Как приручить дракона. Часть 2

Работа для Ризли сегодня ощущается особенно утомительно из-за нервного ожидания вечера. Так случается перед каждым их шагом на пути к цели, а ведь пока что даже не понятно, в правильном ли они направлении движутся. День сегодня кажется долгим и томительным, перо — неприятным на ощупь, а чай — безвкусным и каким-то пыльным. Ризли кладёт последний подписанный документ в стопку таких же, складывает в несколько раз карту с отметкой, берёт с вешалки пальто, в карманы которого запихивает эту бумажку, и выходит из кабинета. На входе как всегда стоит стража, что лишь кивает один раз, не задавая вопросов на то, что герцог сегодня покидает крепость раньше положенного — он действительно не может сейчас усидеть на месте, даже дорога до выхода из Меропида ощущается вечностью, а лифт словно специально едет медленно, филигранно играя на нервах. Стоит Ризли переступить последнюю ступеньку, он сразу замечает Клоринду, что как раз направляется к нему. — Куда это ты собрался? — с ходу спрашивает девушка, надеявшаяся провести время с другом за чашечкой чая и новыми сплетнями. — Я думала, ты сегодня до шести? — Даже не знаю, с чего начать, — нервно усмехается Ризли. — Если коротко — я иду в подземелье, где Итэр с Навией в своё время нашли информацию о пророчестве. — А если подробно? — вскидывает бровь дуэлянтка. — Тебе нужна помощь? — Не думаю, что там будет что-то, с чем я не справлюсь, но мы можем пойти вместе, если хочешь. По дороге как раз всё расскажу. Клоринда кивает и тут же направляется в хорошо известном ей направлении — к подземелью, где однажды чуть не умерла ее женщина. Она не прерывает Ризли, у которого повествование льется так, словно больше всего на свете ему хочется наконец-то поделиться обо всем, что произошло. Конечно, он не упоминает многие моменты, связанные с Нёвиллетом, — считает, что это слишком личное, к тому же, не его. Монолог Ризли даже в какой-то степени наделён его переживаниями и довольно яркими эмоциями, что бывает крайне редко, но при этом рассказ настолько чёткий и последовательный, что у Клоринды даже не возникает вопросов. — И Нёвиллет предложил поискать хоть что-то в этом самом подземелье, ведь Итэр с Навией тогда были нацелены исключительно на пророчество. Лично я думаю, что, возможно, Фокалорс была там в своё время, значит, есть шанс, что там будут подсказки, в каком направлении нам двигаться дальше, — заканчивает Ризли, когда оба уже подходят к нужному месту. — Я так и не поняла, что именно вы ищете? И почему начали именно с детства? — останавливается дуэлянтка, поднося руку к губам. — Мы ищем ту причину, по которой Нёвиллет перестал контролировать всё это. Фокалорс же предупреждала его перед смертью, значит, знала что-то, чего не знал он, но пять сотен лет она просидела в Оратрис. Не знаю, не думаю, что за это время с Нёвиллетом случилось что-то, чего он бы не знал, а Фокалорс заметила. К тому же, нам по сути и зацепиться было не за что, кроме тех снов. — Надеюсь, что вы взяли верный след, иначе… — запнулась Клоринда. — Иначе мы просто потеряем время и можем не успеть, — кивает Ризли. Подземелье встречает их тусклым светом и грязными стенами, запахом сырости и пыли, легкой нервозностью в пальцах. Видно, что про это место никто не вспоминает, а может, так и знают, но очевидно, что эти заброшенные коридоры и разваленные комнаты говорят о давно ушедшем времени, когда здесь ещё бурлила жизнь. Время здесь остановилось, это заметно даже не по грудам обвалившихся камней либо густой паутине по углам, покосившимся стенам, а по давящей атмосфере и всяким мелочам, по типу подсвечников, оставленных на почти развалившихся столах. Ризли здесь впервые. Клоринда, несмотря на то, что четко знает местоположение подземелья, тоже. Каждый их шаг раздаётся эхом, но отчего-то тревоги они не чувствуют. Несмотря на всю картину, что они наблюдают, продвигаясь вглубь, внутри будто поселилось спокойствие. Это место не вызывает страха, словно пытаясь показать, что плохого тут ничего не произошло, просто так случилось, что некогда бурлящее жизнью место стало больше ненужным, а люди, находившиеся здесь, разбрелись кто куда. Ризли с Клориндой уже осмотрели несколько небольших комнат, но, кроме разбитых ваз, кучи камней и капающей с потолка воды, ничего не нашли. Очередной поворот за угол открывает им вид на тусклый коридор, что разветвляется на три дорожки. Пройдя по одной в очередное маленькое помещение, они неспешно осматриваются. Пространство тут завалено гораздо сильнее, чем всё, что они видели до этого, что кажется даже немного странным, будто-то именно эту комнату закидали специально, либо же хотели разрушить. Тут много осколков старых расписных ваз, какие-то бумажки, которые уже практически разъела влага, обваленные колонны, побитые зеркала и столы. Здесь сильнее всего ощущается запах плесени и, в отличие от остальных комнат, какая-то необъяснимая тревога, словно уже и именно тут произошло что-то плохое. Будто здесь был кто-то, кому было жутко страшно и больно. Ризли проходит вглубь, откидывает несколько тяжелых камней, роется среди досок, что раньше были дорогой мебелью, уже сейчас утратившие ценность, но ничего не находит. Текст на бумажках практически невозможно разобрать, но из тех обрывков слов, что там есть, понятно, что к их делу это отношения не имеет. Ризли тяжело выдыхает перед тем, как услышать голос подруги. — Подойди сюда. Клоринда приседает в другом конце комнаты и что-то пытается рассмотреть. Подойдя, мужчина замечает какие-то осколки плоских необработанных камней, и взгляд его делается скептическим. Вроде такие же камни, как и все, что они видели до этого. — И что? — всё спрашивает он. — О, архонты. Ну приглядись же. Тут какие-то рисунки, но они нецельные. Плиты разбиты и закиданы сверху мусором. В подтверждение своих слов, дуэлянтка, словно бывалый археолог, откидывает небольшую кучу старого хлама и достаёт ещё одну часть плоской каменной плиты. Пытается сопоставить с предыдущей, но совпадений нет ни по границе осколка, ни по рисунку, словно пазл из разных наборов. Ризли лишь кивает и уходит в другой угол тёмного помещения, к такой же куче мусора, начинает спешно разгребать, смахивая толщи пыли, ища нужное. Тут, на удивление, тоже находятся несколько осколков, похожие на предыдущие, поэтому все находки друзья складывают в относительно пустой центр комнаты. — Пазлы собирал когда-то? — усмехается Клоринда, смотря на все фрагменты, что им удалось найти. — Пальцев не хватит пересчитать, сколько раз, и каждый был с тобой. Все эти кусочки, лежащие перед ними, вызывают лишь одну мысль: «и что с этим делать?». Их настолько много, потёртость и старость можно заметить невооруженным взглядом, и нет совершенно никакого референса, чтобы понять, с чего начать. Начинают наугад — просто подставляют всё в подряд с надеждой, что однажды будет совпадение. — Как у вас с Нёвиллетом? Нравится совместная жизнь? — прерывает тишину Клоринда, не отрываясь от дела. — Я даже не смогу подобрать слов, чтобы описать, насколько. Когда я с ним, то чувствую себя комфортно, — ещё одна попытка соединить фрагменты оказывается неудачной, и Ризли продолжает: — Никогда бы не подумал, что чужие чашки, стоящие рядом с моими, будут так радовать. — Понимаю всецело, — усмехается подруга. — У вас Навией как? Ты же тоже впервые с кем-то живёшь? — Что ж, мне повезло урвать такую женщину. Я все еще прихожу в ужас от историй знакомых, когда один из партнёров считает, что другой ему что-то должен, по типу стирать за ним, готовить ему, убираться за двоих. Я думала, что такое часто встречается только в гетеросексуальных парах, но, как оказалось, нет, поэтому считаю, что с Навией мне невероятно повезло, — вдруг Клоринда щурит глаза и сильнее вглядывается в куски камней в своих руках. — Смотри, кажется, эти совпали, нет? Ризли переводит взгляд и действительно подмечает, что, хоть и осколочный край отличается, но рисунок выглядит более-менее цельным. Берёт свой кусок, прикладывает сверху, и он тоже вписывается почти идеально. — Ну, короче, понятно. Мы потратили кучу времени, складывая края, не обращая внимания на гравюру. Два гения, — тихо бормочет девушка. — Теперь дело должно пойти быстрее. Действительно, уже спустя менее получаса все части удаётся сложить в четыре разные каменные плиты, на которых потёртая гравировка представляется в одном стиле. Понять что-то из этого кажется сложным, они даже не представляют, какой точный порядок этих рисунков, поэтому какое-то время уже в помещении царит тишина. На одной из табличек изображено существо, похожее на то, какими описывал Нёвиллет вишапов — он окружён семью элементами; другая показывает множество таких же вишапов, но все они обведены в один большой, но тесный круг; третья табличка изображает каких-то людей в мантиях, что склонили головы; на четвёртой, как кажется Ризли, из пасти существа выходит огромный дракон, но вот крылья и тело его крепко перевязаны нитями. Друзья переглянулись. — Ты что-то понял? — всё же спрашивает Клоринда. Ризли отрицательно машет головой, продолжая думать. Он чувствует, что тут заложена какая-то история, что все эти рисунки каким-либо образом связаны между собой, но логику не улавливает. Успокаивает хотя бы то, что на одной табличке есть дракон, значит, возможно, они на верном пути, потому что разбирать истории, несвязные с их делом, Ризли категорически сейчас не настроен. Смотря на все четыре гравюры, единственное, приходящее ему на ум, это то, что какие-то люди собрались, создали вишапа, он размножился, и из его пасти вылез дракон, и от этих мыслей у мужчины вырывается короткий нервный смешок. — Кажется, всё же единственной верной идеей будет привести сюда Нёвиллета, — прерывает раздумья Клоринда. Ризли, соглашаясь, кивает. *** Солнце уже практически опустилось за горизонт, позволяя в последний раз посмотреть на его красно-оранжевый шлейф. Озеро окутано умиротворяющей тишиной, лишь легкий ветерок ласково касается зеркальной глади воды, а Ризли уже практически засыпает, сидя на берегу. Из озера то и дело на секунду показываются ему такие любимые и привычные голубые рожки, не спеша рассекая воду. Сегодняшний день дался Нёвиллету тяжело — до самого погружения в озеро его мучили жар и слабость, всё же два раза подряд обходиться простым обливанием рожек, как и говорила Клоринда, — не панацея и не способна дать идеального результата, а лишь оттянуть неизбежное. Ризли, хоть и провозился в подземелье немало времени, всё же вернулся в кабинет Верховного судьи как раз вовремя — под конец его работы, поэтому сейчас покорно ждёт, сидя на своём любимом месте, уперевшись подбородком в согнутые колени, обнятые собственными руками. Грустно с каждым разом считать минуты, требующиеся Нёвиллету, чтобы прийти в себя, — каждая показывает то, как много времени они уже потеряли, толком ничего не добившись. Голубые жёсткие рожки вновь показываются из-под глади воды, медленно подплывают, показывая за собой драконью голову, что медленно поднимается и упирается челюстью в землю, заросшую травой. Лапы вылезают следующими, цепляясь когтями за пирс, а взгляд драконьих глаз направлен прямо на Ризли. Нёвиллет тихо урчит, видимо, в ожидании, когда же наконец сможет спокойно и безболезненно сменить облик, а Ризли подвигается ближе, позволяя дракону положить голову на его колени. Медленно водит пальцами по чешуйкам, даже пусть их жесткость не позволяет Нёвиллету в полной мере ощутить касания. Облик рассеивается. Медленно, неспешно показывая за собою полюбившееся лицо и серые волосы, и вот пальцы Ризли уже водят по мокрой макушке. — Домой? — спрашивает герцог, а в голосе его так отчётливо слышится тёплая улыбка. — Домой, — отвечает Нёвиллет, слегка потёршись щекой о бедро мужчины. Дом их встречает тишиной и спокойствием. Здесь лёгкий полумрак — время уже перетекло далеко за полночь, за открытыми окнами слышен шелест листьев старых деревьев, а включенный мужчинами мягкий свет стелется теплотой по помещению. Первым в душ идёт Ризли, он ощущает себя слишком пыльно и грязно после целого насыщенного событиями дня, Нёвиллет же направляется на кухню для стаканчика воды. Больше всего он любит вот эту неизвестность, когда ещё не знаешь, на какую из бутылочек падёт выбор. Любит рассматривать, представлять их вкус и запах, чтобы в итоге взять именно то, чего хочется в данный момент больше всего. И весь этот процесс выбора настолько затянулся, что, сделав всего пару глотков, до острых ушей Нёвиллета доносится щелчок замка в ванной. Теперь можно и самому смыть с себя илл маленького озера. Душ помогает расслабиться, а недавно приобретённый белый мягкий и несильно длинный халат приятно льнёт к телу. Такая покупка оказалась целым открытием для Нёвиллета — это гораздо удобнее штанов с рубашкой, да и после всех банных процедур ткань мягкого халата приятнее ощущается телом. Пояс слабо завязан на талии, и мужчина, забирая стакан воды с кухни, заходит в спальню. Всё ещё мокрые волосы Ризли растрёпаны от полотенца, а влага на теле подчёркивает и без того выделяющиеся мышцы. Он лежит на кровати, облачён в свободные чёрные штаны и читает какую-то книгу, взятую с полки, а Нёвиллет, кажется, настолько заворожен этим видом, что совершенно не готов в данный момент так просто закончить этот день. Он неспешно подходит к прикроватной тумбочке, ставит на неё стакан и, словно кот, залезает на кровать, двумя руками опираясь по бокам от Ризли и нависая сверху. Тут же влажно, но коротко целует мягкие губы и, не отрываясь от кожи, переходит на шею. — Нёвиллет, — тихо зовёт мужчина, видимо, не ожидая такой инициативы. А Нёвиллет не отвечает, лишь проводит языком по артерии и поцелуями переходит к ключицам. Мягко целует ямочку по центру и медленно спускается ниже, повторяя движения, иногда легонько прикусывая кожу. Дыхание Ризли заметно тяжелеет, книга давно откинута куда-то в сторону, а Нёвиллет лишь наслаждается этим. Проводит языком по пупку и, спустившись ниже, ложится грудью на бёдра мужчины, чтобы наконец жадно обхватить горячими ладонями зацелованное тело. Он не медлит и целует явно затвердевший член Ризли через ткань штанов, проводит языком вдоль длины и слышит резкий выдох через нос. — Кажется, ты что-то хотел сказать? — в голосе Нёвиллета, как и на его лице, совершенно нет никаких эмоций, в отличии от кипящего желания внутри его живота. — Ох, месье, а вы, погляжу, ещё достаточно бодры? — мурлычет Ризли, а в голосе его отчётливо слышится возбуждение. Вопрос остаётся проигнорированным, а резинка штанов под тонкими пальцами скользит вниз, оголяя горячую плоть и заставляя Нёвиллета улыбнуться отсутствию нижнего белья. Он мягко целует чуть ниже головки, проводит влажным языком по уздечке, удовлетворяется тихим выдохом и обхватывает член губами. Движения его плавные и медленные, рот мокрый, горячий и моментально кружит голову обоим, а Ризли еле держит себя в руках, чтобы не схватить эти прекрасные серые волосы и не насадить Нёвиллета на всю длину. Его яйца ноют, но тут юдекс втягивает щёки, что заставляет Ризли тихо рыкнуть и запрокинуть голову. Влажные звуки становятся сильнее, как и пекущий жар внутри их тел. Юдекс прикрывает глаза, ускоряет движения головой, обхватывает плоть рукой ниже рта. В ладони влажно, а по пальцам стекает слюна вперемешку с естественной смазкой. В его волосы на виске зарываются пальцы, словно пытаясь остановить. — Стой, — всё же подтверждает словами действие Ризли. — Хочешь, чтобы мы одновременно доставляли друг другу удовольствие? — слышно, как сбито его дыхание. Видно, как подрагивают ресницы. — Думаю, да, но что ты имеешь в виду? — Нёвиллет, выпустивший член изо рта, прижимается к нему щекой. Он выглядит заинтересованным, а в чёрных зрачках герцога сверкают опасные искры. — Переворачивайся своей прелестной задницей ко мне и двигайся ближе. Если Нёвиллет и удивлен, то только чуть-чуть. На все эксперименты в постели он относится спокойно и даже с интересом, а экспериментами для него является абсолютно всё, за неимением сексуального опыта до Ризли. Он выпрямляет спину и медленно развязывает пояс халата, чтобы тот плавно спал с его плеч, оголяя подтянутое тело. Ризли выглядит так, словно готов съесть этого мужчину прямо сейчас. Нёвиллет делает всё по инструкции, подвигается ближе, поворачивается спиной, перекидывая одну ногу через Ризли, ставя колени по двум сторонам от его головы, и вновь припадает губами к чужому члену, словно за пару минут успел соскучиться по этому занятию. Он чувствует, как в его ягодицы впиваются крепкие пальцы, а по яйцам проходится мокрый язык. Ризли обхватывает мошонку губами, слегка посасывает и ведёт языком выше. Выше, ещё немного, пока язык не касается сжатого анального отверстия, и Нёвиллет слегка дёргается от непривычных ощущений. Рука Ризли обхватывает влажный от естественной смазки член мужчины, а язык более ощутимо, с лёгким напором проводит по сжатому колечку мышц. Юдекс чувствует, как к языку добавляется палец, что слегка надавливает и проникает внутрь, и это заставляет его выпустить член изо рта и с закрытыми глазами стараться унять сердцебиение. Хочется больше. Язык Ризли вновь проходится по яйцам, а к первому пальцу добавляется второй, сразу находит чувствительную простату и лёгкими движениями массирует её. Нёвиллет тихо скулит, его голова кружится, и он совершенно забывает про то, чем занимался секунду назад. Просто упирается щекой к члену партнера и прикусывает губу. Пальцы Ризли плавно ходят внутри, задевая нужную точку, а губы обхватывают мошонку, слюна с которой капает на подбородок. Нёвиллет и сам не замечает, как начинает двигаться всем телом, толкаясь бёдрами на пальцы, а осознание этого ещё больше пьянит затуманенную голову. Эта поза слишком откровенная для него, слишком манящая, жаркая, слишком пьянящая, слишком… Язык Ризли вновь возвращается к анальному отверстию, задевает и подрагивающие мышцы, и собственные пальцы, и он готов поклясться, что ему невероятно льстит то, что от его действий Нёвиллет совершенно забыл обо всём, просто подчинившись ситуации, и так настойчиво и смело двигает бёдрами, не стесняясь показать своё желание. — Ризли, — тихо скулит юдекс. — Я больше не могу, прошу, я бы хотел… ты мне нужен внутри, — голос его разморенный и подрагивающий, интонация проникает под кожу и вызывает жар в животе. Заставляет рыкнуть и с влажным звуком резко вытащить пальцы. — И какую позу желает месье? — Ризли хищно улыбается, хотя на деле и сам еле сдерживается. — Я хочу тебя видеть, — только и отвечает Нёвиллет и несколько раз трётся щекой о член. — Тогда прошу, присаживайся. Ризли несильно кусает ягодицу перед тем, как юдекс всё же привстает, опираясь на руки и переворачивается к нему лицом. Герцог берёт смазку с тумбочки, выдавливает вязкую жидкость на собственный член и наслаждается зрелищем, с каким желанием Нёвиллет растирает её по всей длине. Тот подается вперёд, влажно целует губы мужчины, сразу проникая языком в его рот, заводит член за спину и приставляет головку ко входу. Аккуратно надавливает и чувствует, как та мягко проталкивается внутрь. Чувствует, как внутри всё сильнее полыхает костёр. Возбуждение уже бьётся в горле, и даже если бы Ризли его плохо подготовил, то этой боли бы Нёвиллет не почувствовал, поэтому он и не особо боится насаживаться глубже, по сантиметру проталкиваясь всё дальше. Ягодицы наконец касаются смуглых бёдер, юдекс, хоть и начал с медленного темпа, уже с большей уверенностью делает толчки жёстче и быстрее, звуки становятся всё громче и так приятно ласкают уши. Он отрывается от губ, выпрямляет спину и хватается руками за чужие бёдра за спиной, слегка отклоняясь назад. Двигает тазом, пока его пресс так красиво играет мышцами под кожей, не давая Ризли ни единого шанса оторвать от него взгляд. Движения Нёвиллета ускоряются, а с этим углом проникновения кажется, что ощущения стали ещё глубже, приятней, ощутимей, и в какой-то момент он останавливается, плотно закрывает глаза и кусает нижнюю губу, словно стараясь себя отрезвить. Его ноги заметно дрожат, а Ризли, кажется, уже на пределе. — Что случись, милый? — Я, — с отдышкой говорит юдекс, которому тяжело уже сформулировать мысль. — Я скоро… Такие фразы от Нёвиллета всегда сносят голову Ризли. Вот и сейчас он с силой сжимает молочные бёдра и резко, хлёстко и жёстко вбивается в юдекса, пока слух его щекочут стоны, перемешанные с короткими вскриками удовольствия. Он специально не касается члена Нёвиллета — очень хочет посмотреть, сможет ли мужчина справиться с этим без рук, и результат его ожиданий не заставляет себя долго ждать. Всего через пару минут юдекс запрокидывает голову, впивается ноготками в бёдра Ризли и, подрагивая, изливается тому на живот, чувствуя, как внутри него тоже пульсирует чужая плоть. Довольный, но обессиленный, он подаётся вперёд, утыкаясь носом в шею Ризли, и коротко целует влажную кожу. А Ризли сгребает мужчину в объятия, прижимая теснее к себе, и чувствует его сильный стук сердца. Или это его собственный? — Как тебе «эксперимент»? — голос Ризли разморенный, с сильной отдышкой. — Я думаю о том, что мне понравилась эта поза и ощущения, которые ты дарил. Я также уверен, что хотел бы как-то повторить это действие, может, даже наоборот, — уж слишком серьёзно размышляет Нёвиллет. — Ты как всегда конструктивен, — тихо смеётся мужчина. — Завтра идём в подземелье, помнишь? — пальцы лениво перебирают волосы, словно невесомо лаская их. — Конечно. Я постараюсь закончить всю работу раньше, — кивает Нёвиллет. За окном глубокая и холодная ночь с тихим звоном светлячков, зато внутри дома так сильно ощущаются витающие в воздухе спокойствие и уют. Любовь на кончиках пальцев и забота в каждом касании.