Therefore, God Spare Him

      — Я… — Уилл едва знал, что сказать. Ганнибал стоял всего в футе от него и склонил голову. В выражении его лица была мягкость и любопытство. — ... нет. Спасибо.         Было странно слышать, что он говорит с ним в таком тоне. Уилл понял, что прошло уже несколько дней с тех пор, как кто-либо задавал ему вопросы о его состоянии.          — Ну, я назвал тебе своё имя, — продолжил Ганнибал. — Я хотел бы знать, как мне тебя называть.          Это стало для него шоком. Он не знал, почему решил, что все элитные личности должны обращаться к своему рабу как к порядковому номеру. Он представлял, что Ганнибал будет звать его "ты" или "оно". Врач сказал ему, что он перестал быть Уиллом Грэмом. Но это не означало, что это правда. В своём сознании он знал, кто он такой.       — Хорошо, — он задумался над своими словами. Пока он говорил, у него в горле пересохло. — Меня зовут Уилл.          Он посмотрел на Ганнибала с некоторым подозрением. Он не мог себе представить, почему этому человеку нужно от него что-то столь личное, как имя. Какой бы ни была его мотивация, это не могло быть что-то хорошее. Действительно ли он хотел обратиться к нему по имени? Ни одна другая элита этого не сделала.         — Спасибо, Уилл. Пойдём, посадим тебя в машину.          Пока они разговаривали, Ганнибал осторожно повернул Уилла в сторону и повёл его к автостоянке.         Краем глаза он наблюдал за Ганнибалом, пока они шли. Он предполагал, что он был первым элитным человеком – первым настоящим каннибалом – которого он когда-либо встречал. Такие люди, как Ганнибал, просто не общались с людьми ниже своего уровня, и наоборот.          Манеры Ганнибала оттолкнули его, но от него исходила непреодолимая аура. Он не мог урезонить тот факт, что он шёл с этим мужчиной к машине.          Когда они добрались до автостоянки, их уже ждала машина Ганнибала, роскошный седан. Он забрал ключи у парковщика, а затем отпустил Уилла, чтобы открыть заднюю дверь.          — Пожалуйста, — он вежливо жестом пригласил Уилла сесть.          Уилл едва мог в это поверить. Он посмотрел через плечо, затем в салон машины. Казалось, это было совершенно обычное заднее сиденье. Подавив вздох, он кивнул Ганнибалу и скользнул в машину. Куда ещё он мог пойти?         К его удивлению, Ганнибал нырнул головой под дверной косяк и наклонился за ним. Он взял обе руки Уилла в свои и, прежде чем он успел спросить, что он делает, Ганнибал достал из-под сиденья пару ограничителей для рук, прикрепленных к выдвижному тросу.          Это было немного больше похоже на то, что он ожидал. Он неохотно позволил Ганнибалу связать ему руки перед собой. Выполнив эту задачу, Ганнибал осторожно толкнул Уилла обратно на сиденье и пристегнул ремень безопасности. — Безопасность превыше всего, — улыбнулся он.         Он предположил, что ограничители рук имели определенный смысл. Он представил, как обхватывает руками шею хозяина и заставляет его съехать с дороги. Он наблюдал, как Ганнибал сел на водительское сиденье и посмотрел на Уилла в зеркало заднего вида. По нему прошёлся быстрый взгляд, прежде чем Ганнибал повернул ключ зажигания и начал выезжать из отсека.         Этот единственный взгляд на выражение его лица дал очень мало. Уилл не мог прочитать этого человека так, как он читал других. Было так много противоречивой информации: взгляд, брошенный на него, был одновременно любопытным и холодным, чего он и ожидал. Но что-то в яркости и интенсивности этого взгляда... было похоже на то, как будто Ганнибал был в ярости.          Но зачем такие осторожные манеры, если это так? И по какой причине он мог на него злиться? Может ли всё это быть просто частью той игры, которую он намеревался разыграть?         Уилл подавил дрожь и откинулся на спинку сиденья. Его глаза закрылись. Возможно, что он просто устал и заболел. Сейчас было не время пытаться психологически разобраться в его новом владельце.          Он прислушался к гудению двигателя и почувствовал желание заснуть. В машине было тепло, теплее, чем Уилл чувствовал себя за последние несколько дней. Но каждый раз, когда сон приближался, он судорожно щипал себя за руку. Время от времени он поднимал веки, чтобы осмотреть окружающий пейзаж.          Ганнибал вёл их по свежей сельской местности Балтимора, по обочине дороги, окружённой тёмными деревьями на фоне угасающего зимнего неба. Он понятия не имел, где находится: все дороги выглядели совершенно одинаково.          Он вздрогнул, когда Ганнибал прочистил горло.          — Уилл, — начал он. — Я хотел бы рассказать немного о себе и привычках, к которым я привык, поскольку какое-то время мы собираемся жить вместе. Я также хотел бы сообщить тебе, чего стоит ожидать в ближайшие несколько месяцев.         Он сделал паузу, и Уилл понял, что ждёт ответа. — Вперёд, я слушаю, — пробормотал он и надеялся, что его слова не прозвучали слишком сардонически.         — С юридической точки зрения я теперь ваш частный владелец и имею право делать с вами всё, что захочу. Возможно, ты предполагал, что отведя тебя к себе домой, я сразу же убью тебя. Если так, то ты ошибаешься.         Уилл почувствовал, как его руки начали дрожать, и крепче сжал их на коленях. Он слушал с немым ужасом.          — Понимаете, после того, как я сделал свою главную закупку в сезоне, я люблю заранее планировать, что станет с мясом. Кульминацией этого обычно является изысканный ужин, который я провожу у себя дома в конце сезона. Я начинаю строить эти планы и приготовления только после того, как совершу покупку, поскольку само мясо и его уникальные характеристики будут моим вдохновением. Именно поэтому основную покупку я всегда делаю в начале сезона. За все годы, проведенные здесь, я ни разу не повторял меню. Я смиренно стараюсь всегда создавать свежую, оригинальную кухню.         Уилл уловил в голосе Ганнибала откровенную лёгкость, предполагающую, что он не блефует: он действительно гордился тем, что готовит. Он глянул на Уилла через плечо, когда они остановились на светофоре.          — Всё понятно?         Уилл обнаружил, что может только кивнуть.         Явно удовлетворённый, Ганнибал повернул обратно к потоку машин.       — Ты моё вдохновение, Уилл. Надеюсь, мы будем хорошо работать вместе.          Вечеринка в честь завершения сезона... Это означало, что Ганнибал намеревался сохранить ему жизнь как минимум на шесть месяцев. Шесть месяцев бог знает чего. Ганнибал, словно услышав мысли Уилла, продолжил свой монолог:         — Я уверен, что за это время вы поймёте, что я хочу сохранить твоё здоровье настолько хорошим, насколько смогу. Поэтому вы можете рассчитывать на адекватную активность. Находясь под моим контролем, ты также будешь хорошо питаться и иметь тёплую постель.         Он одарил Уилла улыбкой, словно говоря:       — Разве это не было бы здорово?       Уилл не соблаговолил ответить на этот жест. Он чувствовал, что начинает понимать, и кусочки медленно встают на свои места.          Он был игрушкой. Очень дорогой и съедобной игрушкой.         Уилл полагал, что должен быть благодарен. Он прекрасно понимал, что могло быть намного, намного хуже. По первому впечатлению он не был уверен, был ли Ганнибал из тех, кто любит унижать или пытать других. А сейчас ... он абсолютно в этом уверен.         Действительно ли он злился на него, как первоначально подозревал? Когда он обращался к нему, он говорил так спокойно.          Они ехали почти час, прежде чем машина замедлила ход и свернула направо на узкую подъездную дорожку, затенённую деревьями. Они остановились перед высоким автоматизированным забором, сделанным из гладких дубовых панелей и армированным металлом. Камера наблюдения щёлкнула и зажужжала, когда водительский номер Ганнибала был зарегистрирован, и им разрешили доступ.          Уилл обнаружил, что его усталость на мгновение уступила место чистому благоговению, когда они подошли к дому. Он наклонил лицо к стеклу, чтобы лучше видеть.          Усадьба была построена в конце 1920-х годов, в период золотого века промышленного производства в этой части штата. Его архитектор явно был поклонником готического стиля, но при этом внимательно следил за отражением современных вкусов. Он был построен в форме буквы L вокруг квадратного двора вокруг оригинального фонтана, который сейчас осушается на зиму.         Квадратные трубы дымоходов тянулись, как башенки, между фронтонами, в которых расположились оригинальные готические окна, врезанные глубоко в камень. Бледная кирпичная кладка не отвлекала ни от декоративной кладки, появившейся у угловых камней и вокруг широкой парадной двери, ни от дремлющего сада.          Сам дом был окружён живой изгородью спящего тиса. Вокруг двора небольшие клумбы намекали на весенние цветы. Нежные деревья, теперь лишённые листьев, расходились веером от этого места, образуя хор этой греческой сцены. Дальше, поскольку палисадники тянулись к подъездной дороге, было много клумб и извилистых тропинок между ними. Притупленные корни некоторых многолетних растений торчали, снова обещая свет и цвет, когда погода менялась.          Было тихо. На одном бледном тисе приземлилась красногрудая малиновка, клюнула и снова исчезла.          Дорожки между грядками соединялись во дворе и единственной каменной лестницей, ведущей к гравийной дороге, окружённой парой угасающих каменных красавиц, теперь заросших зелёной виноградной лозой.          Ганнибал остановил машину перед лестницей и оглянулся через плечо на дом. Призрак улыбки скользнул по его губам.       — Добро пожаловать в мой дом.         Уилл не был уверен, чего ожидать, но он был в шоке.         Он начал понимать, что в последние несколько дней ему казалось, будто он переродился. Как для новорождённого, каждое зрелище было неожиданным, и каждое чувство было острым, неизведанным и невыносимым. Особенно в этот момент, когда он впервые смотрел на дом Ганнибала.         Уилл просто разглядывал пустые кусты. Он с болью подумал, как ему будет жаль, если он не доживёт до цветения гортензий.          Ганнибал вышел из машины и подошёл к пассажирской двери Уилла. Уилл развернулся, чтобы выбраться, когда Ганнибал открыл ему дверь, но в последнюю минуту вспомнил, что он связан.          Ганнибал усмехнулся и потянулся, чтобы расстегнуть его. Для этого ему пришлось прижаться к Уиллу, и его ухо сразу же оказалось возле рта Уилла, а волосы — под носом Уилла. На один ужасный момент Уилла охватило дикое бессовестное желание оторвать зубами Ганнибалу ухо. Наброситься на него, как только его руки будут развязаны. Задушить его здесь.          Замок щёлкнул, и Уилл замер, пульс участился. Волосы Ганнибала пахли свежестью и сухой сладкой травой.          Прежде чем эта мысль покинула его голову, Ганнибал тихо сказал:       — А сейчас позволь мне показать почему вы не сможете сбежать.          Уилл на мгновение ощутил нарастающую боль в запястьях и понял, что, хотя Ганнибал и разблокировал ограничители, он всё ещё держал обе руки Уилла скрещенными друг на друге. Он применил лёгкое и устойчивое давление. Не настолько, чтобы по-настоящему ранить, но достаточно, чтобы привлечь его внимание.          Он вывел Уилла из машины, продолжая удерживать его. Только когда они оба выпрямились и дверь машины закрылась, Уилла отпустили. Он чувствовал себя сильно потрясённым. Его внезапный порыв к убийству исчез вместе с близостью Ганнибала.          От Ганнибала невозможно было отвести взгляд, теперь он был сосредоточен на нём. Уилл вспомнил, что он чувствовал на аукционе.          Уходящее солнце, освещавшее окна, ослепляло. Он вздрогнул, когда Ганнибал почти дружелюбно взял его за руку и развернул.       — Посмотрите на линию деревьев, — он указал на противоположную сторону дороги, подальше от дома. Говоря это, он сбросил пальто и накинул теплую шерстяную ткань на плечи Уилла. — Что ты заметил?         Уилл какое-то время смотрел, а Ганнибал терпеливо ждал. Он тихо ответил: — Я не слышу шум дороги.       И это было правдой. Дорога перед воротами, должно быть, была намного дальше, чем казалось в машине.         — Хорошо, — Ганнибал выглядел довольным. — Что ещё?          — Я не знаю, наверное… линия деревьев толстая, — взглянув вниз по небольшому склону, он также понял, что, чтобы достичь линии деревьев, человеку придётся покинуть возвышенность. Дом располагался почти как форт, откуда открывался великолепный вид, но при этом…          — Шансов спрятаться мало, не так ли?       Уилл сглотнул. Ганнибал выглядел таким довольным, как будто кто-то вручил ему неожиданный рождественский подарок.          — Довольно. И да, если человек и доберётся до края дерева, он мало что сможет сделать, чтобы прорваться сквозь заросли ежевики, не так ли? Деревья расположены слишком близко друг к другу, поэтому мы не слышим шум дороги. Думайте об этом как о звукоизоляционной стене.         — Итак… ты хочешь сказать, что это вполне может быть замок Спящей Красавицы.         — Как тебе угодно... Но я не хочу, чтобы ты думал об этом как о крепости, Уилл. Прекрасному Принцу нет нужды приходить и освобождать тебя, потому что ты не спишь. Напротив, я надеюсь, что вы будете жить ярко, пока вы здесь.         Уилл повернулся, чтобы посмотреть на своего спутника, и улыбка, которую он получил, была настолько искренней, что он почувствовал, что должен ущипнуть себя. Ганнибал, должно быть, сошёл с ума, или это Уилл снова потерял контроль? Вполне возможно, что это какой-то тщательно продуманный лихорадочный сон.          К его удивлению, Ганнибал внезапно присел на корточки и подхватил с тропы камень. — Посмотри сюда, пожалуйста.           Выпрямившись, он бросил камень по дуге, сделав одно плавное движение. Уилл смотрел, как камень летит, ожидая, что он исчезнет в лесу. Он вздрогнул, когда камень вместо этого ударился о невидимую стену электричества. Он отскочил, слегка обожженный, в траву.          — Периметр участка окружён электрическим забором. Я приложил все усилия, чтобы сделать его практически незаметным, без видимых проводов или чего-то в этом роде. Соединяющие звенья настолько малы, что человеческому глазу их трудно увидеть даже вблизи. Это, конечно, защищает обзор, и я думаю, что оно того стоит. В конце концов, это также удобно предотвращает вмешательство любого любопытного человека, если вы не видите, где разрывы в строке...         Уилл прекрасно понял его смысл.          — Пойдём. Давай посмотрим на ворота.         Ганнибал шёл, держа одну руку за спиной Уилла, неумолимо ведя его обратно по тому пути, по которому они пришли.          Ворота, как и подозревал Уилл, находились немного дальше по дороге, в глубине леса. Вблизи он казался намного больше. В столб ворот были вмонтированы металлическая клавиатура и домофон. Над ним камера, которую Уилл видел ранее, повернулась лицом к приближающимся людям. Тогда ещё были детекторы движения.          — Кто смотрит камеры? — он спросил.          Он не ожидал ответа, но Ганнибал ответил невозмутимо. — Никто, это автоматизировано. Он распознает определенные лица и транспортные средства и пропускает их. Всем остальным придется использовать пароль.         — Какой пароль? — Уилл слабо улыбнулся.         Ганнибал ухмыльнулся ему и просто развернул его обратно. Они начали долгий путь обратно к дому.          — Конечно, есть и другие камеры, но мы оставим их как сюрприз, ладно? Ты будешь рад узнать, что в доме нет камер. Я ценю свою конфиденциальность превыше всего.         — Я начал подозревать, что это может быть так.          Уилл слушал шорох их ног по гравию и шорох леса. Вдалеке птица запела вечернюю песню.          — Спасибо за пальто, — сказал он через несколько мгновений.         — Пожалуйста.

***

      С наступлением ночи было приятно войти в тёплый интерьер. Ганнибал чувствовал пьянящие ароматы, исходящие из его кухни, которые обещали, что его медленно приготовленная еда готовится великолепно.

***

      Его новый хозяин остановился в дверном проёме позади него. Оглянувшись назад, он заметил, что, несмотря на то, что Уилл был лишь немного ниже его ростом, его пальто заметно было велико для него. На лбу Ганнибала образовалась складка. В ближайшие месяцы ему придётся жить рядом с этим ... человеком. Clearview действительно недостаточно хорошо защищало свои товары.

***

      Ранее в тот же день, когда он забрал Уилла, он всё ещё чувствовал облако негодования, преследующее его. Ганнибал сделал всё возможное, чтобы позволить ему рассеяться во время поездки на машине. Не хотелось бы показаться негостеприимным по отношению к своему «гостю». Правда, манеры Уилла в ответ были немного грубыми. В конце концов, он был всего лишь мальчиком из класса рабов. Действительно, чего ещё мог ожидать Ганнибал? Но ему придётся постараться отполировать его, прежде чем он сможет представить его публике.       Он ещё раз взглянул в сторону Уилла.       Ганнибал чувствовал тот же жар, странный огонь в груди всякий раз, когда смотрел на Уилла. Там оно вспыхнуло, а затем прожгло ему путь вниз, в желудок. Это напомнило ему, почему он сделал такой выбор. И теперь они остались одни. Ни Штраусселя, ни Clearview. Он мог исследовать это чувство, понять его. Разобрать это.       Уилл сбросил пальто и огляделся. А затем шагнул вперёд и взял пальто.       — Ты, должно быть, голоден, — улыбнулся он. Уилл моргнул и снова перевёл взгляд на богато украшенную люстру в стиле ар-деко.       — Нет, спасибо.       — Ерунда, — засуетился Ганнибал. Он прошёл в столовую, оставив по пути пальто в шкафу в прихожей. Он принялся накрывать стол на двоих, предложив Уиллу бокал вина, от которого тот тоже отказался. Как только стол был накрыт, он предложил Уиллу сесть и испытал облегчение, когда мальчик действительно согласился.       Он налил Уиллу стакан воды, а затем пошёл на кухню, умело закатывая рукава.       Двадцать минут спустя он залил две «говяжьи» щеки красным вином и изысканной кремовой заправкой. Простая еда по его меркам, но именно то, что нужно после долгого и прохладного дня на свежем воздухе. Он с профессиональной точностью взял тарелки и доставил их обратно в столовую. Он заметил, что стакан воды Уилла остался нетронутым.       — Приятного аппетита.       Перед Уиллом поставили тарелку, а Ганнибал занял своё естественное место во главе стола, справа от Уилла.       Уилл смотрел на свой ужин, не прикасаясь к нему. Он сел прямо, вежливо сложив руки на коленях.       — Спасибо, это красиво. Но я действительно не голоден.       Присмотревшись, Ганнибал заметил, что Уилл дрожит. Возможно, ему всё ещё холодно. Или он мог изо всех сил пытаться проглотить то, что было перед ним. И физически, и психологически.       — Вы никогда раньше не ели человеческое мясо? — сказал Ганнибал, сразу перейдя к делу.       — Нет.       — Тебе нужно поесть, Уилл.       — Можно мне что-нибудь ещё?       — Ты больше ничего не получишь.       Уилл замолчал, и Ганнибал долго и кратко наблюдал за ним. Наконец, вздохнув, он ударил по столу. Начинало холодать. И всё же Уилл не двинулся с места.       В нём вспыхнуло раздражение, мелькающее и острое. Некоторое сопротивление было нормальным, особенно со стороны рабов. Они, как правило, были не посвящены и не интересовались его кухней. Обычно было приятно наблюдать, как они суетятся за обеденным столом, но не в этот раз. Он не мог точно объяснить, почему он думал, что Уилл будет другим.       Уилл посмотрел на него большими остекленевшими глазами. Он выглядел так, словно вот-вот рухнет со стула от изнеможения. Наверняка он, должно быть, голодает. Но он отвернулся от еды Ганнибала, рот скривился в тонкую линию решимости.       Значит, он был упрям, до глупости. Очень хорошо. Он мог с этим справиться.       — Я вегетарианец, — прервал молчание Уилл.       — Ты не вегетарианец, — сказал Ганнибал.       — Я только сейчас решил, что я вегетарианец.       — Ты не вегетарианец, потому что я говорю, что ты не вегетарианец, — у Ганнибала образовалась складка между бровей. Он встретился взглядом с Уиллом поверх белой салфетки, которую прижал к красному соусу, окрашивавшему его губы. Уилл резко вздохнул.       Он мог бы быть упрямым, если бы захотел. Ганнибал покажет ему, что из них двоих у него более сильная воля.       В конце концов, Уиллу придётся поесть.