Как приручить дракона. Часть 2

Несмотря на то, что Ризли и Нёвиллет уже живут вместе в новом доме какое-то время, они всё ещё не привыкли к обстановке некоторых комнат. Заваленные работой с утра до ночи без единого выходного, они обычно приходят сюда и, сходив в душ, сразу ложатся спать, поэтому находиться сейчас в гостиной кажется непривычным, но оттого не отнимает ощущение комфорта. Комната эта просторная и гораздо больше спальни: здесь небольшой столик с парой стаканов воды, большое светлое окно с длинным подоконником, штора из ткани, что не пропускает свет, диваны в комплекте с парой кресел, что оббиты тёмно-серой плотной тканью, а на одном из них с недавнего времени поселилась новая небольшая мягкая игрушка, которую связала Фурина. По словам девушки, это должен быть милый кот, но по факту напоминает то ли медведя, то ли дикобраза с непропорционально большими ушами и огромным розовым носом. Несмотря на это, мужчинам игрушка понравилась и показалась забавной, так что они поселили её на почётное место в комнате и даже дали ей имя — Бегемот. Но сейчас их внимание приковано не к этой чудной игрушке, а к зелёной капсуле в руках Ризли. Уют и комфорт дивана сейчас совершенно незаметны для них, а в комнате царит молчание. — Волнуешься? — Ризли кладёт руку юдексу на колено и заглядывает в глаза. — Не совсем понимаю, как будет правильней выразиться, кажется, я просто немного растерян, — отвечает Нёвиллет, слегка хмуря брови. — Понимаю. Главное, чтобы там было за что зацепиться, ведь так? — Ты прав. Терминалы Акаши удобно садятся на уши, словно изначально были заточены именно под них. Глаза закрываются, слышится короткий писк, заставляющий обоих погрузиться в темноту. Вначале кажутся какие-то размытые образы неизвестных людей, которые словно в спешке куда-то бегут. Ни лиц, ни тел их разобрать невозможно, лишь смазанный облик, но вскоре всё затихает, суета успокаивается, и остаётся лишь один силуэт. Образ этот кажется Нёвиллету знакомым почти сразу, и вскоре, когда изображение становится чётче, он узнаёт в этом человеке Фокалорс. Что-то в груди больно стукает перед тем, как взгляд мужчины опускается с лица на её руки, которые прижимают к груди совсем крохотного дракона, чешуя которого переливается голубым перламутром. У него знакомые маленькие рожки, что так ярко светятся плавным градиентом, и, конечно, Нёвиллет узнаёт это маленькое создание. Это он, это тот самый период жизни, что забылся, а может, вовсе не запомнился. Фокалорс с такой непередаваемой нежностью во взгляде и трепетом в тонких руках гладит его драконью голову, пока сам он тихо урчит, спящий, расслабленный, и Нёвиллет словно чувствует ту безопасность и то спокойствие, что ощущал в этот момент, будучи совсем мáлым. Фокалорс сидит на небольшом обрыве у моря, свесив одну ногу в воду, что кажется такой прозрачной, какой мужчина не видел её никогда в Фонтейне. А знакомые пейзажи города он узнает сразу. За спиной ещё юной девушки солнце медленно садится за горизонт, а по её лицу скатываются несколько крупных слезинок. Она последний раз крепко обнимает дракона и передаёт его в другие, хорошо знакомые руки. Взгляд Нёвиллета перемещается на второго человека в этой сцене. В ней он узнаёт Руккхадевату. — Позаботься о нём, ладно? — ещё несколько слезинок скатываются по щекам Фокалорс, но мужчина чувствует, что волнует её не только это. — Конечно, — Властительница трав мягко улыбается, держит дракона одной рукой, другую кладёт на подрагивающее плечо подруги. — Я обещала ей, так искренне обещала, но у меня просто не получается, — девушка закрывает глаза, стараясь успокоиться. — Слишком много на тебя сейчас взвалилось, Фокалорс. Ты обещала позаботиться о Нёвиллете, и ты это сделала — передала его мне, а не бросила в море. — Я бы никогда так не поступила, — поджимает губы Фокалорс. — Знаю. Я укрою его до тех пор, пока об этом все не забудут. Обстановка вокруг Руккхадеваты спешно сменяется, словно возводя новые декорации, до которых Нёвиллету меньше всего дела. В его груди всё сжимается. Сейчас Властительница трав находится у небольшого озера, окружённого цветами тёплых оттенков. Сидит, подогнув ноги под себя, устремив взгляд на гладь воды. Улыбается так искренне и сама этого не замечает. Дракончик резво плавает в неглубоком озере, старательно разбрызгивая воду своим маленьким хвостом, словно стремясь им ускорить собственное передвижение. Он всё ещё мал, но уже заметно, как успел подрасти; его телосложение похоже на обычного новорожденного ребёнка — слегка пухленький и мягкий на вид, а мелкие чешуйки стали более жёсткими. Он неуклюже вылазит из воды на четырёх лапах, отряхивается всем телом и бежит в руки Властительнице трав, которая принимает его в свои объятия. Нежным касанием проводит пальцами по лбу и переносице, гладит его голову, пока тот не засыпает. Её тихое пение быстро убаюкивает дракона, и Нёвиллет чувствует, что далеко не первый раз засыпает в руках Руккхадеваты. Обстановка лениво меняется, образы рассеиваются и создаются вновь, а юдекс старается прийти в себя и внимательней следить за тем, что происходит. Он вновь видит дракончика — гораздо взрослее, практически таким, каким помнит сам себя, уже с почти жёсткой чешуёй и рожками заметно длиннее. Тот обернулся кольцом вокруг Властительницы трав, положив морду на её колени, и тихо сопит, пока всё те же руки монотонно гладят его голову. — Ты уже совсем большой, Нёвиллет, — мягко говорит девушка. — Пусть ты ещё многого не понимаешь, но пришло время тебе стать совсем самостоятельным. Моё время наконец пришло. Дракон не отвечает, лишь расстроенно урчит, сильнее прижимаясь к Руккхадевате. — Если когда-нибудь ты встретишь Фокалорс, я была бы рада, передай ты ей «привет». Они так и сидят: окружённые полем, цветы на котором кажутся намного красочней обычного. Образы вновь рассеиваются, и капсула всё же выкидывает их в реальность. Первое, что видит Ризли, — как Нёвиллет падает лицом в раскрытые ладони, упираясь в свои колени. Слышит, как за окном барабанит проливной дождь. Сердце его сжимается, он прекрасно понимает реакцию Нёвиллета, не находит ничего лучше, чем подсесть ближе и обнять за плечи. Крепко притянуть к себе и поцеловать макушку. — Расскажи мне, о чём думаешь, — тихо говорит он, не отпуская мужчину. — Тебе нужно выговориться. — Я чувствую себя таким разбитым, — шепчет Нёвиллет, потирая ладонями глаза. — Я словно обрёл и потерял семью за пару минут. Ризли понимающе кивает, снова целует серые волосы и даёт мужчине время. У него и самого сильно болит где-то в районе груди — сцены, что они видели, слишком трогательные и действительно воспринимаются как только что произошедшее, а не простыми воспоминаниями. Лёгкий ветерок этих сцен чувствовался кожей, голоса двух ушедших навсегда проникли под кожу, а запах свежих трав и цветов ощущались сладостью на языке, но больнее всего — осознание, что Нёвиллет не помнит о таком тёплом и важном периоде его жизни. Юдекса гложет, что он просто забыл всю заботу, которой так одаривали его, забыл такую важную женщину в его жизни, что даже сны не вызывали в нём особо никаких эмоций, словно отвергая даже память о ней. Не передал «привет» Фокалорс — единственное, о чём просила его Руккхадевата перед тем, как уйти. Гложет, что был уверен в том, что в судный день видит архонта впервые — ту, что так сильно переживала за его судьбу и неизвестно сколько времени до этого оберегала. Он смотрел ей прямо в глаза и не смог сказать даже «спасибо» за те годы, что так давно прошли бесследно. Он видел её смерть — смерть той, что не дала ему самому умереть неосознанным, беззащитным ребёнком в тёмных водах океана. Дождь усилился. Ему страшно думать, что случилось с его биологическими родителями, которых он никогда не знал, страшно думать о том, что и кому обещала Фокалорс и от чего его так оберегали. Голова гудит, мысли словно сплелись в тугой клубок, горящий ярким пламенем. — Я не думал, что может быть так больно, — тихо говорит Нёвиллет. — Я уверен, что они очень гордятся тобой. Слышишь, Нёвиллет? И я уверен, что они обе больше всего на свете хотели, чтобы ты жил счастливо, без чувства вины и слёз о том, в чём ты не виноват. Отблагодари их своим счастливым будущим, которое они тебе так желали, — тихим низким голосом неспешно говорит Ризли и гладит спину мужчины, словно убаюкивая. — Ты узнал о том, чего не помнил, — это самое важное. Человек умирает только тогда, когда о нём все забывают, теперь они будут жить в твоём сердце, а это важно, слышишь? — Я понимаю, о чём ты, — кивает Нёвиллет и опускает руки. Глаза его покраснели, хоть на лице и не видно слёз, а взгляд кажется всё ещё потерянным. — Спасибо тебе за эти слова, от них и правда легче, но мне нужно время, чтобы принять всё то, что я увидел. — Конечно, — кивает Ризли. — Пойдём в спальню, сегодня был тяжёлый день. Я принесу тебе воды. *** Вода в стакане мерно, беззвучно колышется, словно гипнотизируя смотрящего, что, впрочем, безуспешно, потому что взгляд Нёвиллета направлен куда-то вглубь себя. За окном просыпаются первые звуки утреннего города, но ранние пташки пока что обходят этот дом стороной — мужчина ещё не поставил кормушку, чтобы дать им знать о своём новом месте жительства. После вчерашнего его всё ещё не до конца отпустила грусть — она засела глубоко внутри, но сейчас через неё начинают пробиваться первые неуверенные лучики счастья за то, что с ним были такие хорошие и заботливые люди. Почти незаметные через пелену тоски. Из-за собственных мыслей, что ощущаются такими липкими и пугающими, Нёвиллет совершенно не обращает внимания на свои посиневшие руки с переливающейся чешуей, острых когтей и небольшого бледно-голубого участка на лице. Не замечает и того, как слабость всё сильнее разливается по телу, а лоб становится всё более горячим. Внутренняя тревога затмевает все симптомы, что уже так знакомы, а глаза прикрываются, словно веки становятся свинцовыми. Ризли, заходя на кухню, видит состояние Нёвиллета, резко выдыхает через нос, испугавшись за мужчину. Со стороны он выглядит поникшим, уставшим, слабым и с часто вздымающейся грудью. Словно находится не здесь. — Нёвиллет, — прикосновение к плечу пробуждает мужчину, и тот растерянно смотрит на Ризли. — Тебе плохо? И правда, после этого вопроса состояние становится всё более ощутимым. Тяжело и жарко. Нёвиллет тихо выдыхает, облокачивается на спинку стула и опускает голову, стараясь отдышаться и прийти в себя. Как и в прошлый раз, не получается, а сказать хоть слово кажется непосильной задачей. — Подожди минутку, я сейчас, — Ризли быстро подбегает к холодильнику и достаёт заранее им заготовленную бутылку с водой, как и советовала Клоринда. — Потерпишь немного? Нёвиллет слабо кивает, глаза его закрываются, а дыхание настолько тяжелеет и учащается, что приходится дышать через рот. Ризли, отодвинув тяжелый стол, становится перед мужчиной, помогая тому уткнуться головой себе в живот, мягко касается пальцами снизу рожек и слышит болезненный выдох. Тоненькой струйкой льет ледяную воду прямо на них, ощущает как напряглось тело Нёвиллета. Мужчина тихо шипит. Руки, что без силы лежали у юдекса между ног, наконец вцепились в бедра Ризли, давая ему понять, что состояние немного улучшилось. Горлышко бутылки поднимается вверх, закручивается, и пластик ставится на стол, а герцог наконец-то опускается перед Нёвиллетом на колени и обхватывает его лицо ладонями. Вглядывается в прояснившиеся глаза и облегчённо выдыхает. — Ты как? — спрашивает он, рассматривая лицо напротив. Лицо без светло-голубого участка чешуи. — Кажется, я снова доставил тебе проблем и заставил волноваться, — отвечает Нёвиллет, смотря в ответ. — Но мне действительно лучше. Я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил того, что со мной происходит, и не смог справиться сам. Спасибо, Ризли. Ризли поджимает губы. Больно от того, что Нёвиллет всё ещё так думает про себя, больно слышать подобное от него. Он резко подаётся вперёд и крепко обнимает мужчину, в успокаивающем жесте гладя взмокшую спину. — Не говори так, — тихим, низким, но отдающим теплом голосом отвечает герцог. — Отношения для того и нужны, чтобы поддерживать друг друга. И я рад помочь тебе, что бы не случилось. Руки юдекса обнимают в ответ, губы оставляют сухой поцелуй в висок, чтобы после уткнуться носом в это место. Он чувствует, как покинувшие его силы медленно возвращаются, а ещё чувствует, как чужие пальцы нежно и практически невесомо гладят его светлые и всё ещё влажные рожки, вызывая лёгкие мурашки по телу. — Дотерпишь до вечера? Как закончишь работу — сходим на озеро, — Ризли коротко целует в шею мужчину, не расцепляя рук. — Конечно, — кивает Нёвиллет. — Спасибо тебе. *** — Я думал над тем, какой наш может быть следующий шаг, исходя из полученной информации, — говорит Нёвиллет, когда они оба уже подходят к Мермонии. — Здесь, в Фонтейне, недалеко от склона Мон Атонеки, есть подземелье, где путешественник нашёл информацию о Фокалорс и пророчестве. Мне по стечению обстоятельств удалось там побывать, и я хорошо запомнил это место. Я думаю о том, что там может быть ещё что-то, чего мы ранее не видели — все-таки Итэр был нацелен именно на пророчество. Пара останавливается возле входа во дворец. Небо сегодня серое, застелено тёмными тучами, а чайки летают непривычно низко. Жители Фонтейна спешно идут по делам, боясь, что вот-вот хлынет дождь, хоть в воздухе им пока и не пахнет. — Сможешь подробнее описать место? Я схожу туда сегодня после работы, потом вернусь к тебе, — без раздумий отвечает Ризли. — Хочешь сходить вдвоём? — Хочу, но ещё больше хочу, чтобы тебе для начала стало легче. Обещаю, что как только твоё состояние улучшится, мы вернёмся туда ещё раз, на случай, если я что-то пропущу. — Тогда зайдёшь в мой кабинет? Я отмечу тебе на карте подземелье, — понимающе кивает Нёвиллет. В кабинете душно — всю ночь шёл дождь, и сейчас на улице сильно парит, поэтому первое, что делает юдекс, — открывает настежь окна перед тем, как сесть за свой рабочий стол и достать из нижнего ящика сложенную в несколько раз карту Фонтейна. — Это на юго-востоке района Белло, — он отмечает кружочком нужное место и переворачивает листок бумаги, показывая Ризли, что упёрся руками о стол и устремил взгляд в карту. — Понял. Я сегодня заканчиваю в Меропиде раньше, поэтому постараюсь не опоздать к тебе. — Я в любом случае дождусь тебя. Ризли улыбается, слегка щурит глаза и рассматривает лицо мужчины. Наклоняется и коротко целует его сухие губы, но рука, что легла герцогу на скулу, останавливает его и притягивает обратно. Нёвиллет целует трепетно и медленно, слегка лениво и оттого так чувственно, что сердце волей-неволей пропускает удар. Юдекс всё же отрывается от мягких губ и отклоняется назад. — Спасибо, Ризли. Хорошего тебе дня.