CHARMED

И вот Нино вновь подъезжает к особняку Стахеева на очередные съемки «Битвы Сильнейших». В этот раз они должны были быстро снять кусок выпуска, где оглашается зрительское голосование, и отправить новую тройку на съемки. Но пока женщину интересовало лишь одно — вернется ли Череватый в проект? Она была наслышана о его вспыльчивости и быстрой отходчивости, поэтому практически не сомневалась, что увидит Влада в рядах экстрасенсов вновь. Хотя на его месте, если бы она и вытворила нечто подобное, то не вернулась бы. Она свои слова держит, а поэтому и не разбрасывается ими направо и налево. Ну а пока до начала съемок было еще намного времени, женщина решила снять небольшой влог для фанатов. С ними у Гасановой были очень теплые и милые взаимоотношения. Она старалась отвечать на все сообщения и вопросы подписчиков, а те отвечали ей адекватным поведением у неё в комментариях. К своему счастью, Нино не видела у себя таких срачей и разборок, какие были в комментариях у Шепсов и Матвеева. Может, ей повезло, и за ней следили более зрелые люди? Ключевое слово зрелые, а не взрослые. Потому что можно себя адекватно вести и в двенадцать лет, а можно бесоебить и в пятьдесят. Заходя со включенной камерой в гримерную Нино с удивлением для себя подметила, что приехали только она и Гецати. Мужчина тут же попал в камеру, а женщина поспешила его приветствовать легким объятием. — Так, а на месте только Константин и наш гример, — повторила для подписчиков Нино. — Да, нас порой гримируют. Точнее только девчонок, ха-ха, — усмехнулась женщина. — Или Кость, тебя тоже гримируют? — Ну бывает и такое, — сдержанно ответил Константин. — Костя и так прекрасен, — дополняя свою шутливую фразу, рассмеялась Гасанова, на что Гецати признательно кивнул. Нино даже не придала значения своим словам, списав их на дурачество, а Косте было приятно. Своим достаточно шумным появлением она вызвала у присутствующих приятные эмоции. — Ну ладно ребят, до встречи, — попрощалась Гасанова с подписчиками, ведь пока снимать было особо нечего. И тут как раз прибыла Дафна — она немного опередила сестру, так как ехала прямо от своего парня, а не из дома. У Булгаковой нехило болела голова — последствия бессонной ночи и выпивки. Рома, определенно, на нее плохо влиял. Он был завсегдатаем ночных клубов и баров, вот и эта ночь прошла для девушки в компании ее молодого человека и вереницы пафосных коктейлей. Дафна не была такой. Она любила спокойные домашние вечера с творчеством «Florence + The Machine» и ежевичным вином. Но любовь зла… — Люся, ты мне сегодня необходима, — почти взвыла Булгакова, обращаясь к гримерше. И правда — бледная, под глазами синяки. Хорошо, что ее «вертолеты» незримы для коллег. — Костя! — бодро поздоровалась она, помахав рукой. — Учтиво здороваюсь со своим эзотерическим батей. Гецати сдержанно улыбнулся — привык к подобному поведению своей бывшей подопечной, что ныне так выросла и даже стала соперницей. На самом деле, он ею гордился. — Нино, — кивнула Дафна и второй коллеге, взгромождаясь на стул у гримерного столика. — Как дела? Отлично выглядишь, в отличие от меня. Неловкий смешок. — Спасибо, а тебя смотрю жизнь помотала? — ухмыльнулась женщина, глядя на помятую младшую Булгакову. На самом деле, признаки бурной ночи с алкоголем были на лицо, как бы это смешно не звучало. Но она не осуждала девушку, даже наоборот. Глядя на неё, она вспоминала себя лет так восемнадцать-двадцать назад. Гасанова была той еще кутежницей — помнится она чередовала долгие вечерние посиделки в единственном компьютерном клубе в городе с частыми вылазками на заброшки и регулярными посещениями баров. Ее «братва» из вуза удивлялась, как девушку еще не отчислили с такой посещаемостью. А потом она впервые встретилась с магией, и тогда её жизнь очень круто изменилась. — А дела у меня отлично! Не терпится узнать, что мне поставили зрители. Помнится у меня была большая фанбаза в шестнадцатом сезоне, — с гордостью вспомнила Нино, поудобнее усаживаясь на стуле. — Ой, я уверена, там все топово, — Дафна подняла большие пальцы вверх. — Ты явно обскакала наших мальчиков. И как раз за этой фразе Булгаковой в гримерке показался Олег. Ей до сих пор было неловко за то, как она буквально облапала его на прошлой встрече в готзале, так что девушка тотчас замолкла. Отвернулась к Люсе, которая уже принялась колдовать над ее синяками под глазами, и притихла. Но Шепс, как назло, приземлился на соседний стул. Костя же подошел к коллеге-медиуму и приветственно пожал тому руку. — Привет, Олег. Хотел сказать ещё в тот раз: уважаю то, как ты вступился за брата. — Его голос, как и всегда, звучал размеренно, спокойно и уважительно. — И ты, Дафна, молодец. Хорошо среагировала. Черт, Костя, тебе обязательно упоминать об этом? — Я сделала то, что на моем месте сделал бы каждый, — хмыкнула Булгакова, тихо буркнув после короткой паузы: — Привет, Олег. И почему ей так неловко? — Спасибо, Кость, — пожав в ответ руку мужчины, ответил Олег, — На самом деле, до сих пор чешутся руки, чтобы вмазать Владу. Но тот сбежал с корабля, как позорная крыса. — Гасанова хмыкнула от такого заявления, согласно кивая. — И тебе привет, Дафна, — изначально немного проигнорировав Булгакову, поприветствовал парень. От его взгляда не укрылось то, как девушка судорожно отвернулась, когда он вошел. Странно, ведь в прошлый раз она действительно ему сильно помогла. Если бы Дафна не вмешалась, то он наломал бы еще больше дров. Он ей правда был благодарен. — Влад — сложный человек, но неплохой, — внезапно Булгакова даже вступилась за чернокнижника. — Мы были в одном сезоне, и там было всякое. Однажды он меня даже поддержал. Просто он обидчивый, и его истерикам нет меры. В виски ударила новая волна боли, и девушка поморщилась, словно их рассекла молния. Рома, черт бы его побрал. Хотя и сама хороша — стоило отказаться от последней «голубой лагуны». — Владу нужно научиться следить за языком, — резюмировал Гецати, возвращаясь к Нино. — Не отрицаю, — согласилась Дафна, покосившись на Олега. — Но мордобой лучше не устраивать, если мы не хотим лицезреть мусоров у готзала. Или не хотим ответки от Толика. Господи, Булгакова, звучишь так, словно еще и переживаешь за Шепса. — Хорошо, что наши бравые ребята тебя не задели, — уже куда тише усмехнулся невозмутимый Костя, присаживаясь рядом с Гасановой. — Да-да, а то мне чуть от Олега не прилетело, — напомнила Нино, как она первой попыталась разнять этих дурней, и стрельнула взглядом в Шепса. Тот тут же виновато съежился. — Нино, ну прости, я не хотел, — сложив руки на груди в молебном жесте, попросил прощения парень. — Но ты тоже хороша, полезла в самое пекло! — в ответ возразил Олег, отчего у женщины чуть глаза на лоб не полезли. — Я еще и виновата! Ты представляешь? — положив руку Гецати на предплечье, дабы обратить его внимание на себя, возмутилась Гасанова. Но с шутливых возмущений ведьмы Олег переключился на притихшую Дафну. В отражении гримерного зеркала виднелся её уставший вид — ему вдруг стало интересно, почему девушка так выглядела. Поэтому взяв свободный стул он присел неподалеку от Булгаковой. — Бурная ночка? — осторожно предположил Шепс, обращаясь к коллеге. — К сожалению, — чуть натянуто улыбнулась Дафна. — Знаешь, из той категории, когда ты не очень-то и «за», но поделать ничего не можешь. О да, она говорила загадками, но отчего-то что-то внутри протестовало против того, чтобы признаваться Олегу в том, что у нее есть парень, и из-за этого девушка чувствовала себя той еще сучкой. Тем не менее, и прерывать разговор ей не хотелось. Дважды сучка. — Научишь выглядеть так же блистально и убито одновременно, а? — Она подмигнула Шепсу, в мыслях мечтая, чтобы рядом была Перси и дала ей по лицу. Костя усмехнулся и отвернулся от молодой парочки — на его предплечье все еще горело касание Нино. Горец, а не может устоять, когда такая женщина жаждет его внимания. — Ну, хорошо, что все хорошо закончилось, да? — И ему тоже хотелось и далее поддержать разговор с Нино. Слишком он ее уважал, чтобы его к ней не тянуло. Почти землячка, как-никак. — И на том спасибо, — шутливо закатила глаза женщина, после чего кинула заинтересованный взгляд на болтающих Дафну с Олегом. Было забавно наблюдать за тем, как девушка то и дело норовила посмотреть на собеседника, но Люся каждый раз поворачивала её лицо к себе, чтобы продолжить гримировать. — Смотрю на Дафну и вспоминаю, как я после веселых тусовок полуживая ехала на пары, — уже гораздо тише, обращаясь только к Гецати, проговорила Нино. Настроение у нее сегодня было до безумия хорошим, а потому улыбка не сходила с ее лица. — Молодость. Олег хохотнул с просьбы Дафны, и включив шутливый режим, начал диктовать. — Записывай, рецепт простой. Спишь по десять часов в день и высыпаешься, но при этом живешь с Александром Шепсом. — Олег намеренно кривлялся, но мысленно тяжело вздыхал. Из-за начала съемок «Битвы» ему временно приходится вновь жить с Сашей, как это было во времена двадцать первого сезона. А это то еще приключение, учитывая, что у брата периодически включался режим курицы-наседки. Надо бы снять себе квартиру. Дафна рассмеялась — ей понравился легкий юмор Олега. И вообще она не отрицала, что молодой человек очень очарователен. Раньше она воспринимала его лишь как пафосного холодного принца, посмевшего сместить ее сестру с пьедестала, но сейчас, при нормальном личном общении, что-то в ней щелкнуло. Неужели все дело в удушающих отношениях с Ромой? Она теперь готова кидаться на каждого, кто способен заставить ее улыбнуться? — А я вот живу с Перси, и она как даст храпака, так попробуй поспи десять часов, — поделилась Дафна, хотя, конечно, она врала — ее любимая старшая близняшка спала, как настоящая Спящая красавица. — А вы посмотрите на него, даже не засмущался. Часто называют блистательным? Костя кинул беглый взгляд на ребят — слишком уж громко они смеялись. Даже немного завидно, что молодежи так легко вести беседу. — А ты была оторвой, Нино? — попытался Гецати подражать расслабленности выше упомянутых. Нино, посмотрела на Костю с таким хитрым и удивленным взглядом, что у мужчины должно было создаться впечатление, будто бы он открыл ящик Пандоры. Женщина прикусила костяшку пальца, а потом все же хрипло рассмеялась. — Это слабо сказано «оторва», — многозначительно хлопнув в ладоши ответила Гасанова. Она приосанилась и поправила свой классический костюмчик. Ох, ее нынешние образы разительно отличались от нарядов в молодости. — Надо будет рассказать тебе парочку самых экстремальных историй, — хохотнув, добавила ведьма. Одновременно с Нино рассмеялся и Олег, но уже над словами Дафны о ее сестре. Саша, к счастью, не храпел, но подбешивал все равно знатно. — Достаточно часто, чтобы не алеть как школьник, — пожал плечами Шепс. Уж не у него спрашивать о том, как часто ему делают комплименты. Парень ведь и сам понимал, что мордашкой точно вышел, а сотни хвалебных комментариев во всех существующих соцсетях это лишь подтверждали. — То есть, даже от моих слов не покраснеешь? — Дафна закусила нижнюю губу, осознавая, что, на самом деле, закусила Шепсовскую наживку. Этот разговор обещал скатиться к неприкрытому флирту. И, определенно, скатился. — Я же ведьма любви, не забывай. Как в кино. А Костя, тем временем, продолжал: — Я не против послушать твои истории. Мне интересно, чем раньше занималась такая статная женщина, — Гецати сидел прямо и осанисто, закинув одну свою длиннющую ногу на другую. Он всегда знал, что зрительницы мечтают узнать все о его личной жизни, тем не менее, был скрытен, галантен и требователен. И убеждал сейчас себя старательно в том, что говорит с Нино для того, чтобы дать молодым голубкам время наедине, а не потому, что находит в ней родственную душу и утопает в ее глазах. — Всем вечер в хату! Ой, или утро… короче, вы поняли. — В гримерку шумным вихрем ввалилась взъерошенная Персефона. Заходивший следом за ней Александр долго придерживал ей дверь — иначе были риски, что взбудораженную девушку этой же дверью и прибьет. Перси безошибочно выцепила среди собравшихся Дафну и решительно направилась к ней, неожиданно громко уточнив: — Дьявол, ты тут что, опять лапала Олежку? Для любого чернокнижника поход на кладбище — это как самый лучший способ взбодриться, но для восприимчивой Перси это было примерно как… ну, резко выжрать все энергетики с супермаркета разом. Перси вообще не сильно жаловала работу на кладбищах, потому что после походов туда стабильно таскала в дом всяких чупакабр, от которых еще все приходилось чистить, но стремительное приближение ее первого испытания обязывало войти в поток заранее. А еще Дафна не ночевала дома, поэтому надо было чем-то занять тревожную голову. — Это было страшно, — как бы между делом вбросил Саша, таким образом ненавязчиво намекая всем, что и до появления в гримерке они были вдвоем. Дафна вдруг густо зарделась — не ожидала она такой подставы от собственной сестры. Она откашлялась, когда Люся уже заканчивала с ней, и поспешила отойти от Олега. — Интересно, а что моя сестрица делала в компании старпера? — зацепила младшая Булгакова в ответ. — Не в обиду, Саш, косплею Влада, не даром в одном сезоне были. Заполучила частичку Череватого. Старший Шепс невесело хмыкнул, но не спешил выходить на конфликт. Он лишь блеснул своими белоснежными клыками и обратился к Персефоне: — Твоя сестра всегда такая язвительная? — Ну, по понедельникам, средам, пятницам… — принялась наигранно загибать пальцы Перси. — Ой, блять, сегодня же вторник. Это что получается, всегда? Работая почти всегда на одном и том же кладбище, Перси облюбовала там целый уголок — и работается хорошо, и, если вдруг какой-нибудь охранник предстанет, можно успеть через забор перемахнуть. К ее удивлению, ее секретное место не было облюбовано другими практиками, что было очень круто — еще не хватало на себя ритуалы чьи-то нацеплять. Собственно, именно поэтому Персефона сначала решила, что это ее местные бесы дурят, когда увидела у одной из могил знакомую фигуру. — У нас была очень полезная прогулка по кладбищу, — запоздало ответила Перси на заданный вопрос сестры. — Вот, понимаешь, да, мы уже кое-что ритуалили, а ты тут опять Олежку лапаешь. Никакого разнообразия. Олег, извиняй за нее. — Перси! — возмущенно воскликнула Дафна прежде, чем успела подумать, что не стоит выдавать свое смущение. — У меня есть парень, и ты это знаешь. Перейти в наступление — лучшая защита. И это младшая Булгакова тоже выпалила быстрее, чем подумала. Наверное, любая нормальная девушка отшутилась бы, да и все, но не она. Теперь же Дафне было неловко вдвойне. И обидно. Ну, раз сестра так ее подставила, то… Голодные игры открыты. — Ритуалили они, — бурчала Дафна. — Случайно не майтхуну из индуизма практиковали? Тем временем переставшая видеть всякие границы Персефона продолжала расходиться, но даже ее упоминание майтхуны заставило на мгновение растеряться. Пришлось подзависнуть, чтобы придумать ответ. И то ли присутствие сразу обоих Шепсов придавало ей смелости, то ли правда немного «перебрала» на кладбище, но в итоге Перси едва ли не елейным голоском протянула: — Ну так-то Олег больше на Дубея похож. — Индуизм не мое, — слишком жестко парировала Дафна, чувствуя себя загнанной в угол. — Ты знаешь. И «Клуб Романтики» мне не нужен, у меня свой фаворит имеется. Теперь ей было страшно даже взглянуть в сторону Олега, все это время молчаливо наблюдавшего за перепалкой сестер Булгаковых вместе со своим братом. Но все же она бросила беглый взгляд, и… Благо, в гримерную вошла Марьяна, пока близняшки не подрались. — Что за шум? — вопрошала Романова. — Никакого шума, — шикнула Дафна и ретировалась из гримерки, даже не дав Люсе до конца растушевать тон. Перси замерла едва ли не испуганно, хлопая глазами вслед ушедшей сестре. Ну… черт, перегнула. Сильно даже, пожалуй. И если одна сторона Персефоны вопила о том, что сейчас ей надо броситься вслед Дафне и вымаливать ее прощение едва ли не на коленях, то вторая активно возражала. Во-первых, она сама же сестру и завела, и пока обе не остынут, лучше лишний раз не лезть — иначе есть риск разжечь ссору снова. Во-вторых… вот вроде и перегнула, да. Но при этом — а в чем? У них вон, заискрило как-то даже в Готзале. Несмотря на то, что Дафна в отношениях с Ромой была давно, у них такого не было — только вечный, выжигающий все вокруг пожар да отвратительный запах гари. Потом из-под сажи робко пробивается зеленая трава — это короткий миг, когда у них снова начиналась «любовь», но затем робкие попытки восстановить в их душах спокойствие снова шли коту под хвост из-за безумной ревности Романа. Вот. Дафна даже сама не заметила, как перестроилась. Это до знакомства с Ромой она бы постреляла глазками и отшутилась, а сейчас сразу замыкается полностью, выпускает колючки и твердит о своем сомнительном фаворите. Нахер он такой вообще нужен? — Он козел, — совершенно изменившимся тоном, в котором не было и тени прежнего веселья, внезапно выдала Персефона. Услышать ее могли бы все, но Марьяне вот, допустим, дела точно не было до этого. — Ну, «фаворит» ее.

***

— Ну что, минус один? — с порога ехидно поинтересовался Башаров, после приветствия из-за чего все экстрасенсы автоматически стали переглядываться. — Магическое дезертирство. Нужно стоять до конца, а не сливаться, если у тебя что-то не получается, — первой возразила Романова, и Нино была с её словами согласна. Череватый просто струсил и повел себя не как мужчина. — Нино, вы сейчас так сияете, поделитесь своими мыслями? — подловил Гасанову ведущий. Ну да, она откровенно злорадствовала над происходившей ситуацией. — Ну я отношусь к магии серьезно. Это мое ремесло, которым я занимаюсь очень много лет. А Влад демонстрирует инфантильную позицию — сегодня прихожу в эзотерику, завтра ухожу. Это несерьезно, а с силами не шутят, — спокойно аргументировала свою позицию женщина. — И если он убегает из зала в соплях и слезах, то может он не такой уж и сильнейший? — Она с ехидной ухмылкой поддела отсутствующего коллегу. Но если надо, она и в лицо ему это скажет. — Константин, а что вы думаете на этот счет? — задал вопрос Марат уже Гецати. — Мне сложно оценивать эту ситуацию серьезно. Если у кого-то эмоции бьют ключом, а слова бегут впереди мыслей, ну что сказать. Не хватает выдержки, он сам сделал свой выбор, — скептично пожал плечами Гецати. Вот Костя, что не скажет, а Нино готова была соглашаться со всем. Ну ведь правда говорит все четко и по делу! Ей такое нравится. — Он вернется, — хмыкнула едва ли успокоившаяся Дафна. — Чтобы Череватый и не вернулся? — Я думаю, никто по Владу скучать не будет, — пожав плечами, присоединилась к коллегам Персефона. Несмотря на недавнюю ссору, она все-таки встала рядом с Дафной, то касаясь ее руки, то гладя по волосам — надеялась, что сестра оттает скоро. — Да и, я повторюсь, предполагается, что мы все здесь людям помогаем. А оставлять чернуху людям, которые к этому не подготовлены — это почти как их в гроб уложить. — Что вы имеете в виду, Персефона? — прекрасно прикинулся дурачком Башаров. — Ну, представьте, вам бы сейчас в дом подкинули медленно разлагающийся труп, — сходу откликнулась Перси. — Вам вряд ли от этого польза будет. А людям от его атрибутов — тем более. Дафна, и правда, немного успокоилась — она не могла долго злиться на сестру. Но отчего-то ей вдруг захотелось вклиниться за своего извечного противника — в конце концов, он ее главный оппонент, а Дафна та ещё собственница. — Ну, Влад такой, — она пожала плечами. — Я хочу, чтобы он вернулся. Чувствую, как он хочет надрать мне зад после своего проигрыша, а я бы поиграла. Вернулся ее нарочито боевой дух. Так младшая Булгакова защищается. Вскользь она глянула на Олега, но тут же сделала вид, что смотрит только на Нино — не даром конкуренты прошлого испытания стояли рядом. И Влад не остался в стороне — бодрым шагом «звездочка» вернулась в готический зал, не забыв весело улыбнуться Дафне, единственной неожиданно высказавшейся «за» его возвращение. Он знатно поумерил пыл по сравнению с прошлым выпуском и теперь остановился около своей тройки — Нино и Олега. Завязался короткий разговор, и Дафна поймала себя на том, что следит на реакцией Олега, как бы тот опять не наломал дров своим «брат за брата». Но… — Был последним, стану первым, — в своем стиле бросил Влад, и младшая Булгакова выдохнула, осознав, что никто никому не собирается бить морду. — Давай, Владос, я в тебя верю, — отсалютовала Дафна так, будто не угрожала ему проклятьем в прошлом выпуске. — Ой, та нахуя оно мне надо, — отмахнулся Череватый. — И я тебя тоже люблю, — но взамен он получил лишь воздушный поцелуй ведьмы любви. — Ух, какие страсти, — усмехнулся над взаимодействиями бывших соперников ведущий, — Ну что, приступим к оценкам зрителей? — предвкушающе потерев руки, заявил Марат и сделал небольшой шаг в сторону зеркала. Поскольку Нино лидировала в их тройке (что было несказанно приятно), начать решили с неё. — Итак, Нино, телезрители поставили вам шесть целых и три десятых балла! — торжественно объявил Марат, однако сама Гасанова не находила поводов для радости. Она надеялась минимум на восьмерку, а как максимум стремилась к девятке и выше. Но на её лице, полном спокойствия, единственное, что выражало возмущение — это приподнявшаяся вверх бровь. Она как бы невзначай поправила волосы и сменила позу. Теперь её руки были недовольно скрещены на груди. — Ну что, вы довольны своими баллами? — видя, как переменилась в лице и позе Нино, уточнил Башаров. Что за глупые вопросы? Конечно, нет! — Не очень, это мало, — честно ответила Гасанова. Её искренне удивляла подобная оценка — неужели её фанбаза за время, пролетевшее с финала её сезона, проредилась? — Как думаете, какие оценки получили ваши коллеги? — подначивая ведьму, спросил Марат. — Не знаю, но, надеюсь, меньше чем мои, — все же давая своей обиде и негодованию взять верх, ответила Нино. Да уж, зрители подкачали. Дафна недоуменно нахмурилась и даже сощурилась, глядя на турнирную таблицу — ох уж эта близорукость. Неужели зрители могли оценить мамми Нино так низко? Как же тогда будут оценивать других? — Тогда узнаем оценку Олега Шепса, — объявил Марат, удерживая интригу. Стараясь намеренно не смотреть на медиума, младшая Булгакова застряла в своих мыслях. Слава Афродите, происходящее в гримерке не снимали. Рома пока не видел первый выпуск и не знает ничего о том, как она успокаивала Олега своими чарами и… касаниями. Но это ненадолго. — Восемь и три! — всплеснул руками Башаров. — Немыслимо, — выпаливает Дафна. — Это все малолетние фанючки блистательного вида, — одной фразой она намекнула на их с Олегом разговор в гримерной и устроила ему самые настоящие эмоциональные качели. — Ну, не знаю, — как-то невольно снова вступила в противостояние с сестрой Персефона, — мне кажется, что это было круто. Шепсы тащат, по традиции. И хотя оценки Нино были бесспорно низкими, Перси почти не удивилась. В конце концов, в свое время она тоже была на месте Гасановой — талантливый практик, который оказывается на втором месте, потому что просто… родилась женщиной. История стара, как мир, но Перси не стала комментировать эти оценки как-либо. Это она понимала так называемую «систему крашей», а Нино, возможно, верила именно в силу, в честное оценивание. Ну… что-то ей подсказывало, что мужчины безоговорочно будут одерживать победу в зрительском голосовании. Но зато есть шанс в голосовании наблюдателей, экстрасенсов… Перси невольно улыбнулась, расправила плечи. Скоро предстоит отжигать. Оставались только оценки Влада, и Перси не смогла скрыть искреннего изумления, когда на экране появилась цифра — шесть и четыре. То есть, Нино буквально стала… худшей в этом выпуске? Немыслимо! — А вот тут зрители точно долбанулись, — мрачно прошептала себе под нос Персефона. — Я же сказала про фанючек, — деловито пожала плечами Дафна. — Сестры Булгаковы не согласны с вердиктом зрителей? — сразу ухватился за их реплики Марат. — Неа, — и вновь младшая из них пожимает плечами. — Помнится, Дафна, вы сами поставили Олегу десятку, — ох уж этот Башаров — точно коршун над трупом. — Я ставила за работу, а не мордашку, — мило улыбнулась та в ответ. — Но работа Нино меня впечатлила больше. Дафне было плевать, что она сама себя топит перед фанатками Олега подобными высказываниями. Она здесь не за победой. И ей все равно на любовь зрителей — она даже соцсетей толком не ведет. — Тогда, предвкушая новый пожар, я объявляю новую тройку, — Марат перешел сразу к делу. — Несравненные сестры Булгаковы и ещё один любимец зрителей — Александр Шепс.

***

Благо, им дали время на сборы — впереди их ждала «Ласточка», потому и было решено встретиться на вокзале. Дафна и Персефона ехали до пункта назначения на такси, и первая казалась чересчур молчаливой, весь путь залипая в окно — странно, как водитель не решил въехать в ближайший столб или вскрыть вены прямо за рулем от ее просьб включить саундтрек к «Топям» от «АИГЕЛ» погромче. Но Дафне, и правда, не слишком хотелось разговаривать. Ведь Рома, наконец, увидел выпуск в интернете и, сообщив об этом, кинул свою девушку в чёрный список, как ребенок. Она знала, что скоро парень отойдет, но все равно на душе кошки скребли. На вокзале вместе со съемочной группой сестер уже поджидал Александр со своей вампирской белоснежной улыбкой. А Дафне только дай повод разъяриться на кого-нибудь из Шепсов, словно это они виноваты в ее плохо складывающейся личной жизни. — Чего такие хмурые, маленькие ведьмы? — от солнечного вида Александра Дафне хотелось упасть под поезд. Перси распирало от желания с кем-нибудь поделиться. Не то что бы обсуждать личную жизнь сестры было нормальным, но Персефона уже готова была на стены лезть — так и хотелось высказаться на тему того, какой Роман козел. Однако подавленное состояние Дафны было очевидным, и Перси пришлось до боли прикусить язык, чтобы не начать снова блистать остроумием. По крайней мере, сейчас. Вряд ли ее надолго хватит. Но снова уязвить сестру своим блистательным остроумием будет… уже чересчур. — Тебя боимся, — едва ли не открыто флиртуя, бросила Перси, стрельнув глазками. — А еще я поезда не люблю. — И правильно боитесь, — Александр аж клацнул зубами — больно игривое настроение у него сегодня. Должно быть, насмотрелся дома на кислую мину Олега, нашутился вдоволь над братишкой, напитался силами, точно энергетический вампир. Ему очень импонировала Персефона. Старшая из близнецов, а на вид такая малышка — точно хрупкий бутон свежей розы. И даже пахнет похоже. В отличие от ее сестры, что, похоже, здорово делала нервы его брату. Но это уж сами разберутся. Он не будет вмешиваться, если все не зайдёт слишком далеко. — Если боишься поездов, моя маленькая богиня царства мертвых, можешь попросить поддержки, — Шепс чуть щурился от утреннего солнца. Казалось, он пребывает даже слишком в хорошем настроении. Дафна закатила глаза и молча зашла в поезд, волоча за собой небольшой чемоданчик. Настроение Перси всегда менялось очень быстро, но сейчас, наверное, был рекорд. Буквально секунду назад она стояла на перроне, загруженная проблемами сестры и собственным недавним несносным поведением — а сейчас расцвела, улыбалась, как лиса, невольно зеркаля откровенно флиртующее поведение Александра. Даром, что Дафна предпочла ретироваться от них подальше. И не сказать же, что Перси была… соблазнительницей какой! Все попытки начать отношения были тотально бестолковыми и редко уходили дальше пары свиданий — то сама разочаровалась в потенциальном избраннике, то Дафна предостережет сестру от возможной ошибки, очень тонко чувствуя намерения парней. Но сейчас Перси чувствовала себя абсолютно естественно, когда едва ли не промурлыкала многозначительное: — «Нет печальней любившего Бога Смерти»… И какого рода поддержку ты хочешь предложить, м? На секунду Александр опешил — он, конечно, тот еще ловелас, но и не ожидал увидеть столь яркую реакцию от столь молодой особы. Ох, помнит ещё, как заигрывать, значит. Не все навыки после Мэри растерял. Так что Шепс быстро берет себя в руки — если Персефона соглашается на игру, то она подписывает договор кровью. Или съедает гранатовое зернышко. — Можешь греться у меня под боком, когда страшный поезд делает «чух-чух», — он специально говорит с ней, как с малышкой, тем самым показывая свое превосходство — все-таки он Александр Шепс. С ним не может быть иначе. Так что теперь он бодро перехватывает ручку чемодана Булгаковой и галантно катит его вместо нее. — Дамы вперед. Персефона задорно засмеялась, заскакивая первой в вагон. Потом, однако, чуть замешкалась — только ради того, чтобы, взяв Александра за запястье, как ни в чем не бывало начать вести его за собой к Дафне. Так бы, может, и под руку бы взяла, но с чемоданами неудобно. Зато сразу решила, что сядет с ним рядом — как от такого предложения отказаться? Чернокнижная чуйка очень активно реагировала на него, подтверждая то, что Александр Шепс — это все-таки не самый простой человек. Да и, в конце концов, историю с Мэрилин Керро знали если не все, то многие. Перси с Дафной даже как-то обсуждали вот эти все слухи. Но как-то… Перси было так все равно, на самом деле. Пожалуй, это было очередное не самое умное решение с ее стороны, но Персефона не то что просто соглашалась на игру — она и сама пыталась делать какие-то ходы. Чуть детские на фоне опытного Александра, возможно, чрезмерно эмоциональные, но… в этом и прелесть, да? — Ты во мне сейчас дыру просверлишь, — все-таки не могла не сказать Перси, садясь напротив Дафны и оставляя место для Саши. Младшая Булгакова, воспользовавшись тем, что Шепс убирает чемоданы на полку, поспешила нагнуться к сестре и с тревогой прошептать: — Я надеюсь, ты не повелась на его обольщающие речи? Он змий, Перси! Змий, я тебе точно говорю! У меня плохое предчувствие. Не даром Дафна ведьма любви — она за версту чует такие вещи. И сейчас ей заранее чудится соленый запах пока невыплаканных слез сестры. А Саша уже садится рядом с Персефоной, все так же лучезарно улыбаясь — Дафне аж захотелось побыть Череватым и двинуть ему в нос. Уж привыкла она сильно опекать Перси. «Ласточка» тронулась. Им предстояло провести вместе шесть часов как минимум. Просто потрясающе. Дафна нервно проверила свой телефон, но на нем не оказалось никаких уведомлений. Следом открыла профиль Ромы. «Пользователь ограничил доступ к своей странице». Эрос бы его отымел за такие закидоны. Внутри девушки медленно, но верно закипала ярость и тогда она просто сделала то, о чем пожалела в следующую же секунду. Открыла «Инстаграм» и подписалась на Олега Шепса. На самом деле в отношениях сестер всегда царило исключительное взаимопонимание, несмотря на то, что они, будучи близнецами, были совершенно разными, но казалось, словно проект обострил эти различия. Перси не успела ответить на замечание сестры, поэтому только несильно пнула ее, всем своим видом стараясь выразить воинственное недовольство. Дьявол, а Рома-то — образец идеального бойфренда, ангел во плоти, ниспосланный Боженькой на грешную землю, чтобы спасти их всех, позорников! Да и что вдруг за пророческие замашки появились, что Дафна ее чуть ли не в гроб клала уже? Ну, все люди не без греха, так ей, как чернокнижнице, и положено ко всяким пакостям тянуться! Бр-р-р. Это что, она еще и Рому могла так оправдать? Оторви ей Дьявол ее бестолковую голову. Сторонний наблюдатель, пожалуй, сделал бы абсолютно верный вывод, что ситуации сейчас у сестер очень похожие, но Перси отказывалась проводить параллели между Александром и Романом, как и Дафна, и получалось, что обе девушки просто защищают свое. — Даф, спрячь свои феромоны, мне всякая дурь в голову лезет, — на едином духу выпалила Персефона, отворачиваясь к окну — как-то и забыла о своем коварном плане и о выпрошенной поддержке. Однако от того, как стремительно замелькал пейзаж за окном, ее предательски замутило. Вот на самолетах как-то спокойно летала, там все плавно, никаких мельтешений нет, а тут каша какая-то. Почему полететь нельзя было?! И плевать, что расстояние-то минимальное, могли бы и самолеты пустить… — Что за дурь? — весело подхватил Александр, не дав Дафне и рта раскрыть. Словно выжидал случая, плут старый. Младшая Булгакова решила на сей раз никак не комментировать происходящее — сама понимала, что любые нравоучения будут мимо кассы. Если Купидон решил прострелить чудесную попку Перси, направив ее в сторону старого язвительного пердуна с кучей скелетов в шкафу, то Дафна смирно посидит рядом, пока не понадобится приворожить его, например, к Марату Башарову в отместку за сестринские слезы. Но это она только сейчас так решила, пока она уставшая. Кто знает, может, после легкой дремы в ней вновь поднимется боевой дух? И правда, вскоре Дафна, излюбленно заткнув уши наушниками, уснула. «Ласточка» двигалась плавно и почти бесшумно, так что расслабиться можно было вполне себе с комфортом. Хотелось не думать о проклятых мужиках хоть пару мгновений. Пришла в себя девушка лишь тогда, когда, по истечении времени, ее аккуратно потрясла Перси. Дафна разлепила сонные веки и поспешила собраться. А ее-то вещи Саша не взял. Жук. В отличие от сестры, Персефона провела время за увлекательнейшей беседой, парой раз все-таки воспользовавшись благородно предложенным ей боком Александра — да, появился внезапный повод воспылать любовью к поездам. Казалось, что вот сейчас, после долгой дороги, Перси настолько прониклась старшим Шепсом, что могла бы и на край мира с ним уйти, и залажать испытание — если бы он просто попросил. Стояла вся, едва не приплясывая от нетерпения, потому что страсть как хотелось уже выйти из вагона — Саша ждал их там, с ее вещами, и Перси поймала себя на том, что даже немного заскучала без него. — Тебе там, кстати, в инсте кто-то написал, — как бы между делом бросила Перси, пока сестра собиралась, и достала ее телефон. Забрала, потому что побоялась, что сонная Дафна его выронит, а вездесущий Роман неизменно приплетет ей, что она «транжира» и тратит его несуществующие миллионы. — Я у тебя телефон забрала, чтобы не упал, ну и экран засветился. Глянь. Не надо же ей говорить, что в отправителях сообщения Перси все-таки успела углядеть Олега. Но, справедливости ради, дальше читать не стала. Неловко все-таки. Дафна покраснела, наверное, до кончиков ушей, принимая свой телефон обратно в свои руки. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, кто мог написать ей в этой соцсети. Не стоило быть импульсивной и подписываться на него. Теперь она шла за сестрой и Сашей, тупо пялясь на сообщение Олега: «Ты как там, живая с ними?». Так, значит, он готов ступить на чужую территорию?.. Зная-то, что у нее есть парень. О, Эрос, Дафна, о чем ты думаешь? «Не считая того, что твой брат пытается обольстить мою сестру, все в порядке» — быстро настрочила Булгакова в ответ и спрятала телефон в карман пальто. Да, вот так она с потрохами сдала все происходящее здесь, но, может, хоть Олег сможет вразумить Александра? Нечего ему около молоденьких неопытных девочек петушиться. — Мы решили дать вам выбор, — начала Алена, администратор, когда экстрасенсы разместились в авто. — Проходить испытание на месте, где с человеком произошло несчастье, на месте его захоронения или в доме, где он жил. — Я выберу дом, — тут же определилась Дафна. — Не люблю кладбища. И это было правдой: могильный холод — совсем не про мерзлявую и теплокровную во всех смыслах Дафну. Она знала, что сестра выберет именно город мертвых — погост, как дом родной. И решению Шепса она тоже удивлена не была. Интересно только, они выбрали одну и ту же локацию, потому что так им удобно работать, или…?

***

Вскоре Дафна оказалась в небольшой и очень недорого обставленной квартире. Проходить испытание ей выпало первой, чтобы не гонят съемочную группу с места на место, а уже нормально собраться на консилиум на кладбище после. Любовная ведьма прошла по скудной гостиной, провела кончиками озябших пальцев по холодной стене. Каждый метр здесь пропитан материнским горем. — Ваши сыновья? — с нескрываемым сочувствием спросила она у заплаканной женщины. В свободной руке девушка держала чёрный конверт с запечатанным фото, но она уже четко ощущала, что смерти здесь две. — Два молодых парня. Здоровые, красивые. Жить и жить… «Она как пришла, я сразу почувствовала, будто меня вот прям убаюкали» — говорила позже на камеру мать погибших. — «От нее такая атмосфера… домашнего тепла». — От тел будто не осталось ничего. Это ужасно, — не выдерживая, Дафна прислонила ладонь к губам. — Как будто месиво, просто рубленное на куски мясо. Простите, пожалуйста, за формулировку. «Это правда. Старшего моего две подряд фуры сбило, хоронили в закрытом гробу». — Вы хотите знать, есть ли тут проклятье? — уточнила Булгакова, обернувшись через плечо. — Обоих унесла дорога. И они не первые. «А ведь она права, на дороге у нас уже погибали». Убитая горем мать кивнула. Стоящая рядом с ней молодая миловидная блондинка смотрела на ведьму во все глаза. Дафна вздохнула и вытащила из сумки куколку — небольшую, но красивую, изящную и в точности копирующую облик своей владелицы: струящиеся русалочьи волосы светло-русого оттенка, хрупкость телосложения, заостренные скулы. Булгакова прошлась по комнате и вдруг замерла напротив черно-белого изображения старушки. Кукла словно повернула голову вместе с ней. Глазами своей маленькой помощницы Дафна могла видеть больше, могла заглядывать в разного рода закоулки реальности. И теперь она вновь сослужила ей отличную службу. — Проклятие есть, — мягко, осторожно сказала ведьма, чтобы не запугать несчастных женщин ещё больше. — Я чувствую сильную обиду этой старушки на ее суженого. Любовные разлады — ее профиль. — Изменял, причем, кажется, даже не скрывал. Через дорогу туда-сюда, вот и две семьи образовалось. А жена его была непростая… Кажется, она тоже ведающая. — Ведающая? — уточнил Андрей Кислицын. — Колдунья, — пояснила Дафна, поглаживая волосы своей куклы. — Все дело в этом. Их необходимо примирить, тогда все закончится. Кажется, мне все же придется побывать на их могилах… — Там мы и планировали провести консилиум, — кивнул Андрей. — После того, как ваша сестра и Александр закончат испытание. — Конечно.

***

Это было невероятно предсказуемо, но Персефона охотно уступила Александру возможность пойти последним. Стремление медиума было понятно — запоминаются первые и последние, а старший Шепс явно планировал произвести впечатление. Ну и… почему бы и нет? Если он хочет блистать, она предоставит ему такую возможность. — Цени мою доброту, — озорно подмигнула Перси на прощание, прежде чем первой отправиться на кладбище. Предварительно она, решив, что с сегодняшней внезапной близости должна быть польза, сняла с Саши перчатки, потому что свои, видимо, то ли забыла, то ли успела где-то потерять. А при условии, что их, судя по сугробам, повезли на Северный Полюс, перспектива остаться без рук особо не радовала. Была в этом, конечно, и определенная корысть. Перчатки — это, естественно, не самый магический предмет, но в Саше энергии столько, что от него для подпитки можно было и пуговицу взять. Да, Перси планировала использовать Сашину вещь не только тепла ради, но и для того, чтобы немного забрать энергии. Тем более, она уже соприкасалась с магией медиума сегодня, когда присоединилась к Александру во время ритуала для, так сказать, «прочистки сознания», поэтому почему бы и нет? Лишним точно не будет. Да и, вроде как, Шепс ей зла не желал, поэтому его энергию можно было позаимствовать. — Персефона, — поприветствовал ее Андрей, сегодняшний ведущий. Перси, заставшая времена отвратительного, мерзкого и просто ужасного Сафронова, считала любого другого человека идеальным выбором. Хотя ладно, с Верой Сотниковой они так характерами и не сошлись, но вот Илья Ларионов понравился даже через экран. — Какие у вас с сестрой красивые имена. Это же ведь богиня мертвых? — Ага. А бог следом придет, — улыбнулась старшая Булгакова. От нее не ускользнуло, что герои сегодняшнего испытания зашептались при ее появлении — это хорошо, помнят значит еще. — Итак. Давайте я сразу обозначу. Или напомню. Моя практика — это чернокнижие, и я работаю с соответствующими материями. Вы даете согласие на такого рода работу? Они закивали едва ли не синхронно, как болванчики, но Персефона попросила каждого произнести четкое «да». С темными материями шутки шутить нельзя, допускать полумеры — тем более, а вот эти вот кивки как раз к полумерам и относились. Получив полноценное согласие, Перси села прямо в снег напротив могилы, которую закрыли черной тряпкой. Пф. Как будто бы ей это помешает увидеть. «Это так странно, — скажет позже на камеру мать погибших. — Они, вроде, одинаковые, а от этой прямо жуть пробрала… Мне сразу захотелось мальчиков от нее спрятать». Методы работы любого чернокнижника заключались в «бартере», то есть требовали подношений. И Перси зашептала почти привычную читку, хрипло требуя местных Хозяина и Хозяйку дать ей возможность поработать. Хозяйка нос вздернула — не радовала ее перспектива практик чужих на родной земле. Хозяин покорялся. — Открыва-а-ай, — зашипела Перси натужнее. Голос сорвался, и Персефона поймала себя на том, что горло начало саднить, но останавливаться было нельзя. Ее на вшивость проверяют. — Открывай, открывай, открывай… А я дары тебе дам… Открыва-а-ай… — Персефона, с кем вы разговариваете? — встрял Андрей, но Перси даже не повернулась к нему, только властно подняла руку, ненавязчиво намекая заткнуться. Хотела даже средний палец поднять, но не стала — это могут расценить за личное оскорбление. Не ведущий, не наблюдатели, а силы, с которыми она работала. — У нее даже лицо поменялось, — зашептались наблюдатели. Действительно, черты лица Перси заострились, а под глазами неожиданно пролегли темные синяки. Хорошо, что забрала перчатки. Одну правда пришлось зубами стащить, чтобы освободить руку, но циркуляция чужой энергии по венам придавала сил. Как гостья, она должна была принести дары. Но выкладывать все карты сразу? Извольте. Перси же не дурочка, чтобы соглашаться, пока ей не дали желаемого. Да и… не хотела бы она с кровью расставаться так сразу, потому что предполагала, что за этим последует. Вот поэтому она и не любила кладбища, особенно чужие. Вечно всякой пакости нацепляешь… Но при этом сложно найти другое место, настолько же мощное. Разве что болота, но его попробуй найти, чтобы самой не потонуть. — Может, фотографии нужны? — продолжал не пойми к чему приставать к ней Кислицин. Игнорировать его было сложно, но надо было. Перси ждала, когда ей позволят сделать желаемое. И когда в голове щелкнуло, Булгакова с чувством глубоко резанула черным ножом свою ладонь почти до запястья. — Это моя плата, — сказала Перси, не обращаясь ни к кому конкретному, но при этом ко всем сразу. — А теперь рассказывайте. Мать погибших — Перси уже поняла, что это двое парней — открыла было рот, чтобы начать отвечать, но внезапно поумневший Кислицин ее остановил. Персефона, правда, на это внимания не обратила — в ушах шумело. Местные бесы потянулись к ней рекой — не только реальные демонята, но и просто темные сущи, рожденные чужим горем, ненавистью, отчаянием. Они все в едином потоке потянулись к ней, припадая невидимыми для простых людей пастями к ее разрезанной ладони, силясь словить хотя бы каплю крови. Если бы это увидел все тот же Кислицин, он бы, наверное, уже с катушек слетел. Перси тоже в первый раз думала, что сбрендила. Да. Любому сырому мясу, алкоголю (даже если он дорогой, а не как Череватый берет), деньгам любая нечисть предпочитала ее кровь. Поэтому ценную во всех смыслах жидкость Перси старательно берегла и без необходимости на погостах руки не резала. И то, они и так чувствовали, стекаясь к ней со всех уголков; сегодня, однако, Сашу побоялись. — Говорят, перемололо одного полностью, в мя-я-ясо, — зашипела Перси все таким же чужим голосом. — Фу-у-ура… точно, фура. Даже две. Проехались по нему. И второго бы переехало, если бы не помер раньше. Ваши дети. Ва-а-аши… Ходите тут часто. С девчонками. Девчонок не тро-онут, им девчонки не интересны… — Кому — им?! — А это уже сорвалась мать погибших. Она бросилась было к чернокнижнице, но предположительная невестка успела придержать ее. — Бесам, — коротко пояснила Персефона, поднимаясь на ноги. Она даже сама не заметила, насколько сильно промерзла. — Но бесы — это следствие. А вот старая ревнивица — это первопричина. Она резко бросилась едва ли не бежать, обретая нечеловеческую для хрупкого тела прыть. Перси перескакивала через сугробы так, словно не весила почти ничего, и пока съемочная группа продиралась за ней по снегу, девушка уже успела скрыться из виду. Андрей занервничал — в его планы не входило потерять экстрасенса сегодня, но мать парней вдруг сказала, что знает, куда пошла Персефона. Ее действительно обнаружили у могилы той самой бабки-ведьмы, о которой уже говорила Дафна. И версия Персефоны была полностью созвучна с версией сестры — обе Булгаковы обвинили в смертях мужчин на дороге бабку-ведьму, которая так прокляла своего любимого, что в итоге навлекла проблемы и на потомков. — Патологическая ревность — это плохо, — хмуро изрекла Персефона, относительно приходя в себя. — Разбираться надо с бабулькой. Утихомиривать ее. Я попробую. — Только после Александра, — выпалил Андрей, явно обескураженный эпичным прохождением. — Естественно, — бросила Перси как само собой разумеющееся. Как будто она хоть кому-то из сегодняшней тройки стала бы мешать. — Оставьте меня тут. Мне надо дружочкам дорогу прикрыть, чтобы вы их по домам не растащили. И она, как ни в чем не бывало, отвернулась к могиле ведьмы, снова начиная шептать свои читки и пачкая кровью белый снег.

***

Рома разблокировал Дафну, умудрившись оповестить ее об этом сообщением: «стыдно не стало?». Теперь ей еще повесили в вину случившееся с Олегом. Хотя… Это, действительно, было некрасиво при живом-то парне, хоть Булгакова и не подразумевала ничего из ряда вон, а просто пыталась помочь. Теперь она жрала саму себя, кусала губы, разговаривая с Ромой по телефону битый час, пока сестра проходила испытание с Александром. Ей, блин, надо подготовиться к важной практике на кладбище, а она вместо этого дрожащим голосом вымаливает прощение, остервенело шмыгая носом. — Ром, ты же знаешь, что я тебя люблю, — Дафна старалась почти шептать в машине, чтобы кто-то из съемочной группы неволей не подслушал. — Я хотела помочь людям успокоиться, а не устраивать цирк прямо на съемках. — Людям? — холодно хмыкнул Роман в телефонной трубке. — По-моему ты хотела помочь только одному. Шепсу этому своему. Сама-то со стороны видала, как он на тебя пялился тогда? — Ну хочешь, я вообще не буду с ним пересекаться? Буду игнорировать? Началось. Снова Дафна должна идти на какие-то уступки и жертвы. Но как здесь быть иначе? — Хочу. Унылый пейзаж за окном уже совсем перестал быть видим — стемнело. Булгакова не различила весь путь, утопая в своем маленьком личном скандале, от продолжения которого, благо, сейчас ее спасли. — Приехали, — объявила администратор. Дафна распрощалась с Ромой, прекрасно понимая, что это — просто отложенная проблема, а не решенная, и вывалилась из машины, зябко кутаясь в не слишком теплое пальто. Интересно, перед сестрой можно будет списать красный нос на холод вместо слез? И вот — она вновь видит перед собой Андрея, Перси и Сашу, являясь на сходку, очевидно, последней. Угрюмо осматривает собравшихся, прячет руки в карманах и слегка потрясывается — все нервы. Какой бы Дафна ни казалась стойкой, она терпеть не могла личные конфликты. Всегда расклеивалась. — Раз все на месте, можно приступать, — кивает Кислицин. — Спешу обрадовать, что ваши версии сошлись, — заверяет он, чуть покосившись на Дафну. Неужто понял, что участница расстроена? И решил, что дело в страхе? Ужасно. — Все вы увидели над семьей проклятье, идущее от бабушки-колдуньи. Остальное расскажете сами? — Да, я увидела, как можно выразиться, магическое преступление на почве ревности, — постаравшись придать голосу сил, вступила младшая Булгакова. — Все дело в конфликте между ней и ее покойным мужем, который является источником зла даже после смерти. Интересно, у нее с Ромой так же будет? — Я считаю, что нужно примирить их души. Брак — как раз мой профиль… — Ты будешь это делать? — вдруг перебил Александр, до этого лучезарно щебетавший с Перси. — Ну… Наверное? Дафна, признаться, аж опешила от пренебрежения в голосе Шепса. — Я не думаю, что такой ритуал под силу не-медиуму, — и вот, он задирает подбородок. Посмотрите на него. «Твой профиль — брак среди живых, Дафни», — едва не сорвалось с языка Персефоны. Она притормозила себя лишь потому, что прекрасно знала, из-за кого именно Дафна могла выглядеть такой очевидно разбитой. Получается, этот сученыш додумался позвонить ей сейчас? Сейчас, зная, где участвует Дафна, чем она занимается, в конце концов, понимая, что перед ним не тупая клуша, а самая настоящая ведьма? Любое колебание в эмоциональном состоянии может стоить практику во время работы чуть ли не жизни. Блять, у него вообще мозги есть?! Тем более, гневная бабулька уже шлялась рядом, изрыгая давно беззубым ртом проклятия. Именно увидела ее Перси только мельком — когда ее за плечи взял Саша, показывая, куда нужно смотреть. Но даже без «суперглаз» медиума она чувствовала весь поток чистого негатива, идущий от старой ведьмы. Вообще-то, Перси хотела утихомирить ее сама. Утихомирить — буквально, потому что после ее практики бабулька бы просто исчезла в ничто. Но после вопроса старшего Шепса, в котором был очевидный намек… — А чернокнижнице? — поинтересовалась Перси, поднимая глаза на мужчину. — Я думаю, лучше каждому заняться своим, — уклончиво ответил Саша, отчего-то не желая давить ещё и на нее. — Я займусь душами, а ты можешь снять негатив с семьи. Не то что бы Шепс считал, что после его ритуала им понадобится ещё какая-то помощь, но… Перси смотрит такими большими, невинными глазками, что буквально вонзить ей осиновый кол в сердце стало бы преступлением. Даже и не скажешь, что эта малышка — чернокнижница. Сладкая. — Круто, а меня тут вообще никто в расчет не берет? — Дафна готова была почувствовать себя Череватым, когда тот обиженно сбегал с испытаний. — Мне не нужны ассистенты, — Саша практически и не удостоил ее взглядом. Младшая Булгакова начинала закипать — только этого заносчивого засранца ей сейчас не хватало. Спасибо, уже свой имеется. Но хотя бы родной. — Круто, тогда я проведу работу отдельно, — Дафна уже было сделала шаг вперед, как Александр преградил ей путь, поясняя так, будто общается с недоразвитым ребенком: — Не знаю, что ты собираешься там делать, но ты только разбередишь эти души. Не мешай каждому заниматься своим делом. Дафна на мгновение поискала поддержку в глазах сестры, но в итоге не выдержала. Прежде, чем Перси успела что-то сказать, она зашипела в сторону Александра: — Да пошел ты. Влад был прав на твой счет. И она тотчас развернулась и пошла в сторону безутешной матери, чтобы помочь им хоть как-то — например, сесть вместе в теплую машину и убедить дальше жить. Ведь у нее был смысл. Сыновей не вернуть, но у нее остались дочери и внучка, которые не должны пострадать от этого горя. И вот Персефона осталась между ними в совершенной растерянности. С одной стороны, была сестра, родная сестренка, которая сейчас находится в тотальном эмоциональном раздрае, и надо было наоборот ее успокоить, а не тревожить еще сильнее. А с другой стороны — он. Перси раньше так быстро на людях никогда не зацикливалась, но тут, кажется, волшебный «дзынь» случился еще тогда, когда старший Шепс решил придраться к ее словам на первом готзале. И… Дафна же не глупая, правильно? Дафна не должна делать что-то серьезное, когда расстроена из-за своего козла. А теперь еще и из-за Саши… Да. Дафна умная, она не станет ритуалить. Может быть, тут обычный разговор будет даже полезнее, чем какая-то магическая работа. Получается, Дафна все равно останется в выигрыше? Можно выдыхать? Или Перси снова просто пытается оправдать свое чертовски неоднозначное решение? — Не нужны ассистенты, значит, — повторила Персефона чуть тише, так и не отрывая взгляд от машины, в которой скрылась сестра вместе с главной героиней. И то ли дело было в обильной кровопотере — повязку, которую ей сделала съемочная группа, пора было уже менять, — то ли в том, что у Перси в присутствии Александра напрочь отключался мозг, она просто спросила: — Мне уйти? — И даже поворачиваться как-то… побоялась. Самое смешное, что если бы он сказал свалить куда подальше, она бы ушла. И не к Дафне даже, а… просто бы ушла. Пусть делает нужный ритуал. Очевидно, что слова самого Александра Шепса будут иметь огромный вес для наблюдателей, и бабка-ведьма падет уже даже под мощью самовнушения. А бесы позитивных, с жаждой жить людей вообще не любят. Значит… ей можно уходить? — Ну зачем ты у меня разрешения спрашиваешь? — гораздо мягче спросил Саша, тщательно подбирая слова. Играет, точно кот с мышкой. — Это не мое кладбище. Ты можешь провести свою работу, я уверен, ты точно знаешь, что нужно делать. Воркует и почти ластится, точно не грубил ее сестре минуту назад. Но что поделать, если Персефону он считал более сильным практиком? Пусть и все равно наивной девочкой. Шепс делает медленный шаг к Булгаковой и берет ее руку в свою, хмуро осматривая окровавленную повязку. Его тонкие длинные пальцы аккуратно держат ее травмированную ладошку, и он, покровительственно смотрит на девушку сверху вниз, вкрадчиво говоря: — Я же тебе даже перчатки отдал, чтобы не замерзла и не поранилась, а ты совсем себя не щадишь. — Мне кровь надо было. Они, — вот эта вот вся нечисть, которая продолжает ходить вокруг да около, облизываясь, обещая ей любую информацию взамен на хотя бы каплю крови, — по-другому не такие разговорчивые. И бесы очень чутко реагируют на любые нежности. Как-то раз Перси неудачно ввалилась домой, заставая момент поцелуя Ромы и Дафны. Бесенок, подцепленный на кладбище, чуть с ума не сошел, умоляя дать ему хотя бы кусочек. Кого он собрался куснуть Персефона даже разъяснять не стала — изгнала, чтобы неповадно было. А Перси вот сейчас даже дышала через раз, буквально умирая и возносясь обратно просто от того, насколько близко сейчас был медиум. — Здесь много всякой нечисти ходит, это бабка их всех призвала — и пока живая была, и пока бродила тут, — как-то чисто механически начала объяснять Перси аспект, на котором заострила основное внимание. — Я их всех отсюда отведу. К душам лезть не буду. — Договорились, моя маленькая богиня, — Шепс сверкнул клыками — их было видно даже в темноте. Белее снега. Он ласково щекотнул кончики ее пальцев своими и отпустил руку, напоминая: — Только поменяй, пожалуйста, повязку. Еще не хватало тебе тут кровью истечь. И с этими словами Саша отправился один во тьму кладбища, по пути отгоняя операторов, как назойливых мух — ему была необходима тишина, единение с этими заблудшими душами. И он не выносил камер, когда дело касалось ритуалистики. Скоро все закончится. Он всех спасет и получит свои заслуженные десятки. А, может, и ещё кое-что.

***

Отсматривать испытание, дабы выставить коллегам оценки, Гасанова собиралась в одиночестве. Её этот факт ни разу не расстраивал — за последние несколько лет привыкшая к жизни наедине с собой, Нино наслаждалась обществом самой себя. Ей никто не был нужен для того, чтобы хорошо проводить время: хочешь — читай книгу, хочешь — смотри сериал, пой на всю квартиру, занимайся работой круглые сутки. Только она сама решала, как ей занимать свои свободные часы. Она была целой и не искала себе половин. А радужные мечты о счастливом замужестве испарились уже давно. Примерно тогда же, когда ей впервые стали говорить, что «часики тикают». Нино заварила себе крепкий кофе без сахара и, поудобнее усевшись на кухне, где у неё висела большая плазма, приступила к просмотру выпуска. И тот встретил её недовольным лицом Дафны и шутливо беседующими Сашей с Перси. «Какой же все-таки Саша старый Казанова. Ему только дай повод пофлиртовать да попудрить мозги девчонкам», — пронеслось в голове у Гасановой, когда она увидела как шутливо общались Александр с Персефоной в дороге на испытание. Нино до сих пор очень отчетливо помнила истерики Керро между съемками испытаний в шестнадцатом сезоне. Почему-то все считали своим долгом так или иначе напомнить Мэрилин о Шепсе. А Гасановой её тогда было чисто по-человечески жалко — вид того, как ломается ведьма рядом с мужчиной, очень красочно объяснял почему та так и не стала победительницей четырнадцатого сезона. — Любовь зла, полюбишь и Сашу Шепса, — хмыкнула женщина, включая выпуск дальше. Нет, она уважала Александра как практика и любила как человека. Но насколько любила, настолько же и ненавидела — личность он очень непредсказуемая. Слава богам, что у Нино за эти годы выработался иммунитет на все его закидоны, из-за чего ее не так просто было наебать. Либо она просто была более сильной морально, чтобы не поддаваться уловкам Шепса. Мэри и Перси были теми еще нежными цветочками. Первой к работе приступила Дафна. Та была очень мила с наблюдателями и раз за разом озвучивала правдивые факты о семье. Нино подкупило с какой филигранной точностью ведьма определила, что причиной всех несчастий является не просто проклятие, а именно любовное. Но от просмотра женщину отвлек входящий видео звонок. Звонил Зураб — её младший братишка, а потому она очень быстро на него ответила. Однако вместо мордашки младшенького её встретила целая орава подвыпивших лиц. Ну ничего себе! Видимо, братья по традиции собрались на квартире у Давида и решили скоротать вечерок за алкоголем и совместными беседами «о высоком». «Высоким» обычно являлся футбол. Но не в этот раз. — Нино, а мы тут по телику тебя увидели, ахерели просто, — первым подал голос Леван, тут же стараясь протиснуться поближе к камере. — Привет, сеструха, кстати! — Ну я же говорила маме, что участвую, — усмехнулась Гасанова. Наверняка мама прожужжала братьям все уши, но те, вечно занятые своими работами и бизнесами, даже не услышали, о чем именно она им говорила. — И как вам первый выпуск?.. — осторожно поинтересовалась женщина. Эмоции от первых съемок все еще были свежи, но Нино старалась себя успокаивать тем, что это только начало. — Нино, ты же знаешь, мы ничерта в этом не смыслим, но я всегда на твоей стороне, — ответил за всех Гурам, улыбаясь младшей сестренке. — Ля, ну я б на месте Олега уже давно втащил бы Владу, — вклинился в диалог Леван, младший из двух братьев погодок. Они с Давидом росли вместе и вместе же били лица сначала друг другу, когда не могли что-то поделить, а потом друг за друга, когда кто-то наезжал. Помнится, Нино втихую от родителей и Гурама пришлось забирать Левана из ментовки — вступился он за братишку, ведь какой-то олух сказал им «валить на родину». Гасанова тогда, не менее злая, как собака, уже собиралась сделать тому идиоту порчу, благо, пацаны отговорили. — Леван, я даже не сомневалась, — широко улыбаясь, отвечала женщина. Только в обществе своей семьи она позволяла себе в полной мере проявлять эмоции. — Сеструх, ты там с таким дохуя серьезным ебалом ходишь, я в шоке, — влился в разговор самый младшенький, Зураб. Нино показушно закатила глаза. — Делает вид, что она там вся такая статная и деловая, хотя сама недавно только бухала и по заброшкам шаталась, — с легкой издевкой подхватил его Гурам, продолжая мягко улыбаться. Из всех братьев он был самым отзывчивым и понимающим. Ему уж точно можно стебать её на эту тему — старший брат практически всю ее жизнь прикрывал ее перед родителями, помогал утаивать безумные похождения, а в какой-то момент и вовсе приютил у себя и почти год обеспечивал. Это был как раз тот переломный год, когда Нино только знакомилась с эзотерикой. Она явно отличалась от всех свои родственников, но те её любили любой — младшие и папа обычно показывали это действия, а мама со старшим братом подбирали нужные слова за всю семью. — Ну, конечно, ей же надо запугивать соперников, чтобы те дрожали только от упоминания её имени, — смеялся Зураб. — Не, ну отчасти так и есть, — усмехнулась Нино вспоминая старшую из сестер Булгаковых. Когда они с Персефоной впервые пересеклись на съемках, Гасанова готова была поклясться, что видела, как у ведьмочки дрожали колени, когда женщина проходила мимо. — Правильно, — поддакнул Давид. — Ну а какую рецензию дадите насчет остальных экстрасенсов? — пытливо поинтересовалась женщина у братьев. Помнится, когда она участвовала в шестнадцатом сезоне, парни с упоением смотрели каждый выпуск, внимательно рассматривая и анализируя всех экстрасенсов. А что же сейчас? — Гецати там самый адекватный, говорит четко, по факту и не болтает лишнего, — ответил Гурам за всех. Женщине так и хотелось ответить «как ты», но это сравнение она решила оставить при себе. И все же её старший брат во многом похож на Костю. Точнее наоборот, медиум был похож на ее брата — Гурам старше его на семь лет. На публике оба вели себя сдержанно, скромно. Если то было необходимо, могли проявить внутренний стержень, но в остальном были пацифистами. Только в домашней обстановке её брат превращался в довольного кота, мурчащего от любого разговора с родней. А каким был Костя наедине Нино не знала. Но точно хотела бы узнать. — Остальные зазнавшиеся занозы, — дополнил за Гурама Леван, и все мужчины согласно закивали. После этого ребята наконец-то попрощались с Нино, оставляя на душе у женщины тепло — будто бы она была не одна в своей холодной квартире в Москве, а в любимом доме во Владикавказе, в окружении любимых братьев и успокаивающей уютной атмосфере. Развеселенная общением с родней, женщина продолжила просмотр выпуска. Следующей была Персефона, которая одной своей начиткой вводила в ужас все семейство. Однако работа у чернокнижницы была качественнная, тут уж ничего не скажешь. Сашино прохождение испытание Нино тоже оценила по достоинству. Хотя разве можно было ожидать от Саши чего-то другого кроме качественной работы? Однако консилиум экстрасенсов заставил женщину задуматься над этим вопросом. Возмущению Нино не было предела, когда она услышала с экрана телевизора Шепсовское надменное «Ты это будешь делать?». Он даже не намекал, а прямым текстом говорил, что якобы Дафна с этим заданием не справится. — Уж, кому-кому, а любовной ведьме под силу примирить даже мертвую пару, — пробормотала себе под нос Гасанова, делая заметку в блокнотике. Дафне плюсик за выдержку. А вот Персефона сильно удивила женщину, встав не на сторону своей сестры, а примкнув к Шепсу. Вот это номер. И то, как чернокнижница после этого заискивала перед Александром, заставило Нино скривиться. Видимо, старшая Булгакова сильно впечатлилась общением с медиумом. В общем говоря, со своими оценками Гасанова определилась.

***

— Привет, — Олег честно пытался придать голосу максимальную невозмутимость, но когда явно уставшая Дафна подняла на него глаза, он почувствовал себя фееричным идиотом, — что, сильно они тебя достали? Где-то в глубине души Олег был даже рад, что на испытании между Сашей и старшей Булгаковой произошло… что-то. Нет, вспоминая историю с Мэри, перед которой младшему Шепсу до сих пор было неловко, поводов радоваться тут не было, но эта сомнительная история давала ему возможность как ни в чем не бывало подсесть в гримерке к Дафне, завязав с ней разговор. Потому что младшая Булгакова была сложной. Редко когда происходило такое, что девушки сохраняли спокойствие в присутствии Олега, но феечка Дафна, в отличие от большинства, профессионально устроила ему знатные эмоциональные качели. То едва не ластилась к нему, тонко флиртуя и ходя буквально на грани, то видела только «мордашку», осуждая поставленные ему оценки. На любую другую Олег бы давно разозлился, ему вообще было мало нужно, чтобы по-настоящему разозлиться, но на Дафну не смог, как бы не хотел. Дафна была сложной, несмотря на мнимую простоту. И именно это заставило Олега сначала взаимно подписаться на нее в инстаграме, потом написать сообщение, а теперь вот завязать разговор в гримерке. Правда, как оказалось, почти сразу Дафна его спешно заблокировала. И сейчас явно была… не в восторге от его появления. Но в совокупности с повышенной вспыльчивостью младший Шепс был очень настойчивым. Булгакова буквально почувствовала, что у нее засосало под ложечкой. Она старалась казаться невозмутимой, но дрожащие пальцы, сцепленные в замок на коленях, выдавали всю ее накопившуюся нервозность. Она повернулась к Олегу и… Вдруг поняла, что теперь у нее дрожит ещё и нижняя губа. Неужто она оказалась не такой уж и сильнейшей, раз ее так быстро ломает стресс? Раз ей хочется разреветься, как только интересуется ее состоянием? Это все Рома, грабанные Шепсы, влюбленная дурочка Перси… Дафна ведь чувствует, как той так и хочется рот открыть при взгляде на старшего Шепса. Любовную ведьму не обманешь. А может ли она обмануть сама себя? — Твой брат — отменный козел, — устало выдохнула девушка. — Ну, ты уже должен был видеть испытание. Надеюсь, мне не вмажешь, как Владу, за такие слова? Сейчас ей проще всего было сделать вид, что вся проблема в Саше. Сделать вид, что не подписывалась на Олега сама, что не блокировала его позже. Просто обычный разговор коллег по шоу. Дистанция. В конце концов, она обещала Роме. — Ты его плохо знаешь, — возразил Олег больше как-то рефлекторно. Конечно, со стороны было глупым отрицать очевидные темные стороны брата, но если выбирать между здравым смыслом и семьей, последнее для Олега стояло намного выше. Да и, в конце концов, у Саши тоже было много хорошего. — И я не ублюдок, чтобы бить девушек. Меня тоже плохо знаешь. Естественно, в его личной жизни было много всякого. Девушки и ревновали — иногда по поводу, иногда без, — и едва не сходили с ума от любви, и потом так же охотно его проклинали. И верным средством было просто ее обнять. Обними, нихрена не говори, просто дай понять, что ты тут, рядом. Для далекого от красивых слов Олега это было привычно. Меньше слов, больше дела. А как успокоить девушку, которая контакта с тобой… не желает? А не желает ли? Ему в голову предательски засели случайно брошенные Персефоной слова в пылу их недавней ссоры — о хреновом фаворите. И, судя по тому, как воинственно старшая Булгакова продавливала вариант с любым другим «фаворитом», мудак там был редкостный. Олег вообще никогда себя не вел, как школьник. Даже, наверное, когда реально был школьником. И поэтому сейчас решил больше не тянуть кота за хвост, коротко спрашивая: — Точно проблема в Саше? Дафна всем своим нутром ощущала давление со стороны Олега в эту минуту, хоть он ничего такого не говорил и не делал. И что было хуже всего — ей казалось, что она может сломаться под этим давлением. Ей нельзя смотреть на его скулы, ей нельзя смотреть в его глубокие проникновенные глаза, на его идеально лежащие блестящие волосы, на… Черт, неужели Дафна готова упасть в объятия первого, кто не доводит ее? Она была недовольна прошедшим испытанием, была раздражена, обижена и даже немного обозлена на всех и вся. И как главное напоминание — на ее телефон, лежащий на гримерном столике, приходит уведомление. Рома: «Я заеду за тобой после съемок». Рома: «Люблю тебя, малыш 💋». У Булгаковой аж волосы на голове зашевелились. Она-то знала, что ее ждёт. Рома приедет, не чтобы увидеть ее, а чтобы контролировать. Чтобы обозначить территорию. Как пес. И ещё будет смотреть на нее так, будто она смачно облажалась. Нет уж, если унижаться, то только за дело. И тогда ее прорвало. Сначала глаза резко увлажнились, а затем Дафна и вовсе сорвалась на тихий плач. Интересно, как Олегу такой ответ на его вопрос? На самом деле, это было неожиданно. Олег не так хорошо знал Дафну до этого, гораздо больше времени проведя с Персефоной, и невольно привык к образу чуть долбанутой ведьмы, которую довести могла только она сама, и от Дафны Шепс ждал чего-то такого же. Вот эти все эмоциональные качели сначала убедили его в собственной правоте, но теперь она вдруг заплакала, становясь совершенно беззащитной, а у Олега было чисто рефлекторное — женщин надо защищать. И тогда он сгреб ее в свои объятия, не сильно церемонясь с укладкой или платьем — и так красивая. Дафна принялась упираться, колотила его по груди, но Олег не разомкнул руки, даже когда от пыла Булгаковой реально стало больно. — Бей, если тебе легче будет, — прошептал Олег так, чтобы даже при всем желании его могла услышать только Дафна. — Я тебя все равно не отпущу. Марьяна, до этого сидевшая в углу гримерки с чашкой черного кофе, едва не поперхнулась. Она стала единственной невольной свидетельницей разыгравшейся сцены, но точно не ощутила себя неловко — просто сделала для себя заметочку. Не «Битва Сильнейших», а «Дом-2». Она ещё не отошла от своего ехидства после просмотра испытания, где Персефона в рот заглядывала старшему Шепсу, как Дафна принялась тискаться с младшим. Интересненько.

***

Дожидаться сестру вместе с другими экстрасенсами Дафна решила уже в самом готзале. В какой-то момент ее истерика утихомирилась, и тогда ей на смену пришли неловкость на собственный срыв и стыд. Она расслабилась в руках Олега, продышалась, а затем, сославшись на плохое самочувствие, вынырнула из его крепкой хватки и позорно убежала курить. У нее снова красный нос и глаза на мокром месте. Перси, наверное, как всегда обвинит Рому. Но стоит ли ей знать о произошедшем в гримерке?.. Ситуацию спас Марат Башаров, зашедший в зал сразу за Персефоной и Александром — сейчас начнутся съемки, и можно будет ничего никому не объяснять. — Настало время для вкусненького, нажористого хейта! — с наигранным предвкушением объявила Персефона. Нет, пожалуй, она была очень довольна своей работой на первом испытании, хотя сначала думала, что свалится с инфарктом еще до начала съемок. И хотя она все-таки чуть не хлопнулась в обморок, пока долго разговаривала с героями испытания, объясняя принципы защиты, если вдруг влияние бабки-ведьмы запоздало аукнется еще на ком-то, это было… ну, хорошо! И поработала, и себя показала, и, вроде как, наблюдателям понравилась. Перси считала, что все прошло достаточно хорошо, но была почти уверена, что достопочтенные коллеги будут считать иначе. Зашли такие, все мрачные, как на похоронах, с этими черными конвертами еще. Тут любой бы затревожился, наверное. Но потом, становясь в начале между Сашей и Дафной, Перси обернулась к сестре… и с удивлением обнаружила, что она почти что плачет. Персефона растерянно захлопала глазами. Отвратительный придурок ведь ей звонил? Звонил. Значит, помирились. Значит Дафна опять должна радоваться жизни со своим горе-возлюбленным. И в какой момент все пошло не так? Черт. Надо было вовремя поднимать свою задницу с кровати и ехать в Готзал вместе с Дафной, а не отправлять ее вперед одну, чтобы хоть кто-то из Булгаковых точно приехал к назначенному времени в назначенное место. Перси вообще частенько впадала в спячку после качественной работы, поэтому и позволила небольшую слабину себе, но… блин, знала бы, примчалась на съемки в пижаме — так хотя бы знала, что успело произойти за время ее отсутствия. Но окликнуть Дафну Перси не успела — съемки начались. Башаров, по традиции, пустился в свою традиционную вступительную речь, которую растерянная Персефона невольно пропустила мимо ушей. Но потом включилась снова, с энтузиазмом предлагая первыми показать ее оценки от героев. — Чернокнижников всегда первыми разносят, — кокетничала Перси, хотя была уверена, что ее оценят высоко. Так и получилось. Главная героиня и ее невестка поставили по десятке. На высшую оценку расщедрился и Кислицин, хотя добросовестно мешал ей всю практику. И все было хорошо, Перси уже предвкушала, как взлетит вверх по турнирной таблице… А потом замерла, как оглушенная, когда подруга матери погибших внезапно показала на экране двойку. — Персефона, поздравляю! — с чрезмерным энтузиазмом объявил Марат, когда около фото девушки высветилось всего лишь восемь баллов. Прямо как у Череватого. — И вы первая получаете столь низкий балл от наблюдателей — двойку! Вы успели чем-то обидеть эту женщину? — Я… не знаю… — не сразу собралась в кучу для ответа Персефона. Она даже сама не ожидала, что оценки могут задеть ее настолько сильно. Просто… ну неужели она настолько плохо себя показала? — Я не знаю. Для себя я работала не на двойку. Не знаю. — Ты не работала на двойку, — поспешила успокоить сестра. — Просто кто-то, видимо, и правда, ссытся чернокнижия. — Что же, Дафна, а вы готовы узнать свои оценки? — сразу ухватился Марат за подавшую голос девушку. — Потому что сейчас наблюдатели их озвучат. «Дафна, от вас исходит невероятное тепло» — десятка от главной героини испытания. «Спасибо за вашу доброту» — десятка и от ее невестки. И тут Булгакова-младшая напряглась — оставалась лишь та самая подруга матери погибших ребят. Она молча переворачивает фото, и… Десятка. Страйк. Дафна выдохнула и широко улыбнулась. — Дышите, дышите, — рассмеялся Башаров. — Вы рады? — Конечно, — закивала ведьма. — Я делала все, чтобы помочь им и облегчить их горе. — Смотрите, вам поставила десятку и та женщина, что снизила балл вашей сестре. — Очевидно, Марат желал услышать, как Дафна радуется, что уделала Перси, но этого не произошло, он получил самый спокойный ответ: — Мы с ней долго говорили, пока ребята проводили свои ритуалы. Возможно, все дело в этом. — В любом случае, Дафна, высший балл, поздравляю! Послышались аплодисменты, и девушка даже, наконец, чуть сбросила накопившееся напряжение. Она-то не рассчитывала на столь высокий балл, все еще будучи недовольной, что старший Шепс не дал ей провести ритуал. А тем временем, Марат перешел и к его оценкам — и тоже все десятки. Дафна закатила глаза, пока Саша едва ли не плакал. Отчего-то она считала это не более, чем показухой. Но оставалось ещё голосование коллег — самое интересное и страшное. — Вы крутые, — чуть улыбнулась Перси и Дафне, и Саше, хотя было очевидно, что улыбка получилась… больше натянутой. Перед глазами предательски стояла эта злополучная двойка. Ну да, к чернокнижникам, пожалуй, из всех возможных практиков отношение было самым неоднозначным, но… так и вертелся невольный вопрос — какого черта вообще? — Ты красотка, — отдельно обратилась Перси уже к Дафне. А сама с ужасом ждала, что в таком случае наставят коллеги. Потому что стремно было… оказаться худшей. Стремно было набрать баллы меньше Влада, по которому она жестко прошлась в первом же выпуске; стремно было не оправдать собственные громкие слова о том, какая она великая чернокнижница. Да и, в конце концов, когда у тебя есть сестра-близняшка, ты как-то невольно привыкаешь к тому, что вас… равняют. Пожилые родственники могут перепутать имена. Раньше часто покупали одинаковую одежду. Дарили похожие подарки. В школе тоже — если Дафне, например, предлагали стать ведущей в каком-нибудь концерте, ее «соведущей» становилась Перси. И вот так всегда… Черт, это что, она родной сестре завидовать начала? Перси выругалась в мыслях, до боли ткнув себе в пострадавшую на испытании ладонь. Так, пора приходить в чувства. Всякая чушь начинает в голову лезть. По команде Башарова, первой перевернула карточку с ее фотографией Марьяна, и у Перси едва глаза на лоб не полезли — там была десятка. — Восстанавливаю справедливость, — невозмутимо объявила Романова, подмигнув ей, и Персефона едва не потеряла голову во внезапном порыве любви. Следом присоединился Дима с таким же высоким баллом, и вот тут было неожиданно. Люди, занимающиеся одними и теми же вещами, часто начинают цепляться друг к другу по поводу и без, но Матвеев, видимо, остался под впечатлением, и Перси выдохнула. Вслед за ними Нино поставила ей девять, но тут Перси даже не расстроилась — реально, если бы Нино ей ноль поставила, Перси бы еще поблагодарила в ответ. Тем более, Персефона была почти уверена в том, что знает, за что Гасанова убрала ей один балл. А оставшиеся коллеги уже были более строги. Константин ограничился семеркой, и уже становилось понятно, что если он кому-то поставит десять, это можно будет сравнить с предложением руки и сердца. Влад поставил три, но Перси решила, что после того, как она чморила его первый выпуск и начало второго, это тоже можно назвать десяткой. Просто в стиле Череватого. А завершил выставление оценок Олег, наградивший ее шестеркой. — Итак, Персефона, — ее фото поднялось чуть выше по турнирной таблице, — ваш средний балл по итогам голосования экстрасенсов — семь с половиной. Это, признаться, не самый высокий результат, но выше, чем у Влада Череватого. Вы довольны? — Средненько. На шестерочку, — с легкой иронией усмехнулась Перси. — Марьяне вот огромное спасибо. И Нино, я о таком даже не мечтала. И Диме… — она замешкалась на секунду, не зная, как Матвеев может это воспринять, но потом ограничилась нейтральным вариантом, — Диме тоже спасибо. Вот от тебя не ожидала, честно. — Я еще в сезоне говорил, что должна была победить красивая девочка, — многозначительно бросил Дмитрий, отсалютовав ей, и предательски засмущавшаяся Персефона поспешила отвести взгляд. — Итак, уважаемые экстрасенсы, попрошу вас достать фотографию. Дафны Булгаковой, — выдержав легкую театральную паузу, объявил Марат. Восьмерка от Марьяны, десятка от Димы, десятка от Нино… ДЕСЯТКА от НИНО?! Дафна тут же расплылась в благодарной улыбке, не в силах скрыть свою радость. Пожалуй, ее мнение она и спросит самой первой, когда дело дойдет до обсуждения оценок. Девятка от Кости тоже крайне приятно удивила — младшая Булгакова даже приосанилась. Она никогда не была тщеславна, но, учитывая то, что она сама слабо оценила свое испытание, такие подарки от коллег… Это просто волшебно. Десятка от Олега. Интересно, это он оценил ее работу или флиртует? Дафна едва не раскраснелась, вспоминая, как прижималась к нему в гримерке, как ощущала его руки на своем теле. В ее ноздрях, казалось, до сих пор остался аромат его парфюма. И даже девятка от Череватого! — Это поддержка старой подруге, — рассмеялся Влад. — Теперь она тоже познала Шепсовское давление. Но минус балл, чтобы не зазнавалась. Девушка усмехнулась и поджала губы под хлопки со стороны Башарова. — Поздравляю, Дафна! Кажется, это пока самое высоко оцененное испытание. Олег уже собирался что-то сказать, как ведьма перевела взгляд на Нино и широко ей улыбнулась, давая понять, что хотела бы выслушать именно ее. Нино же поставила Дафне десятку. Вот это да! — Я считаю, что Дафна прошла испытание блестяще. Четко и по факту рассказала о причине бед в семье, поработала в первую очередь с людьми и смогла до них донести важные вещи. И самое главное, продолжала делать свое дело, даже несмотря на какие-то препирания коллег, — похвалила женщина Булгакову, с улыбкой держа в руках карточку с оценкой. Последнее предложение ссылалось, конечно же, к Саше, но к нему она вернется еще чуточку позже. — Спасибо большое, Нино, мне это очень ценно. — Дафна даже приложила руку к сердцу. Не хватало расчувствоваться у всех на глазах. Что-то она стала больно эмоциональной. Шепса же коллеги оценили достаточно хорошо. Девятки от Константина и Марьяны, десять от Матвеева, десять от его брата. Оценка Олега сопровождалась шуточками о том, что Саша ему в прошлый раз поставил всего девять. А вот Нино с Владом удостоили его всего лишь восьмерок, что конечно же привлекло вопросы от Шепса. — А по каким критериям Нино выставляла мне оценку? — недовольно скрестив руки на груди, спросил Александр. — Знаешь, Саш, я знаю тебя очень давно, и поэтому у меня складывается впечатление, что тебя немного заносит, — скептично ответила женщина, держа в руках карточку с оценкой, — Ты самый умный, у тебя есть знаний больше, чем у кого-то. Ты как будто такой идеальный, но со стороны это выглядит будто ты самоутверждаешься за чужой счет. Ты снисходительно оцениваешь работу другого практика. Я не считаю, что Дафна какая-то ассистентка, которую ты можешь послать в пешее эротическое. Она сильная ведьма, а подобное отношение — полное неуважение к ней. За это восемь — А с каких пор мы оцениваем не прохождение испытания, а наши отношения с коллегами? — возмущенно поинтересовался Саша. Было видно, как ему обидно из-за баллов Нино. А вот нечего зазнаваться. — Насколько корректно вообще осуждать работу другого практика, когда люди обратились к вам за помощью? — в ответ спросила его Гасанова. Для неё было неприемлимо, чтобы другого практика так публично «опускали» в глазах обычных людей. — А для чего врачи обсуждают друг с другом методы лечения? Чтобы не навредить пациенту! — провел аналогию с медициной Саша. У него был неприятный случай, связанный с безалаберным поведением врачей, которые просто не знали, как себя вести во время эпилептического припадка. — Съемочная группа об этом знает. Есть такая особенность, что во время очень сложных спиритических сеансов, как это было у меня, может случиться эпилептический припадок. И женщина, которая была с тридцатилетним стажем, засунула мне в рот металлическую ложку и выбила мне все зубы, — эмоционально рассказывал Шепс. — И всё лишь потому, что они не знали, что делать, когда у человека случается эпилептический припадок. Зачастую когда приезжает скорая, такие вещи и случаются! Для этого мы, как эксперты, и проводим консилиумы, чтобы предотвратить вредоносную работу! Персефона обернулась на него едва ли не с испугом. К счастью, все ее познания об эпилепсии были лишь теоретическими, но тем не менее достаточными для того, чтобы понимать, что это очень страшная вещь. У подружки кошку усыпили, потому что у нее было несколько очень сильных приступов, между которыми не было перерывов — бедняжка вошла в эпистатус, из которого ее уже не смогли вывести. Перси тряхнула головой, отгоняя непрошенные параллели. Была бы ее воля, она бы сейчас Сашу даже обняла, но камеры и наличие остальных в зале все-таки смущали, поэтому Персефона позволила себе лишь коснуться его руки. Для остальных — как будто бы случайно (наверное), для самого Саши — вполне себе заметно. И почему-то именно сейчас ей показалось самым правильным решением перевести все нападки на себя. — Пьяного хирурга выгонят из операционной. Ни один врач не допускается до лечения своих родственников. Скорее всего, они не лечат тех, с чьим диагнозом могут не справиться или уже не справлялись. — Только Дафна бы поняла, что Перси намекает на ее козла-ревнивца, напоминающего ту бабку-ведьму. И, может быть, Олег — если он слушал, что Персефона тогда ляпнула. — А мы тут кто, не врачи разве? Если бы не вмешался Саша, Дафну бы не пустила я. — Я пьяный хирург? — Младшая Булгакова ошеломленно захлопала ресницами. — И не справилась бы с диагнозом, который сама же поставила так же точно, как и вы двое? Дафна, победительница «Школы Экстрасенсов» и двадцать второго сезона, вдруг почувствовала себя до глубины души оскорбленной — и больше всего тем фактом, что это говорит ее родная сестра. «Так хочется подлизать своему козлу?» — едва зло не сорвалось с ее губ, но она себя сдержала. Еле-еле. Просто понимала, что эта фраза стала бы началом конца. — Мне нечего сказать, — в итоге пожала плечами девушка. — Я не собираюсь оправдываться и защищаться, как ребенок. И проводить псевдоумные аналогии. На последней фразе ее взгляд скользнул по Александру. Сестру она игнорировала.