то, что было в фойе. Булгакова почти воровато огляделась по сторонам — они точно одни в помещении, но она становилась параноиком, когда дело касалось обсуждения личного. Поэтому даже понизила голос: — Нино, можно обратиться к тебе за советом? Прости, пожалуйста, что вываливаю на тебя, но… Ты кажешься такой. такой… Опытной и вообще. — О, — женщина с неприкрытым удивлением прикрыла рот. Было лестно, что искренне кто-то считает опытной. А потому она быстро опомнилась возвращая себе серьезный вид, — Конечно, чем смогу, тем помогу, — она достаточно ласково положила свою ладонь на руку Дафны и чутка сжала. Она не стала спрашивать, что именно произошло в фойе, но догадывалась, что там было что-то из ряда вон. Булгакова набрала побольше воздуха в легкие — обычно такие вещи она не обсуждала ни с сестрой, ни с мамой. С отцом — тем более. А Нино… Нино взрослая во всех смыслах. И ей реально хочется доверять. — В общем, я пытаюсь расстаться с абьюзером. Вернее, я считаю, что уже рассталась, но думаю, что он со мной не согласится. В неком… порыве я переспала с Олегом, — теперь Дафна даже покраснела. — Ну, нашим Олегом. Шепсом. И я полагаю, что он думает, что я после этого вернулась к тому парню. А я… Я не знаю, чего хочу. Я не знаю, могу ли ему доверять. Мне страшно. Выпалив все, как на духу, девушка ощутила небольшое облегчение. Гасанова сдержала свой порыв эмоционально выпалить «ахуеть», но решила не смущать и без того загнанную девчонку. Она была обескуражена таким признанием Дафны, и даже не сколько частью про Олега, (ведь Нино и сама в молодости грешила беспорядочными половыми связями), сколько частью про парня абьюзера. Для неё до безумия гордой и ценящей свою свободу, было действительно непонятно, как девушки вообще находят себе таких мудаков. Она не смела винить ни Булгакову, ни любых других девчонок, за то, что те не могли уйти от абьюзеров — была наслышана как сложно это порой сделать. А потому сейчас, собравшись с мыслями и подбадривающе погладив ладонь девушки, Нино выдала: — Слушай, я думаю тут самое важное прислушаться именно к своим ощущениям рядом с этими людьми. Иногда подсознание выдает гораздо более правильные вещи, нежели сознание. Если тебе рядом с Олегом хорошо, — женщина немного запнулась, поясняя, — ну я имею в общем плане, а не сейчас, хах, а то думаю ты бы не спросила, если бы все было хорошо. Так вот, значит этот человек который тебе подходит, и значит ты можешь ему доверять. Да и к тому же Олежа парень неплохой, думаю если ты объяснишь ему все, то он тебя поймет. А если надо, то ебало твоему абьюзеру набьет, — Гасанова намекнула на стычку Олега и Влада в первом выпуске, после чего подбадривающе похлопала девушку по плечу. А потом её резко осенило, — А если тебе нужна будет именно юридическая помощь, — женщина многозначительно посмотрела на Дафну, — То у меня старший брат очень уважаемый юрист в Осетии с большим стажем. Если надо, он может и сюда прилететь помочь, — намекнула Нино на возможные судебные разбирательства с молодым человеком Булгаковой. Больно много раз она слышала жуткие истории о том, как идеальные парни превращаются в домашних тиранов, преследователей и убийц. И в случае с Дафной, она чисто по человечески хотела бы предотвратить подобную ситуацию. Булгакова внимательно слушала ее, и на глазах ее едва не проступили слезы. В следующее мгновение она уже вдруг подалась вперед и просто сжала Нино в крепких объятиях, готовая вот-вот всхлипнуть. — Спасибо, — прошептала Дафна. — Большое, нет, огромное спасибо! И как раз, стоило ей отстраниться, в гримерной стало куда более людно — появились браться Шепсы в компании Персефоны. Едва Дафна завидела Олега, то тут же подскочила на ноги и открыла рот. И тут же закрыла. Как рыба, выброшенная на сушу. Однако Олег продолжал игнорировать существование Булгаковых в принципе, и поэтому Перси, недолго думая, отделилась от своей не самой приятной сегодня компании, взяла сестру под локоть и повела в сторонку. — Не лезь сейчас лучше, — тихо предупредила Перси. — В лучшем случае, просто проигнорит. Она была расстроена. После вот этого короткого разговора у Шепсов у Перси возникло предательское ощущение, что ссора их младших повлияла и на их с Сашей отношения. Она не могла объяснить, почему, но в глубине души засело ощущение того, что на нее злятся оба брата. И хотя Саша оставался все так же ласков и нежен с ней, Персефона была абсолютно уверена в том, что что-то все равно… не так. Как будто да, как будто он тоже на нее злится. Или обижен. Или тоже вдруг взялся равнять ее с Дафной, проводя между сестрами равенство по всем пунктам. И Перси сама уже даже не злилась. Просто так… устала, что ли. И расстроилась. Сильно. — Лучше подожди, — продолжала чисто механически раздавать советы Перси. — Вам все равно в это село икры, — на самом деле, село Икряное в Астраханской области, — только почти сутки добираться. Я погуглила. — Ладно, — обреченно выдохнула Дафна. Все настолько плохо?..

***

Как и всегда — Марат сиял, готовый объявлять оценки от телезрителей. Как выяснилось, Нино набрала 8,3 балла, Марьяна всего 5,1 балла, в то время как Перси — 8,7. Дафна вяло хлопала, почти не слушая беседу коллег. Казалось, вообще все выдохлись после произошедшего на последнем обсуждении. Но тут ее потрепал по макушке Влад, портя прическу. — Че, мелочь, раскисла? — усмехнулся Череватый так, чтобы остальные на них не отвлеклись. — Только не говори, что ты тоже видел, — глядя на него исподлобья, изрекла девушка. — Дай Бог с тобой, родная, тебе повезло, что этого операторы не видели. А Перси тем временем восприняла оценки… да никак. Наверное, ее должно было разозлить, что зрители расщедрились, дав ей преимущество перед Нино аж в четыре десятых балла, но в душе даже ничего не всколыхнулось. И вроде как бы приятно оказаться лучшей в тройке по мнению зрителей, несмотря на то, что неделю назад она затопила любимца маленьких девочек Димку, а вроде… так и осталось чувство недосказанности. И не только от этого испытания, которое точно войдет в историю как самое скандальное. Вообще от всего. Ладно. У нее хотя бы не намечается самое неловкое путешествие в Астрахань. Когда съемки закончились, новую тройку счастливцев уже отправляли в путь. Вялая Перси подошла к сестре, до этого что-то обсуждающей с Владом, и аккуратно потрепала ее по плечу. — Удачи на испытании, — пожелала старшая Булгакова. — И не только на испытании. К Олегу подходить не стала. Потому что задело. Так что, коротко попрощавшись с сестрой, Персефона в одиночку направилась к выходу, не став дожидаться Сашу. И вновь по зрительскому голосованию Нино была не первой. Блять. Женщина еле дотерпела до конца съемок — так стремительно съебать в закат ей еще никогда не хотелось. Приедет сейчас домой и засядет за просмотр очередной серии «Доктора Хауса» с банкой пива. Нет, безусловно восемь и три, это гораздо больше чем шестерка полученная в прошлый раз — да вот только все равно женщина отставала. Было очень досадно, что её опережала Перси, которая буквально сделала коллегам непрогляд. Но… учитывая то, как она на неё набросилась в прошлый раз, пусть это будет небольшим подарочком для старшей Булгаковой.

***

Как и ожидалось, дорога выходила крайне неловкой. Ситуацию спасал только Константин своим спокойствием и учтивостью — помогал Дафне с вещами, пока Олег, вполне ожидаемо, конечно, ее игнорировал. В самолете экстрасенсы не обменялись и словом, но и сама Булгакова старалась быть сконцентрированной на музыке в своих наушниках. Она все продолжала думать над словами Нино — и сестра ей тоже твердила, что Олег — хороший парень, но именно слова Гасановой пробили в ее панцире брешь. Она решила, действительно, прислушаться к собственным ощущениям и поняла, что, на самом деле, все, что пока делал младший Шепс — это помогал ей, комфортил и обнимал. И вот — они в Астрахани. Усаживаются в машину, где, по стечению обстоятельств, самым неловким образом ее соседом оказывается именно Олег, сидящий в центре. — У кого какие ощущения перед испытанием? — спросила администратор, когда все устроились, и машина тронулась. — У меня… — начала было Дафна, но тут заметила у Олега сбитые костяшки и до боли закусила щеку изнутри. Добавила уже куда более сдавленно: — У меня нет никаких ощущений. Костя же принялся рассказывать про свои предчувствия, связанные со знаками и символами. И теперь настала очередь Олега отвечать. На самом деле, за все время с момента проявления способностей Олег привык к кошмарам. Эти жуткие сны становились его верными спутниками: иногда это были его собственные тяжелые сны, иногда — морок мертвых, отчаянно желавших быть услышанными, отчаянно просящих внимания. Но еще ни разу Олег во сне не тонул. Во сне он пытался выгрести наружу, но с каждым разом свет наверху становился словно все дальше и дальше. Его ноги оплетали склизкие водоросли, продолжая затягивать парня на глубину, а потом вдруг на шее сомкнулись руки — ледяные, разбухшие от того, сколько лежали в воде, покрытые трупными пятнами. Он тонул и в реальной жизни. Тонул в своей обиде, злости, раздражении, срываясь на всех вокруг. Но этот сон почему-то хотелось интерпретировать не как плод его заебанного состояния, а как намек от души, с которой предстояло работать в этот раз. В том, что будут смерти, Олег не сомневался. Не сомневался и в том, что после этого испытания… все изменится. — Три — это значит, что тебе надо идти третьим, — вынес вердикт Олег, среагировав на то, что Гецати упомянул о некой тройке, видевшейся ему везде. Самым неестественным жестом он закинул руку на плечи Константина, словно общался со старым другом, и бросил: — Молодые волки старых кусают, а? Все ради того, чтобы даже не смотреть на Дафну, которая была слишком близко. — Я могу пойти первой, — внезапно подала какой-то сломавшийся голос Булгакова. — Я знаю, что медиумы любят работать позже, так что… Мне днем самое то. — Хорошо, — кивнула администратор. — Тогда Дафна первая, Олег второй, а Константин третий.

***

Отель. Предрассветные сумерки. На сон оставалось очень мало времени, но Дафна и думать не могла о том, чтобы сомкнуть глаза — сидела у себя на кровати, обнявшись с бутылкой вина. Да, это было очень плохо. Нельзя пить перед работой, но и нельзя быть в таком раздрае перед работой. А она по второму пункту уже проиграла, так почему бы не сдаться и перед первым? Девушка запрокинула голову, пила прямо из горла большими глотками. По телу постепенно разливалась расслабленность, но вот, увы, мысли менее тяжкими не становились. Неужели она и впрямь так много значит для Олега, что того так колбасит? Дафна элементарно к такому не привыкла. Она привыкла к манипуляциям, привыкла бояться, привыкла к тревожности. Не привыкла к тому, чтобы кто-то старался для нее по-настоящему. Не ради того, чтобы заполучить, а ради нее самой. Завтра будет болеть голова, завтра припухнет лицо. Вот так будет выглядеть любовная ведьма — точно не просыхала неделю. А бутылка, тем временем, опустошалась. Дафна даже подумывала о том, чтобы заказать в ресторане отеля вторую, но, кажется, тогда она окажется в объятиях унитаза, а не парня, что, скорее всего, мирно спал за стенкой. Булгакова, сделав последний и самый мощный глоток, поднялась на ватные ноги и даже закашлялась, подавившись. Она включила самую грустную музыку на своем телефоне и принялась ходить по номеру из стороны в сторону, покачиваясь в такт. Запустила пальцы в волосы, взъерошив их. Нет, алкогольное опьянение — странная вещь. С одной стороны, ей все же стало лучше, но с другой — девушка стала чувствовать все острее. В том числе — неистовое желание доебаться до Олега. Вот прям сейчас. Дафна пьяно хихикнула своему порыву и еле устояла на ногах, выкручивая очередной пируэт. А что он ей сделает, в самом-то деле? Вот что? И тогда она, прямо в ночной шелковой сорочке и пушистых носочках, вышла из номера, подходя к соседней двери. Музыку она не выключила, просто взяла телефон с собой, и теперь динамик орал на весь коридор. Дафна с силой заколотила по двери, при этом крича: — Олег, открой! Открой, или я лягу спать прям тут! И тебе выспаться не дам! Но, неудивительно, вместо его двери отворилась другая в самом конце коридора. Какой-то хмурый мужик в трусах решил выругаться: — Дамочка, съеби нахуй! Дай людям поспать! Булгакова метнула в его сторону недовольный осоловелый взгляд и показала средний палец. Ожидала, что мужик перейдет в наступление, но вдруг тот остановился и вновь скрылся за своей дверью. Как оказалось — за ее спиной уже стоял сонный Гецати в домашних спортивных штанах и белой майке. Дафна поняла это, когда врезалась в его грудь, развернувшись. — Ого, а Нино повезло… — протянула вдрызг убуханная ведьма. Костя тяжело вздохнул и поджал губы. — Дафна, ложись спать. Все в порядке? — Нет, нихуя не в порядке, — она чересчур активно замотала головой. — Я обидела Олега, и он теперь меня игнорирует. Я должна… — а язык-то почти заплетался. — Должна все исправить. И вновь Гецати вздыхает, удрученно качает головой. Пьяную девушку точно сейчас не уложишь — только бушевать сильнее начнет и весь отель поднимет. Лучшем решением было… — Олег, — теперь к Шепсу постучался уже сам Костя. — Можешь выйти, пожалуйста? Этой ночью, кажется, сон пришел только к не застигнутому любовными драмами Гецати. Нет, Олег пытался. Где-то в глубине души он еще лелеял детскую надежду, что если поспишь, то вся задница в жизни автоматически закончится. Но чем ближе было место сегодняшнего испытания, тем сильнее становилась связь медиума с душой погибшей — теперь он точно знал, что это была девочка, чуть младше него самого. Она хотела говорить о многом, да почти обо всем, но только не о смерти. А к Олегу у нее вопрос был… почти что интимный. И сейчас Олег нечитаемым взглядом смотрел на младшую Булгакову, но почти ее и не видел. Смотрел — как будто не Дафна сейчас, стараниями беспокойной души, тонула в его видениях, медленно-медленно скрываясь под толщей мутной воды. Себя Олег убеждал в том, что не хочет иметь с этой девушкой ничего общего. Что ему абсолютно не интересно ни ее физическое, ни ментальное состояние, что ему плевать вообще на все, что хоть как-то связано с Булгаковой. И все же именно Олег забрал из не особо сопротивляющихся рук телефон, выключая орущую на весь этаж музыку, чисто машинально пряча себе в карман. Потом взял Дафну за локоть, придерживая, справедливо опасаясь, что упадет. Сильно прикасаться не хотел. Потом вряд ли отпустить смог бы. А вообще, с тем, чтобы довести напившуюся девушку до номера, вполне справился бы и благородный Гецати. — Кость, иди. Я разберусь, — бросил Олег очевидно резче, чем следовало. Чуть в отдалении маячила открытая дверь номера, получается, как раз Дафны. Не дожидаясь ответа провидца, Олег бросился туда, буксиром волоча за собой Дафну, не замечая, что из-за заплетающихся ног девушка едва поспевает за ним, не чувствуя, что слишком сильно сжимает ее кукольный локоток. Просто сгрузить ее в номер. В идеале, уложить спать. Может быть, закрыть номер снаружи, чтобы не бродила больше. Схема простая, понятная, потому что состояние Дафны — это не проблема Олега, а ее ненаглядного рыжего хмыря. Только почему-то наивный дурачок Олег по итогу снова идет спасать глупую любовную ведьму. Но Дафна вырывается, брыкается, так и тормозит его посреди коридора. Костя, деликатно решив, что это больше не его дело, кивает Олегу и удаляется в свой номер. А Булгакова обиженно потирает локоть, на котором, скорее всего, останется след. — Нет, поговори со мной, — неожиданно серьезно требует она. — Тебе все равно придется это сделать. Девушка встает прямо, складывает руки на груди, все своим видом демонстрируя, что и с места не сдвинется. — Да че мне там придется? — И без того находившийся на взводе Олег в нападение перешел едва ли не мгновенно. — Ты мне ничем не обязана, я тебе — тем более, значит ничего не придется. Пошли, бешеная. Иначе силой потащу. — Олег! — вспыхивает Дафна. — Между мной и Ромой ничего нет с момента, как мы с тобой переспали! И вообще. вообще… Она буквально задыхается от того, что собирается сказать. А она собирается. Алкоголь в крови гонит только вперед и вперед, так что Булгакова просто не видит смысла молчать в эту секунду. Иначе все происходящее кажется ей буквально концом света. — Я думаю, что влюбилась в тебя! Я только и думаю, что о тебе, вздрагиваю, когда вспоминаю, как ты целовал меня, и… и… Я знаю, что облажалась. Но я никуда не пойду, тащи, если надо! И на мгновение что-то внутри Олега дрогнуло. Как бы он не старался убедить себя в обратном, он оставался слаб — перед этими глазами олененка, сладкими губами, мягкой кожей… перед всей Дафной Булгаковой, от кончиков волос до нетвердо стоявших на полу ног в дурацких, но милых носочках. И Олег задержал на ней взгляд — дольше, чем следовало. Дольше, чем нужно было, чтобы снова ей не сдаться. — Избавь меня от подробностей, — только и бросил он небрежно, делая вид, что не услышал второй части отчаянного монолога. Услышал, конечно. Конечно. И хотя сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди, Олег запрещал себе слушать. В конце концов, она все еще пьяна. Взвалить себе на плечо Дафну оказалось не так просто. Она легкая, как пушинка, но слово сдержала — брыкалась, как могла. Тем не менее, на плечо закинул (а должен был на руки) и сгрузил ценную ношу уже только на кровати в ее номере. В полумраке комнаты, уже за закрытой дверью Дафна казалась особенно очаровательной. Точно фея. И ему предательски хотелось остаться. Правда, остаться! И тогда Олег выдает гадость. Абсолютно лживую мерзость, не зная, кого хочет убедить больше — себя или ее. — Я не хочу с тобой разговаривать. — Вранье. — Мне неинтересно. — Еще большее вранье. — Вопрос закрыт? Внутри у Дафны что-то оборвалось, и она, и правда, сразу притихла. Что он сейчас сказал?.. Она просто не может поверить. В то, что он такой же, как Рома, а, может, даже хуже. Тот хотя бы… Хотя бы… — Олег… — в последний раз зовёт девушка, когда он уже приближается к двери. — Прости меня. Но раздается хлопок двери, а она так и продолжает сидеть на кровати, молчаливо глотая слезы.

***

Кое-как разлепляет веки Дафна гораздо позже назначенного времени — почти разряженный телефон дает ей понять, что она проспала. В дверь ломится кто-то из редакторов, и Булгакова срывается с кровати, попутно ловя вертолет. Открывает. — Дафна, выезжаем через полчаса, — говорит ничем не смущенная администратор, словно все идет как надо. — Подождите, простите меня, пожалуйста, я же должна была уже… — Олег пошел вперед вас, — уведомляет девушка. — Вы пока потихоньку собирайтесь. У него не было какого-то желания выпендриться, показать себя лучше Дафны, вылезая на испытание первым. Просто утром, наставшим в этот раз чертовски быстро, когда администраторы готовы были уже выносить двери в номер не вышедшей к назначенному времени Дафны, Олег вышел им навстречу, сообщая, что планы экстрасенсов изменились, поэтому он едет первым. Выглянувший из-за своей двери Константин смотрел на медиума с очевидным уважением. Олег оказался прав — это была та самая душа, которая пыталась связаться с ним столько времени. Он говорит, сыплет точными фактами, передает приветы, беспокойства, пожелания перестать жить только ее смертью, но именно о том, как она ушла из этого мира, не говорит. Но мама погибшей этим живет, она требует подробностей, и тогда Олег остается на месте трагедии, чтобы попытаться установить с погибшей более доверительный контакт. Ага. А сам вчера такую же девчонку в грязь втоптал. Как тупо. Операторы не оставляли ни на секунду, администраторы коршунами ходили вокруг, периодически напоминая о том, что они не могут отдать весь день на прохождение испытания только Олегом, но он не торопится. В том числе и потому, что дает фору Дафне. — Расскажи, — невольно давил Олег на призрак погибшей Кати. Она была тут, удерживаемая силой медиума, но при этом словно оставалась бесконечно далекой от него. Смеется, к себе манит, но почти тут же отстраняется. Как Дафна. И пальцем грозит. Пока родственники были здесь, разговаривала, а сейчас молчит. А потом ему вспомнились видения, насылаемые Катей еще до того, как он отправился на испытание, и тогда Олега озарило. — Тогда покажи. И она показала. Снова та же картина — Дафна, идущая на дно. В этом видении она казалась такой хрупкой, маленькой, беззащитной, и Олег тянется к ней, но спасти не может. Снова. Тогда Катя продолжает — теперь уже тот рыжий хмырь душит Дафну, сжимает лебяжью шею, способный в любой момент ее сломать, и она трепещет, как бабочка, прекрасная в последние секунды своей жизни, и в душе Шепса поднимается тихая, яркая ярость… До момента, пока он не осознает, что уже его руки душат Дафну. Морок оказывается настолько ярким, что, возвращаясь в реальность, Олег ожидает увидеть навсегда погасшие серо-зеленые глаза. Но он снова на этом безлюдном берегу, рядом шумят камеры, крупным планом снимая перекошенное от отчаяния лицо медиума, и ему приходится садануть кулаком по ближайшему дереву, чтобы прийти в чувство. На коже выступает кровь, но Олег не чувствует боли. Олег вообще уже ничего не чувствует. Кроме тупого отчаяния и осознания, что он конченный. Прямо как этот уебок. Рома. — Я не о том просил, — почти прорычал Шепс, уже не видя призрак Кати, а скорее лишь чувствуя ее присутствие. Это медиумы должны копаться в душах, разбираться в их проблемах, переживаниях. Точно не сами давно ушедшие должны были показывать то, в чем он и сам себе не мог признаться. — Не о том ли? — раздался над самым ухом замогильный шепот, и Катя, заочно проникшаяся симпатией к любовной ведьме, засмеялась.

***

Дафна не была готова к испытанию. Да, даже несмотря на то, что теперь шла второй. Она и собраться-то толком не успела — натащила на себя драные черные джинсы, такую же по цвету толстовку, чтобы прятаться под капюшоном, и джинсовую куртку с заклепками. Не выспавшаяся, без макияжа, явно плакавшая, она явилась на место старта испытания. Ее приветствует Илья Ларионов, передавая в ее руки черный конверт под взором членов семьи погибшей — Дафна уже понимает, что это девушка. И отчего-то эта девушка очень охотно идет на контакт. Булгакова сегодня снова с излюбленной куклой с по-русалочьи длинными волосами в цвет ее собственных. Вот только руки, что держат ее, дрожат. Допилась. Девушку все еще немного мутит, но она изо всех сил старается сосредоточиться — люди, которым нужна помощь, не виноваты в ее личной драме. Поэтому она делает глубокий вдох свежего воздуха и берет себя в руки. Теперь уже Дафна сыплет фактами об усопшей, рассказывает, как та вела себя при жизни, как любила спорт, как ломала руки в детстве. Пытается. нащупать. — Она хочет пойти туда, — Дафна кивает в нужную сторону. — Девушка, о которой вы говорите? — уточняет Илья. — Моя кукла, — поясняет Булгакова, на что Ларионов просто выдает: — О… И ее ведет. А на пути к месту она продолжает говорить, говорить, говорить… И тут внезапно берет под руку сестру Кати. — Она не хотела тебе рассказывать, — с досадой качает головой Дафна. — Маме тем более, но тебе-то должна была рассказать. Она оказалась в любовном треугольнике, но не они убили ее. Хотя тот, кто убил, точно виды имел. Я чувствую это. Он бы хотел, чтобы она замолчала по-другому. Но вышло, как вышло. И внезапно любовная ведьма думает уже про себя и свою сестру. В последнее время между ними много тайн. Слишком много. Все началось с появления Ромы — Дафна многое скрывала, выгораживая его. Но больше не станет. Вот вернется в Москву и все-все расскажет Персефоне. И об Олеге… И надеется, что та будет говорить о Саше. Ведь иначе одна из них закончит, как Катя. За беседой с ведьмой никто и не заметил, как они оказались на нужном берегу, у нужного дерева. Дафна вздрогнула, подошла ближе, приложила руку к коре. Усадила свою куклу на толстую выпирающую ветвь и долго смотрела ей в глаза. — Ее затащили в машину, там и задушили. Их было двое. Уже потом они оставили ее здесь, думали, что сойдет с рук. Но не сойдет. Булгакова обернулась к матери Кати. — Хотите, я их накажу? Обычно Дафна не стала бы предлагать подобное, но… За свою сестру она бы это сделала. Честно проспавший сегодня всю ночь перед долгими съемками Илья начал догадываться, что он что-то упустил. Сначала вдруг на испытание явился загадочный Олег, мрачный, как туча, отчего-то особенно остро воспринявший историю убитой девушки. Потом они долго ждали, когда Шепс уйдет от воды, и Илья даже предлагал уже уводить его оттуда силой — слишком нестабильным парень выглядел, и то, что он близок сейчас к реке, заставило Ларионова невольно заволноваться. К счастью, Олег ушел сам — с разбитой рукой и какой-то жуткой решительностью во взгляде. И теперь вдруг Дафна. Дафна, встреча с которой открывала его путь на «Битве экстрасенсов», светлая фея, за которую он безоговорочно болел весь сезон, начинает предлагать эзотерическую кару для преступников. Очевидно, что это была правильная идея, и мама Кати охотно соглашается на это, даже не задумавшись, но Илье вдруг стало совсем тревожненько. Дома, наверное, жена убьет. Она и так до сих пор припоминала, как Ларионов в начале двадцать второго сезона позволил любовной ведьме себя обнять и потом активно поддерживал. Сцену, где он на руках перенес Булгакову через лужу, и вовсе простить не могла. Но сейчас Илья проигнорировать Дафну не мог. Просто по-человечески. Махнул рукой операторам, останавливая съемку, извинился перед родственниками погибшей и аккуратно отвел Дафну в сторону. Он еще от бесоебства старшей сестры не отошел, а тут и младшая что-то выдавать собралась. — Ты уверена, что готова это сделать? — немедленно спросил Илья, убедившись, что их никто не подслушает. — Да, — закивала Дафна. — Для меня и самой это дело принципа. Не переживай, все будет окей. Она подмигивает ведущему, потрепав его по плечу так, словно они ровесники и вообще старые друзья. И тогда ведьма возвращается к убитой горем матери. — Мне нужно на кладбище. У младшей Булгаковой всегда имелось с собой что-то из арсенала старшей — чисто на всякий случай. И сегодня все это ей пригодится, кто бы подумал? Сначала Илья хотел поспорить с девушкой, ведь испытание оставалось пройти ещё Константину Гецати, но Дафна убедила его, что ее ритуал никому не помешает, кроме обидчиков погибшей девушки. И потому, по просьбе матери, они выезжают на кладбище ещё до общего консилиума экстрасенсов. Дафна с помощью своей куклы находит энергетический центр «города мертвых» — вибрации воздуха вели ее в нужное место сами. Здесь ведьма ритуальным кинжалом рисует равносторонний крест, в центр устанавливает свечу, по кругу выкладывает тринадцать монет одинакового номинала, а в круг — хлеб и стопку водки. — Матушка-Смертушка, пришла я, Дафна, за подмогою, Отвори врата, на девять ключей замкнутые, Обнажи стрелы свои лунные, Направь своих гонцов-мертвецов В гости к врагу лютому, Чтобы мучили его и терзали, Ни днями, ни ночами покоя не давали, Пусть вместо ветра свежего будет ему могильное дыхание. Такой страшный заговор из уст любовной ведьмы звучал жутко, но более, чем убедительно.

***

К моменту консилиума на поселок уже опустилась ночь. Ритуал построения мертвого коридора отнял у Дафны последние силы, коих и так было мало после спонтанной ночной попойки. Видеть Олега было невыносимо. Она тут же вспомнила свои слова. и его ответ. Спасибо, что здесь есть Костя, иначе бы было совсем неловко. Булгакова замечает, что кулак Шепса вновь перемотан бинтами. Опять ударил что-то? Главное, чтобы не кого-то. Признаться, он начинал ее пугать не меньше Ромы. Но тут Гецати просит его отойти на пару минут, и эта «пара минут» внушительно затягивается. Главное, чтобы они там не о ней говорили, милостивая Афродита! — Олег, я бы не хотел обсуждать это при всех, — сказал Костя своим любимым невозмутимым тоном с легкой хрипотцой. — Но душа, когда я начал с ней работать, была неспокойна, словно кто-то обращался с ней насильственно. Мне пришлось ее успокаивать. Олегу сейчас для полного счастья только задушевных разговоров с Гецати и не хватало. Ровно в ту секунду, когда он уже был готов рухнуть перед Булгаковой на колени, наплевав на все и вся, Константин вдруг отозвал его в сторону, а теперь еще и предъявлял неожиданные обвинения, возможно, даже сам не осознавая, что заставляет обычно здравомыслящего медиума закипеть еще сильнее. — Ты меня сейчас обвинить в чем-то хочешь или что? — мрачно поинтересовался Олег. — Нет, конечно, нет, — поспешил заверить Гецати. — Просто не хотел, чтобы это звучало будто бы за спиной. Константин призадумался на мгновение и добавил: — Наши практики отличаются, хоть мы и работаем в одной сфере, но, может, я не прав, и мне стоит поговорить об этом с Дафной. Все же ей вчера было… нехорошо. Обсуждать ее за спиной он тоже не хотел, но кто-то же из этих двоих расковырял раны несчастного духа так, что ту пришлось успокаивать? — Ее не трогай. Это сорвалось с губ быстрее, чем Олег успел задуматься о том, что хочет сказать. Выругался нервно, запустив здоровую руку в волосы. Ага. Чтобы Дафна — и вдруг задела несчастную девушку? Это ему разодрать душу до кровавых ошметков может. Девчонку обидеть — вряд ли. — Слушай, если ты считаешь, что здесь была насильственная работа, пусть так. Я не собираюсь перед тобой за что-то оправдываться. — Как и говорить, что хотя ему и пришлось сначала придержать здесь Катю, потом у них состоялся крайне увлекательный диалог, окончательно Олега разъебавший. — Вопрос закрыт? — Ладно, — капитулировал Костя, все так же спокойно кивнув. Мужчины вернулись, и Дафна нервно улыбнулась, взглянув то на одного, то на другого. Ну и видок у обоих, признаться честно. Однако, консилиум впервые прошел весьма продуктивно — версии всех троих экстрасенсов неожиданным образом сложились в одну, и Булгакова даже-таки смогла отринуть в сторону собственные переживания, пока они трое дополняли друг друга, заканчивали друг за другом предложения и смогли восстановить всю цепочку событий последней ночи жизни Кати. Ещё долго наблюдатели не хотели отпускать своих спасителей, что, хоть и выматывало эмоционально, дарило Дафне возможность игнорировать произошедшее между ней и Олегом ночью. Пока съемки официально не завершились. Съемочная группа мчалась вперед, и так выбившись из графика из-за затянувшегося испытания. Илья, многозначительно посмотрев на Дафну, взял на себя семью Кати, уводя их обратно к домам, отвлекая от пережитого шока. Последним ушел Константин, очевидно, почувствовав во время своей «пятиминутки» с Олегом, что сейчас что-то будет. А сама Булгакова замешкалась. То ли из-за своей вчерашней пьянки, то ли… из-за него. Из-за него. Но когда и любовная ведьма собирается двинуться обратно к жилым домам, Олег остановил ее, перехватив за запястье — совсем не так грубо, как вчера сжимал ее локоть. Даже… нежно. — Стой. Пожалуйста. Дафна вздрогнула от его прикосновения, аккуратно забрала свою руку. Потому что это было невыносимо. Не он ли ее вчера отверг самым грубым образом? А теперь что? Хочет сказать ещё какие-нибудь гадости? Ведь она уже привыкла к такому отношению к себе. Это будет даже неудивительно. — Зачем? — сломавшимся голосом тихо спросила девушка. — Я думала, ты уже мне все сказал. — Нет, я… А к черту. Перед глазами все еще была та картинка, как он душит Дафну своими же руками. И даже после этого их пути насовсем разойдутся — только Олег же все еще не хочет ее отпускать, — он не хотел, чтобы они расстались… вот так. Чтобы Дафна считала, что Шепс такой же козел, как и этот ее хмырь, чтобы она считала, будто бы достойна только такого отношения. И тогда Олег Шепс, с легкой руки фэндома окрещенный ловеласом, бабником и чуть ли не абьюзером, впервые встал перед девушкой на колени. Но перед Дафной — легко. Потому что Дафна Булгакова не такая, как другие. Она исключительная. — Прости меня. Я не должен был этого говорить вчера. Блять, я не хотел этого говорить. И даже если сейчас она решит уйти, он будет обнимать ее колени и не отпустит. — Олег! — протестующе пискнула Дафна от шока. Такого с ней точно ещё не было. Рома бы, скорее, ее на колени поставил, чем… Даже если бы сам был виноват. А виноват он был часто. А Шепса-то обидела она, а этот парень теперь ещё и… Сказать, что Булгакова ахуела — это не сказать ничего. Она тут же сама опустилась к Олегу, погладила его по густым волосам и поняла, что в ней что-то сломалось. Окончательно и бесповоротно. На глаза были готовы навернуться слезы. Опять. — Олег, встань, пожалуйста, — просила Дафна, прижимая его к себе. У самой не было никаких физических сил, чтобы хотя бы попытаться. — Давай-давай, вставай. Лучше… Рваный выдох. — Лучше просто поцелуй меня. И как же он скучал… Просто даже — по ее рукам. Видеть ее рядом, не имея возможности прикоснуться, запрещая себе это делать, оказалось воистину адской пыткой, и услышав четыре столь желанных слова, Олег голову потерял окончательно. Поднялся сам, рывком поднял ее, притянул к себе, обнимая тонкую талию так, как будто без нее просто утонет — а может, и не «как будто» — и увлек в такой напористый поцелуй, от которого и самому стало дурно. И Олег Дафной — как пьяный. И ему в ней хочется тонуть с каждым разом все сильнее и сильнее. И он тонет. — Я набью твоему Роме ебальник, — почти клялся Олег, отстраняясь от нее как будто бы спустя целую вечность. Не сказать, что хотел. Просто сам уже задыхался. А потом, коротко целуя ее в висок, повторил снова: — Прости. Это ему агрессия — самый простой способ справиться с проблемой. А ей, наверное, страшно. И пугать Дафну снова Олег не хотел бы больше всего на свете. Но девушка просто мягко усмехается. Этот поцелуй расставил все по местам, сгреб весь Соболевский хлам с полок и отправил на свалку. Туда, где ядовитым отходам и место. Впервые Дафне было с кем-то так хорошо и спокойно. Она так и стояла, прижавшись к Олегу, улыбаясь. А потом взяла его руку в свою, поднесла ее к губам и аккуратно поцеловала сбитые костяшки пальцев. — Прости меня ты, — попросила она, глядя ему в глаза. — Я не должна была… Много что не должна была. Игнорировать тебя, уходить тогда. Этого больше не повторится. Я обещаю. И пусть Олег снова окажется доверчивым придурком и идиотом, он ей верил. Вот так вот просто, безоговорочно, как будто ничего и не было, как будто все ограничители, которые он сам себе и возводил, снесло осознанием — он без Дафны больше никак не сможет. Верить ей хочется. И целовать — очень хочется. А когда после долгого отсутствия парочка возвращается в отель в обнимку, выдыхает даже всегда невозмутимый Константин.

***

Те пару дней, что отсутствовали и Олег, и Дафна, Саша и Персефона, по большей части, проводили в мастерской или в одной из пустых квартир за просмотром кино. Старший Шепс пока больше не давил на девушку, хоть иногда их шальные поцелуи и заходили… далековато. Но не слишком. Этот вечер они провели за просмотром «Черного Лебедя» дома у Булгаковых — как узнал Саша, Персефона занималась балетом. Это и раньше было видно по ее прекрасному телу, но после такого откровения мужчина невольно задумался об ее растяжке. В конце концов, в нем дремал тот ещё зверюга. — Это было. Сильно, — сказал он, когда начались титры. — Лучше, чем супергероика, которую мне обычно показывает Олег. — Ворчишь, как мой папа. «Персефона, опять ты со своими марвелами-шмарвелами»! — хихикнула Перси, в шутку пихнув его ногой. Совершенно расслабленная девушка сидела только в оверсайзной толстовке — почти как очень короткое платье. С распущенными волосами, без тени макияжа, вся такая очаровательная… ладно, не то что бы это был продуманный ход… ладно, был. — Но! Я посмотрела «Черного лебедя», когда он только вышел, и заявила маме, что все, надо в балет. У нее было очень много вопросов. — Представляю, — усмехнулся Саша, поймав ногу девушки, и тут же принялся гладить ее по обнаженному колену. — Сколько там тебе было годков? Семь? Видимо, она всегда была слишком зрелой для своих лет. Или же, напротив, была настолько ребенком, что в свое время не поняла смысла фильма и просто залипла на эстетику балерин. Да уж, и правда, размышляет как отец. А сейчас о ней, как о ребенке, думать не хотелось уж точно. С его позиции, полуразвалившись на диване, ему было видно лишь ее пленительные округлые бёдра, но не более. А это необходимо исправить — скоро обе квартиры будут заняты их нудящими младшими. Потому Саша, вдруг шутливо дразняще рыкнув, резко развернул Персефону к себе, заставляя ее перекинуть одну ногу через себя. — Стоит признаться, в этом фильме были очень интересные сцены. И как тебе разрешали его смотреть, м? Ей было чертовски жарко. — Восемь, — засмеялась Перси, даже не в полной мере отдавая себе отчет, что делает, когда заерзала, оказавшись так близко к мужчине. Просто устраивалась поудобнее! — И ты правда думаешь, что я у кого-то спрашивала разрешение? И сама прильнула к нему еще ближе, целуя. Только, разве что, руки чуть подрагивали, когда за шею обняла. Потому что каждый раз, когда они оказывались наедине, Перси одновременно было так волнительно и… И хочется же. Блять. — Я и сейчас ни у кого разрешения не спрашиваю, если ты не заметил, — вкрадчиво мурлыкнула Булгакова Шепсу на ухо. — Ещё как заметил, — и вновь усмехнулся он. Ее полушепот щекотнул ухо, распространяя по телу волну мурашек — надо же, реагирует, как юнец. А она, похоже, только и рада. Но Саша так просто бразды правления не отдаст, о нет. Он опускает руки ей на бедра, оглаживает их для того, чтобы в следующую секунду опрокинуть Перси на диванные подушки с изображением котят. Таких же миленьких, как сама девушка. Он подтягивает ее рывком вплотную к себе, из-за чего ее толстовка задирается, и ему становится видно ее красивейшее белье — он готов поспорить, что она готовилась. Теперь Шепс нависает над ней, опускается к ее шее, чтобы сначала поцеловать нежную кожу, а затем почти впиться своими вампирскими клыками. — На этот раз твоя сестра нам не помешает, — у него даже голос сел. Перси даже выгнуло всю. Нет, они уже не раз заходили дальше просто поцелуев, и тогда, когда появилась Дафна, и вообще… Но сейчас все почему-то ощущалось по-другому. Ярче. Как будто ей все чувства вдруг до максимума выкрутили. Оказаться в ситуации, когда как такового привычного контроля над всем и вся у тебя нет, было непривычно, но Перси… Перси Саше доверяла. И все-таки… — А теперь, по закону подлости, должен случиться конец света, — совсем не в тему ляпнула Персефона и почти тут же спрятала предательски покрасневшее лицо в ладонях. Потому что, блин, готовилась. Старалась. Чтобы быть красивой. И даже задавала идиотские вопросы гуглу, просвещаясь. Только, как бы не храбрилась, все равно было… волнительно. Саша взял ее за руки, отводя их от ее лица, и усмехнулся. Она такая очаровательная, когда краснеет вот так, под ним. Признаться, даже ему передавалось ее волнение — однажды он уже проходил через такую же ситуацию с Мэри, да и вообще был мужчиной опытным, но эта хрупкая девочка… Так хороша. Не хочется делать ей больно. — Не прячь глаза, — попросил Шепс, и его рука скользнула по внутренней части ее бедра. Выше, выше, пока не коснулась намокшего белья. — Если хочешь, я остановлюсь. Господи. В конце концов, когда еще, если не с мужчиной, в которого она не то что по уши влюбилась, а уже буквально жизни без него не видит? У Дафны вот Рома был. И это точно сплошное прости господи. — Вот только попробуй, — чисто машинально огрызнулась Перси, прежде чем снова его поцеловать, но уже с ощутимо большей решительностью. Как там говорят? Все или ничего? Согласие получено — Нино бы гордилась. Саша улыбается через поцелуй, подминает Булгакову под себя сильнее, но все так же мягко — лишь чтобы распалить, так будет куда менее больно. Одной рукой он упирается в подушку у ее головы, а другой принимается наглаживать через белье. Ласково, пока без особого напора — девочке надо привыкать к новым ощущениям постепенно. Ему нравится, как учащается ее дыхание, как она почти стыдливо кусает нижнюю губу, сдерживая стоны. Девственницы так легко расходятся. Но в какой-то момент Саша убирает руку — но лишь для того, чтобы забраться под толстовку выше и выше, пока не сожмет в ладони упругую грудь. Она и теперь будет сдерживаться? Нет. Уже не будет. Когда с ее губ сорвался полустон-полувсхлип, Перси даже сама от себя не ожидала, что вообще умеет издавать такие звуки. Дразнит ее, специально дразнит! Пока она тут с ума уже сходит. Пока она тут просто… Ей уже все слишком. Перси едва не скулила от того, что этот коварный змий — вот точно, Дафна правильно сказала — специально замедлился. Прижалась снова, мягко коснулась губами шеи, прежде чем нежно, но провокационно прикусить кожу. А непослушные руки тем временем путались, пытаясь справиться с пуговицами его тупой рубашки, которую она потом обязательно заберет себе, потому что… потому что нехер в таком вообще к ней приходить и ее мучить! — Я тебе потом отомщу, — проскулила Перси куда-то ему в шею, вопреки своему желанию звуча совсем не жутко. Саша смеется своим бархатным смехом, чуть приподнимается, чтобы девушке было проще расстегнуть пуговицы, а затем стащил рубашку со своих плеч и отшвырнул ее в сторону. Ухватился за края толстовки Персефоны и дернул ее вверх, раздевая теперь и Булгакову. Он тут же припал губами к ее груди, словно был ужасно голоден до нее — хотя почему словно? Шепс целовал ее, мял, чуть прикусывал соски, чутко слушая реакцию девушки — та шипела сквозь зубы. И тогда он плавно сполз чуть ниже, параллельно избавляя Перси от последней детали гардероба. Посмотрел ей в глаза затуманенным желанием взглядом и припал языком к ее лону. Он хотел, чтобы ей было с ним хорошо. И был рад, что она досталась ему такой — несмотря на всю его уверенность в себе, мысль о том, что никто не касался ее так прежде, теплилась в груди. Сначала Перси чуть не прокусила себе губу. Брехня это все, когда говорят, что невозможно — значит им просто еще ни разу не было так хорошо. Она задыхалась, вспоминая о том, что нужно дышать через раз. И это было так… сладко. Сладко настолько, что Перси казалось, что она просто сошла с ума. Потому что… потому что так не бывает! Но потом ее самый сумасшедший мужчина на планете делает это, и перед глазами словно взорвалась сверхновая. Первым инстинктивным желанием Перси было закрыть себе рот, но она не успела — и шумный стон сорвался с губ. Ее трясло. — Са-а-аш… — Она уже даже не понимала, что вообще говорит. Не поняла даже, что запустила руку ему в волосы, оттягивая их. — Пожалуйста… Пожалуйста, возьми меня уже. Шепсу нравится ее реакция. Она мелко дрожит в его руках, почти беснуется — и тогда он, все так же довольно усмехаясь, отрывается от нее. Его волосы теперь взъерошены, но ему даже нравится. Саша тянется к ее губам, оставляет на них влажный поцелуй. И сам снимает свои брюки и белье. Пусть Перси не думает, что подготовилась тут одна — защита у него с собой. В кармане. И когда все уже готово, мужчина медленно, очень плавно, нежно и аккуратно входит в нее. Булгакова вся сжалась, и Шепс ее тихо спрашивает: — Все хорошо? Больно? — Просто… непривычно… — На губах сама собой расцвела шальная, пьяная улыбка. Только ногтями невольно ему в плечи впилась. И не сказать, что сильно больно, просто… необычно. Перси коротко засмеялась, теряясь в собственных ощущениях, прильнула ближе, коротко поцеловала в висок и вдруг поняла, что вот в такой чертовски важный для нее момент надо было… надо было, наверное, сказать… Получилось на выдохе, тихим шепотом, но… — Саш, я тебя люблю. — Моя ты девочка, — хрипло шепчет он в ответ, целуя ее точечно — в бровь, в кончик носа, в губы. — И я тебя люблю. И тогда он начинает бережно толкаться в ней. Очень спокойно, хотя самого уже разрывает от страсти. Но с ней нельзя быть грубым. Не в первый раз. Он гладит ее тонюсенькое тело, а затем берет за запястья и заводит ее руки ей за голову. Ему нравится чувствовать, как она скрещивает ноги на его бедрах, как несмело начинает двигаться в ответ — природа берет свое. Спустя множество сладострастных минут они уже лежат на все том же диване в обнимку. Саша целует ее в висок, прижимая к себе рукой, но затем все же поднимается на ноги, чтобы размяться. Надевает белье и брюки, предлагая: — Может, теперь попьем чаю? Как сначала и планировали. Шепс подмигивает Персефоне. Но не тут-то было — в прихожей отворяется, мать ее, дверь. Как хорошо, что этого не случилось на полчаса раньше. — Та-а-ак, — шепотом тянет Саша, бросая Перси ее толстовку. — Твоя сестра, как всегда, вовремя. Но слышится из прихожей совсем не один голос… Раздается смех Дафны и. Олега. Обычно это Саша любил кичиться тем, что может почувствовать его энергию под всеми защитами, маскировками, под разными обманками, которые Олег иногда пытался устроить. Но сейчас Олег почувствовал его энергию буквально в тот же момент, когда Дафна открыла дверь. Осознание того, что у них тут происходило, пришло сразу, и младшему Шепсу стало еще смешнее, чем было до того, пока он угорал над веселыми историями Дафны. Ну… Олег, как-никак, хороший брат. Что-то подсказывало, что стоило бы заявиться минут на пятнадцать попозже, но Дафну из квартиры уже не выведешь. Так что Олег просто встал перед ней, мягко взял за плечи и, честно пытаясь скрыть глупую улыбку (получалось плохо), спросил: — Обещаешь никого сейчас не убивать, ночная фурия? А Перси тем временем едва не скулила. Разморенное удовольствием тело категорически не слушалось, а приходилось одеваться. Хотелось нежиться, обниматься, в конце концов, переварить то, что Саша ей сказал — а пришлось начать суетиться. Хватило ее правда ненадолго — упала обратно на диван, обняла подушку и самым своим заговорщическим шепотом закапризничала: — Скажи, что я умерла. Дафна не запомнила энергетику старшего Шепса так хорошо, но, стоило Олегу заговорить с ней, экстрасенсорные способности уже не понадобились. Ее зрачки расширились от удивления, и она просто открыла рот — неужели ее непутевая сестричка… В итоге младшая Булгакова просто истерически хохотнула — насыщенные, однако, выдались деньки. Так что она лишь прижалась к Олегу, пряча лицо у него на груди. Ладно. Она, так уж и быть, пока смирится. Лишь потом она оторвалась от парня и, сняв куртку и скинув обувь, выкрикнула: — К вам зайти-то можно? Но тут к ним как раз вышел невозмутимый Саша, застегивающий пуговицы своей рубашки. — Можно, — спокойно ответил он, но на следующим вопросе его тон стал по-доброму глумливым: — А вы чего вдвоем? — Чтобы тебе жизнь медом не казалась, — сходу парировал Олег не менее весело. И вовсе Саше не обязательно знать, что он с момента этого крышесносного разговора на берегу он отказывался отлипать от Дафны категорически, всю дорогу демонстрируя образец галантности. Но вообще, предполагалось, что он просто проводит Дафну и поможет ей занести вещи, а в итоге… — Сам мне там бухтел про две пустые квартиры, а в итоге приперлись! — Персефона по итогу приняла сильное и независимое решение сползти с дивана, но перед сестрой сильно не показывалась — прилипла к Саше, обнимая его со спины. — Тащитесь на кухню, пока я добрая. Дафна громко вздохнула — она-то думала, что ей одной много нужно рассказать Перси, а тут вот оно что. Что ж. В любом случае, хороший вечер портить не хотелось. Так что девушка, так и оставив вещи в коридоре, взяла Олега за руку вполне так решительно и усмехнулась: — Тащимся, тащимся. Не одной же Перси сидеть на коленках у Шепса на их кухне? Потому и младшая Булгакова, усадив Олега на стул, сама с удобством уместилась на нем сверху. При сестре она обычно не была столь раскована, но сейчас ей хотелось буквально на весь свет петь — «Мы с Олегом теперь пара!». Она устало потянулась и невзначай обняла парня за шею. — Все ясно, — блеснул зубами Саша. — Перси, солнце, ставь чайник. Младшенькие, похоже, переутомились. — Уработались, бедненькие. — Перси сильно развеселилась, невольно зеркаля настроение старшего Шепса. Потому что, ну, может же у них всех хотя бы один день пройти… вот просто вот так — хорошо? Двигаться все еще было очень лениво, но послушная Перси щелкнула чайник, полезла за кружками… покосилась на то, как сияющий Олег гладит такую же счастливую Дафну по спине, и решила достать специально для них единственные две кружки с сердечками. — Да-аф, ты же не против? — Я даже не знаю, кому они больше нужны этим вечером, — хохотнула младшая Булгакова. — Но ладно. Давай сюда. Саша бросил веселый взгляд на новоиспеченную парочку, а затем такой же — на Перси. Надо признать, что после намека Дафны ему захотелось показательно шлепнуть свою девушку по заднице, но он сдержался. — Давайте, рассказывайте про испытание, — нарочито громко откашлявшись, попросил старший Шепс. — Это было жестко, — Дафна же уже принялась вгрызаться в овсяное печенье. — Мало того, что я проходила его с ужасной похмелюгой, так ещё и оно дало много пищи для размышлений. И тут она повернулась к Олегу, предлагая ему свое печенье прямо с рук: — Будешь? Справедливости ради, Олег не был поклонником сладостей… но с рук Дафны с удовольствием бы принял даже яд. Однако даже милейшая картина того, как сестра скармливает Олегу печенье, не спасла их от полного удивления возгласа Перси: — Ты офигела?! Просто от сестры так и несло некрятиной. И энергетика эта была не от Олега — ладно, его след на Дафне тоже был, но если эзотерические радары не подводили, Дафна делала что-то с ее атрибутами, и это Перси даже… напугало. С похмелья! В ее чернуху лезть! Но спрашивать, почему пила, не стала. Не могла просто таким вопросом отравить безоблачное счастье младшей сестренки, потому что уже давно не видела ее с такими сияющими глазами. — Расслабься. — Олег — сама невозмутимость, пока обнимает Дафну за талию. Перси «приценилась» сразу — если Рома ее сестру немедленно сгребал в железные объятия, всем своим видом так и говоря, что «это моя женщина», то Олег ее прямо так обнимает… как фарфоровую. И Перси против воли улыбнулась. — Я же там был. Все под контролем. Пожалуй, если бы все стало совсем плохо, он бы там съемочную группу разнес и выбил бы Дафне возможность пройти испытание позже. Почему нет? Но этой бесконечно сильной и просто невероятной девушке оказалось достаточно и той небольшой отсрочки, которую Олег дал, чтобы буквально разнести их с Гецати вместе. И Олег восхищен. — Под контролем все у него, — в шутку заворчала Перси, тоже перебираясь к Саше на колени. Так удобнее точно. И отстраняться от него совсем не хочется. — Ты смотри. Я тебе свое самое ценное сокровище доверяю. В случае чего, покусаю. А я очень больно кусаюсь. — Так, прекратите, — Дафна шутливо уперла руки в бока. — Я помогала семье отомстить за погибшую дочь и сестру. К тому же, за мной тщательно следил Илья. Ну не удержалась она от последнего комментария. Так, чисто хохмы ради — Олега немного раззадорить. И сработало — он тут же прижал ее крепче. — Ну смотри, — покачав головой, засмеялся Саша. — Сестрица твоя реально как укусит, так… И бесстыдно отодвигает ворот рубашки, где чуть выше ключицы красуется алый след от зубов. Почему-то Олега только сейчас озарило пониманием того, что не только ему история погибшей Кати отозвалась… сильнее, чем нужно было. Только для Дафны — совсем в другом ключе. Он улыбнулся мягко, гладя девушку уже по бедру, а во взгляде так и сквозило очевидное «я рядом». То есть, это получается… свою девушку? Он уже примерял на Дафну этот статус, но сейчас, когда фантазии стали реальностью, даже… и не верилось как-то. Но вслух чуть растерянный из-за внезапного осознания Олег, поддерживая шутливый тон беседы, сказал лишь: — У меня сейчас возникло много вопросов к Ларионову. — Не задавай вопросы Ларионову, а то у него такая жена бешеная, что тебе волосы повыдирает. Мне уже пыталась, а я просто рядом с ним на финале тогда постояла! — засмеявшись, предупредила младшего Шепса Перси, а потом с совершенно наигранной воинственностью повернулась лицом к Саше. Глаза сияют, щеки от улыбки уже болеть скоро будут — она даже не пыталась казаться злодейкой. — А ты — хвастун! — И сама как бы между делом отбросила волосы с плеча, открывая вид на не менее украшенную шею. — Чем еще похвастаешься? — Я могу еще много чем, но боюсь, что ты мне тогда много что и откусишь, — засмеялся Саша и, ничего и никого не стесняясь, поцеловал Перси в уже открытую шею. — Так это что, у нас 1:1? — вдруг рассмеялась и Дафна, прижимаясь ближе к Олегу. Сейчас ей было так легко и хорошо, что даже старший Шепс не бесил своим бесстыдством. — Олеж, мы должны их обогнать. — Правильно-правильно. — Перси почти мурлыкала от удовольствия, гладила Сашу по волосам — невольно вспоминая, как чуть раньше их оттягивала. А взгляд-то невольно задержала на Дафне, смотря на нее с такой… радостью. — Наверстывайте упущенное, малыши.

***

В этот раз Нино немного припозднилась на съемки, а потому с удивлением отметила, что экстрасенсы собрались в гримерной практически в полном составе. И к своему изумлению женщина отметила, что атмосфера в комнате была пропитана… любовью? Нет, и в правду — на удивление довольный Саша мирно сидел рядом с Персефоной, которая показывала ему что-то в телефоне. Олег с Дафной в другой части гримерной сидели обнявшись, из-за чего Гасанова не могла сдержать удивленной улыбки. Значит поговорили все-таки. Женщина переглядывается с умиротворенной младшей Булгаковой и многозначительно приподнимает бровь, на что Дафно тихо хихикает и приветливо машет рукой. Все настолько приторно и мило, что Нино даже подумывает о том, что сегодняшние съемки могут пройти даже спокойно. И начиналось все, действительно, именно так. Марат, как обычно, поприветствовал экстрасенсов, толкнул пафосную речь о турнирной таблице и попросил всех обратить внимание на «волшебное зеркало». Дафна была на все сто готова узнать свои оценки от наблюдателей — в конце концов, она старалась, несмотря на свое не лучшее состояние в тот момент. Сегодня же все было совершенно иначе — она стояла вся расцветшая: красное шелковое платье с грубыми ботинками, вплетенные в золотисто-русые локоны цветы сакуры. — Дафна, готовы узнать свои оценки? — Как никогда, — разулыбалась младшая Булгакова, еле удержавшись, чтобы не взять стоящего рядом Олега за руку. Она чувствовала исходящие от него лучи поддержки. И это было самое прекрасное чувство в ее жизни. «Дафна, спасибо вам, что помогли отомстить за нашу девочку» — 10. «Спасибо за возможность почувствовать мою сестру рядом, вы — очень теплый человек» — 10. И ещё две молчаливые десятки. Булгакова ликовала — не выдержала и все же обнялась с младшим Шепсом на эмоциях. — Поздравляем, Дафна, это безоговорочно идеальный результат! — похлопал Башаров. — Я поражен, что она смогла найти такой тесный контакт с сестрой Кати, — с гордостью проговорил Олег. — Девушка, мягко скажем, закрытая и непростая. — Что ж, давайте тогда узнаем, смогли ли ее обольстить точно так же вы, — предложил ведущий, бросив озорной взгляд на младшую Булгакову. Та лишь чуть ревниво хмыкнула, демонстративно отбросив волосы с одного плеча на другой. Но, как оказалось, испытание все же оказалось успешным для всех — Олег и Костя тоже получили все десятки. — А теперь я попрошу достать из конвертов фотографию Дафны Булгаковой, поскольку мы переходим к самому интересному — оценки от соперников! И вновь десятка от Нино… Вау, она уже во второй раз расщедривается на высший балл для Дафны! — Я поставила десятку, потому что считаю, что ты молодец, ты очень экологично и достойно прошла испытание, — объясняла свою оценку Гасанова, — Да, есть конечно один момент за который можно было снизить балл, но я не стала. Наверно это немного неправильно предлагать месть, но! — женщина подняла палец вверх для привлечения внимания, — Иногда, первый шаг к тому, чтобы отпустить ситуацию, это удостовериться, что виновные наказаны. Нет ничего слаще мести, — загадочно улыбнулась Нино. — Спасибо, — сияющая Дафна сложила руки в молебном жесте. Марьяна поставила ей молчаливую девятку — вроде и придраться не к чему, а вроде и просто ей не нравится молодая ведьма. Влад же вновь обогатил младшую Булгакову десяткой, прокомментировав: — Ну это просто моя девочка, ну прям моя. Пришла и наказала всех виновных. Горжусь. Олег бросил в его сторону абсолютно каменно-ледяной взгляд. Череватый, ты ж вроде женат. И тут неожиданно миру явил свою десятку и Александр Шепс, поддержав девушку словами о том, что ей не повезло работать сразу с двумя медиумами, но она не просто справилась, но ещё и обошла их. И перед ее родной сестрой оставался лишь Дима Матвеев, влепивший ведьме свою красивую восьмерку. — Я считаю, что практик, не знающий, что такое чернокнижие, не должен лезть в то, чего не понимает, — пояснил он. — Не знаю, Анатолий доволен, — пожал плечами Влад. — Вот надо же, люди, которые в этом хоть что-то понимают, ставят девятки-десятки, а кто-то каляки-маляки рисует. — Перси просто не могла удержаться от комментария, увидев, что среди стройного ряда высоких оценок внезапно появился… Дима. Сама она немедленно перевернула свою карточку с фотографией сестры, на обратной стороне которой красовалась десятка с россыпью сердец. — Толик шарит, потому что работа была просто бомбическая. И заметьте, пока мы все тут плюс-минус держимся за свои практики, моя самая лучшая на свете сестричка тащит все и всюду! Сразу видно, что во всем понимает. Взгляд, которым смерил ее Матвеев, был нечитаемым. Угораздило ж сегодня рядом с ним встать. — Но по баллу от каждой десяточки тут мои, — в шутку заявила Персефона, весело смотря на сестру. — Работает с моими атрибутами, а меня никто даже не поблагодарил, где справедливость? И пока внимание большей части коллег было приковано к старшей Булгаковой, Олег, воспользовавшись моментом, наклонился к Дафне, позволив себе на мгновение задержать руку на ее пояснице, и шепнул: — И встретились две душнилы… — Это точно, — хихикнула Дафна, по телу которой пробежали мурашки от этого прикосновения. — А теперь переходим к оценкам Олега Шепса, — объявил Марат. — Ты без сомнения талантливо прошел испытание, — высказалась Нино, держа в руках карточку с восьмеркой, — но мне не понравилось, что когда явно тебе показывает, что она не хочет говорить, ты все равно продолжаешь ее насильственно допрашивать, удерживать, — это действительно по мнению ведьмы было неправильно. Это все равно, что в реальной жизни расспрашивать морально разбитого человека о причине его печали. В общем говоря, некрасиво. — Стоп-стоп-стоп, — вмешалась Дафна. — Тогда это моя вина. Потому что я буквально то же самое делала в отеле ночью… Неважно. Просто это я разбередила Олега. — Да-а-афна! — Марат даже схватился за сердце в приступе наигранного удивления. — Мы что, чего-то не знаем? Вы ночью в отеле были… вместе с Олегом? — Ведущий двусмысленно поиграл бровями, естественно, сводя все к сексу. Если бы он знал, что за жесть творилась в отеле той ночью, вряд ли бы был таким радостным. — Были, — коротко подтвердил Олег, даже забывая о неожиданной восьмерке от Нино. Просто перевел внимание на себя, избавляя Дафну от настойчивых вопросов Башарова. — А подробности? — И не успокаивается… — Их не будет. — Сказал — как отрезал прямо. Перси в конце ряда восхищенно присвистнула. — Но никто меня не бередил. — Нино, — и тут голос подала до этого подозрительно тихая Марьяна. И это даже еще не все показали оценки Олегу! — А сама-то души в своей книжечке разве не насильно держишь? — Ты, предпочитаешь, когда у меня идет разговор об Олеге, сместить фокус опять на себя! — возмущенно ответила Нино, активно жестикулируя руками. Как же её раздражало желание Марьяны везде показать себя, вклиниться в чужой разговор, перебить. Сучка, в каждой жопе затычка. — Откуда ты знаешь чем я занимаюсь? — Так ты сама всем об этом и рассказываешь! — немедленно парировала Романова. — Сама вспомни, как стояла тут неделю назад, рассказывала всем, какая молодец, душу в книжечку прибрала… — Нино, — Константин, до этого молчавший, неожиданно перебил Марьяну, заставив женщину едва не задохнуться от возмущения, — Сообщники. Помнишь? После этих слов Кости, Нино еле сдержала рвущийся наружу хохот. Тонко, очень тонко. А то, как вспыхнула Романова после слов мужчины — отдельное удовольствие. Нино даже и не думала, что подобные перепалки могут приносить не только негативные эмоции, но и удовлетворение. Особенно ей понравился искренний смех Гецати, после их фразочки. — Конечно помню, — Гасанова сдержанно кивнул мужчине, соглашаясь, но тот точно увидел этот огонек зажегшийся в ее глазах, после их локальной шутки. Кажется все присутствующие увидели эту искру проскочившую между Нино и Константином. — И еще, мне показалось очень не мудрым, принимать открытый диалог с Константином за критику. Ты сдал защищаться, обороняться, даже нападать в какой-то мере, — Гасанова напомнила об еще одном косяке Олега. Ей во время просмотра очень не понравилось поведение Шепса, а точнее его выпады в сторону Кости — тот спокойно все объяснил и преподнес юному коллеге, а тот еще и возмущается. Дафна тотчас открыла рот, чтобы вновь начать защищать Шепса, но он коснулся ее руки, чем моментально утихомирил. Ну не может она так! Это же именно она виновата в том, что Олег был в таком состоянии на испытании. И вообще, кто тут кого еще должен был защищать? — Так, давайте закроем тему, потому что меня это парит. — Олег обернулся к Константину. — Ты считаешь, что в этом есть моя вина? — Я тебя в чем-то обвинял? — немедленно поинтересовался Гецати. Между собой вопрос они уже решили, и аланский провидец, очевидно, понимал, что истинная причина агрессии младшего Шепса была отнюдь не в критике его работы, однако… — Так может это наша ведьмочка пошалила. — Марьяна с иронией посмотрела на Дафну. — Булгаковы ведь любят топить соперников. — Я бы… — аж задохнулась от возмущения девушка. — Я бы никогда не стала делать что-то против Олега! По-моему, это именно Марьяна постоянно всем срет. От обиды. Не может добиться того, чего хочет, наша миссис Смит. И она бросила недвусмысленный взгляд на Костю. Однако этот удар Марьяна выдержала. Она до сих пор считала обеих Булгаковых недостаточно сильными соперницами для себя. И, продолжая слишком пристально смотреть на Дафну, Романова продолжила: — Так никто не говорит про твоего дорогого Олежу, ведьмочка. Костя ведь потратил время, силы для того, чтобы просто приступить к работе… — Она перегнулась через соперников, чтобы уколоть еще одну свою любимицу: — Нино, что думаешь? — Просто она не смогла пробить непрогляд Перси, а Нино смогла, — пожала плечами младшая Булгакова. — Вот и вся мелочность рвётся наружу. — Это диагноз, — усмехнулся Костя, однако, смотрел он не на Дафну, а именно на Гасанову. — Согласна с обоими, — уже неприкрыто широко улыбаясь ответила Гасанова. Сегодня ребятки прямо жгли, так и норовя невольно вступиться за неё перед Романовой. Нино скрестила руки на груди и посмотрела сначала на Дафну, а потом на Костю. Ей даже в голову бы не пришло, что очаровательнейшая младшая Булгакова стала делать что-то против своего бывшего наставника — слишком у них хорошие взаимоотношения. А вот в мелочность Марьяны верилось очень хорошо. И… господи, как же хорошо её сегодня осаживали раз за разом. Казалось Нино даже возбудилась от этого. Интересно, что же так беспокоит и задевает Романову, что та ядом плещет? — А на этой прекрасной ноте предлагаю все-таки закончить с оценками Олега Шепса, — ненавязчиво напомнил о том, зачем они тут все собрались, Башаров. Следом за Нино Марьяна снова наградила младшего Шепса девяткой, пририсовав в конце очередной шаманский знак. Влад — тоже. От Саши прилетела более чем ожидаемая десятка, а завершили череду оценок Дима и Перси — тоже с десятками. — На самом деле, я считаю, что вот большая часть из здесь присутствующих, — Перси многозначительно покосилась на Нино, Марьяну и Влада, — вот просто не могли хоть к чему-нибудь, да прицепиться, хоть один-два балла, да забрать, хотя работа была классная. Я очень люблю свою сестричку, но Олег, как медиум, этот выпуск просто разнес. А отдельно хочу отметить, что душа этой девочки сама пошла с ним на контакт. Короче, Олежка тащит. — И просто не могла как бы между делом объявить: — Добро пожаловать в семью. — Я в восторге от своего брата, — вступил и Саша. — И теперь ещё больше боюсь оказаться с ним в одной тройке. — Да, Олег, мы все вас поздравляем, — усмехнулся Марат. — И на этой ноте мы переходим к оценкам последнего из тройки — Константина Гецати. Нино поставила Косте в этот раз девятку — сработал он действительно хорошо, разобрался с причиной смерти девушки, успокоил её взволнованную душу. Но один балл все же убрала, потому что это было… ну не впечатляюще. Она знала, что Гецати может лучше. Ко всеобщему удивлению, Марьяна поставила всего лишь семь. Восемь поставил Влад, девятку — Саша. Великий и ужасный гений русской и китайской эзотерики Дмитрий пожаловал девятку. На фоне Дафны и Олега, Перси не впечатляло уже и второе испытание бывшего наставника сестры, поэтому она тоже ограничилась семеркой. — Ну со мной все понятно, — невозмутимо начала старшая Булгакова. — Марьяна, я волнуюсь от лица Кости и вообще всех присутствующих. Что ж всего семерка-то? Шаманка, кажется, подъебку не уловила. — Потому что Олег был лучше, — просто сказала Романова. — Вы работали, как единый организм, но у этого организма была голова, и ей был Олег Шепс. — Слава Дьяволу, она променяла Костю на Олега, — коротко засмеялась Перси. — Ой, тогда осторожнее, Марьяш, — засмеялся Влад. — Не навлеки гнев Дафны. Она в наш сезон меня однажды чуть не отпиздила. — Я считаю, что у Константина были самые простые условия, — задрал нос Саша. — Он работал на кладбище, где любой умелый медиум будет рыбой в воде, пока ребята своими силами искали место убийства. Какое-то неравенство получается. — Са-а-аш, — уже с определенной тревогой выдохнула Перси, быстро покосившись на Нино, и покачала головой. Кажется, сейчас все будет по старой схеме. — Да, действительно для медиума кладбище это дополнительный источник силы. Также это удобное место, для того, чтобы успокоить душу. Это два. И в третьих кажется кто-то тоже выбирал кладбище, — скептично отвечал Константин на уколы Шепса в свою сторону. Как говорится в чужом глазу и соринку заметишь. — К тому же, мне не нужна душа, чтобы дать мне какую-то информацию. Большую часть мне дали духи, которые восстановили события и показали мне убийство. — У Константина была четкая задача — успокоить душу. Он посоветовался с семьей, они дали ему свое согласие, все замечательно! — заранее прерывая весь поток негатива, который собирался выдать Саша, произнесла Нино. Она видела зацепки Шепса весьма бессмысленными, а потому решила вступиться за Костю, — И еще, я хочу сказать, чтобы ты никогда не оправдывался за то, что ты делаешь, — обращаясь уже непосредственно к Гецати, произнесла Гасанова. Ей было искренне неприятно, что такой статный мужчина и серьезный практик вынужден что-то доказывать и объяснять в своей работе, потому что его коллеги, просто не доросли до понимания его ритуалов. — У меня складывается впечатление, что у многих коллег моя доброта воспринимается как слабость. Я очень прошу не воспринимать мое добро как слабость. Это не сколько просьба или предупреждение, сколько совет, — недовольно отозвался Гецати, после всей этой странной перепалки. Гасанова метнула на него заинтересованный взгляд. Доброта значит… Будет интересно посмотреть, как Костя будет себя вести, когда по-настоящему разозлится. — А я дам предупреждение, — чуть раскачиваясь, продолжал самым надменным тоном старший Шепс. — Когда говорят «моя доброта», хочется сразу в агрессию уйти. У меня сейчас биополе напрягалось от этих слов. Я ее не чувствую. — Саш, мое биополе чувствует обиду, — парирует Гецати. — А я не про твое биополе. — Обиду от тебя, — продолжал Костя. — Возможно, даже от Олега. — Подожди, какую опять обиду? — встрепенулся удивленный Олег. Казалось бы, все вопросы на тему обид уже были решены, но вот — снова. — У меня нет никаких обид. — Олег, — уколотый старшим Шепсом Константин все-таки старался еще сохранять спокойствие, — это мое личное ощущение. Перси не смогла удержаться от саркастичного фырканья. И хотя она обещала самой себе не лезть к осетинскому дуэту снова, тут уже смолчать как-то не получилось. Тем более, раз Саша уже начал. — У нас сегодня готзал или клуб хейтеров Шепсов? — демонстративно поинтересовалась старшая Булгакова. — Даже на оценках Константина ухитряетесь прицепиться и к Саше, и к Олегу. Меня это умиляет. — Никто не цепляется, — воспротивился Гецати. — Ещё как, — буркнула Дафна, уже абсолютно бесстыдно висящая на руке Олега, чтобы как-то отвлечь его. Раз уж уже спалились. — Да, соглашусь с Булгаковыми, — неожиданно поддержал Дима. — Кость, все-таки, не увиливая, ответь: считаешь ты, что Олег работал не экологично? Да или нет? — Ты чего мне вопросы задаешь? — с нажимом спросил Константин у Матвеева, — Мне уже задали вопрос, я на него ответил, — мужчина определенно закипал, ведь вся эта ситуация с Шепсами, и их поведением, выводила его из себя. Было трудно держать себя в руках, но он все же постарался, ведь вскоре все свели в идиотскую шутку, с которой все посмеялись. Однако разозленный мужчина, даже не увидел, каким восхищенным взглядом на него смотрела в этот момент Нино. Хотела злого Гецати — получила. В конце концов, в очередной раз готзал выливался в натуральный фарс — Костя, с высоты своего роста, мощно надвигался на Диму. Мужчины столкнулись лбами, пока их пытался разнять Олег, а следом за ним и Дафна, как по цепочке. Дедка за бабку, бабка за репку… Шепсу удалось отвести в сторону Матвеева, а Булгакова хотела было подойти к бывшему наставнику, как вдруг заметила идущую в его сторону Нино и сразу отступила назад. Гасанова очень помогла им с Олегом, и теперь Дафна не хотела ей мешать. — Кость, Кость, ну всё, тише, — женщина встала прямо перед мужчиной и упершись ладонями ему в грудь стала мягко отталкивать от центра конфликта. Чужие мышцы под её руками напряглись и Нино, хмыкнув, мысленно отметила про себя насколько они были каменными. А он в хорошей форме. Нино хоть и мимолетом и думала, что будет интересно посмотреть на Костю в гневе, но не думала, что это наступит так скоро. И уж тем более не думала, что он пойдет в открытое наступление. Но это было интересно. Хоть и опасно для Матвеева, ведь даже Нино его бы могла сложить пополам в два счета, а что уже говорить про Гецати. — Не стоит из-за какого-то мальчонки терять самообладание, — произнесла Нино, поправляя воротник на рубашке Гецати, даже и не подозревая насколько внимательно мужчина следил за каждым её движением, и как у него по коже пробегались сотни мурашек от её мимолетных прикосновений. Своей одной фразой Гасанова сместила фокус мужчины с конфликта на саму себя. Всего одна фраза и мужчина уже вновь был спокоен как и прежде. Практически. — Сказала женщина чуть не налетевшая на девчонку, — прочистив горло усмехнулся Костя, и Нино посмотрела на него с лицом полностью отображавшим возмущение. И мужчина на секунду уже пожалел о своих словах, ведь подумал, что задел женщину, однако в её взгляде вскоре стали заметны смешинки, да и сами губы растянулись в сдержанной улыбке. Нино правда сначала возмутило то, что Гецати решил ей в укор поставить случай, где она защищала свою честь. А потом поняла, что он сам делал ровно тоже самое. — Горячая осетинская кровь играет, — ответила женщина также усмехнувшись, а потом похлопав Гецати по плечу удалилась из готического зала.