Дракон Тиран

— Думаю начать нужно с воспоминаний о том, на чём мы остановились, — Джин решила перевести беседу в другое русло. Поведение Озпина, на взгляд Реликвии Знаний, больше всего походило на порывы к самоубийству через тыканье палкой в и без того раздраженного дракона. — Думаю в этот раз мы снова прогоним кусок воспоминаний, на котором остановились. — Воспоминания Дракулы? — Жон покивал. Во время своей медитации он пытался вызвать воспоминания этого носителя души на основе имеющихся данных, но не преуспел. — И как это должно нам помочь справиться с будущим? Джин очень хотелось сказать, что эти воспоминания, быть может, хоть немного оправдают импульсивные и откровенно тупые поступки самого Жона, но сдержалась. Она только что осуждала Озпина за его поведение, и тут же самой поступать так же или даже хуже было бы крайне тупо. — Это история… существа, — назвать Дракулу человеком у Джин язык не повернулся, — который буквально видел два мира. Первый: где люди жили под гнётом чудовищ. И второй: где человечество было защищено буквально от всех проблем. Так что он как никто другой понял разницу между Тьмой и Злом. — Серьёзно? — Жон не сдержался и скривил лицо. — Кто-то из моих прошлый реинкарнаций страдал подобной… На языке гуманоидного дракона вертелось фраза «моральной мастурбацией», но покосившись на остальных он всё же решил не говорить подобного. Это действительно было довольно грубо. Особенно по отношению к носителю собственной души. — …фигней, — Жон постарался подобрать наиболее нейтральное определение. — Он так сильно нуждался в самооправдании? — В смысле? — слова Жона вызвали непонимание среди молодого поколения, которое решила высказать Руби. — При чём тут самооправдания? — Вся эта муть, что тьма не всегда зло, а свет не всегда добро, нужна только всяким ранимым нетакусям, которые не могут честно признать, что они делают и зачем. Любой нормальный разумный не думает, что он злодей. И если тебе приходится как-то оправдывать свои действия, то это явный признак, что ты делаешь что-то не так и понимаешь это, но пытаешься выставить себя лучше, чем ты есть, — развёрнуто пояснил Жон. — Вон, можешь спросить у Тёмной Королевы, считает ли она себя хоть в малейшей степени неправой, повелевая существами массового террора. Даже без всяких вопросов Салем улыбнулась. Не надо быть специалистом по чтению мимики, чтобы понять, никаким сожалением или раскаянием в её случае даже не пахнет. — Но ведь зло есть зло, — Блейк нахмурилась. Сама она очень долго занималась самооправданиями, пока сотрудничала с Белым Клыком, так что тема была ей близка как никому. — Зло и Добро это исключительно моральные ориентиры. В чьей-то системе морали убивать животных и есть их — это самое настоящее зло. Другие же не видят ничего плохого в хорошо прожаренном стейке, — уже в процессе разговора, Жон задумался, не звучат ли его морализаторства как все те же попытки оправдать самого себя, только завуалированные. Надо бы заканчивать с этим. — Если коротко, то мораль у каждого своя. — Но тогда получается, что нет никакой объективной истины? — Руби нахмурилась. — Всё просто сводится к тому, кто во что верит? — Не совсем, — Озпин решил вставить своё мнение. — Никто не мешает вам, мисс Роуз, морально расти над собой, и приходить к более точному пониманию, что хорошо, а что плохо. — Деградировать тоже никто не запрещает, — Жон кивнул. — И, конечно же, можно будет силой навязывать окружающим свои моральные ориентиры. — Совсем как это сделал ты? — Винтер успела вперёд сестры задать свой вопрос. И, судя по лицу Вайсс, она собиралась спросить что-то похожее. — В точку, — Жону не было ни стыдно, ни обидно. — Меня всегда учили, видишь как кто-то поступает плохо, осуди его. Видишь как кто-то обижает другого, останови его. Кто ж виноват, что мне хватит сил всему миру навязать своё видение добра? — Давайте всё же перейдем к просмотру, — Джин всё же насильно начала трансляцию, чтобы прекратить этот дурацкий и откровенно опасный спор. Жон Арк воспринимал жизнь Владыки Тьмы, взявшего имя «Дракула». Первое время его жизнь в Ордене протекала спокойно. Пока однажды люди не были отрезаны от Небес. Это означало не только то, что служители Бога больше не могли творить чудеса, но и ужас загробной жизни. Если раньше все умершие уходили в чертоги небес, где их ждали прекрасные сады бога света, то теперь каждый умерший становился призраком, что был обречен всегда бродить по земле. Священники, лишившиеся благодати, в отчаянии молились пустым алтарям, в то время, как города начинали наполняться монстрами. Орден света, чьей целью было сражаться с тьмой и служить божеству света, естественно решил попытаться предпринять хоть что-нибудь. — Очередной «почти охотник», — Жон покачал головой. Как-то не этого он ожидал от носителя гордого титула Владыки Тьмы. — Разве что в этот раз падший. В который раз задаюсь вопросом, почему так? — Слишком любишь применять силу? — попыталась пошутить Терра. — Похоже на правду. У Габриэля был ещё и личный мотив принять участие во всем этом. Появились так называемые Лорды Теней и один из них, попробовал убить жену Габриэля. Жон тихо, но очень прочувственно ругнулся. Ему просто было интересно, почему? Почему постоянно находился какой-нибудь придурок, что пытался покуситься на что-то принадлежащее Дракону? Этот Габриэль ведь, по сути, вёл весьма скромную жизнь, в своём горном… монастыре, наверное. Вроде в христианстве и похожих религиях некоторые священники могли заводить семью, но на монастырских это обычно не распространялось. Ну пусть будет монастырь, не так важно. Главное, что Габриэль вёл простую жизнь. И Жон первоначально тоже не планировал становиться каким-то там завоевателем всего и вся. Но кому-то не сиделось на месте. А потом эти люди и нелюди будут жаловаться, что их разорвали на куски. Джин, пусть и с трудом, но улавливала настрой гуманоидного дракона, а потому чуть поморщилась. Совершенно не к этой мысли она хотела его подвести. С другой стороны, практика уже показала, что пытаться манипулировать этим чудовищем фактически невозможно. Поди угадай, что он выкинет в следующий раз. Но даже так, нужно немного сместить акценты. Габриэль не стал мелочиться и нашёл всех троих Лордов Теней, после чего уничтожил их. В процессе он успел узнать, что эта троица когда-то была святыми поборниками, что служили богу света и даже были взяты за это на небеса. Вернее их святые души были взяты, бездушные же тела, из которых изъяли всё светлое и доброе, превратились в самых отвратительных монстров, что породили три клана своих потомков, на протяжении веков тероризировавших человечество. — Слушайте, а вообще бывают хорошие боги? — Янг не удержалась и решила задать уже давно мучающий её вопрос. — Ну так, чтобы не редкостные придурки или откровенные злодеи? — Вспомни, что мы только что говорили про мораль, — посоветовал Жон. — Не обязательно быть богом, чтобы быть высокомерным засранцем. Какой-нибудь политик, что по хорошему должен быть «слугой народа», будет не меньшей задницей, чем иной бог, просто мысля глобально и не принимая во внимание жизни отдельно взятых людей. В этот момент все снова провели параллели с самим Жоном, но в этот раз всем хватило ума промолчать и ничего ему не высказывать. Были ли в этом виноваты тихие шепотки между собой, когда более благоразумные призывали остальных к аккуратности или дело в картине того, как Габриэль Бельмонт разделывался с самыми разными монстрами. Демонстрация силы, как не крути, имеет некоторое отрезвляющее влияние. Как бы хорошо ты про эту силу не знал, что бы не чувствовал по отношению к оппоненту, а вид того, как он (ну почти) разбивает на осколки каменных великанов… внушает. Как итог всего этого, Габриэль победил сначала местного Дьявола, он же Владыка Тьмы, а потом ещё более великое зло, пришедшее из-за грани мира. И можно было бы ожидать, что после этого мир наполнился светом, ну или люди просто стали бы жить лучше, но ничего такого не произошло. Уничтожение самых главных тёмных никак не уничтожило всех остальных. Монстры как плодились до этого, так и продолжили плодиться. Всё путешествие Габриэля, все битвы и победы буквально ничего не значило. Ну разве что мёртвые, как и раньше, могли возносится в царство света на небеса. Города всё так же лежали в руинах. Люди, пережившие кошмар, внезапно не стали добрее или мудрее. Мир не засиял волшебным светом. Любые улучшения, если они и были, привели только к тому, что люди, вместо объединения против монстров, начали воевать друг против друга. — Какая неожиданность, вот никогда такого не было и вот опять, — Жон закатил глаза. Зато хоть понятно стало, почему Джин настаивала на просмотре этой жизни, слишком уж похожа была ситуация на то, что Реликвии предсказывали для Ремнанта. — Я просто не понимаю, — Аурели решила прояснить некоторые моменты. — Ты же… ну, вернее он, этот Габриэль, всех спас. Ситуация должна была наладиться. Так почему ничего не изменилось? — Потому что ситуация не меняется в одно мгновение. И к любому вопросу нужно подходить комплексно, а не с позиции — «нет человека, нет проблемы», — Жон пожал плечами. — Именно поэтому я первоначально только угрожал Жаку Шни. Его убийство, по хорошему, обещало принести столько же, если не больше проблем, чем пользы. В том числе и по вопросам фавнов. И можно не сомневаться, что прямо сейчас, после убийства аж двенадцати человек, стоящих буквально во главе гонений на фавнов, нихрена не изменится. По крайней мере сразу, Жон задумчиво покивал. — Но тогда в чём смысл? — не выдержала Руби, лишь немного опередив Вайсс, что уже вскочила со своего места, чтобы высказать парню за его слова и действия. — Если это ничего не даёт, кроме проблем, то зачем ты это сделал? — Я уже сказал, «потому что захотел». Захотел дать Сиенне Хан уйти достойно. В этом я был честен, как с вами, так и сам с собой. К тому же, не стоит думать, что это ничего не даёт, результат обязательно будет, пускай и не сразу. А если сделать ещё пару вещей, то можно будет даже добиться нужного тебе результата. — Надеюсь, в этот раз обойдется без убийств? — поинтересовался Озпин. — Не волнуйтесь, вы будете первым, кого я убью в случае чего. — Жон, это не шутки! — Сильвия не выдержала и всё же сделала замечание сыну. — А я и не шучу, — спокойно ответил Жон. — Так что помните о моих словах, директор. Я могу долго предупреждать и угрожать, но любому терпению и благодарности наступает конец. Глядя на весь этот беспорядок, Габриэль решил переселиться из монастыря Ордена Света в замок Кармиллы, прародительницы вампиров, раз уж он всё равно остался пустым после рейда Габриэля. Какое-то время он просто жил там со своей семьёй, в удалении от всего мира, а потом, спустя несколько десятков лет, к нему пришли. Очень уж всех интересовало, как Габриэль и его жена оставались молодыми всё это время. Помня о силе победителя самого Дьявола, «силы света» пытались сначала договориться или купить секрет Габриэля, но довольно быстро скатились в откровенные угрозы, ультиматумы и пропаганду. И в какой-то момент под стенами замка собрались войска окрестных феодалов, что собирались взять Габриэля в плен и силой выбить все секреты и богатства. — Они что, совсем еб… — хотел спросить Меркури Блэк, но его пнули сразу с двух сторон, Эмеральда и Нео не упустили формального повода выразить своё фи раздражающему их парню. Меркури недовольно посмотрел на девчонок, и даже подумывал пнуть хотя бы одну из них в ответ, но Синдер шикнула на подчиненных и те угомонились. Нео же проказливо улыбнулась, доставая откуда-то из воздуха свой бесконечный горшочек с мороженым, который ей подарил Жон. — Это никогда не меняется, — Жон воспринял показанную картину довольно спокойно. В своих воспоминаниях он действительно частенько видел подобное. Если среди разумных рас нет долгожителей, к которым носитель драконьей души мог бы прибиться, то почти всегда находилась кучка идиотов, что не просто хотела получить в свои руки вечную молодость, а были готовы добывать для себя это любой ценой. Габриэль один раз всех разогнал лично и в одно лицо, второй раз, а потом к нему начали приходить не с ультиматумами, а с просьбой взять под свою руку. Пришли, кстати, тёмные твари. Они очень уважали силу, которую гуманоидный дракон показал более чем достаточно. Да и в целом Тёмные мыслили и жили по другим правилам, в отличии от людей. Была ли проблема на уровне рас, или просто тёмным не промывали мозги в церкви, вопрос открытый, но сам факт. Разнообразные тёмные твари, которых Габриэль когда-то уничтожал, по итогу оказались довольно адекватными слугами и подданными, с которыми можно было либо договориться умом, либо доходчиво всё донести при помощи силы. Одно из двух обязательно сработает. Так и родился Дракула, Принц Тьмы и Владыка чистого зла, если верить церкви Света. — Не думай об этом слишком много, Алукард, — Дракула, вынырнув из своих воспоминаний привлек внимание сына. — Я не собираюсь помирать ни сейчас, ни в ближайшее время. Нам есть чем заняться. — Завоевание мира живых и рейд в мир мёртвых? — Алукард покачал головой. — Я могу ещё понять второе, там остались некоторые, однажды побежденные тобой, враги и уничтожить их окончательно действительно дело благое, не дай бог восстанут. А мир людей тебе зачем? — Надоели, — честно признал Габриэль. — Я оградил их от влияния Дьявола, защитил от полчищ Темных, а они так и не смогли построить ничего примечательного даже за тысячу лет. Времени было достаточно для того, чтобы решить если не все, то как минимум часть проблем человечества, вместо этого же, они остались там же где и были. — Справедливости ради, люди довольно далеко шагнули. Наука превратилась из бредней лишенных магии людей в серьёзную силу, которая теперь определяет лицо человечества, — заметил Алукард. — И что толку? Наука победила меньше болезней, чем создала. А все достижения направлены лишь на войну и убийство друг друга, — Дракула поболтал бокал с вином в руках. — Глядя на них сейчас, мне кажется, что даже если я не буду завоёвывать их аккуратно, а просто уничтожу девять десятых, то всё равно выживет больше людей, чем если оставить человечество наедине с ним самим. Чтобы Дракула не выглядел голословным, Джин показала все ужасы человеческого мира, где монстры скрывались от людей. Это была эпоха наиболее близкая Хёдо Иссэю, так что Жон не увидел ничего нового. А вот для жителей Ремнанта, особенно для молодых, ничего приятного в бесконечных свалках, эпидемиях, загрязнении окружающей среды, но самое ужасное — война. Если раньше Жон только рассказывал про ужасы атомной бомбардировки, то теперь взрыв и его последствия можно было разглядеть очень даже наглядно. Это не говоря про газовое и вирусное оружие, которым тоже активно пользовались. Всё это по настоящему ужасало почти всех, кроме Темной Королевы. Салем смотрела на показанные ужасы без особого интереса или ужаса. Куда больше, как и в прошлый раз её заинтересовал образ Габриэля Бельмонта. Слишком много похожего у неё было с этим существом. — Все это так знакомо, — заметила Салем с улыбкой. — Помнится мы с Озмой тоже какое-то время хотели вести человечество после ухода богов, но все это закончилось через несколько веков. — Жесткий контроль никогда не приводил ни к чему хорошему, — опять начал свои проповеди Озпин. — Херня из-под коня, — Жон на это только фыркнул. — Любая форма правления может привести к чему-то хорошему, если правитель к этому стремится и реально прикладывает хоть какие-то усилия. Форма определяет только путь, которым правители приходят к власти, не более того. Так что в своём провале можете винить только себя, директор, а не тот способ, которым вы захватили власть. Возражать или оправдываться Озпин не стал, пускай и не во всем был согласен с гуманоидым драконом, сама суть которого носить имя тирании. Джин же решила, что надо закругляться с жизнью Дракулы. Некоторые мысли, как и взгляд дракона на ситуацию она донесла, так что есть шанс, что в итоге все немного успокоятся и все же займутся делом, а не разборками. Жон Арк вспомнил жизнь Дракулы до момента разговора с сыном, после чего проснулся. Его растолкала Руби, так как пришло время готовить завтрак. Так как Кроу и Жон спали до утра, то именно им предстояло готовить завтрак, пока остальные могли бы подремать хотя бы лишние полчаса. — Избавь нас от бытовухи, Джин, — распорядился Жон, несмотря на недовольный тон, ему и самому было в некоторой мере любопытно, что же там дальше, в этом безумном и неправильном будущем.