Relinquiae

Неудача показалась Аластору лишь дикой случайностью: если Энджел ненавидит пошлость и приставания, то как может не любить флёр средневековых ухаживаний? Сюр! Потому мстящий уже который раз раскачивал зрачки под гул часов то в одну стену, то в противоположную, пока это не стало вызывать раздражение и шумящее помехами рычание. Обязано было сработать, просто обязано. Потому Радио-демон засел и стал творить, черпая вдохновение из своих томящих его душу в теле чувств и ожидая новой возможности напасть. Энджел лежал на утеплённом шубкой животе развалившегося на диване Валентино, оплетённый словно плюшевыми цепями в его раскидистых, совсем неощутимых объятьях. В них тепло и мягко, а от прежнего садиста не веет и каплей агрессии : если поднять уже отдыхающие, представляющие себя в мягкой постели глазки на мужчину, то в его бесконечных линзах виднелась только застывшая печаль. Собственно, она всегда в его глазах, но иногда она просыпается, стряхивает с себя слизь полученной от проституток иллюзии любви и вновь обращается в чудовище, которое завладевает телом сутенёра. Но, всё же, не стоит забывать о том, что глаза - лишь стекло, через которое можно увидеть какие люди глубоко внутри, без масок. Валентино считал своей маской подобные лёгкие вечера : прийти, заказать еды без капли выпивки и поболтать по душам так, как любит Энджел Даст. Это и пряник после кнута, и личный антистресс. Энджел в целом является универсальным для Валентино ,выполняя роль и боксёрской груши, и мурчащего на коленях котика. Котик этот, кстати говоря, всё никак не может окончательно заснуть, ворочаясь из стороны в сторону из-за тревожащих его шёлковую голову вопросов. - Он мне что-то на французском рассказывать продолжает.. я никак понять не могу зачем! Вал скручивает губы трубочкой, задумчиво хмыкая куда-то в сторону безмерно бархатистых и зазывающих прижаться к ним спиной стен. -Вероятно, влюбился. -Да он ненавидит меня за то, что я шлюха! Всегда ненавидел! Смотрел такими глазами, как будто я не поздороваться из приличия хочу, а планирую на него ведро с отходами вылить! Энджел и сам понимает, что ему абсолютно наплевать на мнение псевдоинтеллектуальных оленей, но как же сильно злит неизвестность, противоречия, которые вываливаются раз за разом на ангела. -Энджел. - Почти раздражённо начал Валентино, перехватывая то и дело содрагающуюся от наступающей истерики и страха шею цепко и звонко, чуть придушивая. - Ты не шлюха, понял? Расскажи-ка папочке кто такие шлюхи. Отпуская чужую ,окаменевшую в защите глотку, ангел стал кашлять и пытаться тонкими длинными пальцами ощупать изнутри образовавшиеся и до мурашек зудящие синяки. Во время этого знатно откашлявшись, уже вот-вот ощущая как полученные от взаимодействия с "папочкой" раны стали кровить, Энтони наконец произнёс заученную фразу: -Шлюхи те, кто занимаются этим за просто так.. -А я? - как бы подсказывает продолжение фразы раздражённый поведением своего подопечного сутенёр, что уже успел убрать греющие руки с чужого тела и в совершенно каменном жесте складывая их на груди. -А я..- от смены настроения(в которой Ангел винит себя, а после переложит вину на кое-кого другого) в греющей фиалковыми оттенками комнате стало неожиданно панично: раньше мягкие ворсистые обои теперь готовы проткнуть своим миллиардом скрытых иголок, а рядом сидит демон, чьи легкие порыкивания ведут к тому, что у кого-то просыпается либидо и этот кто-то пожелает Энджела пригвоздить с растянутыми ягодицами к стене. - А я делаю это для себя. Вал уходит лицом в тень и делает затяжку возникшей в руках дамской сигареты, пока отравленные конечности животного притягивают к себе плотнее ,чётко , даже через одежду, врывал свой острый копчик в мягчайшую ягодицу отвернувшегося, осознающего ситуацию Энджела. -Давай сыграем, м? - мягко прокладывает ушные каналы склизкими, размазанными намёками, параллельно через боль в районе бёдер вышивает аналогичное настроение у своего ангелочка. "Играть с тобой всегда бесполезно." - еле не выплёвывает с вязкой от отвращения к начинающемуся слюной пассив. Игра - это их личный шифр. Если Вал говорит "давай поиграем", то это означает следующее: Ангел должен суметь не возбудить сидящего уже и без того на пределе Валентино сильнее. Если Ангел справится, если через десять минут Вал отправит его домой, то Энджел не проиграет. Победить в этой игре - это уйти без удушений, внутреннего кровотечения, которое отразится на нижнем белье малиновыми пятнами, и запачканного пушка на лице тушью. Мерзость игры состояла в том, что недостижимость победы видна уже из её описания. Ангел шёл по коридору с лицом забальзамированной египетской принцессы : лицо веет холодом и печалью, хотя глазницы пусты. Идёт, утирает постоянно удерживаемые кисти, на которых от боли даже пух вспотел и облачил виноградный болючий оттенок. Фиолетовые джинсовые штанишки ,что покрылись не парой десятков новых царапин и обрели несколько лишних дырок во время их "прелюдий", почти сползали из-за вырванного из них шнурка. Ангел шёл и чувствовал, что во время шага на левую ногу правый кончик копчика приветливо, зазывающе выглядывал, выискивая ещё одного мужчину, полностью игнорируя опустошённое настроение Энджела. Кто не игнорирует желания Энтони? Знакомые мелодичные топоты пронеслись над ухом, Энтони стыдливо начинает придерживать не кисти, а стягивать к центру живота топик и натягивать выше брюки. С этим зарёванным лицом и подобной позой всё для выросшего из тени повелителя должно было бы указать на ужасную утрату чего-то вновь рождённого в груди паучка, но Аластор ,ведомый лишь чувствами и желанием, игнорирует всё, следуя плану. -bonjour ,mon amour -Сразу говорю, я забыл как послать тебя к чёрту на языке этой тарабарщины. Так что просто иди к чёр..ту. - последний слог вылетает изо рта с далеко неспокойным выдохом. Ангел уставился на вытянутый из-за чужой спины миниатюрный букет розочек его любимого цвета. Глаза в шоке распахиваются, но сразу же вспыхивают гневом цвета вишнёвого абсента. -Т-т - Язык из-за нарастающей злобы скачет от стенки до стенки, неконтролированно содрогаясь. Аластор, что всплыл перед ним ,напомнил своей мерзкой улыбочкой о произошедшем в этот вечер до. Всё это вина этого чёртового французишки, всё из-за его сталкерства и раздражительности, которую Ангел случайно спроецировал на своего босса. Все руки рывком опускаются и формируются в кулаки. Радом-демон смотрит на это и ничего не предпринимает, пологая, что после короткой череды флирта Энджел всё же проявит свою ангельскую натуру и снизойдёт слабой улыбкой, которая на его лице всегда, когда он говорит с Хаксом ни о чём. Ангел мог часами(да хоть сутками!), сидеть и улыбаться бармену, когда они обсуждали что-то незатейливое. Хакс тоже улыбался, видя как меняется в лице его постоянный посетитель, но после короткой беседы со своим заточителем он был вынужден перестать ответно одаривать Ангела воздушной теплотой - Аластор решил занять его место, но начать решил с заявки на его истинные мотивы, что послужило не просто ошибкой,а причиной для кошмаров у Энджела. Именно в наблюдении конкретно этих разговоров Аластор и влюбился. Прокручивание в голове подобного отвлекает от реальности, в которой ему резком шлепком прилетает по ужасно ссуженной и вечно твёрдой щеке, а после и в не менее твёрдый торс. После всех этих движений лицо осталось неизменным - только несчастный букетик от нежданности подобных действий роняется на пол и тут же раздавливается при первом же намёке Аластора на то, что он наклоняется за ним. Так, прямо на глазах у радио-демона, и были разрушены все его надежды. -Это из-за тебя всё! Из-за тебя, чёрт дери! - Ангел в гневе скользит каблуками по умирающим бутонам, которые уродливо скрипят, пытаясь уберечься от смерти в сплочённых объятьях. Ангел неумолим, а потому каждый притоп вызывал у Аластора нервное вздрагивание нижнего века. - Если бы не ты, конченный, я бы-не было бы ничего, если бы ты отвалил от меня! Отлипни уже, ты бесишь меня! -Je voulais juste faire plaisir - Демон полностью останавливается, этим пытаясь показать, что не угрожает своим присутствием, хотя на самом деле -в глазах Даста- он выглядит точно так же, словно ему плевать,что ним надругались; Ведёт себя так, словно не видно,что Энджелу не до этого. Ангел уже колотит кистями себе по макушке, начиная ощущать как все органы жмутся через рёбра наружу из-за происходящего внутри дьявольского танца кортизола, сбивающего все органы к стенками худощавого тельца. Ангел кричит. -Да не понимаю я твой бред! Прекрати! Волосы сжимаются между пальцев и сами оплетаются вокруг них, желая быть вырванными. -Ненавижу тебя, это хоть пойми, кусок-! Голос останавливается на вдохе, тайфун из гормонов утих, считая, что так для его же хозяина будет безопасней, потому что Даста вновь за этот вечер схватили за шею.