Порочная

Утренний молебен прошёл как обычно, и монахини выстроились друг за другом, чтобы отправиться на завтрак. Настроение у Сесилии было странным, она все ещё не понимала, что происходит в этом месте. С одной стороны, ей очень нравилась мать-настоятельница и другие сестры, которые тепло её приняли и во всем помогали, даже несмотря на Изабель, которая всячески цеплялась к ней, но с другой стороны был он — Святой Отец, скрывающий слишком много тайн. Порочных тайн. И эти тайны одновременно пугали и влекли к себе. Девушка не понимала, как ей быть: отдалиться от священника и всей грязи, что окружает его, или поддаться своим порокам и узнать, что он скрывает за дверями своей спальни. Одно она знала точно — отец Тедески спит с некоторыми монахинями. Мэри, Фабианой и Орнеллой. И сущность глубоко внутри Сесилии хотела оказаться в этом проклятом списке. Однако разум в то утро оказался сильнее, вынуждая её пропустить урок итальянского, который всегда проходил после завтрака. Убрав тарелки после еды, американка догнала свою подругу Гвендолин на выходе из столовой. — Подожди, я иду с вами. — Сесилия коснулась её плеча ладонью. — Разве ты не идёшь к падре Тедески? — Девушка удивилась, так как знала, что у той занятия, которые она никогда не пропускала. — Не сегодня, думаю, мне нужен перерыв от итальянского. — Соврала Сесилия, стараясь выглядеть убедительно, но подруга не купилась на эту ложь, однако не стала говорить, что не верит ей. — А он в курсе? — Гвен нахмурилась бровь, надеясь, что американка сама выложит правду. — Думаю, он догадается, когда я не приду. — Выдавила из себя улыбку Сесилия. ____________________________ Умывшись холодной водой, падре Тедески взял со своего стола тетрадку, которую он подготовил для урока с монахиней. Но итальянский был не единственной темой, которую бы он хотел с ней обсудить. Днем ранее он застукал Сесилию за самоудовлетворением и кажется понимал, что он и стал источником такого поведения с виду примерной монахини. Тот факт, что она не оттолкнула его, а позволилсглотнула. рикоснуться, еще раз подтверждал его предположение. Оставалось дело за малым: раскрыть в Сесилии ту порочную сторону, что она так усиленно отрицает, и показать ей все грани удовольствия. Тедески решил, что станет её путеводной звездой, наставником и примером. Мысль о том, что ему удастся совратить её, делала его брюки теснее. Перед выходом из комнаты он взглянул на часы, убеждаюсь, что завтрак окончен, и направился прямиком в свой кабинет, ожидая встречи с сестрой. Прошло 40 минут, но Сесилия так и не постучала в его дверь, Тедески напрягся. Все указывало на то, что американская решила прогулять занятие, а он не мог этого допустить. Поднявшись со стула, Святой Отец отправился на поиски прогульщицы. Искать долго не пришлось, она была найдена в одной из частей монастыря, где вместе с другими сёстрами помогала ухаживать за пожилыми монахинями. — Сестра Сесилия… — Правым ухом она услышала его нежный бархатный тембр и вздрогнула, мечтая о том, что ей это послышалось, но он повторил. — Сестра Сесилия! — Понимая, что поймана с поличным, она встала с постели и повернулась к источнику звука. — Святой Отец… — Невинно склонила она голову, боясь даже посмотреть в его наверняка похотливые глаза. Она чувствовала этот взгляд, потому что прекрасно помнила его с прошлого вечера, когда он неотрывно смотрел на нее, ловя каждую ее эмоцию в преддверии эйфории. Ее щеки запылали от таких неуместных воспоминаний и она еще сильнее склонила голову, желая скрыть эту реакцию. — Почему вы здесь, сестра? Вы забыли об уроке? — Гвен, стоящая рядом снова нахмурилась, все ещё не понимая, что за неловкость между этими двумя, но быстро переключилась на пожилую монахиню, которая попросила ее о помощи. — Прошу прощения, падре, но мне показалось, что сегодня я буду нужнее тут. — Безумно краснея, врала девушка, все ещё не поднимая на него взгляда, потому что боялась сгореть в тот же миг, как встретится с его огненно-карими глазами. — Доктор Галло, я могу забрать свою ученицу? * — Игнорируя ее оправдание, обратился он к врачу, который показывал нескольким монашкам, как накладывать повязку на рану. Его голос был ровным и уверенным. — Ее итальянский еще весьма плох. * — Да, мы вполне справимся, падре. * — С довольной улыбкой Тедески повернулся обратно к американке, она нервно сглотнула, понимая, что этот раунд она проиграла. — Прошу за мной, сестра Сесилия. У нас сегодня новая тема… — Слишком соблазнительно произнёс он, слушая, как она застучала каблуками по кафельному полу. Все ее существо сжалось, когда Тедески закрыл на замок дверь, едва они оба оказались в его кабинете. По телу пробежала мелкая дрожь, а руки сжались в кулаки. При этом странное тепло скопилось внизу ее живота, из-за чего она даже сильнее свела свои ноги. Ей было не понятно, почему она так неоднозначно реагирует на него. Падре же в свою очередь обогнул свой стол и вальяжно уселся в кресло, закидывая одну ногу на другую. Он положил локти на стол и сложил пальцы перед собой таким образом, что из них получился треугольник. Обратив свое внимание на девушку, он заметил, что она стоит неподвижно почти у самой двери и злорадно улыбнулся, прекрасно понимая, что он — причина ее смятения. — Вы так и будете там стоять, сестра? Или может быть вы займете свое место напротив меня, и мы начнем занятие? Сегодня я бы хотел обучить вас новой теме. — Жестом он указал на стул, что стоял с другой стороны его стола. — Простите, но, я думаю, нам лучше прекратить уроки. — Сесилия сделала один робкий шаг в его сторону. — И почему же вы так решили? За прошедшую ночь, вы идеально выучили весь учебник? — Позлорадствовал он, в очередной раз радуясь, что ломает ее внутренний барьер. — Святой Отец, вы должны понимать причину. Все дело в том, что произошло вчера и… — А что произошло, сестра? — Перебил священник, вставая со стула. — Что такого произошло, а? — Уже через секунду он был в нескольких сантиметрах от нее, и ее кинуло в пот. — Вы… вы знаете, падре. Это было аморально и безнравственно. Вы — Святой Отец, я — монахиня. Мы не можем заниматься подобными вещами, особенно в стенах монастыря. Мы попадем в ад. — Трясущимся голосом произнесла Сесилия, пока Тедески обошел и встал позади нее. — Но разве вам не понравилось, сестра? — Она услышала его совсем рядом со своим правым ухом. Пытаясь подавить в себе возбуждение, которое накатывало на нее, подобно огромной волне, монашка сглотнула. Было невыносимо трудно находиться в одном помещении с этим порочный священником, единственным желанием которого в тот момент, было совратить юную деву во что бы то ни стало. И к стыду той самой девы, она мечтала о том же. Ещё до обращения к религии она много слышала от подружек о секса. Те рассказывали Сесилии о своем личном опыте с парнями, описывая в красках весь процесс и свои ощущения. Но ей всегда было неловко слушать их рассказы, несмотря на то, что у неё тогда тоже были отношения с одним парнем. В какой-то момент девушка решила, что готова отдать ему свою девственность, потому что считала его достойным. Но несчастный случай на озере помешал этим планам. После чудесного спасения Сесилия обратилась в церковь и стала ближе к религии, и священник в местном проходе убедил ее, что ей не стоит сближаться с парнем до свадьбы, потому что это грешно. Конечно, Марк не был согласен с «каким-то святым чудиком» и почти сразу же бросил ее, назвав чокнутой. С тех самых пор прошло больше двух лет, и все, чем довольствовалась девушка — это ее маленький розовый вибратор, что иногда скрашивал ее одинокие вечера и ночи, позволяя расслабиться и получить удовольствие, которого она была лишена. Сесилия знала, что и прелюбодеяние также является грехом, но ничего не могла с собой поделать, ее желание получить оргазм было выше внутренних убеждений и запретов церкви. — Не имеет значения, Святой Отец. Мы не можем… — Ноги сжались еще сильнее, колени подкосились, под апостольником по шее пробежала капелька пота — она сгорала в чертовом аду похоти. — Если кардинал или мать-настоятельница узнают… — Нас выгонят из монастыря? — Закончил за нее Тедески, кладя свои руки на ее плечи, монахиня дернулась. — Ты правда думаешь, что я допущу, чтобы об этом стало хоть кому-то известно, сестра Сесилия? — Он резко перешел на «ты», хотя всегда старался придерживаться формальности. — А если кто-то из ваших «девочек» проболтается? — Осмелев, спросила американка, явно намекая на то, что знает не только о сестре Мэри. — Мои, как ты выразилась «девочки», умеют держать язык за зубами, потому что знают, что у него есть другое… более приятное применение. — Он сказал об этом слишком сексуальным голосом, что Сесилия была готова отдаться ему в тот же миг. — Рассказать об этом поподробнее? — Что вы имеете ввиду, падре? — Она испуганно обернулась и заглянула в его глаза. — Я предлагаю тебе обучение… Назовем это… — Зажмурившись, он принялся подбирать подходящие слова. — «Введение в удовольствие». Вчера в твоей комнате я понял, что тебе интересна эта тема. Но самостоятельно ты долго будешь изучать свое тело и находить на нем зоны, которые являются особенно чувствительными. Женское тело — уникально, и только опытный мужчина может помочь познать его. — Но, Святой Отец… — Попыталась возразить девушка, на что священник приставил к ее губам свой палец, а затем осторожно взял за руку, слегка задирая рукав платья, и горячо поцеловал чуть выше запястья. — Какой смысл сопротивляться тому, чего вы хотите не меньше меня, сестра? — Он буквально считывал все невидимые импульсы, исходившие от нее. Губы все отрицали, а тело просило близости. — Это все так не правильно, так порочно… — Именно, сестра, а значит так желанно и так возбуждающе, что этому желанию невозможно сопротивляться. — Сделав шаг вперед, он вынудил девушку прижаться бедрами к столу позади. Не говоря больше ни слова, руки Тедески принялись снимать с ее головы апостольник и расстегивать ремень на талии, бросая ненужные предметы одежды на пол, пока Сесилия не осталась в одном лишь белом платье. Понимая, что в скором времени может лишиться и его, она остановила мужчину, сжав его запястья своими маленькими пальчиками. — Подождите… Смесь страха и похоти охватила Сесилию. С одной стороны, она мечтала о том, чтобы Тедески снова коснулся ее между ног, а с другой она хотела выбежать из кабинета и бежать до самого Рима, лишь бы не сгореть в пламени ада, который ее ожидает теперь после смерти. — Не переживайте, сестра, я не буду вас полностью раздевать. Просто хочу, чтобы вы почувствовали себя более свободной. Я тоже сниму часть одежды, хорошо? — Он тепло улыбнулся ей, а она одобрительно кивнула, ощущая, что может ему довериться. — К тому же, мой кабинет — не лучше место для таких уроков, как вы понимаете. Здесь мы будем заниматься теорией, а вот практика будет в моей спальне. — Американка уже в тысячный раз нервно сглотнула, представляя, что в скором времени снова увидит, что прячет под своей рясой объект ее похотливого и запретного желания. — Я просто хочу, чтобы вы почувствовали себя более расслабленной… без головного убора, без тугого пояса на талии. — Тедески положил свой крест на книжную полку, а затем кинул верхнюю часть одежды на стул около приоткрытого окна. — Церковь внушает нам, что мы не может поддаваться влечению и желанию, но при этом Бог добавил нам такие функции, не забавно ли это? — Развернувшись, он облокотился на подоконник и посмотрел на Сесилию, которая переминалась с ноги на ногу около его стола. — Хотите сказать, что чувствовать желание — это естественно? — Запреты ограничивают нас, учат смиренности, но ради чего? Еще в школе я усвоил, что чем больше запрещают, тем больше тебе этого хочется. Если учитель сказал, что нельзя дергать одноклассниц за косы, что я делал? Правильно! Я дергал их за косы! Ограничения подавляют, заставляют тебя чувствовать себя подавленно. В моей картине мире можно быть посланником Господа и при этом получать удовольствие от жизни. Библия была написана очень давно, когда у людей не было времени, чтобы даже думать об удовольствии. Время идет, и что-то должно поменяться. Я же уже говорил вам, что раньше я был биологом? — Да, упоминали. — Так вот, я не просто изучал пестики и тычинки у цветов, я изучал и анатомию, я изучал человеческое тело. И мне все об этом известно. — Оттолкнувшись руками от подоконника, отец начал медленно приближаться к монашке. — Тело имеет множество эрогенных зон, но о многих из них мы даже не догадываемся, сестра. — Вы именно этому хотите меня научить? — Робко спросила американка, наконец-то, начиная расслабляться. — Я хочу, чтобы ты поняла, что не только так… — Его ладонь нагло накрыла ее горячий от желания пах. — Ты можешь достичь пика наслаждения. — Рука поползла вверх по ее животу и остановилась в ложбинке между грудей, радостно осознавая, что монахиня не надела лифчик. — Или так… — Ладонь мягко сомкнулась вокруг горошинки правого соска. — Это самые очевидные эрогенные зоны, Сесилия. Я помогу найти и раскрыть другие. — Разочарованный вздох вырвался из ее груди, когда священник убрал от нее руку. — А сейчас садись, мы займемся итальянским. Остаток дня Сесилия не могла выкинуть из головы то, что произошло в кабинете падре Тедески: его слова, его предложение, его прикосновения… Воспоминания заставляли ее покрываться мурашками и краснеть, не говоря уже о диком возбуждении, которое не отпускало ее весь день. Она пыталась искать его глазами все время, когда ходила по коридорам монастыря и на службе, но его нигде не было, вечернюю молитву читал кардинал. Вернувшись после отбоя в свою комнату, монахиня закрыла дверь и разделась догола, вставая перед зеркалом. Разглядывая свою фигуру, Сесилия думала о том, какая же часть ее тела кроме груди и клитора может оказаться эрогенной зоной, о которой говорил ей падре. Возбуждение и мысли о священники накрыли ее с головой и рука непроизвольно потянулась вниз — к центру сосредоточения ее желания. Левая рука моментально сжала грудь и прокрутила в пальцах набухший сосок, а из горла вырвался первый стон. Раскрыв пальцами складочки, американка размазала скопившуюся влагу и добралась до пульсирующего клитора, слегка надавливая. Между ног стало чрезвычайно мокро и горячо, она начала медленно двигать обеими руками, не сводя взгляда со своего отражения и представляя, что это руки отца Тедески подводят ее к краю пропасти. Не в силах больше держать глаза открытыми, Сесилия зажмурилась и кончила, обессилено падая на колени перед зеркалом. ______________________ Отсутствия падре в течении дня объяснялось тем, что он был вынужден отправится в город, так как в монастыре закончились некоторые запасы продуктов. Поэтому, взяв с собой дьякона Энзо, который умел водить автомобиль, Тедески уехал. Вернулся он под конец ужина, поэтому ели они с дьяконом самые последние. Затем он поблагодарил дежурную монахиню за вкусный ужин, одарив её похотливой улыбкой и шлепком по заднице, напоминая, что ждёт её позже в своей спальне без нижнего белья. Фабиана в ответ сжала его член через слои одежды и пообещала незабываемую ночь, в чем он даже не сомневался. Сперва Святой Отец спустился в купальни, которые в это время суток были пусты. Раздевшись, он полностью опустился в прохладную воду одной из купален, вытягивая руки и ноги в стороны и наслаждаясь тем, что вода самостоятельно поддерживает его на плаву. Мысли в этот момент вернулись к Сесилии, он вспоминал ее стеснение и неловкость, девушка все еще была для него загадкой, но теперь он был ближе к тому, чтобы ее разгадать. Его подозрения были верны: в американке определенно есть порочная сторона, иначе бы она уже давным-давно рассказала о его секретиках вышестоящим лицам в монастыре. В голове появились некоторые мысли о том, как он будет раскрепощать свою новую подопечную, а так же какие практические уроки будет проводить. Улыбнувшись своим грязным мыслям, Тедески вылез из купальни и голышом отправился по коридору в одну из душевых. Купель находилась на цокольном этаже правого крыла монастыря — слишком далеко от спален монахинь, поэтому он очень удивился, когда услышал тихий плач, стоило ему зайти в одно из помещений с душевыми. Тот факт, что он был не одет смутил его, но возвращаться обратно за полотенцем или одеждой он не стал, а просто спрятался за ближайшей дверью, высовывая одно лишь лицо. — Кто здесь? * — Тихо спросил Тедески, надеясь, что ему все же послышалось. — Падре? — Удивился испуганный женский голос. — Это вы? * — Николетта? — Расслабившись, он вышел из своего укрытия. Голос юной монахини он узнал сразу — слишком часто эта девушка посещала его спальню за последний год, поэтому сложно было его спутать. — Что случилось? * — Он сделал два неуверенных шага по направлению к источнику звука. — Нет, не подходите, пожалуйста… * — Она слышала, как он приближался к ней, но явно не хотела, чтобы он видел ее заплаканной и растрёпанной. — Сестра, чтобы у вас не случилось, вы знаете, что можете мне все рассказать. * — Посмотрев на себя сверху вниз, священник ухмыльнулся. — Это все мой отец… Он хочет забрать меня домой, но я не хочу уезжать… * — Монахиня всхлипнула. — Вчера вечером я получила от него письмо, они с мамой собираются выдать меня замуж… Он старше меня почти вдвое, у него двое детей от покойной жены и бизнес в Тоскане… * — Сестра, мне очень жаль это слышать, но разве они вправе решать такие вещи за вас. Вы уже взрослая и самостоятельная девушка. * — По его телу пробежала волна мурашек, так как в помещении было довольно прохладно, особенно, когда нет одежды. — Я сбежала из дома, как вы помните. И попала сюда. Мои родители — настоящие тираны! Они всегда хотели от меня избавиться, я думала, что когда уйду сама, они отстанут. Но просчиталась. * — Поэтому Инес сказала, что вы приболели? * — Его голос стал тверже. — Простите… Вы знаете, что я никогда не пропускаю наши встречи, но вчера… — Нет, сестра, вы не должны извиняться. * — Он начал дрожать от холода, нужно было срочно что-то делать, чтобы согреться. Но Тедески был известен лишь один способ, как это сделать, особенно когда совсем недалеко от него была девушка, способная помочь ему в этом. К тому же спонтанный секс мог бы поднять и Николетте настроение. — Видите ли, тут довольно прохладно, вы могли бы выйти? * — Он распознал, что монашка прячется за стеной последней кабинки. — Сейчас… * — Падре услышал, как сестра принялась вытирать слезы и возможно поправлять прическу. — Только не пугайтесь, сестра… Дело в том… * — Договорить он не успел, Николетта неожиданно вышла из душевой в одном ночном платье и замерла, разглядывая голое и подтянутое тело отца Тедески. — Что я не одет… * — Вау! — Вырвалось из ее рта. — Ладно, к черту все. * — Быстро сократив расстояние между ними, священник прижал тело девушки к прохладной кафельной стене и припал губами к ее губам, нагло проникая языком внутрь.