Как приручить дракона. Часть 2

Дни идут медленно и нередко дождливо. Срывающиеся с неба капли хоть и приносят с собою подарки в виде прохлады и свежести в обмен на жару с духотой, но всё же заставляют Ризли хмурить брови, ощущая неприятное покалывание в сердце. Но даже если бы он не видел погоды, пока быстрым шагом идёт в Меропид или Мермонию, быстро бы понял, что Нёвиллет всё ещё до конца не может принять прочитанное. Ту тетрадь хочется растоптать, разорвать, сжечь, а пепел затолкать Правителям в глотку, но всё, что они могут сделать, — это отдать её Итэру в таком же виде, в каком тот принёс. Жители Фонтейна быстро привыкли к очередному сезону дождей — совершенно бесконтрольному, который действительно невозможно предугадать. Их шаг с каждым днём становится всё медленнее, а пары уже спокойно прогуливаются под зонтом с бумажными стаканами ароматного кофе, мило воркуя о чём-то своём. И каково же было удивление Ризли, когда в один из таких дней он осознал, что, находясь постоянно вместе, они с Нёвиллетом совершенно перестали устраивать свидания. Находясь в перманентном напряжении, они чувствуют отдушину друг в друге, облегчение и поддержку в уставших понимающих глазах. Время вместе наполняет, придаёт сил, и хотя бы полдня после работы могут значительно поднять их дух. Не в поиске информации или раздумьем над дальнейшими шагами, а полноценное свидание, которые у них были когда-то. Какая-то надежда и лёгкий трепет забились в груди Ризли, поэтому он ускорил шаг в направлении Мермонии, разбрызгивая неглубокие лужи. Город пахнет свежестью и влагой, маленькие капли стекают с карнизов крыш, попадая на промокший асфальт, а навязчивых чаек стало значительно меньше. Последние дни Ризли не берёт с собой зонт, словно подсознательно хочет прочувствовать боль Нёвиллета, которую тот старательно прячет, боясь вновь расстраивать мужчину, но для себя герцог оправдывает такое своё поведение лишь тем, что ему хочется насладиться свежестью. Ведь скоро дожди закончатся? Ведь скоро всё будет хорошо? Ещё один шаг, и он оказывается в привычном и уже ставшим родным кабинете, с его идеальным порядком, чистыми светлыми стенами и мягкими диванами, на которых так удобно подшивать папки для юдекса. — Как ты? — подходя к столу и опираясь на него, спрашивает Ризли. Тянется чуть вниз за поцелуем и касается мягких бледных губ, слегка задевая их кончиком языка. — Всё в порядке. Немного устал, сегодня много работы было, — видя Ризли, Нёвиллет слабо улыбается. Смотрит на него и вдыхает полной грудью. По кабинету тут же растекается чувство близости и привязанности. Любви, заботы, словно здесь находятся два самых родных человека во всём мире. Не зря говорят — общая беда значительно быстрее сближает. В такие моменты Ризли отчётливо понимает: он не хочет без Нёвиллета. Может, но жутко не хочет, какие бы трудности их ещё ни ждали впереди. И Нёвиллет, кажется, полностью согласен с ним. — У меня есть к тебе предложение, — говорит Ризли, заправляя за острое ушко мужчины серую прядь. — Мы так давно не устраивали настоящих свиданий. Может, выделим один вечер? — Я думал, что из-за всех навалившихся проблем ты не будешь рад этой идее, — брови Нёвиллета слегка приподнимаются. — Полагал, будет наглостью с моей стороны предлагать такое, пока ты столько усилий направляешь на решение моей проблемы. — Мы работаем вместе над этим, верно? Я буду очень рад провести с тобой время, на вечер откинув все проблемы, — Ризли слегка удивляется ответу мужчины. Делает короткую паузу и продолжает. — Я люблю тебя, Нёвиллет. Сердце юдекса на секунду замирает. У них было столько возможностей сказать эти слова друг другу за последние полгода: во время салютов на фестивале, после долгой поездки в Сумеру, на ночной тихой кухне или на закате знакомого озера после болезненных приступов Нёвиллета, но почему-то именно сейчас, находясь в обычном кабинете, разговаривая о чём-то будничном, даже не касаясь друг друга, эти слова ощущаются до мурашек. Будто бы это самое подходящее время. Самая подходящая атмосфера. Хоть они оба и не раз говорили о любви друг к другу, но прямое признание звучит впервые и звучит так по-особенному. — Я тоже тебя люблю, Ризли, — взгляды прикованы друг к другу, а тепло разливается по телу, словно от первого поцелуя. Выбор же свидания падает на совместную готовку ужина. Не очень хочется в тяжёлый период находиться среди толпы людей, не хочется отвлекаться на них и их разговоры. Дома, на привычной кухне, эмоции ярче, можно без усилий сосредоточить внимание на том, что действительно важно, так необходимо для восполнения утраченных сил, словно кислород или стакан воды после духоты и засухи. И даже несмотря на свой трудоголизм, который вряд ли когда-нибудь получится искоренить, Нёвиллет подписывает сам себе бумаги на то, чтобы уйти сегодня с работы раньше — обязательные формальности для отчётности. Они неспешно обходят продуктовые лавки, наполняя сумку Ризли и иногда вводя в ступор торговцев, что впервые сталкиваются так близко с Верховным судьёй и герцогом крепости Меропид, а люди, всё ещё не привыкшие видеть их двоих вместе, смущённо здороваются и, стараясь поскорее сложить продукты в свои пакеты, ускоряют шаг по своим делам. Дома тепло и уютно, мягкий свет от ламп и торшеров дополняют зажжённые свечи, заполняют просторную кухню персиковым цветом и дрожащими на стенах тенями двоих людей. Лёгкая тихая музыка, словно ручей, заполняет пространство — не то чтобы заставляет, но определённо подталкивает к тому, чтобы нередко отвлекаться от готовки на ленивые медленные танцы в объятиях, то смотря друг другу в глаза, то покорно кладя головы на плечи, кожей ощущая трепет от каждого касания. В воздухе витает аромат базилика и томатов, в нём же ощущается любовь и забота, оттеняемая переживаниями потерять то, что имеют, но не менее яркая надежда. Стук ножа о разделочную доску, звук лопатки, касающейся дна сковородки, и вновь объятия и ленивые движения. В них они находят покой и утешение. Уют и понимание. В них тепло и почти не страшно. — Мне не хватало этого, — так тихо и так искренне говорит Нёвиллет куда-то в шею Ризли. Сблизились ли они так же быстро, если бы не общая проблема? Ризли уверен, что да. Ему кажется, что отношения были неизбежны, для них не нужен никакой катализатор, а все внешние факторы лишь дополняют их, хоть порою и тоскливую, временами грустную, но всё же такую счастливую историю. Их историю. Получилось ли бы так с кем-то другим? Возможно. Но почему-то не получалось. Ризли ведь тоже впервые проживает такую любовь и трепет к кому-то. Тоже впервые по-настоящему познаёт какие-то чувства, хоть и прекрасно знает об их существовании и природе. Он впервые почувствовал то, с какой заботой нежные пальцы гладят росчерки тёмных шрамов на теле, ради него впервые встали поздней ночью, чтобы помочь уснуть, приготовив травяной чай, и уж точно впервые Ризли уверен, что с ним не ради его титула, несомненно красивого тела или привлекательного лица. Его изъяны не считают изъянами, его припухшие тёмные мешки под глазами с раннего утра целуют так же, как и свежее, бодрое и выспавшееся лицо, его слушают не потому, что «нужно», а потому, что интересно. Потому что он — это он. — Мне тоже, — тихим низким голосом отвечает Ризли и целует в висок. Никогда бы в жизни он не подумал, что способен на такие чувства, не то чтобы гнался за ними, ощущая себя вполне комфортно и в их отсутствие, но очень рад испытывать их сейчас. Ужин вкусный. *** Последние дни проходят какими-то слишком загруженными что для палат Жардинаж и Жестьон, что для Сумеречного двора, что для Мермонии и Меропида. Новый месяц с новыми нестабильными графиками, к тому же ещё и судов прибавилось, соответственно, и заключённых. Ризли не знает, что вдруг снизошло на жителей Фонтейна, но уже несколько дней подряд он то и делает, что оформляет документы на новоприбывших и разбирается в мелких неурядицах с утра до ночи. С Клориндой они почти не видятся — девушка всё время проводит на судах, которые вновь стали проходить в ускоренном темпе, а после работы единственное, что хочется сделать всем, кто закрутился в этом водовороте, — просто упасть лицом в подушку и забыться крепким, но коротким сном. Чай по правую руку от Ризли уже успел давно остыть и утратить свой аромат, а стены кабинета за сегодня ещё ни разу не слышали стука чашки о блюдце. Подписав последний документ из множества папок, мужчина резко захлопывает ту и залпом выпивает холодный чай. Слегка кривится от горечи и слышит короткий стук в дверь. — Входите, — наспех говорит он, отставляя кружку на край стола и стараясь вернуть себе невозмутимое выражение лица. — Вам письмо от месье Нёвиллета, герцог, — жандарм слегка кланяется, кладёт конверт на стол и быстро выходит. Похоже, выражение лица Ризли всё же не удалось до конца исправить, а сейчас на нём ещё нарисовалось удивление. С тех пор, как они живут вместе, такие письма стали исключительной редкостью — Нёвиллет отправлял их лишь при срочных новостях, которые не терпят их встречи дома. Хотя сейчас же такая загруженная неделя, ничего странного, так? Ризли, не медля, разрезает конверт, вытаскивая сложенную вдвое бумагу, и быстро читает, постукивая пальцами по столу. «Прошу прощения, что отвлекаю от работы, знаю, что месяц начался тяжело, но не мог бы ты зайти ко мне в кабинет, как закончишь? Хотел бы тебе кое-что показать, боюсь, что домой сегодня я вернусь поздно. И не знаю, насколько уместно будет писать о таком в письме, который проходит через столько рук, но я чувствую в этом необходимость. Я соскучился. Нёвиллет.» Ризли тихо усмехается, безуспешно стараясь подавить улыбку. Конечно, зайдёт. Даже работу ради этого закончит раньше. С усталостью, но каким-то лёгким воодушевлением он смотрит на оставшиеся папки на столе, вдыхает поглубже и вновь принимается за дело. Каждый раз с началом нового месяца происходит одно и то же: первая неделя слишком загружена, поэтому обычно они с Нёвиллетом встречаются сразу дома, когда луна уже ярко сверкает на ночном небе, освещая город. Бывали моменты, когда даже душ откладывался на утро, бывало, когда оба за день вовсе забывали про привычные приемы пищи, бывало даже, что на поцелуи сил не было. И, что вероятно, Нёвиллет каждый раз пытался найти повод, чтобы мужчина зашёл к нему, как и в обычные дни, но не находил такого, а Ризли в своих страхах быть лишним, навязывающимся, боялся помешать судье и отвлечь того от важных дел, когда их настолько много в такие периоды. Кажется, им ещё много о чём нужно поговорить в будущем — на этой мысли с лёгкой усмешкой себе под нос, Ризли закрывает последнюю папку с документами и смотрит на время. Часы показывают ровно десять вечера — как сказал бы Ризли, и две минуты одиннадцатого — как бы уточнил Нёвиллет. Работы не то чтобы не осталось, но её можно отложить на завтрашний день, всё срочное на сегодня завершено и передано назад в Мермонию. Наспех приняв душ и смыв с себя пыль крепости, Ризли берёт, скорее для уверенности, две папки с отчётами по новоприбывшим заключённым, наконец покидает Меропид, впервые после начала рабочего дня поднимаясь на поверхность. Здесь свежо и прохладно, чувствуется бриз фонтейновского моря, свист чаек, а на небе виднеется тонкий месяц, окружённый мелкой россыпью звёзд. Вытоптанной дорожкой Ризли довольно быстро оказывается у дворца, где его приветливо встречают Мелюзины. Люди из Жестьон уткнулись носом в огромные кучи документов и наспех что-то пишут, но одна девушка, боковым зрением замечая высокую фигуру, быстро поднимает голову, окликивая мужчину. — Месье Ризли! Добрый вечер, прошу прощения, вы ведь к месье Нёвиллету? — тараторит она, а другие совершенно не обращают на неё внимания, слишком увлечеёные работой. Ризли кивает. — Вы могли бы занести вот эту стопку документов юдексу? — Мог бы, — отвечает мужчина, подходя к её столу. — Очень вам благодарна! — девушка неуклюже быстро поднимается, скрипя стулом, и слегка кланяется. — Не беспокойтесь об этом. Стопка действительно огромна, что приходится открывать дверь локтём и боком, крепко держа её двумя руками. Не пострадали ни папки, приземлившиеся на стол, ни Ризли, для которого такая нагрузка и нагрузкой-то не считается. Увидев его, Нёвиллет откладывает перо и опирается щекой о руку, смотря на мужчину, а Ризли так пробирается его лёгкой улыбкой, показывающей, как сильно ему рады. Почему-то именно сейчас, стоя молча и играя в гляделки, у него проходят мурашки по спине от мысли, что он впервые с кем-то в таких длительных отношениях. Ризли искренне считал, что не способен на такое, не особо гнался за ними, хоть и почти каждый раз думал, разговаривая с очередным партнером, мол, «ну всё, тут точно что-то щёлкнет». Но ничего не щелкало, а мысли в то время волей-неволей возвращались к Нёвиллету — просто «боссу», тому, кто когда-то проводил судебный процесс над ним, тому, кому нужно регулярно сдавать подписанные документы. Не особо он придавал этому значение в те моменты, не задумывался, почему же именно его образ так чётко рисуется в голове, и, так и не дожидаясь щелчка, просто прекращал общение с очередными безымянными и безличными людьми. Не сказать, что они были плохими или что-то вроде, нет. Конечно, многие уже после первой встречи начинали намекать на то, что было бы неплохо, если бы Ризли как-то пропихнул их на хорошую должность, хоть от мужчины это и не зависит, но многие просто спокойно общались и расспрашивали о чём-то пустом. И, уже приходя в свою комнату в Меропиде, Ризли не мог вспомнить ни слова, прозвучавшего в этот вечер. Сейчас же он думает, что виною этому было его уже тогда занятое сердце. Занятое тем, кто даже спустя более чем полгода смотрит на него всё с той же теплотой в лиловых глазах и узких зрачках. — Значит ли твоё письмо то, что ты был бы рад меня видеть здесь и в загруженные дни? — Ризли опирается руками на стол и как-то лукаво смотрит на Нёвиллета. — Почему ты думал, что я могу быть против? — мужчина слегка склоняет голову. — Я думал, что лишь помешаю тебе. Тут суматохи и без меня хватает. — Месье Нёвиллет! — в дверь спешно стучат и тут же открывают, не дожидаясь ответа. — Мы на сегодня закончили, отдайте, пожалуйста, ключи от дворца патрулирующему на входе, как будете уходить. Айюн хочет завтра прийти пораньше, — одна из сотрудниц Жестьон наспех кланяется у порога. — Конечно. Доброй ночи, — спокойно кивает мужчина. — Пожалуйста, дождитесь в следующий раз разрешения войти. Девушка резко краснеет, кивает и тут же покидает кабинет, стараясь тихо, но быстро закрыть дверь. Нёвиллет устало потирает переносицу. — Новенькая? — тут же спрашивает Ризли, складывая руки на груди. — Да. Ещё и документы тебе поручила принести сюда. Она хороший человек, но почему-то мне очень сложно её обучить, — пальцы мужчины перемещаются на виски, слегка массируя их. — Я хотел кое-что тебе показать. Опираясь руками на подлокотники, Нёвиллет встаёт со своего стула, обходит стол, проходится до двери и закрывает её на ключ. Тут же подходит к Ризли, который уже развернулся к нему лицом, опираясь поясницей о край стола. Юдекс достаёт из кармана шорт уже знакомую голубую каплю-брелок и какое-то время рассматривает, опустив взгляд. — Возьми, пожалуйста, её в руки, — спокойно продолжает Нёвиллет и протягивает раскрытую ладонь. — Ты чувствуешь что-то? Ризли подчиняется, берёт брелок, внимательно рассматривает, сжимает пару раз в руке и молчит, словно стараясь понять, что же он должен почувствовать. На вид обычный брелок, только холодный и на ощупь будто бы влажный, хоть и не оставляет мокрых следов на руках. Юдекс смотрит на него с какой-то надеждой, слегка наклонив голову, и Ризли делает всё возможное, чтобы эту надежду оправдать, но не ощущает абсолютно ничего, как и каждый раз, когда мужчина даёт ему попробовать воду с очередным тонким вкусом, почувствовать который он не в силах. — Прости, но я ничего не ощущаю. Обычный брелок, — ещё раз прокрутив безделушку в руках, Ризли всё же сдается. — Это странно, — Нёвиллет подносит к губам руку, выглядя при этом задумчивым и даже немного озадаченным. — Чем дольше у меня эта вещица, тем больше я чувствую какой-то внутренний отклик от неё. Словно этот брелок пытается резонировать со мной, вынуждая постоянно возвращать своё внимание на него. — Может, этот «сувенир» предназначался конкретно тебе от Фокалорс? — тут же спрашивает Ризли, передавая обратно вещицу. — Я тоже подумал об этом. Может, она за неимением возможности лично встретиться оставила какую-то важную информацию в этой капле? Я думаю, она знала, что случилось со мной после того, как Эгерия меня украла. Я имею в виду, что по планам алхимиков и Правителей я не должен был быть таким… как сейчас, значит, либо Эгерия, либо Фокалорс что-то изменили. И это что-то разрушилось как раз после смерти архонта. — Звучит так, словно так и есть на самом деле, Нёвиллет. И как же нам… ну или тебе, достучаться до капли? — Быть может, нужно просто время? Не думаю, что этот брелок просто так притягивает моё внимание так сильно. Я уже не расстаюсь с ним и чувствую эту связь всё сильнее. Ризли понимающе кивает и накрывает ладонь Нёвиллета, что всё ещё держит каплю, сгибая его пальцы. Поднимает взгляд на мужчину и тихо отвечает: — Уверен, что всё получится. — Ризли, — юдекс опускает зажатую руку, кладёт каплю в карман и как-то серьёзно смотрит на мужчину какое-то время, рассматривая его лицо. — Ты не помешаешь мне, если будешь заходить иногда. Даже в такую суматоху. Нёвиллет касается ладонями скул герцога и слегка поглаживает большими пальцами. В его глазах словно еле различимая боль, смешанная с пониманием того, что мужчина так думал. А Ризли не может сдержать лёгкую улыбку. Ластится под поглаживающие движения, что завораживают своей теплотой и монотонностью. Кладёт свои руки на косточки бедра Нёвиллета и тянется за поцелуем, не прекращая улыбаться. Чувствует себя дураком, который не мог просто спросить, но оттого ему так забавно с ситуации. Губы юдекса такие же мягкие, как и каждый раз, когда Ризли их касается; несмотря на суматоху, что уже стихает за дверью, горят желанием, а поцелуй этот ощущается не так, как предыдущие. Словно они могли ещё долго не встречаться в такие дни тут, словно сейчас Ризли не должен быть здесь, как бы ни хотел, если бы не письмо. Он усмехается в губы и притягивает Нёвиллета ближе. Обвивает руками шею и слышит собственный стук сердца, будто целует мужчину впервые. Чувствует его язык своим и совершенно не имеет в планах останавливаться. А Нёвиллет так сильно ластится к Ризли, прижимает того к своему столу и руками грудь обнимает, будто бы боясь, что тот сбежит. Но он не бежит, никогда не бежал. Лишь прижимается бёдрами теснее и из-под прикрытых век замечает, как подрагивают ресницы Нёвиллета. Чувствует, как руки юдекса спускаются ниже и оглаживают бёдра, так жадно сминая их тонкими пальцами. Ризли хочет рыкнуть, но лишь вновь усмехается в губы напротив. Разрывает такой томный и вязкий поцелуй, касается носом его носа и тихо спрашивает, не имея возможности стереть с лица хитрую, но искреннюю улыбку: — Хочешь прямо тут? — Не впервой. Веки Нёвиллета прикрыты накатившим возбуждением, в лице так жарко, а губы горят в ожидании нового поцелуя, что он не видит причин себя сдерживать. Шум за дверью становится тише с каждой минутой, но это совершенно не означает, что они могут позволить себе не контролировать эмоции, как обычно это происходит каждый раз. — Позволишь сегодня мне?.. — низким бархатным голосом спрашивает Нёвиллет, цепляя пальцем ремень Ризли. — У нас какая-то традиция иметь меня исключительно в твоём кабинете, м-м? — мурлычет Ризли, зарываясь пальцами в серые волосы. — Как я могу отказать вам, месье? Нёвиллет смотрит на него лишь пару секунд и припадает губами к смуглой коже на шее, пока мужчина так удобно откинул голову, словно прося не останавливаться. Зацеловывает, иногда легонько втягивает кожу, боясь оставить след, и прикусывает, зацепляя удлинившимися сегодня клыками. Слышит, как Ризли часто дышит, а сам зарывается одной рукой в его взъерошенные волосы, пока другой ловко расстёгивает ремень его брюк. Ведёт замочек ширинки вниз и прижимается бёдрами, ощущая, как их возбуждения встречаются. Ризли тихо выдыхает и слегка дёргается, когда палец Нёвиллета проводит по выступившей на белье капле смазки. Веки тяжёлые-тяжёлые, а грудь так сильно сдавливает рубашка, что хочется от неё избавиться поскорее. Отчего-то голова кружится, словно после вина, и Ризли благодарит всех архонтов за прочный стол сзади, позволяющий упереться в него всем весом и оторвать от края руки, так цепко вцепившиеся в него в какой-то момент, чтобы наконец начать расстёгивать свою жаркую и душную рубашку и развязать тугой галстук. Пальцы Нёвиллета тут же сомкнулись на соске мужчины, слегка крутя кончик и совсем немного оттягивая, но лишь чтобы подразнить, а через мгновение двумя горячими ладонями поползти вниз по смуглому телу к самой кромке брюк, которая так хорошо поддаётся и сползает вниз. Слегка рваными движениями Ризли вытягивает их из высоких берц и струшивает ногами вниз, чтобы наконец избавиться от ненужных элементов одежды. Сдавленный, но довольно громкий неконтролируемый стон вырывается из его уст, когда Нёвиллет прикасается пальцами к влажной обнажившейся головке. Тут же обхватывает основание и делает пару движений вверх-вниз. — Мне стоит быть нежным? — тихо спрашивает юдекс, поднимая взгляд на Ризли. — Чёрт, нет, — выдыхает Ризли, скалясь хитрой улыбкой. — Хочу посмотреть на тебя грубого. В глазах Нёвиллета пляшут опасные искры. Он не был ещё груб в постели, да и Ризли всегда был с ним аккуратным и нежным, но потому такая мысль лишь сильнее разжигает костёр в груди. Юдекс резко стягивает красный галстук мужчины, одним движением разворачивает того к себе спиной и заставляя лечь грудью на стол. Тут же крепко хватает две руки, заводит за спину и ловко перематывает их галстуком. — Чёрт возьми, Нёвиллет, да, — рычит Ризли и слегка усмехается, явно не ожидавший подобного. За всю свою жизнь он не часто был в пассивной роли, ни разу не позволял кому-то доминировать над собой, но до чего же хотел. Удовольствие от этого сейчас ощущается так остро, разливается мурашками по телу и лёгкой дрожью в ногах, одну из которых он закидывает на стол, коленом упираясь в столешницу, и сильнее выгибается в пояснице. Чувствует, как руки сжимают ягодицы и слегка разводят их в стороны, слышит какой-то тихий стук, шорох и что-то влажное между ягодиц. Язык он узнаёт не сразу, лишь со второго движения, за неимением опыта, и слегка дёргается. Непривычно, но так приятно, что даже мысли не возникает оттолкнуть или запротестовать. Движения пытаются повторить его собственные не так давно, и от этой мысли Ризли рвано усмехается. Он чувствует, как влажные пальцы гладят вход в такт языку и то, как один медленно проникает внутрь, гладя бархатные стенки внутри. Чувствует приятные мурашки по спине. — Прошу, тише, нас всё ещё могут услышать, — тихо говорит Нёвиллет. — Я уверен, уже все ушли, — старается держать ровным голос Ризли, но тут же закусывает губу, чувствуя второй палец. — Что ж, в следующий раз я не планирую сдерживаться, поэтому лучше нам это будет сделать в более безлюдном месте, — тихо шипит мужчина и толкается бёдрами назад, стараясь глубже почувствовать чужие пальцы. Нёвиллет усмехается, щекоча дыханием нежную кожу, и поднимается с колен, не прекращая движения пальцами. Слегка разводит их в стороны на выходе и вновь проталкивается вперёд, массируя нужную точку. А Ризли уже ведёт. Ощущение какой-то беззащитности и открытости перед гидро драконом, Верховным судьёй, Нёвиллетом — его любимым мужчиной — кружит голову, как первая сигарета с утра на голодный желудок. Он чувствует, как пальцы покидают его тело и то, как на его спину опираются грудью, плотнее придавливая руки к позвоночнику. Одной рукой поворачивают его голову, влажно целуют, а другой тянутся к выдвижному ящику в столе за смазкой. И это вызывает новую волну мурашек. Ризли ощущает легкий холодок воздуха, когда Нёвиллет отталкивается от стола и выпрямляет спину. Выгибается сильнее и упирается лбом в столешницу. — Я вряд ли смогу помочь тебе в такой позе, поэтому мы можем её поменять, — так тихо и спокойно говорит юдекс, расстёгивая свои шорты. — Я хочу кончить без рук. Справишься, месье? — хитро усмехается Ризли и тут же шипит, ощущая тонкие пальцы, с силой впившиеся в его ягодицу. Нёвиллет лишь хмыкает, вскидывая бровь. Льёт на свой член, наконец-то освободившийся от слоёв ткани, вязкую тонкую струйку смазки и пару раз проводит по всей длине. Слишком много мыслей сейчас в его голове о том, в какой момент нужно начинать «грубость», чтобы доставить удовольствие, а не боль. Вряд ли ведь он должен резко войти без предупреждения? Возможно, стоит добавить жесткости и грубости в движениях, когда Ризли привыкнет к чему-то внутри него? Потому что на какие-то грязные слова Нёвиллет попросту не способен, хоть ему самому и нравится слушать подобное от мужчины. Он лишь приставляет член к подрагивающему входу и аккуратно надавливает, с лёгкостью проталкивая головку внутрь и слушая громкий шумный выдох через нос, что пробирает приятными мурашками. Ещё немного вглубь, пока плоть не проникнет до половины, и вновь пока что аккуратный толчок. Ризли закусывает губу, намереваясь контролировать звуки, выходящие изо рта, и понимает, насколько близко он уже к провалу. Нёвиллет начинает движения почти сразу, хватаясь за связанные галстуком предплечья мужчины рукой. Хоть пока темп он боится набирать, но вот жесткость движений ощущается у Ризли тугим узлом в животе и тянущей болью в яйцах. Он отводит колено, закинутое на стол, немного вбок, стремясь открыться больше, и сильнее кусает губу. Чувствует, как скорость движений растёт с каждой секундой, как сильно сжимают чужие пальцы его руки, а коготки царапают поясницу. Нёвиллет не жалеет сил, вбивает того в стол, словно желая оставить на нём отпечаток, а комната наполнена ароматом возбуждения, громкими шумными вдохами и выдохами и резкими хлёсткими шлепками о кожу. Да, это то, чего хотел Ризли. — Сильнее, — сбивчиво шепчет Ризли, словно намеренно стараясь раздразнить. — Я знаю, ты можешь больше. Нёвиллет тихо рычит. Кладёт руки на тазобедренные косточки мужчины и сильнее вбивается в тело, так удачно с каждым толчком попадая по простате и отбирая всю возможность у Ризли сдержать даже тихое мычание сквозь зажатые зубы. Почему-то сейчас уже не так волнительно, что кто-то может услышать совершенно однозначные звуки любви, хоть всё ещё не хотелось бы быть пойманными даже простым подозрением. Сейчас хочется быстрее, глубже, жаднее, грубее. Очередной толчок, и Ризли пробирают короткие судороги — он чувствует, как сильно пульсирует его член и как липко становится в районе живота. Его мелко потряхивает, а хаотично сжимающиеся мышцы вокруг плоти Нёвиллета увлекают его повторить удовольствие за мужчиной. Пальцы сильнее впиваются в кожу, и юдекс сдавленно выдыхает, прикрывая глаза. Пытается отдышаться, чем занят сейчас и Ризли. — Справился? — слегка усмехается Нёвиллет и тянется развязать мужчине руки. — Как нельзя лучше, месье Верховный судья, — хрипло смеётся Ризли и переворачивается на спину. Руки его сильно затекли, ноги слегка болят, но этот опыт он определённо запомнит как один из лучших — не только сексуальных. Его грудь тяжело и часто вздымается, а расфокусированный взгляд устремился куда-то сквозь потолок. — Я подумал о том, что тоже хотел бы попробовать жёсткий секс, — Нёвиллет ставит руки по обе стороны Ризли и смотрит сверху вниз, нависая над ним. — Имею в виду, когда ты занимаешь доминирующую позицию. — Ты даже не представляешь, насколько я буду невероятно рад поддержать тебя в этой идее. Юдекс еле заметно улыбается, наклоняется ближе и мягко целует покусанные губы. Закрывает глаза и утыкается лбом в лоб напротив, слушая частый стук сердца, что отдаёт в ушах. — Давай я быстро закончу работу, и пойдём домой, — тихо говорит он в губы Ризли. — Я сделаю тебе чаю. — Спасибо, Нёвиллет, — герцог медленно и почти невесомо поправляет прилипшую к лицу прядь мужчины. — Я помогу с работой.