Порочная

Ужин был завершен, и монахини под руководством старшей наставницы уносили посуду на кухню и протирали столы. Сесилия почти ничего не съела, потому как все еще приходила в себя от случившего в ее спальне часом ранее. Ей казалось, что сердце в груди разрывалось на несколько частей от переполнявших ее чувств, а голове ее мысли занимали лишь идеальные и умелые пальчики священника, что смогли подарить ей райское наслаждение. Почувствовав на себе грозный взгляд Изабель, американка встала из-за стола и столкнулась с ней глазами, наставница была настроена недружелюбно. — Я уже сказала тебе, что ты должна есть все, что дают, не важно, нравится тебе или нет. У нас нет свиней, чтобы они доедали за тобой, сестра. — Грубо выплюнула в ее сторону Изабель. — Прошу прощения, но я просто не голодна. — Пыталась оправдаться монахиня. — Тебе все еще плохо? — Насмешливо спросила она. — Тогда тебе лучше обратиться к доктору Галло, вдруг у тебя лихорадка. — Нет, со мной все хорошо. Обещаю, завтра мне будет лучше. — Хорошо, тогда забирай этот поднос и отправляйся в купальню с остальными. Ты в первой группе. — Изабель вложила в ее руки гору грязной посуды и ушла дальше раздавать указания. — Я же сказала, что она сука. — С ней рядом оказалась Гвендолин. — Жаль, что она дала обет целомудрия, хороший трах ей бы не помешал. — Сесилия нервно сглотнула, услышав эти слова от своей подруги. — Гвен, нельзя так говорить, мы же монахини. — Ну и что, я не планирую тут оставаться надолго, надеюсь скоро мои обеты потеряю свою ценность и я встречу отличного парня, с которым можно будет поразвлечься. — Мечтательно заключила монахиня. — Напомни, что ты вообще здесь забыла? — Хохотнула Сесилия, толкая ее вбок локтем. — Когда-нибудь я расскажу это невеселую историю, но не сейчас. — Девушки поставили свои подносы на столе в кухне и направились в свои комнаты, за полотенцем и бельем. Взяв чистую ночную сорочку и трусики, Сесилия покинула свою спальню, снова встречаясь с Гвен по пути в купальню. Девушка стояла облокотившись спиной о подоконник и беседовала с другой монахиней около выхода из жилого крыла. — Сесилия, познакомься с Орнеллой, она живет в соседней со мной комнате. — Привет, рада знакомству. — Американка протянула ей руку, которую Орнелла с радостью пожала. — Добро пожаловать в нашу обитель. — На корявом английском ответила она. — Прости, у меня плохо с языком. — Не переживайте, сестры, если что я все переведу. — Гвендолин подтолкнула подруг вперед в сторону ванн. — Пойдемте, пока Изабель не спустила на нас всех собак. Девушки прошли в огромное помещение, в центре которого располагалась огромная ванна, больше похожая на детский бассейн, так как глубина в ней была совсем не большая. Вдоль одной из стен стояли небольшие ящики, где каждая из монахинь могла оставить свои личные вещи на время проведение гигиенических процедур. Гвен разделась первая, оставляя свое платье и апостольник на крючке в шкафчике и погружаясь в купальню. Следом от головного убора избавилась Орнелла, которая сразу же пригладила волосы, словно что-то прятала на своей шее. Другие монашки были заняты своими делами и не обратили никакого внимания на этот жест — все, кроме одной единственной, четко увидевшей на шее Орнеллы свежий фиолетовый засос. В голову Сесилии сразу пришло озарение, как именно она могла получить такую метку на своей шее, только падре Тедески отличался проявлением чувств к монахиням монастыря. И американка была уверена, что это его рук рта дело. «Чертов, Святой Отец, сколько же монашек вы совратили?» Мысль о том, что Мария и Фабиана не единственные, с кем спит Тедески насторожила девушку. А вдруг все окружающие ее монашки по очереди наведываются в его спальню для получения удовольствия? Что, если монастырь всего лишь прикрытие для какого-то притона? — Эй, ты чего застыла? — Крикнула ей Гвен. — У нас не так много времени, скоро вторая смена придет мыться. — Прости, я задумалась. — Быстро скинув с себя одежду, Сесилия последовала примеру остальных и вошла в воду, которая была достаточно теплой, так как поступала в купальню из термальных источников под землей. Она считалась священной, поэтому раз в неделю все монахини были обязаны полностью искупаться в ней, как бы смывая с себя свои грехи. Как оказалось, грешных в стенах монастыря было предостаточно. Зажмурив глаза, американка окунулась в воду с головой, стараясь отбросить все лишние мысли и «очиститься» во всех смыслах этого слова. — Эй, Нелла, а почему тебя не было на ужине? * — Неожиданно вспомнила Гвендолин, поворачиваясь к монахине. Хоть Сесилия все еще не была уверена в своем уровне итальянского, она поняла заданный вопрос. — Я так устала за день, что уснула в своей комнате. * — Она театрально закатила глаза, вспоминая о прекрасном десерте, который отведала взамен. — Не думаю, что много потеряла. Уверена, Изабель снова сводила всех с ума своими приказами. * — Услышав ее, монахини, находившиеся в помещении, засмеялись, соглашаясь с ее словами. — Ну, ты не одна пропустила ужин. * — Сказала одна из сестер. — Я заметила, что наш падре тоже не ел. Я накрывала им с матушкой стол, а когда забирала тарелки, увидела, что все осталось нетронутым. * Не нужно было быть детективом, чтобы сложить 2+2 и понять, что Тедески и Орнелла вместе пропустили ужин. Но об этом догадалась лишь Сесилия, заметно покраснев. Лицо Орнеллы же ничуть не изменилось, она не могла дать понять, что ей известна причина отсутствия Святого Отца. За год, что она тайно занималась с падре Тедески запретным и порочным сексом, она успела научиться вести себя так, чтобы никто не мог ее ни в чем заподозрить. — Наверное дал какой-нибудь обет голодания. * — Пошутила Гвен, растирая свою кожу мочалкой. — Почему я слышу ваши разговоры? * — Все веселье нарушила, вошедшая в купальню Изабель. — У вас осталось 10 минут! Все, кто уже помылись встают и проходят в душевые. Бегом! * Вздрогнув от властного голоса наставницы, несколько монахинь повставали со своих мест и по очереди направились в соседнюю комнату. И в этот момент Сесилия увидела, что Орнелла как-то странно себя ведет. Выпрямившись во весь рост, девушка начала боком выходить из ванны, сразу же хватая полотенце, что висело в ее шкафу, и обматывая его вокруг себя. Это действие показалось американке слишком странным, потому как все остальные сестры прошли смываться нагишом. Чтобы выяснить, что скрывает ее новая знакомая, она встала и пошла следом за ней. Орнелла выбрала самую дальнюю душевую и, повесив полотенце, моментально скрылась за перегородкой. Остальные монахини не обращали на неё никакого внимания, болтая о чем-то своём. Сесилия прошла вдоль всех душевых, останавливаясь возле той, куда зашла Орнелла, якобы ожидая, что она её освободит. Шатенка вышла минуты через три и сразу же столкнулась взглядом с Сесилией. — Ты в порядке? — Спросила американка, видя, как она напугала сестру. — Да, все хорошо. — Прости, что лезу не в свое дело, но у тебя точно все хорошо? — Ещё раз настойчиво поинтересовалась Сесилия. — Я же уже ответила, чего тебе ещё надо? — Она начала злиться, так как новенькая стояла на её пути к крючку с полотенцем. — Ладно, не психуй. Просто я слышала, что ты пропустила ужин. Решила, что тебе нездоровится. — Я была не голодна. А теперь, пропусти меня, пожалуйста. — Легонько толкнув Сесилию в плечо, девушка обошла её слева и схватилась за полотенце, даже её подозревая о том, что Сесилия повернулась следом и успела увидеть громадный красный след от ладони на её правой ягодице. «Черт, падре, вы что трахаете весь монастырь?» Лицо девушки побледнело от этого осознания — отец Тедески скрывает куда больше, чем ей могло показаться. К горлу подступил ком, она ощутила тошноту от неожиданности своего открытия, а затем, вспомнив, как пальцы священника довели ее до исступления совсем недавно, она почувствовала себя чертовски грязной от того, что эти мысли лишь заводили ее с новой силой, заставляя тугой узел связываться внизу живота. Сесилия поняла, что пропала — ее тело горело, а руки так и тянулись к пульсирующему между ног центру, чтобы снять появившееся там напряжение. Но все что она могла сделать, стоя голая под струей прохладной воды, это сильно сжать ноги и читать про себя «отче наш» в надежде выкинуть порочные мечтания из головы. ________________________ Вернувшись в свою комнату, священник устало упал на кресло около своего стола. День был длинным и довольно изматывающим, учитывая сколько всего успело произойти. Сначала его соблазнила Фабиана в кабинке для исповеди, потом он наткнулся на Сесилию, которая себя ублажала, думая о нем, как он полагал. И, наконец, жаркий и развратный секс с Орнеллой на его рабочем столе в кабинете, который завершился сокрушительным оргазмом. А впереди его ждала не менее горячая ночка с двумя похотливыми монашками, которые точно умеют радоваться своего падре. Однако вспоминая произошедшие события, мысли то и дело возвращались именно к Сесилии. Было в ней что-то такое, что будоражило Тедески. Он хотел раскусить этот крепкий орешек, показать ей все прелести жизни, научить получать и доставлять удовольствие. Ему казалось, что он сможет раскрыть ее подобно розе. И хоть у него уже было достаточно девочек для развлечений, священник решил во что бы то ни стало заполучить еще и ее. Спустя два часа, когда Тедески лежал в одних трусах на своей кровати, изучая учебник по итальянскому языку, чтобы подобрать темы для урока с Сесилией, в его дверь еле слышно постучали. Отложив книгу на тумбочку, он встал и направился к двери, чтобы пустить своих долгожданных гостей. — Падре, добрый вечер. * — Перед ним в одной ночнушке стояла одна из монахинь, которые должны были прийти в эту ночь, согласно его расписанию. И, чтобы не привлекать внимания, он сразу же пригласил ее внутрь. — А где Николетта? * — Его повернул голову влево в сторону женского крыла, а затем зашел внутрь, закрывая за собой. — Простите, падре, она приболела. Доктор Галло сказал ей отлежаться пару дней. * — Монахиня боязливо опустила глаза, боясь, что ее оправдание не понравится священнику. — Эй, ты чего? * — Взяв девушку за подбородок, он нежно заставил ее посмотреть ему в глаза. — Думаю, мы сможешь найти чем заняться и без нее, сестра Инес. * — В конце предложения его голос стал более хриплым и чертовски сексуальным. Несмотря на чертовскую выносливость, Тедески облегченно выдохнул, потому что развлечься с двумя сразу было бы сложнее, учитывая, что его уже изрядно измотали. Но отказываться вовсе от интимного свидания он бы не стал. Мысли о порочном удовольствии заставляли его лишь возбуждаться, он был в предвкушении сексуального танца Инес. — А зажгу свечи, а ты пока избавься от всего лишнего. * — Его палец властно указал с ног до головы девушки. Под «лишним» он понимал монашескую ночнушку, что только скрывала аппетитные формы сестры Инес, прекрасно подчеркиваемые красным кружевом с прозрачным лифом, трусиками-стрингами и такого же цвета подвязками на бёдрах, которые были под этой безформенной одеждой. Это белье купил для нее сам Тедески, когда ездил последний раз в город по делам монастыря. Увидев сексуальный комплект на витрине магазина, он просто не смог пройти мимо, потому что сразу представил, как Инес будет соблазнительно выглядеть в этих кусочках красной ткани. У падре были определенный вкусы на девушек, они все должны были иметь округлые формы фигуры: грудь не менее третьего размера, сексапильную попку, плоский животик, длинные ноги и огонь в глазах, что было немаловажным элементом образа. И монахиня, пришедшая к нему в ту ночь, обладала всеми этими качествами + умением доводить Тедески до безумия всего лишь своим сексуальным танцем, ведь в прошлом она занималась пол дэнсем, или попросту стриптизом. Всегда пока Николетта разогревала священника умопомрачительным минетом, стоя перед ним на коленях, Инес демонстрировала свои навыки в «хореографии». Что ж, в эту ночь ему придётся разогревать себя «вручную». Когда свечи были зажжены, падре уселся на край своей кровати и взял в руку бокал монастырского вина, которое стащил из подвала. Он был готов к зрелищу, которое ему полагалось. К счастью, долго ждать не пришлось, уже спустя минуту в поле его зрения оказалась монахиня, плавно покачивая бёдрами. Движения были медленным, но довольно развратными. Руки девушки беспорядочно бродили по её телу, повторяю каждый изгиб, она извивалась словно змея, специально наклоняясь вперёд, чтобы Тедески мог отчётливо видеть, как набухают её соски через сеточку на бюстгальтере. Волосы Инес были собраны в аккуратный пучок, который она вскоре распустила, выкидывая заколку в сторону валяющейся на полу ночной сорочки, и её золотистые локоны в миг упали на её плечи. Распущенные волосы были ещё одним фетишем священника, ему нравилось наматывать их на кулак во время минета, или оттягивать, когда он брал девушек сзади. Поэтому ни одна из его монахинь не стригла их коротко, чтобы всегда хватало длины для его действий. Мужчина жадно облизнулся и почувствовал напряжение в белоснежных боксерах, когда Инес повернулась к нему спиной и сексуально оттопырила попку в бесстыдно тонких стрингах. Затем она нагнулась так низко, лаская руками свои ноги, что падре смог разглядеть капельки влаги, сочившиеся из её центра удовольствия. Смазка блестела на внутренней стороне её бёдер, пока она она покачивала ими в такт мелодии в своей голове. К сожалению, чтобы не привлекать лишнего внимания, им нужно было вести себя как можно тихо, поэтому музыки для выступления монахини не было. Однако это совершенно не мешало молодым людям получать удовольствие от процесса. Голодными глазами священник разглядывал Инес, которая уже успела лихо расстегнуть бюстгальтер и кинуть его к остальной одежде. Соски так сильно набухли от возбуждения, что ими можно было разрезать стекло. Облизнувшись, Тедески представил, что проводит языком не по своей губе, а по горошинке её соска, а потом берет его в рот и медленно втягивает. Член резко дёрнулся, посылая новый разряд возбуждения по всему телу, и священник не выдержал этой пытки. Допиа остатки вина, он поставил бокал на столик у кровати и незамедлительно избавился от мешающейся ткани, освобождая свой зудящий орган. Рукой он оголил головку члена и сделал пару неспешных движений по всей длине ствола, не сводя хищных глаз с монахини. Инес же, увидев, что отец Тедески окончательно оголился, одарила его соблазнительной улыбкой, а затем пошло облизав два своих пальчика, зажала ими правый сосок. Второй же рукой она медленно проскользила вниз по своему телу, остановливаясь чуть ниже пупка у уровня трусиков. Тедески ускорил движения на члене и хрипло произнёс: — Снимай их. Сейчас же! * — Эта фраза не требовала никакого ответа, только немедленной реакции, и сестра Инес повиновалась. — А теперь приласкай себя, только медленно… * — Не сдержав возбужденного стона, священник на секунду прикрыл глаза. Монашка вновь облизала два своих пальчика перед тем как провести ими по своим сочащимся складкам, показывая падре, как сильно уже она сама возбудилась. Её влага размазалась по половым губам и, прежде чем протолкнуть пальцы внутрь, она ещё раз сексуально облизала их, пробуя себя на вкус. — Чертовка… * — Сдавленно прошипел отец Тедески, замедляясь, чтобы не кончить раньше времени. Бросив на падре ещё один кокетливый взгляд, монашка наконец без труда ввела в свое лоно два пальца, тихо простонав от удовольствия. Зрелище было поистине возбуждающим и порочным, монахиня вставляла и вынимала пальцы из своего лона, не забывая при этом эротично извиваться. Тедески замер, убирая руку от своего члена, пришла пора Инес заняться его плотью. — А теперь, встаньте на колени, сестра. * — Очень хрипло и тяжело дыша произнёс падре. — Пришло время для вашего прекрасного ротика. * Глаза монашки похотливо сверкнули, словно именно этого она ждала весь вечер. Доставлять своему падре удовольствие было самым любимым занятием у Инес. И хоть она не была так хороша в минете, как Орнелла, которая могла вобрать член полностью, она тоже владела несколькими техниками, которые могли унесли священника в нирвану. Сделав шаг к кровати, монахиня перекинула волосы на левое плечо, зная, что так Тедески будет проще за них схватиться, и села перед ним на колени, её глаза уперлись ему в пах, где от ожидания подрагивал каменный член. Правая ручка слабо взяла ствол священника у основания, посылая мурашки по телу мужчины, и начала размеренные движения по всей длине. Прикрыв глаза, Тедески подавил в себе стон, полностью состредотачиваясь на ощущениях между ног. Инес высунула язык и медленно мучительно провела им по уздечке, тело священника моментально отреагировало, член дернулся. Руки отца Тедески лежали по обе стороны от его бёдер, нервно сжимая белоснежные простыни. Терпение было на грани, но он старался держаться, чтобы силой не вставить член в рот Инес и не начать что есть силы таранить её горло. Понимая что ещё пару минут промедления и священник обязательно исполнит свою фантазию, сестра послушно открыла рот, вбирая полностью его розовую головку. Теплота рта девушки принесла Тедески неземное удовольствие, он зашипел, слабо толкаясь глубже. — О, да! Там так горячо. * — Пошло произнёс он, все же наматывая на кулак свисающие и влажные от пота волосы монахини. — Не останавливайся, сестра Инес! * Девушка и не думала останавливаться, так как сама не меньше Тедески наслаждалась происходящим. Её левая рука потянулась вниз, чтобы коснуться своего клитора, и начала его медленно стимулировать. Священник смотрел на неё сверху, удовлетворённо постанывая каждый раз, когда его член скрывался за пухлыми и раскрасневшимися губами монашки. В попытке взять его полностью, Инес ощутила рвотный рефлект, который моментально сумела подавить, головка уперлась в её горло, священник грязно выругался. — Твою мать, Инес! * — Это было впервые, когда она смогла сделать горловой минет, поэтому падре чуть не кончил от одного лишь осознания этого. Монахиня ради его удовольствия чуть не подавилась его плотью в рту, желая доставить неземное блаженство. И тогда он понял, что пришёл его черёд отплатить ей тем же. Он ещё раз столкнулся ей в рот, крепко сжимая в руке волосы, а затем её член покинул этот жаркий плен. — Как ты хочешь, чтобы я тебя взял, сестра? * — После произошедшего он решил дать Инес право выбора. — Я хочу, чтобы вы взяли меня раком. * — Вытерев губы пальцем, девушка встала на четвереньки около кровати и широко расставила ножки, прогибаясь в спине подобно грациозной кошечке. — И пожалуйста, не будьте нежным, я хочу, чтобы вы выебали меня, как последнюю шлюху! * Последняя фраза стала зелёным сигналом, Тедески сорвался с места, схватил свой член и молниеносно ворвался в тело монашки без всякой подготовки, как она и хотела.