Джейсон в хабзе

С того момента прошло по меньшей мере неделя, считать дни Джейсон не очень любил, да и считать в целом, поэтому каждый день возвращался к Джоанне с двойками по математике. Да, именно к Джоанне. Время все шло, а домой лысый решил не возвращаться, обижен мол на отца, да и делать ему там нечего, особенно если за эти две с лишним недели его пропажи, Джейсона так искать никто и не стал. Ублюдки. Хотя и не так обидно, такой расклад нравился даже больше. Он все ближе с Джоанной, только она такому повороту в своей жизни была не совсем рада. Противилась, фукала, особенно когда Джейсон раскидывал свои трусы с носками, салфетками, да и прочий свой хлам по всей комнате, но потом всё-таки изнеможенно вздохнула и смирилась. Куда же она денет его? Не выкинет же обратно на мусорку, мало ли сбежит снова? Тогда обошёлся всего рваной раной на руке, а если снова сбежит? Джоанна волновалось, казалось, будто бы без нее Джейсон или добровольно покончит с собой или случиться что-то, что ее горе-парня убьет. Ну, вы знаете как это бывает. Все торчки носят с собой ножи, все торчки любят выебывается, а для торчка наркотик, это то ради чего он хоть лезвие кому-то в горло всадит. Неутешительно. Джейсон плюхнулся в одних трусах на постель, тянется как кот, затем мурчит, обхватывая гладкую чужую ногу руками, затем бубнит себе что-то под нос, рядом с ним на подушке сидит Джоанна в одном только топе и крохотных шортах, они нравились Джейсону. Губы Джейсона сами собой расплывались в улыбке, неужели все стало хорошо? Долгое время преследовало ощущение, что мир вокруг него рушится, просто трещит по швам, бугрится, оставляя Джейсона совершенно одного со своими мыслями и зависимости. Да, он все ещё зависим, на самом деле все ещё одинок со своими мыслями, но остальные физические факты кажется сумели чуть склеить разбитое восприятие Джейсона всего происходящего. Хотя бы живёт он теперь не с вечно пьяными ублюдками в какой-то халупе, а в красивой такой хате, с очень красивой и любимой девушкой, а так же с ее мамкой психичкой. Но Джейсон готов терпеть эту морщинистую дуру, если он живёт в теплом доме и наконец начинает чувствовать жизнь. На самом деле все настолько сладко, что Джейсон уже начинает давиться всей этой радугой и няшностями, не привык он так жить. Джейсон привык просыпаться с тяжестью по всему телу, с полностью набитой дерьмом головой, он привык к скомканным простыням и нечищенным зубам, Джейсон привык жить в полном дестрое. Значит ли это то, что при первой же возможности он разрушит все по собственной воле? Это только вопрос времени. А вот актуальный вопрос звучит так: внутривенно или назально? — Мы же пойдем к Нигелю вечером? — подносит тлеющий кисс к губам, затем стряхивает в милейшую пепельницу, — Посидим там, попьем, клёво будет. — Чё? Точняк! Джейсон же совершенно забыл о том, что у Нигеля сегодня праздник — 16 лет как никак, отпраздновать такую цифру нужно феерично, потому позвал к себе всех одноклассников и левых типов. Наверное, будь Дорис жива, то и ее жирную задницу тоже бы к себе позвал причем даже не для издевательств. Конечно он пойдет, куда же Джейсон денется? После того случая в церкви с Нигелем отношения правда лучше стали, он и правда никому не проговорился, что видел, как Джейсон унижался, голодно поглощая его бутер, весь прям избитый и мятый на заброшке. Все люди строят какие-то планы, не такие по типу как поехать на Мальдивы в отпуск, а такие приземлённые. По типу приперется на хату к Нигелю, выпить весь имеющийся алкоголь и снюхать весь имеющийся стафф. Ну такие планы построил перед собой Джейсон. Только Джоанна в них никак не выходила, да и Теркель тоже, не хотелось чтобы они лицезрели как Джейсон сначала объебался, затем облевался, а потом ходил со спущенными штанами с залитым ебальником. Лысый любил тусоваться с хохлом и его подлизой без своих ребят только по той причине, что они поддерживали любой раздрай и движ. Потому что не близки. Не волнуются они только друг о друге , не беспокоясь о Джейсоне, в отличии от его реальных друзей. Так, Джоанна. — Базар, залетим там к часам шести, метнемся, отвиснем с тобой, — снова довольно тянется лысый, чмокнув ляшку девушки. Она к этому моменту переваривания информации Джейсоном уже докурить успела, но будь в ее маленькой ручке эта тонкая сигаретка, то Джоанна бы от неожиданности точно случайно стряхнула горячий пепел Джейсону прямо на лоб. К счастью, она прсото чуть вздрогнула, подняла вверх уголки пухлых губ и сказала: — А у меня мать в проходе. Вот Джоанна падла, Джейсон в целом никогда не скрывал свои приливы нежности перед ее мамой, однако такие похотливые моменты от нее старался скрывать. Хотя, она наверняка слышит чем они занимаются ночью, что вместе делают в ванной, да и что же могут делать два пубертатных подростка, живя в одной комнате? Наверное, пазлы там собирают или судоку решают. Не иначе. В любом случае брюнетка в халате и правда стояла прям перед ними, с распахнутой дверью и готова была снова обрить эту лысую голову, затем ее открутить, ещё и надругаться над мертвым телом. Странные всё-таки сюжеты он строит, каждый раз смотря на матерь своей девушки. Конечно, сразу ногу Джоанны оставил в покое, судорожно уселся на край кровати,сразу прикрыв свои трусы каким-то плюшевым зайчиком. А нет, не каким-то. Этого зайца он вручил Джоанне как подарок на полгода, ничего себе, хранит все ещё. Раньше Джоанна сжимала его своими тонкими ручками, прижимала к себе, а теперь этим зайцем Джейсон прикрывает свой член, хоть и через трусы. — Здрасьте, — любезничает лысый, а харя вся красная уже. Если Джейсон красный, потому что стыдно, то эта старуха в дверях, потому что сейчас от злости лопнет. Но всё-таки цокая, хмурясь ушла, ещё и такой походкой, как громила или горилла. Джейсон пока не решил. — Я чёт не вкуриваю, я ей чё сделал то? — оборачивается он к полуголой девушке. — А ты подумай, — клацает уже новым маникюром по экранчику телефона, — Ты какой-то торч, котрый живёт в нашем доме, долбит ее дочь, а щас творишь непонятно что прямо на ее глазах. Джейсон невольно усмехнулся. За это он свою девушку и любил, за этот невероятный слог, честные мысли и прямолинейность. Наверное она поняла, что никакие намеки Джейсон не терпит, вот и говорит прямо в лоб. Ему нравилось, Джоанне быть такой, наверное, тоже. На самом деле похожа она на свою маму, такая же волевая, твердая, жёсткая. Конечно, в таком ключе маму Джоанны он не знает, однако может она на едине такая же всё-таки мягкая нежная. Думать о таком жесть противно, но от кого-то она же черту такую взяла. В общем тащился Джейсон от всех этих контрастов.

***

— Ну, чё, принимай гостей, придурок! — заулыбался уже изрядно выпивший Джейсон, сжимая сижку в зубах. С одного бока он приобретает за тонкую славную талию Джоанну, а с другого бока такие же узкие, но уже родные, плечи Теркеля. Теркель всегда с тараканами, постоянно где-то там в своих мыслях, рассеянный при этом слишком напряжённый и нервный, только вот сегодня Джейсон заметил что уже какой-то новый уровень. Лицо на нем вроде есть, только вот отголоски тревоги и пуганности читаются отлично, Джейсону это заметно лучше всех. Что-то явно случилось. Что? — С д-днем рождения, Нигель! — С днём рождения! Джоанна с Теркелям всучили ему какой-то дурацкий подарок в очень красивой обёртке, малой аж засиял. — Йоу, там от всех троих наскребли, — хлопает по плечу Джейсон, заходя в этот громадный дом, — Расти большой и не толстый. Сам заулыбался от того как глупо подстебал, выпитое пиво уже начинает само говорить, Джейсон всего лишь сосуд, котрым руководит жидкость внутри. А жидкости уйма. Два литра пива и по классике прегабалин, Теркель с Джоанной тоже уже проспиртованны. Теркель хоть и пил меньше всех, однако разнесло его на уровне Джейсона. Вот только Теркелю пить нежелательно, его организм на все, что влияет на мозг, реагирует совершенно непредсказуемо. Обычно его накрывает. Причем именно накрывает, он не кайфует как Джейсон или Джоанна, кроет настолько, что он словно в себе забивается и реветь начинает. В общем белку ловит. Дом у Нигеля реально клёвый, огромный, родители у него богатые, а сыночка своего чуть ли ни на руках носят, а в жопу точно целуют. Дом хоть и двухэтажный, как и практически все дома в районе, но такой громадный, что чтобы найти нужную комнату нужно наверное минут пятнадцать ходить по бесконечным коридорам. Зачем им правда такая махина на участке, когда живут они втроём? Микро хохол, его хохлуша мать и такой же микро батька хохол. Вся семья у них маленькие, зато потолки высоченные, коридоры длинные и комнаты гигантские. Комплекс неполноценности заполняют что-ли... Но всё-таки дом Нигеля это реальное олицетворение слов "кайф" "треп" и "нажраться в сопли, трахнуть кого-то, искупаться в бассейне и захлебнуться собственной блевотиной". Джейсон чувствовал здесь свою отдушину. Компания уселась в огромным зале, на диване прямо под лестницей, где сидела уже толпа пьяных в усрань подростков. Кто-то теснился на диване, вторые умещались на креслах, а третьи, прямо как настоящая элита, развалились на полу. Из колонки глушит музыка, вокруг угашенные голоса, смех, кайфово. Джейсон хватает Джоанну за талию, поглаживает, нервно, быстро, потому что хочет, что терпеть не может. Вот это момент нашла пьяная морда. Джоанна хохотала, утыкаясь в плечи парня, стягивала с него шапку, которую он сразу же ловко возвращал на законное место. Он продолжает лизания и лобзания на просевшем, от количества тел, диване. Джейсон равно целует шею, вылизывает как будто ее всю, прямо рычит и гудит, как зверь, а Джоанна дальше смеётся, старается оттолкнуть Джейсона, она любит когда он так делает, а Джейсону сейчас ой как невтерпёж. — Ребята, может не сейчас? — отрезает Теркель, хлопая аккуратно Джейсона по плечам, котрые то и дело вздымаются и опускаются в порыве похоти. Ебаный рот, Джейсон вообще забыл о присутствии тут Теркеля. Ладно эти бухарики вокруг, кто-то вообще на столе в стороне раздевается, а вот перед Теркелем неудобно. Потому что он один всегда. Ребенок всегда зависит от своей матери, ребенок всегда держится за юбку своей матери, ребенок всегда прячется за юбку своей матери, а когда он теряет свою мать в каком-нибудь супермаркете, то тут же заливается слезами. В этой истории ребенок - это Теркель, а его мама - это Джейсон. Именно такую паралель лысый часто проводил у себя в голове. — Ой, бля, точняк, извини брат, — тяжко дышит парень, поворачиваясь обратно к Теркелю. Джоанна же в свою очередь тоже неловко улыбается и извиняется, все ещё заливаясь звонким смехом, пока Джейсон гладит и щекотит ее аккуратные ноги. Тут же подлетает дурочка Салли со своими пучеглазыми залитыми глазами, одной рукой она держит мобильник, а второй тянет небольшой мини-бар со своей подругой. Этот подгон Джейсону понравился. Он хватает сразу три холодные баночки на всех своих друзей, одну сразу кидает в ладони Розовой кофточки, а вторую дает брекетману, паралельно чухая его мягкие кудяршки, игриво закручивает пальцем, а потом просто тормошит все это гнездо на голове. Теркель неловко расмеялся. — Да чего ты, перепил совсем? — закрывает рукой Теркель рот от смеха. — Да ты, бля, забавный такой! Братан, бля, чувачок, люблю тебя так, ты даже в душе не ебешь! Джейсон правда радостный, он счастлив сидя вот так со своими друзьями, пьяными и радостными, в уже задрипанном "дворце". Ничего лучше в жизни как будто быть не может, отрезал в голове Джейсон, даже не успев заметить, что к нему аккуратно шымгнул Саки. Ого, чё это с ним. Весь ослюнявленный, красный, дышит тяжко, Джейсон догадывается, что же произошло между дылдой и карликом. И Джейсон совершенно не гомофоб. — Слышь, чувак, подойди на секунду, — прислоняется Саки к Джейсона уху, чтобы слышал только лысый, однако лысый только чувствует запах дешёвого пивка и слюней изо рта друга. — Ага, — привстает лысый, всё-таки убрав руку с головы кудряхи, — Малые, я ща отойду, секу дайте. На ватных ногах Джейсон плетется за Саки, тот выглядит дерганным, со спины аура от него исходит тоже странная. Джейсон уверен, что Саки с его именинником что-то заделывали. Ну, будь у Нигеля пизда и матка, заделали бы ребенка. На секунду Джейсон даже задумался, представив какой уродец мог родиться у этих двоих. Изо рта вырвался смешок. — Чего ржешь? — Забей, голубок. От слова "голубок" зелёный Саки сразу приобрел мертвый оттенок зомбака, представления Джейсона только подтвердились. Подтвердились и во второй раз, как Саки наконец таки привел его в комнату, где весь растрёпанный на продавленной кровати сидел Нигель. Ну и ну вы, парни. Будь Джейсон трезвым, точно бы въебал. Сейчас он слишком доволен, чтобы бить кому-то морду. — Покурити є що в тебе, лисий? — сразу же начал именинник, поправляя съехавший колпак с головы — Покурить седня нету, а ещё это, парни, хуй после травы не встаёт, — Саки с Нигелем сразу съежились, скукурузив самые серьезные мины, — Нюхать будете? — Будемо! — чуть расслабился Нигель, слезая с постели. Он подходит к Джейсону чуть ближе, где-то на расстояния вытянутой руки. А он подрос чутка. Как никак, шестнадцать сегодня, за ночь вырос наверное. Он на деле не настолько ниже Джейсона. Вообще Джейсон не такой высокий, с уверенностью сказать можно - гордые сто семьдесят девять сантиметров, идеальный рост. Нигель же около ста семидесяти если не ниже, когда Саки под все сто девяносто, реально дылда. Теркель, которого Джейсон вечно каланчей называл приходится Джейсону всего на треть головы выше, нервно плакал в стороне. Вот он - шпала. — Найшвидше, Джейсон! — Быстрее ты Саки спиздани, а мы не спешим. Неспеша из кармана он достает пакетик, слава богу Джоанна ничего не выкинула. Джейсон расставляет расценки, увеличивая все в пару раз, они все равно ничего не поймут. Бабки передаются из ручек Нигеля. — Ща с вами занюхну и полечу. Джейсон вспоминал, как думал сегодня утром что же выбрать. Назально или внутривенно. Похоже опять нюхать. Трясущимися руками Нигель высыпает немного на стол, только это было уже слишком много, этот дурень вообще не ебет что делает. Джейсон отталкивает гнома от письменного стола, на котором творились смертные людские грехи и берет все в свои руки. Он распределяет идеальные дорожки своим школьным проездным, тютельку в тютельку, миллиграмм в миллиграмм. Прямо как в фильмах Нигель скручивает из бумажки трубочку, снюхивая всю дорожку за разя сразу откинувшись назад на кровать, он хватается за нос, естественно ему сейчас всю носоглотку сжигает бодяга. Затем посмотрев на умирающего Нигеля, Саки более робко хватает ту же купюру и занюхивает свою дорожку как можно быстрее, он реагирует чуть проще, нежели Нигель. Вообще ему можно было бы и больше занюхнуть, весит то раза в два больше чем хохол. Наконец за свою дорогу берется и Джейсон, к жжению он уже привык, остаётся только ожидание прихода. Он вытирает нос, шмыгает, и оглядывает парней, котрые валяются на кровати от боли. — Через пять минут возьмет, чё вы как телки, — ага, прожитый нарик, — Меф либидо вам подымет, пидорасы. Добрался до зала без промедлений и происшествий, шел прямо на звук музыки. Стоило Джейсону дотопать своими рваными кедами до зала, как сразу же заиграл медляк. Такие песни он не очень любил, все это величие, возвышение чувств до небес и сладкая романтика. Фу, бля. И сразу же это "фу" растворилось при виде его Джоанны. Пьяная, красивая, одета она сегодня открыто, Джейсон как в мультиках готов прилететь к ней на крыльях любви, но к сожалению он в серой реальности. Его сутулое тело перекатывается в разные стороны, руки хватают Джоанну за талию, все это время говорившую с Теркелем. Он ведёт ее чуть глубже в толпу под всю эту слюнтяйскую музыку. Равно целует, она отвечает, гладит спину. Они перекатываются в разные стороны, топчутся в этом дурацком медляке. Она утыкается в его грудь и плечи, Джейсон же времени не теряет. Безбожно гладит ее по оголенной спине, талию сжимает, иногда спускает руку и до задницы, от чего пьяная Джоанна опять хихикала. Мефедрон потихоньку начинает брать и, как сказал до этого, эта химоза способна сделать из человека кролика, жаждущего только одного - животного секса. — Заяц... — бубнит он ей в макушку, сжимая ягодицу в руке, наверное Джоанна чувствует как в нее упирается "чей-то" член, — Я тебя люблю так... Не мастер он хороших речей, не мастер подходящих моментов, да и вообще все у него через жопу вечно идёт. Не будут они ебаться в этом доме, хотя лизаться в толпе тоже неплохо, просто Джейсону сейчас большего хочется. Джейсон только кладет руку на чужую щеку, гладит, сливаются они в поцелуе. Джейсон целуется не совсем так, как другие, особенно по-пьяне. Слишком слюняво. Он проходится языком по чужим деснами и зубам, языки сплетаются, будто играя друг с другом. Звучит мерзко безумно, Джейсон и сам понимал, что выглядит наверное так, будто они просто ртами долбятся. Однако Джоанне вроде нравилось, он чувствал, как подкашиваются ее колени, значит делает все правильно. И тут медляк прекращается. — Заканчивай, романтик, — вновь ухохатывается Джоана, наконец отстраняясь от своего парня. — Бля, — расстроено выругался Джейсон, ведь эти три минута кайфа оторвались слишком быстро. Они двигались в сторону того самого дивана, где до всех этих танцов сидел Теркель. На удивление Теркеля там не оказалось. Осталось только пожать плечами и усесться на прежние места, пока их не заняли. Меф начал брать. Джейсон готов горы свернуть в таком состоянии. Даже бы этих пидорасов от радости в щеки бы исцеловал. Не по-пидорски если что. Сидели так ещё какой-то время, пили, общались с одноклассниками, как тут чувак в очках выпалил: — А Теркель где? Точняк, Теркеля нет уже достаточно времени, на него не похоже. Ссыт обычно пулей, они как-то раз соревновались кто сможет ссать дольше и дальше. — Ща найду я этого кучервявого, — почесывая ляшку встает с дивана Джейсон с характерным скрипом. Он переступает через пьяные тела, старается не задеть никого, а тех, кто ему не нравится наоборот - как бы "случайно" бортанул раз-второй. В коридорах душно, тесно, Джейсон даже ума приложить не может, где же Нигель такую толпу откопал и точно ли он сам этих людей знает. Он открывает каждую дверь находу, спрашивая у рандомных пьяных туш, не видели ли они такого смазливого длинного и кудрявого пацана. Все как один — первый раз слышат. Ясен хуй, морды нажраты до такой степени, что наверное даже перед собой лица не разбирают. Джейсон начал уже строить в голове у себя сцены как Теркеля кто-то зарезать пытается, только правда оказалась немного другой. Предпоследняя дверь по коридору. Он распахивает ее насквозь, перед ним картина интересная. Над Нигелем, судя по всему голому, нависает Саки в одних только трусах. В целом, так все себе Джейсон и представлял, но не думал, что они даже дверь не запрут. Нигель что-то выругался на своем, в то время как Саки кричит, мол, дверь закрой, придурок. Потом он им это припомнит, только если официальный каминг-аут не въебут. Это слово он тоже знал только от Теркеля. А он интресно откуда? Джейсон спешит дальше, последняя дверь осталась, если Теркеля там нет, то он точно на улице. Домой уйти не мог, предупредил бы. Дверь судорожно открывается, а перед Джейсоном открывается самая страшная в его жизни картина. Ванная комната. В воздухе духота, пар, ванная полная, а в ванной Теркель. В одежде. Со вскрытой рукой. Кудрявый судорожно сжимает в ручке лезвие "спутник". Тут же Джейсон с места срывается, дверь за собой сразу захлопнул. — Ты, блять, совсем дебил, ты еблан?! — слова даже подбирать не может, не думал он, что на такое Теркель способен В ответ он молчит. Кудрявый смотрит так испуганно, как оленёнок, как котенок, как щеночек, причем каждое животное безумно безмозглое и тупое. Теркель губы поджимает, трясется весь, пока с руки стекают капли крови. Вся рука в крови, вся рука. Вся тощая рука Теркеля изрезана в мясо. Ванная уже вся изляпалась, а вода приобрела цвет красный такой, с разводами. — Блять, Теркель, что с тобой нах, ты совсем сдурел?! — он выхватывает "спутника" с чужих рук, матерится без конца. Джейсона переполняет обида, страх, мысли бегают, все несвязные, перед ним только молчит лучший друг, совершенно неподвижно. Нельзя было, блять, ему пить нисколько, говорил же Джейсон о белке. Джейсон судорожно подлетает, хватает первое попавшееся полотенце. Слава богу, хоть раз наркотик помог, теперь внимание концентрируется именно на одном объекте - на руке. Только всю эту мешанану чувств наркотик и обостряет. Джейсон, сука, на иголках. На иголки его поставил придурок Теркель. Теркель словно сам ему лезвие ебаное вонзил, прямо в грудак, прямо в сердце. Он хватает в свои грубые ладони эту кровавую рубанину, полоскает в грязной воде и пережимает где нужно, полотенцем затягивает, чтобы кровь остановить хотя бы. Сука, сука, сука, сука. Роется в шкафчиках, перебирает и выкидывает весь ненужных хлам, мусор, ушные палочки, прокладки и гандоны, роется, матерится и злится. Руки путаются, нервничает, Джейсон сейчас с ума сойдет. Всё-таки откапывает какой-то хлоргексидин и выливает добрые полбанки на руку. Теркель все дальше смотрит жалобно, заплаканный весь, испуганный. Врезать бы ему хорошенько, просто выбить всю дурь из этого скелета. — Теркель, ты, бля, придурок ебаный, скажи нахуя? — он трет переносицу, пока сердце готово вскочить на орбиты. Теркель молчит, аккуратно приподнимаясь, шипит, и самое, о нет-блять-Теркель-что-ты-нахуй-сейчас-делаешь, он прислоняется к обкусанным влажным губам Джейсона. Короткий чмок, чуть задействован язык, Теркель никогда и не целовался толком. Джейсон на этот поцелуй не ответил, только таращил глаза. — Ты что делаешь, блять, Теркель, совсем крыша едет? И тут Теркель заревел совсем, потянулся за полотенцем, сорвать хочет, на что Джейсон тут же схватил его за обе руки, как бы ему сейчас хотелось вмазать по этой морде, врезать прямо в челюгу, в зубы, и похуй ему на эти металлические острые скобы с брекетами. — Я хотел... Я я.... Бля-я-я-ять.... — кучерявый голову опускает, захлёбывается слюнями и слезами, — Джейсон... Я... Я тебя так ненавижу, ты... Ты нахуй... Заебал торчать, я тебя любил всегда, а ты блять. Ты с Джоанной, а потом ты... Ты потом пропал... Потом ты с ней там... Целовал, потом я решил и ну. — Чё, ты, блять, решил? — Решил, что нет смысла мне жить, если ты ее любишь. Джейсон слушал этот несвязный бред, тратил свое время и нервы, пытался понять хоть что-то из этих всхлебываний и рыданий. Единственное, что понял — Теркель в него втюрился, как долго? Как? Почему? Зачем убиваться? Поэтому лыбился так? Смущался тоже поэтому?Джейсона дизморалит. А такой же хороший, сука, был день. — Ладно, вставай, кудряха Сью, — вздыхает Джейсон, помогая рыдающему другу поднятся. Как встал, сразу опреся о Джейсона. После этого признания все прикосновения ощущаются слишком странно, грязно, непонятно. — Все нормально будет, не реви. Теркель чуть улыбается, как неожиданно Джейсон сам поглаживает его кудрявую макушку.