Mon ange déchu.

Время. Медленно тягуче двигалось. Ужасно. Ощущение того, что они расстались совсем не так, как хотела Василиса не давало покоя. Из-за этого даже чувствовать себя живой не получалось. Хотелось зарыться головой в плед, забить на все свои дела, послать куда подальше магический совет и просто лежать в ожидании. В ожидании, что что-то само по себе решит измениться. Кот докладывал о том, что Сказочный патруль наведался к Сказочнику, он их объявил хранительницами Сказочного Мира, что Морок окончательно влился в их доверие и помогает в поиске родителей Аленки. Что ж, мило. Пока Василиса разбивалась на осколки, не знала, куда деть себя от безысходности, разрывалась от «попасть в Сказочный мир и увидеть его» до «стереть память к чёрту», Влад учился познавать жизнь заново. И все было бы так, если бы вдруг Ядвига и Кощей не вызвали ее к себе в Мышкин. Дома царил хаос. Василиса все реже появлялась дома, а если и находила время, то единственное, что она делала так это принимала ванну и ложилась спать. Премудрая решила, что перед тем, как отправится в Мышкин, зайдёт домой, дабы привести себя в порядок. Но едва она зашла в дом, желание находиться здесь исчезло. В комнате валялась пустая бутылка вина, которую она опустошила после совместной ночи с Владом. На кухне, рядом с пустой коробкой из-под пиццы, лежала старая-старая, пожелтевшая в некоторых местах от времени, бумага. Двое счастливых людей смотрели друг на друга, будто не замечая писавшего их художника. Влад и Василиса. 1689 год. Испания. Последние их совместные года. Потому что в 1695 все кончилось. Так быстро и бесполезно. Ощущение того, что Премудрая появилась здесь зря, накатило так резко, что захотелось вернуться обратно в колледж, забыть вообще все, продать дом к черту, исчезнуть, раствориться… Но вместо этого она равнодушно подцепила рисунок пальцами, разглядывая так хорошо выраженные глаза Влада. Низ живота предательски стянуло, в горле пересохло. Как же хотелось увидеть его, прикоснуться. Увидеть его истинный облик, а не этого Якова. Спустя час времени в доме царил идеальный порядок, а сама Василиса с интересом рассматривала себя в зеркале. Отмечала, что греческое платье с завязками на спине отлично подчёркивало ее фигуру, а волосы в кой-то веки свободно струились по плечам. Она пропустила через пальцы пару светлых прядей и в голове всплыло такое непрошенное забытое временем воспоминание. 11 июля 1690 год. Василиса смотрела на своего любимого человека, который с упоением рассматривал небо, лежа на пледе. Внутри взрывались эмоции от осознания того, что она и Влад вместе. Что несмотря на то, что свататься к ней приходил его брат Кощей, они выбрали друг друга. И, конечно, родители Влада, которые брали Василису в кандидатуры их способному и обаятельному сыночку Кощею, в восторге оттого, что Премудрая выбрала их непутевого сына, не были. Но им обоим было плевать на чужие мнения. Они так любили друг друга, что готовы были на все, лишь бы вместе и до конца. — Знаешь, василек, ты самая волшебная девушка во всем Сказочном мире, — его бархатный голос был теплым и искренним. Василиса улыбнулась на его ласковое прозвище, коим он решил ее прозвать. Она прикоснулась к его мизинцу, продолжила вести безымянным вдоль его среднего. Влад, мягко вздрогнув, прикоснулся к ее безымянному пальцу, создавая переплетение пальцев. — Я люблю тебя, ангел, если бы ты знал, как я тебя люблю, — она посмотрела на него синими глазами, разместила свою ладонь на его левой щеке, игриво укусила того за кончик носа, а потом поцеловала в губы, ощущая этот странный аромат перечной мяты на своей коже. От его привычки вечно прикусывать уголок губы чувствовался металлический привкус крови, но это нисколечко не смущало девушку. Сотый поцелуй за их год отношений, но снова как первый: трепетный, нежный, робкий. И хоть, Василиса знала, что Влад весьма груб в этом отношении, иногда он доводил до исступления своей непривычной для него нежностью. Его рука потянулась за спину, а еще через мгновение он опустил ей на голову венок васильков, целуя прядь шелковистых волос. — Я тоже тебя люблю, Василиса, — шепнул он ей в волосы, утыкаясь в них носом, вдыхая сладкий аромат. Мотнула головой, отгоняя непрошенное воспоминание. Ощутила, как на глаза накатились слёзы, а в переносице неприятно защекотало. Желания отправиться в Мышкин уже не было, не было желания сидеть в ожидании. Хотелось лишь остаться дома, предаться воспоминания старым, как свет и забыть о том, что происходило с ней на протяжении трех столетий. Но деваться было некуда, поэтому она, обернувшись в желтую птичку, вылетела в раскрытую форточку. Мышкин встретил ее дождем, как из ведра, грозным громом и молниями. Избушка Ядвиги Петровны же родным кудахтаньем, дымом из трубы и ароматом чего-то свежеиспеченного. Открыв дверь, Василису передернуло от резкого перепада температур. Она встряхнула волосами, так что капли воды брызнули во все стороны и щелкнула пальцами. В секунду она снова выглядела подобающим ей образом. — Премудрая, — по-доброму усмехнулся Кощей, в домашней закатанной рубахе и мягких тапочках. Видимо, окончательно сжился с рыжей ведьмой. — Рад встрече, милая моя. Их теплые отношения, вопреки Владу, зародились еще после неудачного сватовства Кощея к ней. Мужчина был ей, как никто, особо близок, несмотря на то, что большой промежуток времени они не контактировали по понятным причинам, а после их начал связывать лишь магический совет, да и только. — Привет, старичок, — она ехидно сощурилась, обнимая его за шею и целуя в щеку. Кощей испустил недовольный вздох, как делал это всегда, когда слышал это слово в его адрес. — Мне всего триста семьдесят два года, родная. На двадцать лет старше тебя. Так что никакой я не старик. — нравоучительно пробубнил он, вопреки своим словам. Василиса закатила глаза, оглядывая помещение в поисках Ядвиги. Кощей, заметив ее жест, произнес: — Петровна вышла поболтать с нашей крестной феей. Вот-вот вернется. Василиса кивнула, присаживаясь напротив Бессмертного, за стол и принялась рассматривать его. Сколько раз она сравнивала его с Владом отличий во внешности практически не находила. Разве что, глаза у Кощея серые, а не голубые. И шрама над губой не было. Да и волосы лежали не пушистыми кудрями, а были коротко острижены. Зато в характерах они были полные противоположности: Влад — алчен, горд, в глаза готовый высказать всю неприязнь, но в то же время любящий, преданный и заботливый. А Кощей был тем самым типом людей, которые всегда были услужливы, надевали маску доброжелательности, готовые прийти на помощь каждому. Кощей всегда чувствовал себя особенным, важным, с детства привыкший, что к нему иное обращение от окружающих, в сравнении с Владом. Но у братьев была одна общая черта: оба становились совсем другими с любимыми и могли порвать за своего человека. — И как, Василиса, мой братец после заточения, по-прежнему такой же эгоист? — хитро поинтересовался Кощей, делая глоток из бокала с виски. Василису удивило не то, что Кощей поинтересовался про брата, хотя за столько его лет в темнице, ни разу не вспомнил о нем, а о том, что так уверено спрашивал ее об этом, словно знал, что они виделись. — Мне откуда знать? — аккуратно пожала плечами Василиса, внимательно следя за реакцией друга. Бессмертный усмехнулся: — Милая моя, ты не умеешь врать. Конечно же, мой братец после бегства не смог не увидеться с тобой. Василиса иронично вздернула бровь: она-то не умеет врать? Кощеюшка слишком плохо ее знает. — Ну виделись, да. — нехотя произнесла волшебница, словно он силком выуживал из нее слова, — Но мне не хватило времени, чтобы узнать каким он стал. — Неужели? — его серые глаза лукаво блестнули. — Не хватило целой ночи? Василиса вспыхнула. Ногти невольно впились в бархатную кожу ладоней. Ехидный тон пару раз отозвался в сознании, словно тот самый голос, называвший себя совестью. «Пока его ищут все Сказочные, ты, Премудрая, устраиваешь с ним потрахушки» — можно было так перевести его фразу. — Откуда ты знаешь? — прошипела Василиса Васильевна, теребя серьгу на правом ухе. Его глаза смешливо сузились, а губы расплылись в лукавой усмешке: — Я мэр Мышкина, дорогуша, и у меня везде есть уши. Особенно в магической библиотеке. Василиса не знала бы уже, как закончить этот ужасный разговор, как дверь отворилась, запуская в посещение рыжеволосую женщину и порыв холодного ветра. — Нет, Кощей, она просто невыносима, это феечка, — брезгливо воскликнула Ядвига, снимая сапожки. — Когда мы уже свалим на какие-нибудь Мальдивы, м? Надоела мне уже эта бессмысленная борьба за то, у кого длиннее...! Она обернулась, так что кудряшки волос запрыгали по плечам и застыла с открытым ртом, не договорив гневную речь. Ее зеленые ведьминские глаза расширились. — Вот как, Васюша, ты уже тут! — она улыбнулась широко, проходя вглубь комнаты, — Прости за мои глагольства, признаться, я просто устала. Чаю, Васюш? Кощей, извини, еще не приучен предлагать чаю гостям, — и она уже было собиралась отвесить мужчине подзатыльника, как он перехватил ее руку, притягивая к себе. Накрыл губами ее губы и рассмеялся с ее проигравшего вида. Василиса непроизвольно улыбнулась, глядя на них: они были самой очаровательной парой сказочных, коих она только встречала на своих веках. Наконец, Ядвига оторвалась от губ возлюбленного, и, как ни в чем не бывало, принялась делать Василисе чай. — Эм, я могу поинтересоваться зачем вы меня позвали? — спросила Премудрая, нарушая тишину и размеренный стук ложки о стенки чашки. Великий Шляпник, почему когда она находилась в компании этих двоих, ощущала себя не иначе, как маленькую нашкодившую школьницу, которая и рта открыть права не имела. Но при этом никто из них двоих никогда не принижал ее, и уж тем более, не указывал на ее возраст. Но ощущение такое было. Неприятно. Ядвига и Кощей переглянулись. Ведьма присела рядом, ставя перед подругой чай, от которого исходил приятный аромат трав. Толк в травах Ядвига, признаться, знала. И в чае тоже. — Милая, магический совет издал указ о том, что кому-то из нас троих необходимо посетить Сказочный мир, дабы удостовериться в том, что Морок… — Ядвига запнулась, — Влад не представляет для народа никакой опасности. Василиса усмехнулась. — Надо же, и… И вы хотите отправить меня? Кощей спокойно кивнул, в то время как Ядвига Петровна волнительно прикусила губу: — Всегда любил твою проницательность, Премудрая. Все верно. Ты единственная из нас, кого Влад вообще воспринимает всерьез. Меня он ненавидит из-за родителей и его собственных тараканов, Ядвига сама не питает к нему теплых чувств, а ты… Ты когда-то была очень близка с ним. — Когда-то, Кощей. Именно. Сейчас я терпеть его не могу, и вряд ли смогу помочь вам, простите, — она ухмыльнулась, грея ладони о кружку. Едва подумав о том, что ей снова придется увидеть Влада, заставила все тело передернуть от мандража. Снова сорваться и допустить ошибку? Нет уж. — Я тебя предупреждала, Кощей, что она боится, — приподняла брови рыжеволосая, вставая из-за стола. Василиса фыркнула: — Я боюсь? Ерунда, Ядвига, я просто не хочу видеть его. — Как знаешь, Василиса, — пожал плечами Кощей, не разрывая с ней зрительный контакт. Выдержать напора серых глаз не получилось. Василиса скосила глаза в сторону: — Ладно, отправлюсь я в Сказочный Мир, но… — она строго посмотрела на парочку, — Я терпеть не могу Влада, ясно? — она посмотрела в первую очередь на Кощея, который сделал вид, что не знает кто она такая, что вообще не понимает, о чем речь. Ядвига Петровна повернулась к ней, оставляя на мгновение котёл, с бурлящей в нем жидкостью: — Без проблем, Васюша. Всего доброго, родная, — Ядвига послала ей воздушный поцелуй и подмигнула. Злая как чёрт Василиса встала с кресла, буркнула всеобщее «пока» и смылась, покуда эти двое не навешали на нее еще чего-то. Кощей Бессмертный, едва силуэт желтой птички скрылся, довольно расхохотался. — Вот увидишь, уже через месяц другой, они снова сойдутся. Ядвига закатила глаза: — Ты говори да не заговаривайся, родной мой. Кощей притянул свою женщину к себе, прикусывая губу. — Как тебе угодно, дорогая, — шепнул он, целуя ту в губы. Ядвига вцепилась пальцами в его волосы и улыбнулась: — Люблю, Бессмертный. Пара вела отличную игру, желая счастья двум потерявшимся в мире людям: Василисе и Владу.