Огненное сердце

      Змиулан. Замок тайн, хранящихся в каждой старинной вещи, что находилась в нём. Время здесь чувствовало свою силу и господство, отчего благосклонно помогало в обучении юным часовщикам. Коридоры — запутанные, длинные и пустынные — ведут мимо бесчисленного множества комнат, путь неярко освещают факелы, вознося неровные блики на стены. Жуткое подземелье, откуда призрачным эхом доносятся стоны предателей и провинившихся учеников. От огромных каменных серых стен веет сыростью и холодом. Замок кажется опасным и величественным. Но не сегодня — близится Новый Год, праздник, так горячо любимый Астрагором.       Где-то в небе ещё слабо мерцают звёзды, однако рассвет уже настал — солнечные лучи золотят заснеженные верхушки деревьев, растворяя кромешную тьму меж крон Драголиса.       Обитатели замка стали неторопливо пробуждаться, лишние пять минут лениво потягиваясь и нежась в тёплой постели. И действительно, спешить сегодня было некуда — великий Дух приказал всем отдыхать, заниматься своими делами и готовиться к празднику.       Нортон Огнев был исключением — он никогда не являлся ранней пташкой, но сегодня проснулся раньше всех и в упоении наблюдал рассвет, в его душе впервые за долгое время царил покой.       Вдоволь насладившись пейзажем, Нортон принялся за утреннюю зарядку — отжимания, приседания, пресс, и так по несколько повторений пока тело окончательно не пробудится от сна. Огнев уважал спорт, но не дисциплину, отчего зарядка по утрам была скорее приятным бонусом, чем необходимостью. Завершив утренние процедуры, он сел за письменный стол и, вызвав часолист, первым делом увидел новое письмо.       «С наступающим праздником, дружище! Надеюсь Астрагор отпустит вас с Лиссой домой на каникулы, хотя бы на денёк-другой. Признаться, я страшно по вам скучаю. Вот сижу порой в мастерской, кручу себе шестеренки, а под руку никто не ворчит, не указывает, что и как сделать, часовой стрелой не тычет — скукотища одним словом. Конечно, я очень жду твоего возвращения и для того, чтобы завершить наши труды по разработке пустотных кораблей. Мы же так долго корпели над этим изобретением! Осталось лишь довести дело до ума, дождавшись твою светлую голову. Короче, с нетерпением жду вас на чай с пряниками и стрелками-хрустелками! К. Лазарев»       Нортон закатил глаза и усмехнулся краешком губ.       «Хах, ну как же, ничего эти ремесленники не могут без настоящего часодейства».       И, сразу же ужаснувшись своим мыслям, больно закусил губу. Нет, неправда, он так не считает. Лазарев же его друг детства, лучший друг. Ну и пусть они разные, причем во всех смыслах: Нортон — слегка высокомерный, упрямый и вспыльчивый «стрелочник», Константин — добрый, уравновешенный, весёлый «ремесленник», про таких говорят «душа нараспашку»; но вместе с этим они оба умны и талантливы, а ещё по-настоящему ценят их дружбу.       С этими мыслями Огнев кратко отписался другу, тяжело вздохнул и решил прогуляться по замку, в надежде развеять вновь нахлынувшие неприятные мысли.

***

      Неторопливо ступая по тёмным коридорам, Нортон оказался у винтовой лестницы, ведущей в птичник. Размеренно поднимаясь по лестнице, за очередным винтом он увидел фигуру девушки: та сидела на ступеньках и тихо плакала, прикрыв лицо руками. Почувствовав что-то неладное, она на мгновение затихла, осторожно подняла красные, заплаканные глаза и столкнулась с недоумевающим взглядом Огнева.       — Ты чего тут ревешь? — поинтересовался он, с интересом рассматривая девушку, которую до этого дня ни разу не видел в Змиулане.       Незнакомка была довольно красива: длинные белокурые волосы, уложенные в простую, но элегантную причёску, нежно-голубое платье, пусть и слегка мятое, не мешало лицезреть изящный силуэт — аккуратные, выступающие ключицы, хрупкие плечи, узкую талию, тонкие щиколотки, выглядывавшие из-под подола платья. Лицо её имело несколько заостренные, правильные черты лица — прямой нос, острый подбородок, высокий лоб, ярко выраженные, будто выточенные скулы. Только ледяные голубые глаза, чей цвет стал ещё ярче от мелкой сетки выступивших красных прожилок, смотрели с подозрением и явным недовольством.        — А ты вообще кто такой и что здесь делаешь? — недовольно поинтересовалась девушка и судорожно всхлипнула, не в состоянии унять слёзы.       Брови Нортона поползли чуть ли не на середину лба, но, справившись с удивлением, он лучезарно улыбнулся и чопорным голосом произнёс:        — Я — Нортон Огнев, сын Чёрной Королевы и внук одного из самых могущественных часодеев нашего времени — Родиона Хардиуса.       Девушка в удивлении ахнула, прикрыв рот рукой и, сгорая от стыда, выпалила на одном дыхании:       — Я — Елена Мортинова, моих родителей ты и так, наверное, знаешь, наш род довольно влиятельный в высшем обществе. Впрочем, — она неопределенно махнула рукой, — до Огневых нам, конечно, далеко.       — Не думаю, что это может помешать нашему дальнейшему общению, Елена. Эфларским часовщикам среди Драгоциев как раз нужно держаться вместе, разве я не прав? — Нортон заговорщески подмигнул и вновь посерьезнел. — Так чего ты плачешь? Что, кто-то уже обидеть успел?       Сломавшись под пытливым взглядом серо-зелёных глаз, Елена неторопливо заговорила:              — Мои родители отправили меня сюда совсем недавно после одного… случая.       — Какого ещё случая? — сдвинул брови Огнев.       В глазах Мортиновой свирепствовала буря. С одной стороны, она хотела поделиться своей болью хоть с кем-то, но с другой, доверять абы кому она тоже не желала. Девушка кинула долгий, изучающий взгляд в сторону парня.       «Как болтун он не выглядит, да и не прошёл мимо, как сделал бы любой другой житель этого замка. А если бы и остановился, то только для того, чтобы посмеяться над тем, что новенькая уже слёзы по щекам растирает…»       — Поклянись, что никому и никогда об этом не расскажешь, — требовательно произнесла Елена.       — Клянусь своим именем. — Нортон протянул ей свою ладонь, но резко отдёрнул её под удивленный взгляд ледяных глаз.       В светском этикете право протянуть руку для рукопожатия оставалось за женщиной — она решает, хочет ли здороваться подобным образом. Протянуть даме руку первым — моветон. Огнев почувствовал себя крайне неловко. Вот тебе раз — сын королевы и такой бестактный. Впрочем, Елена решила не придавать значения этому недоразумению и начала свой рассказ:       — Я зачасовала собственную сестру, — глухо прозвучал её вмиг изменившийся голос. — В один прекрасный вечер она явилась в дом с заявлением, что теперь хочет жить здесь вместе со своим женихом — простым часовщиком, мелкой чинушей в РадоСвете. Потребовала, чтобы родители сейчас же подписали дарственную, и мы покинули дом, мол, не хочет жить с нами, а ей свою личную жизнь пора начать обустраивать. Естественно, родители отказали, на что она схватилась за часовую стрелу и оглушила отца, а мать решила запугать угрозами. В это время я уже была в комнате, но, услышав крики, решила спуститься и узнать, что происходит. И что же я вижу: отец без сознания лежит на полу в луже крови, так как при падении задел зеркало и рухнул прямо на осколки, а сестра стоит, приставив часовую стрелу к шее матери.       Елена рвано вздохнула, но продолжила, решившись рассказать Нортону Огневу всю правду.       — Сестра меня не заметила, так как лестница, которая вела наверх, была за её спиной. И я решила действовать. Я всегда знала, что они слишком слабы, чтобы дать отпор родной дочери. Но я не такая. Первая огненная полоса далась мне с большим трудом, но вторую провела недрогнувшей рукой. Да, я провела обряд полного зачасования, но, если бы не я, — её красивое личико скривилось в гримасе боли и ярости, — родителей бы уже не было. Эта гадина бы не успокоилась, пока не получила своё, и пошла бы на всё. Впрочем, в этом мы с ней похожи. — Елена горько усмехнулась. — Собственная мать стала считать меня монстром и, не в силах больше видеть моё лицо, отправила на учёбу сюда.       Нортон задумчиво потёр подбородок, не сводя с Елены подозрительного взгляда.       — Но ведь, насколько мне известно, род Мортиновых происходит от первых духов Осталы, — медленно растягивая слова, проговорил он.       — Всё верно, — кивнула Елена, — но ты ведь должен знать, что духи не могут перемещаться между планетами-близнецами. Если, конечно, тебе не известно, как чистокровным духам это провернуть, — насмешливо фыркнула часовщица.       Нортон осёкся и нервно дернул плечом.       «Не хватало ещё какой-то сумасшедшей девчонке проболтаться».       Дабы сгладить повисшее напряжение, Нортон усмехнулся и выставил руки в примирительном жесте.       «С этой девушкой нужно вести себя аккуратнее. Как бы её отвлечь от нашего разговора…»       — Я бы хотел показать тебе кое-кого, Елена.       Нортон галантным жестом подал руку, помогая подняться новой знакомой. Они двинулись вверх по лестнице и спустя пару минут оказались в весьма просторной башне, по всему периметру которой были вырезаны большие оконные проёмы. Весь пол был усеян птичьими перьями, на нем хаотично лежали небольшие стога сена, несколько кормушек и поилок. Неожиданно для Елены Нортон издал мелодичный, словно птичья трель, свист.       В одном из проёмов появилась громадная птица. Та с писком кинулась к Нортону, стала крутиться вокруг него, то и дело пытаясь просунуть пернатую голову под руку своего хозяина. — Тише-тише, девочка! — рассмеялся Огнев, сдавшись под напором любимицы, и потрепал её по макушке. Повернувшись к Елене, он представил своего питомца: — Знакомься, её зовут Гроза — это девочка-луноптаха.       «И вправду гроза» -— подумала Елена, разглядывая луноптаху.       Гроза была необыкновенной окраски: серые перышки, покрывавшие большую часть тела, на концах причудливым градиентом были окрашены в тёмно-синий цвет, грудка и пузико были белоснежными, а на голове торчал забавный ярко-жёлтый хохолок.       Птица, только завидев чужого, взъерошилась и грозно сощурила чёрные глазки. — Гроза, не пугайся. Это свои. Тебя никто не обидит, — громко и чётко, практически по слогам произнёс Огнев.       Нортон вызвал часолист и достал оттуда целую буханку белого хлеба. Отломив добротный кусок, он протянул его Елене, которая всё ещё стояла на месте, боясь пошевелиться. — Покорми её, — шёпотом произнес парень, — не бойся.       Елена стала неторопливо подходить к всё ещё настороженной птице, на вытянутой руке держа угощение. Гроза наклонила голову набок, явно заинтересовавшись происходящим. Ну, или тем, что скоро её покормят.       Оказавшись совсем близко к луноптахе, Елена боязливо обернулась, ища взглядом Огнева. Но тот стоял совсем рядом, по левую руку от часовщицы.       — Не бойся, — повторил он, успокаивающим жестом сжимая её локоть, — Гроза не причинит тебе вреда, — сказал он чуть громче, отчего птица недовольно чирикнула.       Раскрыв ладонь с уже прилично помявшимся куском хлеба, Елена чуть ли не шёпотом сказала:       — Н-на, п-поешь.       Гроза вопросительно посмотрела на Нортона, тот кивнул, разрешая той приступать к трапезе, и пригрозил ей пальцем, мол, аккуратнее!       Птица стала с удовольствием клевать угощение, а Елена вновь обернулась на Огнева, желая разглядеть парня получше. Тем более взгляд его был обращён сейчас на свою пернатую любимицу.       Нортон был одет в узкие чёрные брюки и простой вязанный тёмно-зеленый свитер. Сейчас он не был похож ни на представителя знати, ни тем более на принца, но, если задержаться взглядом на его лице, можно было увидеть породу: острое лицо, точёные скулы, прямой нос, тонкие губы, слегка вздернутый подбородок. А ещё Елена заметила искрящиеся смешинки в его серо-зелёных, почти фисташкового цвета глазах и широкую, лучезарную улыбку, из-за которой Огнев выглядел ну уж очень симпатичным парнем.       Не замечая, что Елена смотрит прямо на него, Нортон поинтересовался:       — Ну что, нравится?       — Очень… — выдохнув, произнесла Мортинова.       Их взгляды наконец встретились. И сейчас Нортон видел, как неуловимо поменялся взгляд юной часовщицы. Именно сейчас, впервые в жизни Елены Мортиновой лёд голубых глаз тронулся…