На нём бесценный компромат

Уже глубокая ночь, освещаемая лишь звёздами или фонарями, предназначенными именно для этого. Эд тихонько посапывал в кровати друга, пока тот мирно спал в гостинной на диване. Так уж вышло. Фэнг подумал о том, что это неудобно, если бы его знакомый спал на неудобном диване. Именно поэтому предложил такой вот компромисс. Чему шарфастый сначала удивился, так это тому, что его возлюбленный во время сна совсем тихо и неразличимо похрапывал. Этому факту он слегка удивился, но не умиляться этому было бы главной ошибкой. Из-за чего, засыпая, юноша делал это с легкой улыбкой, всеми силами обнимая подушку. Эмарь во сне иногда вздыхал, сильно жмурил и без того закрытые глаза, бывало даже издавал что-то вроде.. стонов? Пиздец, и что же ему такое снилось? Неужели что-то странное или страшное? Хотя, скорее всего странное. Но от этого не легче. Ему снится то, что уж точно не снилось бы адекватному человеку. *** Он лежал на кровати, ожидая чего-то от своего возлюбленного. А тот, как будто услыхал его мысли, мигом прильнул к губам эмо-парня, прижимая, блуждающими по телу, руками всё ближе и ближе. Расстояние сокращалось, тут же растягиваясь, после по новой и так ещё несколько минут. Дыхание со временем значительно сбивалось. Губы нежно и страстно прикасались друг к дружке, а их обладатели нередко постанывали в поцелуй, сплетая языки вместе в - немного безумном - танце. Пальцы Эдгара перебирали пушистые локоны партнёра, заодно прижимая чужую голову ближе за затылок. Но, казалось бы, куда ещё ближе? Вот только обоих это более чем устраивало. Фэнг аккуратно, но не менее развратно снимал с парня одежду, начиная с футболки и заканчивая нижним бельём, после начиная раздеваться и самостоятельно. Сероглазый не мог наглядеться на тело любимого. Он был таким, каким его всегда представлял челкарь. И это ещё больше сводило с ума. Тело подкачанное, что можно было заметить даже под слоем одежды. Рельеф мышц будто написан самым лучшим художником, вроде того же Леонардо Да Винчи или Ван Гога. Синие волосы спадали на плечи, иногда щекоча собой лицо и шею друга. Но он не смеялся, будучи так разгорячен ситуацией. Эд был не в силах сдерживать хоть какие-то звуки, изредка проговаривая имя возлюбленного. Ему нравилось всё происходящее. Нравилось ощущать прикосновения к себе, своим эрогенным зонам и прочем. Фэнг был аккуратен и любезно делал только приятно, не смея прикоснуться не там - в месте, где челкарю будет менее приятно. К органу шарфастого кареглазый был более осторожен, ненавязчиво прикасаясь к тому, слыша невнятный бубнеж и поскуливания. Это очень льстило в связи с тем, что самое главное в половых актах для него — это звуки, с помощью которых можно с лёгкостью понять и прочувствовать эмоции партнёра, независимо от чего-либо. Не смотря на то, что у него никогда не было подобных связей, они всё делали так, будто уже несколько лет замужем друг за другом и это не первый их секс. Это чувство будоражило и проводило неистовые волны тока по всем частям тела, по которым только можно. Приятно это ощущать всем телом и всеми силами. *** Проснулся Эдгар также ночью, под утро, быть может, но когда было ещё темно. Слышен лишь тихий храп друга и тиканье настенных электронных часов. За окном пока что не проснулись и птицы и машины. Тишина. Можно сказать - мёртвая. Звучит, конечно, немного пугающе, но, как говорится: что есть, того не отнять. По лицу и - совсем немного онемевшему - телу пробегала тёплая испарина. От происходящего во сне стыдливо зарумянились щёки и кончики ушей. Какой позор. Это ж надо так, а! Настолько часто и углубленно думать о возлюбленным, что он уже начинает сниться, да ещё и в, совершенно неправильном, извращеном ключе. В спальных шортах давненько стало тесновато, также, в прочем, как и в нижнем белье, которое, скорее всего, уж мокрое по понятным причинам. Ну, что... Расслабиться сейчас точно не получиться, а делать что-либо стрёмно. Ничего же не будет, если он ублажит себя в квартире друга, тем более в его кровати? А она так приятно пахнет. Похоже, настолько сильно пропиталась духами и, всеми видами запахов, Фэнга. От осознания этого по телу пробежала приятная дрожь, особенно в паху. Дыхание в какой-то момент глупо сбилось. Сведёные друг к другу колени начали подрагивать. Его, оказывается, так просто возбудить. Даже смешно. Ну, за такое не осуждают, как все знают. У каждого свои предпочтения и слабые места. И, кто бы мог подумать, что челкарю так нравится думать и вдыхать запах вещей объекта своего вожделения. Вся обстановка сама собой сводила с ума и до чертиков перед глазами. Рука произвольно потянулась к паху, неловко спуская - по его мнению ненужные - атрибуты одежды. Пальцы оказались, как и всегда, холодными, потому просто идеально контрастировали с горячим органом. Начинающие всё это движения встретили более чем радушно. Через какое-то время с его губ слетали рваные вдохи и выдохи, даже выстанывания имени своего любимого друга. Хотелось забыться в моменте, чего, естественно, он и решил придерживаться. Движения то ускорялись, то наоборот замедлялись, расгоняя тянущееся чувство блаженства и возбуждения. Парочка-тройка окончательных толчков в руку и юноша закончил сие событие, закатывая полуприкрытые глаза и по-шлюшъи высовывая язык из, также полуоткрытого или позакрытого, рта. Из уголков глаз блеснула приятная слеза. Рука была в белëсой жидкости, которую он вытер, найдя, на стуле рядом, салфетки. Отдышавшись после данного происшествия, парень натянул трусы, а после и шорты, принимая наиболее удобное положение, дабы заснуть. Желательно покрепче. Это он уж точно никогда не забудет. Пока ему стоит поспать. Отдых ещё никому не мешал, особенно Эду на данный момент. Ложась на бок и закрывая без того слипающиеся глаза, юноша ни о чём не задумывался, лишь едва подумывая о хорошем сне. За окном пусть и светлело, его это никак не волновало. Не разбудит же Фэнг челкаря через, примерно, час-два. Чувство усталости давило, к счастью, в скором времени парень уже ни о чём не думал.