Восходящая звезда

      Дазай бежит по слабо освещаемому в вечернее время парку. Дыхание сбито, темно-коричневые волосы лезут в глаза, ноги заболели, а он продолжает нестись по тротуару, не отпуская локтя незнакомца. Честно Осаму и сам не до конца понимал, как очутился в такой ситуации, но сейчас некогда думать об этом. За ними всё ещё несется толпа численностью в тридцать человек, а его компаньон тоже начал выдыхаться. Незнакомец не проронил ни слова во время их забега. Он молчал, поддерживая на голове капюшон черной толстовки. Наверное, поспевать за Осаму ему было сложно, так как он был ниже него на сантиметров так двадцать, но что поделаешь.       Дазай живёт здесь с самого детства, поэтому знает каждую тропинку, лавочку, площадку, дом. С его фотографической памятью — это не составляет труда. Осаму вообще «слишком умный для своего возраста» как выражались некоторые учителя и дальние родственники, но это было не в негативном ключе. Им восхищались.       Дазай резко поворачивает и они забегают в двор с старыми горкой и качелями, которые повидали уже не одно поколение. Осаму затаскивает незнакомца в подъезд. Он знал, что двери в него уже второй месяц сломаны и не закрываются.       Для уверенности они поднимаются по лестницы и останавливаются на пролёте между вторым и третьим этажом.       Дазай вымученно садится на пол, привалившись к стене. Незнакомец осматривается и с отвращением опускается рядом с ним. Пф! И откуда он такой нежный?!       Осаму устало потирает переносицу и переводит взгляд на соседа. Уже поздно. Отец его потеряет, а сестра снова начнет скандалить. Кошмар. — Скажешь что-нибудь или ты немой? — интересуется Дазай, но на его реплику никак не реагируют и это раздражает. — Алё! — Осаму не выдерживает и сдёргивает с незнакомца капюшон из-за чего получает тычок в бок. — Ай!       По плечам незнакомца рассыпались рыжие волосы, завязанные в уже растрепавшийся хвост. Отросшая челка лезла к парню в глаза и тот поспешил её убрать за уши. На Осаму уставилась пара голубых недовольных глаз. — Я ожидаю благодарности или хотя бы объяснений, — напоминает о себе Дазай, но от него снова отворачиваются. Осаму недовольно цыкает.       Рыжеволосый хмурится. Этот кареглазый парень его не узнал. Странно. — Я Чуя Накахара, — произносит рыжик, внимательно смотря на Осаму. Он ждал, когда глаза того округляться от удивления, но наткнулся сначала на недоумевающий взгляд, а потом на задорную улыбку. — О! Ты умеешь разговаривать! — хлопнул в ладоши Дазай. Этот рыжик какой-то совершенно не социализированный. — Ты из какой берлоги сбежал? — Осаму получает ещё один тычок в бок, но на это парень только смеётся. — Если серьёзно, то кто были те люди и что им от тебя нужно?       Ох. Чуя знал, что им было нужно, и уже успел сто раз поругать себя за эту ночную прогулку. Хотя это была не совсем прогулка. Он решил выбраться из дома за сигаретами. Оделся совсем не броско — в простые синие джинсы и чёрную толстовку с капюшоном. Но каким-то образом фанаты узнали его и сейчас.       Чуя уже шёл обратно, перед этим выкурив одну из только что купленных ментоловых сигарет. Загляделся на ночное небо. В городе плохо было видно звёзды, но ему удалось рассмотреть на тёмном полотне три-четыре светящиеся точки. «Луна сегодня полная» — заметил про себя Накахара и сильнее закутался в кофту. Всё-таки было прохладно. Начало октября.       Мимо него шла девушка со своей подружкой. В руках они несли какие-то пакеты. Возвращались с магазина. Одному Богу известно, как они в нелюдимом, хмуром подростки смогли узнать звезду мира музыки, набирающего всё большую популярность, шестнадцатилетнего сына богатых и влиятельных людей Накахару Чую. Кажется, одна из них завизжала, привлекая внимание других прохожих. Они кричали, толкались, просили автографы и делали фото. Чуя не понимал таких людей. Если бы он встретил своего кумира, то вежливо бы попросил его о снимке. В случае отказа он бы не стал топать, кричать, хватать и упрашивать. Нет так нет. Человек может быть занят. — Не важно, — в итоге говорит Чуя. Дазай хмурится. — Ладно, — пожимает плечами кареглазый, а затем протягивает правую руку рыжику. — Дазай Осаму.       Чуя аккуратно пожимает большую и тёплую ладонь шатена, оглядываясь. Ему раньше не доводилось быть в таких местах. Они находились в старой десятиэтажке, с стен которой осыпалась зелёная краска.       Чуя подтянул к себе ноги и положил голову на колени. — Где ты живёшь? — неожиданно спрашивает Осаму. — Не скажу, — отрезает Чуя. Шатен не знает его, но это до первой статьи в интернете. Если позже Дазай разболтает о его месте жительстве, то у него будут проблемы. — А номер хотя бы свой дашь? — продолжает допытываться кареглазый. — Зачем? — хмурится рыжеволосый. Номер тоже нельзя разглашать. — А как я потом свяжусь с тобой? — легко отвечает Осаму. — Мы же теперь друзья. — Друзья? — фыркает Чуя. Как Дазай вообще может так спокойно разбрасываться такими словами? Для Накахары друг — это тот человек, с которым ты можешь поделиться своими переживаниями и проблемами. Ему можно доверять, как себе. Проводить вместе время. Смеяться, гулять, рубиться в игры. Чуя обожал играть в приставку. У него дома был большой телевизор почти во всю стену для этого хобби. «Друзья» для рыжеволосого — очень сильное слово. Он не готов назвать другом первого встречного. На самом деле Накахара мало что знал о настоящей дружбе. У него друзей-то никогда и не было. — Мы не друзья.       Дазай закатывает глаза и роется в своих карманах. В итоге он вытаскивает небольшой лист бумаги, на котором написан номер телефона. Он протягивает бумажку Чуе и тот неуверенно её берёт. — И всегда ты таскаешь визитки с своим номером? — удивляется рыжеволосый. — Всегда, — пожимает плечами Дазай и довольно улыбается. — Ко мне довольно часто подходят девушки с просьбой познакомиться, — Накахара фыркает. — Уже поздно, — вдруг серьёзно говорит Осаму. — Я думаю, что толпа твоих преследователей уже ушла. Проводить тебя? — Обойдусь, — рыжий поднимается на ноги и оттряхивает штаны. Узнала бы его мать, что он сидел с каким-то незнакомцем возле мусоропровода, заставила бы отмокать в ванне два часа и кинула бы его вещи в стирку или вообще бы выкинула. Она была очень брезгливой. Но к счастью, Накахара съехал от них. Денег с концертов хватало. А мама с папой сейчас находились вообще в другой стране. Уехали в отпуск или что-то типа того. — Как хочешь, — улыбается Осаму и тоже встаёт. — Тогда до встречи Чиби-Чуя! — Чего?! — Дазай подрывается со своего места и начинает бежать, перепрыгивая через ступеньки, а Чуя гонится за ним. Когда они выбегают на улицу Осаму смеётся, вяло уворачиваясь от злобных пинков Накахары. — Пока! — кричит кареглазый и убегает, оставляя Чую одного. Рыжеволосый с удивлением замечает, что с его лица не сходит глупая улыбка. Странный этот Осаму. И только сейчас до Накахары доходит, что он не знает где находится.

***

      Дазай за пятнадцать минут добирается до своего дома. Он решает не подниматься по лестнице до пятого этажа, так как уже набегался на неделю вперёд. Шатен спокойно поднимается на лифте, крутя ключи на пальце. Осаму отпирает дверь и заходит в квартиру. С кухни пахнет чем-то вкусненьким, а из дальней комнаты слышен телевизор.       Дазай снимает кроссовки и вешает куртку в шкаф. Обычный поход к Одасаку в этот раз обернулся знакомством с странным рыжеволосым парнем. Он был загадочным, а Осаму любил разгадывать загадки. Шатен хотел незаметно уйти в свою комнату, но встал как вкопанный, когда перед ним материализовалась светловолосая девочка девяти лет, недовольно упершая руки в бока. — Ты долго! — заявила она, топнув ногой. — Задержался у друга, — спокойно отвечает Осаму и треплет девочку по волосам. — Где папа? — Спит, — закатила глаза Элис. На ней красовались клетчатые пижамные штаны и светло-голубая футболка. — Отлично, — радуется Осаму. Элис была ужасно избалованным ребёнком. С смертью матери отец хотел обеспечить её любовью, поэтому задаривал игрушками, нарядами и кормил вкусняшками. Любой каприз этой девчонки тут же выполнялся, а она быстро просекла это и вертела папой как хотела.       Дазай обходит недовольную Элис и идёт ванну, чтобы помыть руки. Он сильно устал за этот день и мечтал только о сне.

***

      Чуя кое-как по картам находит дорогу домой. Он заходит в тёмную прихожую, в которой стоит мёртвая тишина и удручённо вздыхает.       Рыжеволосый подумывал завести собаку, но никак не решался. Он боялся, что ему не будет хватать времени на заботу о ней.       Накахара моет руки и идёт на кухню, чтобы перекусить. Он греет еду в микроволновке и заваривает себе чай, попутно листая ленту с короткими видео.       Покушав, он загружает посуду в посудомойку и поднимается на второй этаж в свою спальню. Там она достаёт гитару из чехла и начинает бездумно перебирать струны. Он не помнит, когда последний раз брал её в руки.       В итоге он играет мелодию, напевая какую-то грустную песню, а после достает из кармана лист бумаги с телефоном кареглазого придурка. Чуя забивает его номер в контакты и подписывает как «Надоедливая скумбрия» из-за чего какое-то время глупо улыбается и хихикает, а после переодевается и ложится спать. Может это был не такой уж и плохой день.