Джейсон в хабзе

— Джоанна? — Джейсон аж дернулся, внезапно увидев его милую и любимую Джоанну, пальцы, держащие сигарету сами собой разжались и пепел вместе с окурком упали на плиты, — Джоанна, что ты тут делаешь, кто тебе рассказал? Она молчит. — Слушай, бля, господи, извини меня пожалуйста, я завяжу, типа, бля, я клянусь тебе! — он несёт несвязный бред, старается подбирать слова, — Не молчи, пожалуйста, Джоанна, я выберусь из говна этого всего, никаких колес, там, травы, ни дороги нахуй не занюхну, Джоанна, побудь со мной. Джейсон редко такой неуверенный что-ли, робкий, он не позволяет себе так себя вести, даже с Джоанной. Но сейчас, Господи, Джейсон готов упасть перед ней на колени, просить прощения за все пропущенные звонки, закончить всю эту бурду с зависимостями, стать самым лучшим на свете человеком, лишь бы она сейчас сказала хоть слово, лишь бы она снова погладила его лысую, вечно мерзнущую, безмозглую, голову. Он подходит все ближе, не понимает: смотрит ли его любимая, родная, теплая и умная Джоанна на него, в полумраке разобрать что-то трудно. Но чем ближе подходит, тем быстрее и активнее мурашки бегает по коже - не смотрит она. Взгляд стеклянный, никуда не направленный, голубые глаза словно покрыты мутной такой прозрачной пленкой, знаете, что когда человек умирает, то глаза его мутнеют, покрываются такой же желтовато-грязной пеленой. Жуть страшная, Джейсон любит смотреть снафф, расчлененку и прочие фильмы жуткие, поэтому глаза эти везде узнает. Но как же ужасно видеть их не на экране мобилы, а на своей девушке. Она просто застыла в одной позе, спина прямая, руки, ноги тоже, взгляд смотрит сквозь все стены и вселенные что-ли - в общем никуда он и не направлен, даже эти каштановые мягкие волосы стали совершенно тусклыми, тяжелыми, словно и не Джоанна это вовсе. Джейсона пробирает, ничего не понимает. — Джоанна... — скулит, будь хвост и уши - все бы поджал, — Заяц, ты как вообще? В порядке? Извиняй за все это, ответь ты, пожалуйста... Расстояния между ними не осталось практически, вместо привычной и родной теплоты, веет от нее холодом, добирается он до самых костяшек, морозит и мучает, кусает. Джейсон обхватывает ее хрупкое тело своими руками, обнимает, не крепко, потому что все ещё боится, а голову опускает ей на плечи. Все ещё не двигается. Пахнет от нее даже не так, не Мопс это.

***

Сон. Жуткий кошмар, Джейсон хватается за свою лысую макушку, все холодное такое, отросшие миллиметры волос колят без того грубые ладони, натягивает шапку практически до бровей, все движения сейчас резкие, рваные, трясется все. С Джейсона словно шкуру содрали, все что было под ней выпотрошили, положили в огромную такую морозильную камеру, а затем снова обшили все Джейсона кожей. Ну, чувства какие-то такие. Чувства, словно все эти швы рвутся, а внутри все ледяное. И что это было вообще? Какой-то знак свыше? Просто страшный сон в угаре? Что бы такое это ни было, за Джоанну волнуется, казалось бы - сон да сон, ничего особенного, да? А Джейсон тут же вспоминает этот взгляд, этот чужой совершенно запах и холодное тело. Тут же начал думать, что все, кердык его Джоанне. Джейсон даже вспоминает, как умерла его сеструха. Когда падала - тело стало для нее своеобразной подушкой безопасности и лицо никак не пострадало. После ее фееричного падения с окна, все естественно спустились вниз, поглазеть там, сфоткаться. И Джейсон пошел, куда ж без него. Так вот, взгляд у Дорис - точно такой же как у Джоанны во сне. Та же история, Дорис хоть и его сестра, близки они никогда не были, Джоанна же была для Джейсона чуть ли не частью его самого. В голове строятся страшные картины, это явный знак вернуться обратно в город, снова увидеться с ней, поговорить, бросить, на все что угодно его любимой Джейсон готов, лишь бы была жива. Кровь на руке окончательно засохла, а сама рана покрылась тоненькой желткой коркой - ну, заражение, так заражение. Он цепляет ее короткими ногтями, отрывая корочку, шипит, извивается как удав, но это действие его успокаивало. И рана это ещё пол беды, от Джейсона несёт так, будто он жил в бомжатнике. Впрочем, так и было, хотя бомжей он от себя отгонял. В таком виде нестись к любимой не хочется, стыдно это, с другой стороны, ну а вдруг если будет медлить, то все случится точно так же как и "там"? Бля, даже думать о таком не хочется, Джейсон даёт себе по лбу ладонью, а потом опять шипит, потому что вмазал слишком сильно. Джейсон кидает под ноги доску, ловко и быстро, пару раз отталкивается ногой, медлить не хочется, все внутри сжимается. Солнце палит прямо в глаза, обволакивает руки и ноги, заставляет нос морщится, а холодный ветер возвращает в этот жуткий сон. Ветер, кусает щеки и нос, обветривает губы и как будто бьёт кулаком прямо по морде. Джейсон ещё и едет против него, чуть ли не сносит. Думал - машину стопнуть сможет, а судьба решила показать Джейсону огромный такой средний палец, походу за все его проебы. Каждый водитель осматривал Джейсона с головы до ног, кончили какую-то идиотскую рожу и давили на газ. Мысленно, да и не только, Джейсон уже несколько раз выругался самым благим матом. Конечно, лысый знал, что к концу учебного года он исхудал, даже не смотря на зимние праздники, скинул по ощущениям килограммов пять. Но он никак не мог понять, неужели скинув всего пять кило ветер окажется сильнее и будет то и время сносить Джейсона куда-то в сторону, назад, в зад, вперёд. Это уже больше выводило из себя, через каждый вдох и толчок ноги об асфальт сопровождался "Сука-блять-нахуй". Такими темпами до Джоанны доберется в хорошем случае через час. Неожиданно рядом с сутулой изнеможенной фигурой Джейсона останавливается красная такая старенькая машинка, но ухоженная, тюнингованная, прямо-таки олд скул. Джейсон тоже останавливает свою доску и хватает под руку. — Хай, Джейсон, — махает рукой его, бля, учитель Барри — Здрасьте, — давит из себя само спокойствие лысый, — Подкинуть чутка можете, а? — Ну, запрыгивай, запашок от тебя конечно, — Джейсон видит, как Барри смотрит на него через крохотное зеркало сверху, пока тот устраивается на задних сиденьях, — Где ты был то все это время, лысый? — Бегал, бля. — Чувствуется, — улыбнулся Крембал, не отрываясь от дороги Вообще, странный он тип, как он тут оказался вот так утром? Где бы Джейсон ни был - везде встречает этого придурка, обсуждал как-то раз это вместе с Теркелем. Пришли к выводу, что наблюдает их учитель-мучитель за всем городом. Ничего плохого не делал, хорошего тоже, просто встречался на каждом шагу. Везде этот чухан работал, ссал в тех же кустах, что и ты, просто вечно было ему с тобой по дороге, мутный он типок. Да и выглядит Барри как дядя педофил, скрывающийся за американской бабулей или фанатом какого-нибудь битлз. Битлз была единственная старая группа, которую знал Джейсон, и то узнал о ней только от Теркеля. Плеер ровных парней скейтеров состоит из исключительного рэпа и хип хопа. Хотелось бы сейчас тоже что-то такое включить, потому что Барри устроил у себя на колонках нарко рейв из саксофонов, барабанов и всех имеющихся в мире инструментов. Че за жанр то такой... Барри дальше нёс какую-то чушь, Джейсон уже не вслушивался, отвечал только односложными ответами по типу "Ага", "Валяй" с "Типа не". Пока учитель дальше что-то рассказывал, то мимолетрм в уши врезалось драгоценное "Джоанна"... Джоанна! Что с ней? Как она? Живая? — А, это, э-э-э, мистер... — за столько лет так и не запомнил. — Зови меня Барри. — Ага, э-э, короче, а как там Джоанна поживает, вы ее видели? Которая с моего класса такая, на мопса похожа, — на мопса, по мнению Джейсона, она уже не похожа, но как-то так вышло, что по этой кличке узнавали все — А-а-а, Джоанна, говоришь, — лица Джейсон не видел, но уверен, что выглядел он задумчиво прямо как в мультиках, не хватало только облака с картинками над головой, — В поряде. И все? Вот так коротко оборвал? Джейсону хотелось услышать больше, но вот едут они едут, а до дома Джоанны остаётся пройти минут 10, дальше с Барри сидеть не решился. Хотя Джейсон отметил, что салон у него клёвый, кожаный такой, пахнет там вкусно, если бы Джейсон снимал клип - то вставил бы фрагмент как сидит в лицо тачке, а рядом с ним девчонки трясут задницами. Джоанне только не показывать его. Так, ладно. Джоанна. Осталось немного. — Ну, все, водила, я, тип, пошел, — выходит из машины Джейсон, громко хлопнув дверью Дорогу до дома своей девушки он знал наизусть, бывал по ощущению так же часто, как и у Теркеля. То есть чередовал - сегодня с ней, завтра с ним. Шлюха Джейсон. Дом у нее славный, наверное самый адекватный и очаровательный на районе, вообще именно этот дом и всадил в лексикон Джейсона слово "очаровательный". Жила она с матерью, батя явно где-то пробздился, потерялся, ушел, умер, никто не знает, Джейсон в том числе. Поэтому вся эта женская компания устроила для себя какой-то барби уголок посреди гетто. Клумбы с цветочками, трава зелёная, аккуратная, на ней не хватает разве что такой огромной красной газонокосилки и садовых гномов рядом - прямо типа американская мечта. Сам дом чистый, двухэтажный, просторный и светлый, короче любил Джейсон у нее зависать, несмотря на все эти рюши сладость и приторности. Он шмыгает кедами по аккуратной дорожке, выложенной из плоских таких камушков, перекатываясь с ноги на ногу поднимается на крохотную терраску. Зажимает уже привычный звонок и держит так долго, пока кто-то из дома не выйдет. Сегодня выходной, времени Джейсон не знает, но точно утро, странно если дома не окажется ни Розовой кофточки ни Розового халата. Дверь приоткрывает похожая на Джоанну женщина, только морщинистая, потрёпанная, уставшая, не такой он мамку Джоанны запомнил. Она смотрит на Джейсона совершенно разочарованно, явно желает чтобы тот свалил нахуй и не возвращался никогда. Та за что? — Здрасьте, а Джоанна дома? — Нет, — захлопывает она дверь, а в небольшом пространстве за ней видно, как... Джоанна! Его любимая! Живая! Спускается сейчас с лестницы, она Джейсона явно заметила — Вы, мэм, попутали чёт! Вот Джоанна! Я ее вижу, але! — стучит и терроризирует звонок Джейсон, снова до тех пор, пока ему не откроют. — Джоанна не хочет с тобой разговаривать, — "тобой" она произнесла с такой ненавистью и злостью, каждая морщинка в напряжении, а вены на таком же поебанном лбу вздуваются, даже Джейсону стало страшно, как теперь на него отреагирует дочка этого агро-мопса. Яйца открутит наверное. — Мам, ща, я сама, — Джоанна всё-таки вышла. В своей крохотной розовой кофточке, джинсах, с этими всеми заколочками, все той же нежной кожей и черными тенями на глазах, очень хмурыми черными бровями. Все, что Джейсон так любит. Он хочет обнять ее, целовать, носить на руках и лелеять, словами не передать как он рад. Джейсон похож на собаку, большую такую, мягкую, пушистую, вот сейчас он словно встаёт на задние лапы, виляет хвостом как пропеллером. Только вот глаза. Глаза как в том ебанутейшем сне. Пустые такие, мертвые, смотрят тоже не на Джейсона. — Ты зачем пришел, придурок? — вот так сразу, Джейсон не возражал — Джоанна, извини меня пожалуйста, я надеюсь ты, типа, понимаешь, так просто было нужно, но... Я ... Я очень сильно тебя люблю, прости меня, я не... — опять мямлит как баба, — Я исправлюсь! Джейсон хватает ее тонкие ручки своими грубыми, уже измазанными и грязными пальцами, но так нежно, радостно, так умел только Джейсон и только с ней. — Ты меня, уже заебал, Джейсон, сука, как к тебе не идти, ты всегда делаешь по своему, пропадаешь, не рассказываешь... Что вообще с тобой случилось? — Джоанна вырвалась от рук парня, она могла продолжать это вечно, пока не учуяла эту смердящую вонь от Джейсона, — Бля, ты ещё и бомж, чё от тебя воняет то так? — Я объясню, пришлось там, порыться в говне всяком, — отводит глаза Джейсон, понимая, что его девушка немного успокаивается, но злится все ещё. На месте Джоанны, Джейсон бы вообще не простил, ещё и всю дурь в унитаз бы смыл. — Пошли тебя мыть, лысый, — вздыхает Джоанна, распахивая перед Джейсоном входную дверь. Как только вошёл - смотрит мать его девчонки на Джейсона так, словно он человека убил, а именно ее драгоценную дочку. Если честно, по взгляду Джоанны, Джейсону правда кажется что что-то в ней он всё-таки убил

***

— Раздевайся, — вздыхает Джоанна, заперевшись с Джейсоном в ванной комнате. Джейсон послушно стягивает с себя сначала широкие джинсы, карманы набитые дурью и скомканными бумажками шуршат, на что Джоанна только недовольно выгнула бровь. Затем в сторону полетела и зелёная толстовка, белая майка, лысый теперь в одних только трусах и пахнет от него уже не так плохо. Парень подходит теперь ближе к Джоанне, практически вплотную, стягивает с нее этот дурацкий розовый топик. Только Джейсон хотел уложить руку ей на грудь, как девушка сразу схватила Джейсона за запястье своей крохотной ручкой. — Помойся ты сначала, а по... — она недоговаривает, она округляет свои голубые глаза, и пялится прямо на руку, — Это что? Пялится прямо на рану, Джейсон сначала хотел улыбнуться, отшутиться и наврать как же получил это боевое ранение, только что-то момент не тот... У Джоанны глаза на мокром месте, реакция неоднозначная такая. Она усаживается на край тумбочки с полотенцами, скручивается, руками сама себя обнимает, грудь закрывает. Голову опустила, лица не видно уже, но Джейсон смотрел и все - аура от нее исходит тоже такая... Такая, что Джейсону становится самому больно, и совсем не от раны. — Заяц, ну ты че? Подумаешь цапанулся, — Джейсон подходит ближе, тормошит волосы, гладит руки и плечи, — Чего ты, ну? Джоанна всхлипывает. Джейсон почти никогда не видел, как она плачет, она же не такая. — Ты достал меня уже, Джейсон... Джейсон просто молчит, на секунду поглаживания всё-таки остановил, нужно ли это делать? В другом случае она же его впустила, простила же? — Я буквально не понимаю, что с тобой происходит, откуда это вообще? За дозу дрался с кем-то?, — Джейсон уж хотел возразить, но она продолжила, — Скажи, ты бросишь наркотики? Теперь Джейсон остановился на чуть подольше, не время сейчас нежностей, отошёл на пару шагов назад, неудобно так было, зябко внутри. Не мог он ничего обещать. Даже сейчас на отходах же ходит, не было бы Джоанны облегчил бы эту боль, вкинул бы в себя все, что можно. Что говорить? — Я так и знала, Джейсон. — Не знаешь ты ничего Джоанна, я не могу тебе ничего обещать, я не могу многое тебе рассказать. Но, бля, я скажу, что ты никогда больше от этого всего не пострадаешь. И что это было? Значение этого ответа можно мусолить долго, не понятно да или нет. Джоанна поднимает голову, вся заплаканная, тушь течет, смотрит и не верит, но видно - так поверить хочет. С Джейсоном ей хорошо, ей было хорошо, когда они оба курили травку, впервые закидывались ешками, но она никак не думала, что это все сделает из Джейсона наркомана. Отвечает он точно так же, как наркоман. Наркоманам доверять нельзя. — Я тебя люблю, только поэтому прощаю, — Джоанна вздохнула и просто обняла Джейсона. Настолько сильно, как только может. Сжимала его сильную спину, цеплялась черными ногтями, впивалась, больно ей совсем. Джейсон чувствует как бьётся ее сердце, как упираются в него ее твердые соски и как дрожит вся Джоанна. Такой она никогда не бывает, Джейсон даже чуть опешил, но в ответ тоже прижал, руками сильными обхватил. Гладит эту узкую спинку, останавливал руки на талии. Короткий чмок в лоб, чуть более нежный и страстный в щеки, лезет с языком в шею, засасывает чуть тонкую кожу. Вот они уже целуются совершенно голые, пока на них льется "дождик" душа. На самом деле Джейсону невыносимо больно, когда горячая вода попадает на открытую рану, не так больно, как с отчаянной девушки рядом, он только сдерживает как обычно скулеж и делает вид, что ничего и не было. Его словно режут по новой, даже когда этот бомжара его пырнул не так больно было. Джейсон мылит все свое тело, включая ту предательскую руку. Затем мылит и голову Джоанне. Приятно это. Джейсону себе мыть нечего, а вот Джоанне прикольно так, мягонько. Он массирует голову с шампунем, а другой рукой клитор. — Кста, не знаешь как мне с штрихом моим этим примириться? Совсем себе надумал, бля, бреда как обычно, — бубнит Джейсон, пока вставляет в Джоанну член. — Теркелем? Он у меня в комнате сидит, вот и поговоришь, — пиздец резкий толчок, это было даже не приятно, наоборот Джоанну словно изнутри изорвало, — Ты чего? Джейсон ебал свою девушку в ванной, пока его лучший друг сидел в соседней комнате и ждал. Джейсон явно уебок.

***

Джейсон натягивает на себя трусы и Джоана даёт ему свои полосатые розовые штаны. Они ей громадные, на Джейсоне выглядят так, словно его пиздили сильнее всех в 2007 году. На его ногах они узкие и нелепые , особенно с этой волосатой линией от пупка до лобка. Джоанна же одевается в свою обычную одежду, только завязывает на голове полотенце. Она чмокает эту лысую макушку и оба вылетают из ванной. Джоанна все ещё грустная какая-то... — С лёгким паром, — язвила, сводила черные брови матерь Джоанны сразу у двери в ванную. Поджидала же, тварь. — Ага, — лыбится Джейсон и показывает свой любимый жест козы. Джейсон аккуратно заходит в комнату Джоанны, а там на кроватке в телефон залипал Теркель. Забавно его полосатая кофта выглядит на полосатом пледе, напротив Джейсон в полосатых штанишках. Джейсону стыдно, наверное штрих его даже видеть не хочет. — Йоу, брат, — протягивает Джейсон распаренную руку Теркелю для их личного рукопожатия. На рукопожатие ответил, эта череда распальцевок, рукопожатий и братских кулаков. Это уже значит то, что Джейсона простили. — Иди... Иди нахуй Джейсон, — на этот раз твердо сказал Теркель, будто они с Джоанной местами поменялись. — Базар, если ток на твой. Теркель слегка улыбнулся своими металлическими скобами и брекетами и всё-таки похлопал ладонью на кровати рядом с собой . — Ладно, торч, иди сюда, — похоже и правда все понял. На самом деле Джейсон сейчас готов снюхать и сожрать, все что сейчас валяется в его джинсах.