Как приручить дракона. Часть 2

Лёгкий бриз обдувает небольшую толпу людей, что оживлённо беседуют, держась за свои битком набитые сумки. На причале по-осеннему прохладно, помимо моря этому способствует и раннее утро. Дорога здесь присутствующим предстоит долгая, но, кажется, Ризли сейчас взволнован совершенно не этим. — Вроде всего на три дня еду, а уже так сильно скучаю по тебе, — он смотрит на Нёвиллета, стоя рядом и практически касаясь плечами. — Когда-то я прочитал, что люди не могут дождаться встречи с любимым человеком, и не понял, как такое возможно. Теперь понимаю, — юдекс устремил взгляд за горизонт, а голос его отдаёт привычной меланхоличностью. — А ведь ты ещё здесь. Всего три дня отчего-то кажутся вечностью, особенно после того, как они начали жить вместе. Всего три дня, два из которых — дорога в Сумеру и обратно. Ризли даже апартаменты не снимает. Следующим утром приедет и вечером уже сядет на корабль домой, но как же это долго. И сумку он с собой не берёт, всё поместилось в глубокие карманы его пальто: пачка сигарет с зажигалкой да зубная паста с щёткой. Корабль громко гудит, сообщая, что посадка скоро закончится, заставляя толпу, что не хочет расставаться с близкими, поторопиться. Ризли тоже пора. — Так хочу тебя поцеловать, — с лёгкой, но грустной улыбкой говорит он, смотря куда-то себе в ноги. Мужчина понимает, что здесь много людей и лучше бы такого не делать, но пусть хотя бы озвученное желание сделает это за него. Но, долго не раздумывая, Нёвиллет хватает его за руку и затягивает за угол, где хоть и мало места, но зато никого нет. Никто не смотрит, и никто не осудит. Юдекс прижимает Ризли к стене и тут же целует. Не дразнит, сразу проникает языком во влажный рот, сминая губы и чувствует, как на его скулы ложатся две крепкие руки, с явным желанием притягивая ближе. Чувствует, как пульс бьётся в висках. Где-то там, совсем рядом люди, где-то там страх, что Нёвиллет утратит крупицу доверия от жителей Фонтейна, где-то там далеко Сумеру и совсем короткое расставание. Ему отвечают на поцелуй с жадностью, стараясь успеть за темпом, что задаёт сам Нёвиллет. Жарко. Второй гудок корабля всё же заставляет оторваться друг от друга. Лица обоих красные, а дыхание успело сбиться и участиться. — Счастливой дороги, — кивает Нёвиллет. Ризли кивает в ответ и не может сдержать улыбку. На корабле шумно, хоть и людей мало. На пассажирских суднах всегда так, номеров, что по факту являются небольшими каютами, мало, да и путешествующих из Сумеру в Фонтейн не так много. Обычно это простые торговцы, поэтому надобности делать корабли больше, под стать лайнерам, нет. Кажется, что для всех здесь царит атмосфера комфорта и маленького приключения, и даже незнакомые между собой люди не прочь завести оживленные беседы. Для всех, кроме Ризли. Он сидит на деревянной скамье вдали от людей, оперевшись локтями о колени и смотрит в пустоту. В мыслях лишь переживания о завтрашнем дне. Не зря ли он проделает весь этот путь? Получится ли продвинуться хотя бы на шаг? Очень бы хотелось получить даже крошечную подсказку. Ирминсуль действительно является хранилищем необъятных размеров, но и высокие ставки Ризли делать не хочет, ведь чем выше ожидания, тем больнее с них падать в реальность. Шум мотора старается перебить приглушенная композиция с классическими нотками, что по-видимому должна создавать атмосферу роскоши, но по факту совершенно не вписывается в обстановку корабля. Потёртая палуба, несколько скамеек без спинок, фонтейновские электрические лампы и несколько сумерских дешёвых ковров. Небольшой бар со скучающим барменом. С резким выдохом, Ризли прокручивает на пальце ключ от своей каюты, кладёт его в карман пальто и подходит к барной стойке. Садится на высокий стул и замечает, как оживляется человек напротив. — Доброе утро! Чего желаете? Виски? Ром? Вино из одуванчиков? — кажется, что этот мужчина уж очень сильно любит свою работу. Слишком он бодро выглядит для такой рани. — Чай, — коротко отвечает Ризли. — Господин не пьёт алкоголь? Конечно, сейчас же ещё утро, как я мог не подумать об этом, — бармен понимающе кивает. Кажется, ему редко встречаются здесь люди, что не пьют, но герцог решает его не шокировать этим. — Вы в Сумеру прогуляться или по делам? На торговца вы не похожи. Ризли лишь тяжело вздыхает. А бармен ещё и поговорить любит не меньше работы. — Чёрный чай. Две ложки сахара. Благодарю, — отрезает герцог. — Ах, вы, наверное, ещё не проснулись, оттого и не в духе. Оно и понятно, солнце вон только недавно взошло, а мы уже отплыли. А знаете, очень зря, что вы отказываетесь от вина — оно невероятно бодрит. Может, хотя бы чай со льдом? Знаете, я слышал много положительных отзывов об этом напитке, а если дать растаять сахару, а, что ещё лучше, вместо него положить карамель на сливочной основе, то вкус совершенный! А если ещё с молоком… — Погорячее, — перебивает Ризли. — Эх, вас понял. Но вы всё равно обдумайте моё предложение. Дорога долгая и, признаться, нудная, а с бутылочкой отменного вина уж точно пройдёт веселее. Не найдя себе собеседника, бармен всё же удаляется. Такой внезапный порыв успел утомить Ризли, который, действительно, все ещё сонный, но уверенный в том, что даже в абсолютной бодрости не стал бы поддерживать этот бессмысленный диалог. Не до этого сейчас. Каюта оказывается неприлично маленькой, но зато уютной за счёт тишины и тёплой электрической напольной лампы, что мягким светом освещает пространство. Поставив совершенно обычную белую чашку на маленькую тумбочку, Ризли с ощутимой усталостью в теле падает на кровать. Больше, чем бутылка хорошего вина, взбодрить способен сон, что продлится хотя бы пару часов. В каюте совсем мало мебели: всего-то одноместная кровать, прикроватная аккуратная тумбочка, очень маленький столик без ножек, одной частью прикрученный к стене двумя полунакладными петлями, а другой — цепочкой прижатый к ней. Три крючка для верхней одежды. За неимением окон и из-за тесноты каюты, здесь жарко и душно, может, лишь немного сильнее, чем временами бывает в Меропиде. Корабль размеренно качает по лёгким волнам, убаюкивая своей монотонностью, а глаза Ризли всё сильнее закрываются, словно с каждой секундой веки весят больше и больше. Проспал Ризли не долго. Сны к нему не пришли, как не пришла и фаза быстрого сна. Больше всего мужчина не любит, когда глубокий сон резко прерывается — после такого ощущение разбитости не покидает ещё долгое время, но именно это произошло сейчас. На корабле стало жутко шумно, слышно, как люди во всю веселятся, чтобы скрасить поездку, и Ризли не может на них из-за этого злиться. Ну, возможно, чуть-чуть и только в первые пятнадцать минут после пробуждения. С тихим мычанием, словно он гору пытается поднять, Ризли всё же делает усилие и садится на кровати. Сразу тянется к недопитой чашке, делает глоток уже крепко настоявшегося и больше сейчас напоминающего чифир чая, и ощущает, насколько он мокрый от жары и сна в душном помещении. Значит, занятие, как минимум на пятнадцать минут, уже найдено. Он выдвигает ящик в прикроватной тумбочке и достает белое гостевое полотенце. Накидывает на плечо, и выходит в узкий коридор, где виднеется несколько таких же дверей, как его, очень близко стоящих друг к другу. Душ находится в самом конце рядом с туалетом и отмечен табличкой, и Ризли облегчённо выдыхает, не обнаружив там людей. Время до ночи ползёт медленно, словно специально давя на мозг своей тошнотворностью и однообразностью, но как только солнце отпустило идею ярко освещать бескрайнее море, Ризли с облегчением падает на свою кровать с мыслью, что, проснувшись, он уже будет в Сумеру стучаться к архонту. *** Сумеру встречает сошедших с корабля людей ярким солнцем, слепящим глаза, и ощутимой жарой, которую не отпугивает даже лёгкий ветерок, присущий причалу. Ступив на сушу, Ризли вдыхает через нос полной грудью. Осматривается. Здесь оживлённо — гораздо сильнее, чем в Фонтейне. Улица забита небольшими магазинчиками, пёстрыми прилавками с фруктами, яркими вывесками и толпой людей, что неспешно прогуливаются без особой цели. После сна — а проснулся Ризли прямо перед прибытием — хочется чего-то перекусить, поэтому он сразу осматривается в надежде найти подходящую вывеску. Ничего подобного мужчина не замечает, но, поднявшись по витиеватой лестнице, в глаза бросается яркая надпись таверны «Ламбада» и несколько столиков, окружающие небольшое здание. Время уже поджимает, но минут тридцать на завтрак в запасе остаётся. Заказ приносят быстро. Выбирал Ризли недолго — от вида угольных лепёшек живот заболел сразу, а вот рыбный рулет показался самым лучшим вариантом. Конечно, и тут не обошлось без официанта, который уж слишком настойчиво предлагал их лучшее вино, но всё это уже позади, как и довольно вкусный плотный завтрак. Наступает самая волнительная и ответственная часть этого, уже кажущимся бесконечным, дня. Живот начинает неприятно скручиваться, а храм Сурастаны ещё даже не найден. Ризли окружают, кажется, десятки дорожек, ведущих в разные стороны, и ему совершенно непонятно как тут вообще можно ориентироваться. В глазах от обилия цветов и набитости улиц начинает рябить, а в носу засел стойкий запах специй, что словно облаком окутывает его лицо. Ещё будучи на пути сюда, Ризли говорил с одним сумерцем о том, как попасть в храм, и, кажется, ему сейчас нужно добраться до самого верха, но «не перепутать лестницу с ведущей в Академию». Как это сделать — ему, конечно же, объяснить не смогли, поэтому приходится дёргать прохожих и просить показать хотя бы приблизительное направление. Миновав множество лестниц, бесконечно тянущихся спиралью вверх, Ризли наконец-то оказывается у входа в храм. Это здание значительно разнится с общим стилем города — оно большое, светлое и заточено скорее под модернизм, и каким бы красивым не был этот храм снаружи — волнение всё равно крепче сжимает живот, хоть Ризли и старается не показывать это своим видом. С попаданием внутрь проблем не возникает — показав письмо с приглашением от дендро архонта людям из Академии, стоящим на входе, Ризли сразу входит в открывающееся двери. Вид внутри поражает, даже не дав сфокусироваться глазам на дальних объектах. Пространство невероятно огромное, что даже не верится, будто оно может поместиться в то здание, что только что видел Ризли снаружи. Четыре длинных моста соединяют стороны помещения с их центром, и весь дизайн выглядит так дорого, вызывает ощущение серьёзности и даже немного напряженную атмосферу. В центре размещен небольшой купол с резными округлыми колонами, внутри которого и стоит сама дендро архонт — Нахида. Она смотрит прямо на Ризли, и взгляд её такой тёплый, отдающий добротой, что мужчину немного отпускает волнение. Он всё же подходит ближе. — Добрый день, — здоровается Ризли. — Благодарю, что так скоро ответили на письмо приглашением. Он впервые видит вживую архонта Сумеру, да и, признаться, изображения с ней особо не рассматривал. Невзирая на её рост и детское телосложение, Нахида выглядит как мудрая правительница, способная решить любую ситуацию и помочь нуждающимся — это отчетливо отражается в её глазах. Пусть и не Ризли об этом судить, но такую проскользнувшую мысль он не в силах контролировать. — Признаться, я была удивлена письму от Верховного судьи Фонтейна, — Нахида еле заметно кивает с лёгкой, тёплой улыбкой. — Я бы хотела помочь господину Нёвиллету тем, чем смогу, но для начала позвольте мне выслушать проблему. — Господин Нёвиллет ищет информацию о Властительнице трав Руккхадевате, но все поиски до этого не принесли особого результата. Он думает, что вы можете помочь с этим, и, если быть честным, я тоже. — Тогда расскажете мне, что вам уже известно? — Нахида слегка наклоняет голову на бок, внимательно слушая. — Всё, что мы нашли — пару абзацев о том, что Властительница трав была матерью всех живых растений, вела спокойную, но одинокую жизнь и умерла около пятисот лет назад, — кивает Ризли, словно наизусть пересказывая выжимку из брошюры. — Боюсь, что это действительно вся известная о ней информация, — архонт слегка хмурит брови и подносит руку к губам. — Я не была с ней лично знакома, но отчего-то она казалась мне интересной личностью, несмотря на такую непримечательную историю её жизни. Всё, что я изучала про неё в Ирминсуле — не представляет особой ценности, как бы грустно не было об этом говорить. Но, есть небольшой промежуток её жизни незадолго до смерти, который, как я думаю, может заинтересовать Верховного судью. Мне жаль, что я не могу помочь ему чем-то большим. — Мы будем благодарны за любую информацию, — кивает Ризли. Конечно, сейчас он чувствует лёгкое разочарование от новости, что даже дендро архонт, имеющий доступ к Ирминсулю, не обладает большим, чем написано в тонкой брошюрке, но вдруг именно в этой крупице, что «может заинтересовать», найдётся хоть что-то, за что можно зацепиться? Опускать руки раньше времени не хочется. — Ризли, вы знаете, как пользоваться этим? — Нахида, согнув руку в локте, раскрывает ладонь, над которой материализуются зеленый кристалл с золотым основанием, в которое тот вставлен, и две зелёных странных приблуды, похожих на сердечко из лозы. Выглядят вещи очень в стиле Сумеру, но совершенно непонятно что это и зачем, поэтому Ризли отрицательно машет головой. — Это — два терминала Акаши, для вас с господином Нёвиллетом, ведь, как я поняла из нашего диалога, вы вместе ищете информацию? Терминалы давно утратили ценность в нашем регионе, но в храме всё ещё хранятся, — мягко объясняет Нахида. — Это — капсула знаний, в которую я поместила нужную информацию. Вам нужно надеть на ухо терминал и он автоматически подключится к этой капсуле. — Благодарю. Что бы мы там не увидели — это уже будет ценно, — отвечает Ризли, и архонт утвердительно кивает. — Я бы советовала спрятать их до приезда в Фонтейн, чтобы не вызывать лишних вопросов на улице. Мне жаль, что я не могу дать больше. — Еще раз благодарю вас. Уверен, что даже самая неважная на первый взгляд информация может сильно помочь, — Ризли берёт капсулу, два терминала и прячет в объёмные внутренние карманы своего пальто, висящего на спине. — Буду рада, если так и произойдёт. И помни, в этом мире больше сдавшихся без боя, чем поверженных. *** Времени до отплытия остаётся много, и именно сейчас, когда дел больше не осталось, Ризли особенно сильно хочет домой. Увидеть Нёвиллета, без которого уже стало непривычно просыпаться с утра, уснуть на удобной кровати с мягкими простынями, даже вернуться к своим обязанностям в Меропиде, выпить любимого чая и в конце концов, конечно же, посмотреть, что же в этой капсуле знаний, которая всё ещё лежит во внутреннем кармане пальто и топорщит ткань. Фактически, он может посмотреть всю данную ему информацию хоть сейчас, но не позволяет себе делать этого без Нёвиллета. Они вместе занялись этим делом, значит вместе и продолжат, иначе какой в этом смысл? Время до вечера тянется неприлично медленно, и, признаться, Ризли уже порядком утомило ходить по городу и разглядывать прилавки с фруктами, поэтому им было принято решение наведаться в какое-то новое заведение для хорошего обеда. И кружечки чая, разумеется. В городе сейчас час пик, очень много людей забили улицы под завязку, исключением не стали и заведения, в которых толпятся студенты Академии, а свободных мест почти нет. Всего пару, и те за барной стойкой. Впрочем, люди спокойно сидят и за ней, наминая за обе щеки свою еду и запивая её местным вином. Конечно, из-за такого напора на кухню, задержка по ней огромна, что приходится ждать заказанные блюда, кажется, целую вечность, и Ризли уже начал было скучать, ненароком слушая громкие разговоры окружающих людей, но как раз в этот момент рядом с ним на единственное свободное место садится какой-то парень и сразу зовёт бармена, находясь в приподнятом настроении. Вдруг взгляд его падает на Ризли. — Первый раз здесь? — с улыбкой спрашивает он. Ризли не особо любит заводить разговоры со случайными людьми, но сейчас он действительно чувствует себя не в своей тарелке. Все веселятся, бурно обсуждают какие-то темы, смеются, а он, кажется, единственный сидит в одиночестве, так почему бы не попробовать занять себя чем-то, что способно улучшить его настроение? — Это так видно? — отвечает Ризли, слегка поворачивая голову. — Если честно, то да. Обычно в этот бар приходят повеселиться в компании, потому что знают, что здесь определенная атмосфера, а ты сидишь один, по-видимому, подумав, что это обычная таверна, — парень протягивает руку, берёт бокал вина и упирается подбородком в ладонь другой руки. — Могу даже поспорить, что угадаю из какого ты региона. — Удиви меня, — усмехается Ризли. — Фонтейн, — уверенно отвечает парень. — Это было не сложно, ведь так? Как жаль, что мы не договорились, на что спорим. — Ха-ха, заболтал мне зубы! Хитро! — смеётся он и смахивает золотистые волосы со лба. — Кавех. Очень приятно. С Кавехом у Ризли и правда получилось ускорить приближение вечера. Тот без умолку болтал, рассказывал о каких-то проблемах его профессии, про Алькасар-сарай, который проектировал, и про жутко ворчливого соседа, которого любит и ненавидит одновременно. Кавех, несмотря на свою болтливость, оказался приятным собеседником, но уши Ризли уже порядком устали через пару часов разговора, поэтому всё же он заплатил за счёт и попрощался с парнем, поблагодарив за компанию. Сейчас же герцог сидит у причала и смотрит в пустоту. На корабль уже пускают, хоть и до отплытия ещё целый час, но вечер такой спокойный, прохладный, а суета сумерского города успокоилась, уменьшая шум. Этот час до отплытия ощущается как-то по-особенному для Ризли. Объяснить это «по-особенному» он не может даже самому себе. Очень хочется к Нёвиллету. Тонкая струйка дыма из тлеющей сигареты рассеивается в прохладном воздухе. *** Шаг Ризли сейчас как никогда широк, а походка явно выдает нетерпение. Их с Нёвиллетом дом уже очень хорошо заметен глазу, и внутри мужчины бушует сильное предвкушение. Он проводит тыльной стороной ладони по внутреннему карману пальто, убеждаясь, что то, за чем он проделал этот путь, всё ещё при нём и вставляет ключ в замок двери. Спешно проворачивает и делает шаг внутрь. Нёвиллет стоит здесь, прямо перед ним, в привычной рабочей форме без мантии, по-видимому, только недавно вернувшись с работы, оперевшись плечом о стену и улыбается так тепло, с такой ощутимой любовью в приподнятых уголках губ. Смотря в его лиловые глаза, Ризли ощущает себя дома. Даже если бы они находились совершенно в другом месте. Он спешно отстёгивает пальто, кидает его на вешалку и в два шага подходит к Нёвиллету. Сразу обхватывает его лицо руками, утыкается лбом в лоб мужчины и прикрывает глаза. Не может сдержать улыбку. — Я скучал, — тихо говорит Ризли и мягко целует. — Как ты? — он еле ощутимо трётся носом о нос Нёвиллета, пока тот кладёт руки ему на плечи. — Я тоже скучал. Без тебя дом мне казался пустым, — ещё один короткий поцелуй, но уже от юдекса. — Как твоя поездка? — Архонт передала что-то для тебя — сказала, мы и правда знаем всё важное, что известно, так что ты можешь сам посмотреть эту информацию. Там может быть что-то личное, — Ризли слегка отодвигается, опуская руки на талию мужчины. — Я бы хотел ознакомиться с этим вместе, — Нёвиллет отрицательно машет головой, показывая уверенность в своём решении. — Готов сделать это сейчас? Нетерпение отражается на лицах обоих — слишком долго они ждали этого дня, оттого и слишком волнительно где-то в районе груди, а предвкушение стирает всю усталость тяжелого дня в Мермонии и на корабле. — Если ты не хочешь отдохнуть после поездки, то я готов, — кивает Нёвиллет. Волнение стирает улыбку, но оно не способно избавиться от теплоты глубоких глаз.