На нём бесценный компромат

Пара часов ночи, а парни всё болтают, попивая некогда горячий, но уже часом остывший чай. Эмо уже значительное количество раз убеждался в том, что Фэнг очень интересный и, как он отметил ещё с начала знакомства, многогранный человек, с множеством интересов и страстей. Он мог поддержать абсолютно любую тему, даже будь она ему неприятна или, быть может, непонятна. Синеволосый увлекался эзотерикой и астрономией, а также не прочь порассуждать на тему квантового бессмертия. В общем, тот ещё фрукт, пока наш шарфик какой-то овощ. Забавное комбо. Но тем не менее Эдгару понравилось сидеть рядом с приятелем, слушать его, не прерывая зрительный контакт, которым он так, если быть честным, дорожил. Почему они раньше не познакомились? И отношения уже давно были б явно теснее, чем сейчас.. Хотя, о чём это он? Не важно. Наверное, более важно сейчас именно то, что они вообще познакомились, в следствии чего неплохо так сдружились. Эти чувства, эту дружбу явно никто из них не променял ни на что, кроме этого самого. Если человек ни разу не дружил или хоть как-то близко не контактировал с обществом, то это, скорее всего, и ни человек вовсе. — Вот, если так подумать, то и наше солнце не такое большое, ну, по сравнению с Сириусом или, там, Бетельгейзе,—вслух рассуждал азиат, между тем иногда зевая, что могло сказать лишь о том, что юноша вымотался и не прочь поспать даже на столе. — С ума сойти, никогда бы не подумал, что звёзды, оказывается, такие интересные,—мечтательно вздыхая, бубнел эмарь, опираясь ладошкой в щёку, чтобы хоть как-то удержать непослушную голову, что заполонил разум неживого и уж тем более не здорового сна. — Я тоже бы не подумал, если бы когда-то давно мой отец не завлек меня в столь увлекательную сферу,—смотря в окно, на мерцающие где-то в дали звёзды, всё рассказывал Фэнг, какое-то время отрываясь и потирая уставшие и, как будто слипшиеся, веки. — А он у тебя астроном?—спросил, ну хотя бы с небольшой долькой интереса, Эд, слегка задумчиво разглядывая приятеля. Он выглядел расслаблено и так по-домашнему симпатично, что, кажется, юноша правда в него мог влюбиться. От правды не скроешься, а особенно если будешь обманывать самого себя. — Всю жизнь, сколько себя помнит, питает к звёздам и прочим неземным объектам по-настоящему живой интерес,—тихонько, не спеша разъяснял азиат, зевая, прикрыв наиболее уместной и удобной рукой рот. Глаза стали походить на, почти ровные, линии. — Ясно,—уставше протянул шарфик, поправляя глупую чёлку, готовый прямо сейчас отстричь её, дабы та не мешала. Кто-то серьёзно считает всякие эмо-чëлочки крутыми и удобными? Он готов побить таких людей. Это же, во-первых, ухудшается зрение, а во-вторых старшее поколение нередко пускает презренные взгляды. Ещё минуту-две погодя, юноша как-то резко выпрямился, оживился и - быть может - радостно посмотрел на товарища, вставая с места и вхатая того под локоть, направляясь куда-то за грани квартиры. Он сам не понимал, что делает. Но что ж не сделаешь для любимого человека, верно? — Идём,—направлял его самим собой Эдгар, через плечо, как-то искоса наблюдая за синеволосым дружком, пока щёки от чего-то слегка непонятного горели, то ли от прохладного подъездного воздуха, то ли от смущения. — Куда мы идём, Эд?—недогоняла модель, торопливо следуя за спутником, иногда спотыкаясь на очередных ступеньках. И вот через какое-то время они достигли самого верхнего этажа и челкарь, наконец отпустив друга, принялся открывать люк наверх, не без помощи азиата, конечно, но вышло. Вид открылся на ночной, чуть спящий город. Тело окутала прохлада, оно и не удивительно, всё таки ночью было не так уж тепло даже не смотря на позднюю весну. Волосы развивались на ветру, можно с гордостью объявить, что с эстетической точки зрения этого было красиво и так подходяще. Парни, ранее стоявшие, почти по стойке смирно, уселись на, как им казалось, тёплый бетон. Похуй на то, что когда-то им затирали о том, что от этого у них могут возникнуть какие-то заболевания, не имение детей и прочее. Сейчас они были увлечены открывшейся картиной. Усталость, сонливость и что-то ещё подобное как рукой сняло. Уж больно это всё завораживало, что кареглазый сначала даже дыхание задержал, будто боясь того, что этого всё так просто могло исчезнуть, испариться и не вернуться в поое зрения или и вовсе мира. Щёки и уши горели, и, видимо, не только у влюблённого фотографа, что то и дело кидал кроткие немного неоднозначные взгляды на юношу рядом, а тому, кажется, было не до него. Или это всё же кажется? Он надеется на второе. Искренне и по-детски наивно. Фэнг никогда не был настолько счастлив и впечатлён, потому, оторвавшись от своего дела, начал тихонько поглядывать на приятеля. Тот не менее смущен всей ситуацией, от чего ненароком скромно осматривался, пытаясь уловить эмоции возлюбленного. — Спасибо,—прошептал азиат, поправляя упрямую чёлку того за проколотое ухо, умиляясь с того, что оно было краснючим, будто его подергали пару раз, но он же прекрасно знал — это из-за действий его или самого Эдгара. Звёзды ярко сияли где-то далеко, иногда как бы мигая, светясь и различными цветами, хотя это уже, наверняка, какие-нибудь спутники или ракеты, небось. Момент хотелось растянуть как можно дольше, а в душу залегли самые приятные и - совсем немного - неловкие мысли и догадки, размышления. На улицах было тихо. Где-то изредка можно уловить какие-то отдалённые диалоги или монологи различных незнакомцев, судя по всему, либо это бунтари-подростки либо взрослые выпившие люди. Но нашим друзьям сейчас не до этого. Они заняты своими чувствами и всей сложившейся ситуацией. Фэнг даже пару раз пропустил мысль о том, что шарфастый ему в какой-то степени не безразличен и очень даже симпатичен. Не как друг. К счастью или сожалению, парень пытался отбрасывать эти размышления куда подальше, дабы не перестать быть собой. Он не переживёт, если влюбится в друга. Это неправильно и глупо.