Быстрого решения нет

Я ехал к Малу и улыбался как идиот, потому что Эмери всю дорогу держал руку на моем бедре, как будто это было самой естественной вещью на свете. – Мне нужно задать тебе один вопрос, – нерешительно начал я, остановившись на обочине и припарковавшись, но оставив машину заведенной, и повернулся на своем сиденье к нему лицом после того, как отстегнул ремень безопасности. – Я уверен, что тебе нужно задать мне миллион вопросов, – он вздохнул, заправляя прядь волос за ухо и проводя костяшками пальцев по моей щеке. – Я готов, когда ты будешь готов. Я вздохнул. – Ты все время прикасался ко мне. – Да, прикасался, – серьезно признал он. – И ты преподаватель средней школы, так что... ты должен быть хорошо осведомлен о границах, прикосновениях и о том, что все это значит. – Конечно, я знаю. – И все же со мной... – сказал я, позволив словам оборваться, ожидая его. – И все же с тобой все это вылетело в окно, – закончил он за меня, вздохнув с поражением. – Я постоянно прикасался к тебе, и ничего не мог с этим поделать, хотя мне от этого становилось только хуже. – Мне тоже, – признался я. – Я знаю, – густо сказал он, проводя рукой по волосам. – Ты должен быть таким злым и..... Это несправедливо, то, что я сделал. Я выдержал его взгляд. – Я не заслуживаю тебя, – прохрипел он, – но я заслужу. Я усмехнулся. – Мы ведь обсудили это в постели, не так ли? Я принадлежу тебе? – Я так и думал, но ты сидишь здесь и пугаешь меня до смерти, и я не знаю, что мне нужно сказать или... то есть как удержать отставного морского котика? Как удержать тебя, не заставляя чувствовать себя в ловушке? Мы в центре Монтаны, ради всего святого. Могу ли я что-то сделать, чтобы ты захотел остаться? – Он спросил меня, звуча немного не в себе. – Что мне... – Твое сердце сделает это, – сказал я и стал целовать его, пока он не прекратил попытки говорить и не прижался ко мне. – Что бы ты ни захотел, – сказал он, когда я наконец откинулся на спинку кресла, оторвавшись от поцелуя, – это твое. Все, чего я хотел, - это навсегда остаться с ним, и он уже обещал это. – Хорошо. Его вздох был долгим и глубоким, и я снова пристегнул ремень безопасности и медленно вывел Тойоту на дорогу, направляясь к Малу. – Так скажи мне, твоя школа все еще будет разрешать тебе преподавать, если ты будешь жить со мной? Он быстро нахмурился. – Ты серьезно? – Конечно, – ответил я, с негодованием глядя на него. Его смех заставил меня улыбнуться, невзирая на обстоятельства. – Послушай, я... – Да, Бранн, – успокоил он меня, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в шею. – Я могу быть в браке с мужчиной и при этом преподавать английский с отличием, драматический класс и быть консультантом ежегодника. Я сказал им, что я бисексуал, когда они наняли меня девять лет назад, потому что я хотел быть честным, даже если это не их дело. Я выдохнул сдерживаемый воздух. – Я уверен, что есть школы, которым не все равно, но школа Урсы не из их числа. – Я волновался, – сказал я хрипловато. – Я не хочу, чтобы ты что-то потерял из-за меня. – Ты - дар, Бранн. Есть только то, что ты привносишь в мою жизнь, в жизнь моих девочек. Нет ничего плохого, что могло бы произойти из-за тебя. У меня на глаза навернулись слезы, когда я отвернулся от него, чтобы на мгновение посмотреть в боковое окно. – Наверное, нам стоило подольше понежиться в постели и не спешить сразу выходить. Мой взгляд вернулся к его лицу. – Я имею в виду, я знаю, что я чувствую, что чувствуешь ты, и мы, по сути, стали родителями с того дня, как ты появился, но нам тоже нужно найти свою точку опоры. – Ты хочешь сказать, что с заботой о девочках у нас все в порядке, а вот над «нами» нужно поработать? – Не работать, – задумчиво произнес он, убирая мои волосы с глаз. – Мне просто нужно сказать тебе, много раз, пока ты не поверишь в это как в абсолютную истину, что я не хочу просто жить с тобой. – Да ну? – сказал я, припарковав свою Тойоту перед громоздким трехэтажным домом Мала в стиле американской «Королевы Анны», который выделялся среди всех остальных на его улице. На самом деле это была смесь нескольких викторианских стилей, и я очень надеялся, что Мал и его жена Джулс никогда не захотят переезжать, потому что это был один из тех домов, которые выглядели вроде бы круто, но были слишком застроены и немного причудливы. Одним из первых, на что я обратил внимание, была вдовья тропинка по всей длине третьего этажа рядом с солнечной мансардой со шпилем. Оказалось, что Мал унаследовал дом от эксцентричной тети. Он рассказал мне, что ассоциация домовладельцев умоляла его снести дом и построить на его месте ранчо, или четырехугольник, или крафтсмен, но вместо этого Мал отремонтировал его, покрасил в бледно-зеленый цвет с красной отделкой и построил беседку на заднем дворе для своей жены, а также разбил обширный огород с овощами и травами. – Посмотри на меня. Я повернулся на сиденье лицом к Эмери. – Я смотрю на тебя. Он расстегнул ремень, взял мое лицо в свои теплые руки, наклонился и поцеловал меня. В отличие от предыдущих поцелуев, этот был нежным и ласковым, его язык прошелся по моему, пробуя на вкус и задерживаясь, и я забыл обо всем, кроме медленного, чувственного жара, нарастающего между нами. Когда он наклонил мою голову назад, просунув руки под тяжелый кардиган на молнии и футболку, я вздрогнул от прикосновения. – Черт, – вздохнул он, разрывая поцелуй и одновременно открывая дверь. – Что ты делаешь? – пробормотал я, уставившись на него. – Выйди из машины, пока это безопасно, – грубо приказал он. – Ты с ума сошел? – С ума? Ты шутишь? Я ждал, не двигаясь, пока он смотрел на меня с того места, где стоял на обочине. – Бранн, я близок к тому, чтобы наброситься на тебя прямо здесь, на водительском сиденье, – возмущенно сказал он. – Мне наброситься на тебя? Бранн, милый, я хочу затащить тебя на заднее сиденье и вытрахать все мозги. Снова. Я медленно улыбнулся. Он издал звук, как будто умирал, и я тоже вышел из машины, закрыл дверь и обошел ее спереди, чтобы встать рядом с ним, когда он тоже закроет свою дверь. – Ты хочешь меня еще? – спросил я в ожидании, глядя на его полные губы и думая о том, как здорово они растягивались вокруг моего члена. – Эм? Он выглядел так, словно ему было больно, и смотрел на меня, прищурившись. – Может быть, в следующий раз в твоей постели, – прошептал я, придвигаясь ближе, и мой взгляд встретился с его взглядом. – Ты хочешь меня там? В твоей постели? В твоей комнате? Он резко выдохнул и замолчал, наблюдая за моим приближением. – Эмери? – Это то, что я пытался сказать ранее - я не хочу, чтобы ты просто жил со мной. Я хочу, чтобы ты вышел за меня замуж. Я хочу, чтобы ты всегда был там, со мной и девочками. Его глаза были стеклянными, темными и глубокими, и я хотел быть там, вот так, быть парнем, которого он хотел трахнуть, сожрать и прижать к себе. Никогда раньше в моей жизни никто не был отчаянным, голодным и поглощенным потребностью удержать меня. Это был совершенно новый опыт, который мне хотелось смаковать. – Я хочу быть с тобой постоянно. – Значит, мне не стоит возвращаться в Чикаго? Он покачал головой. – Нет. – Ты уверен? – я с трудом выдохнул, когда подошел к нему. – Давай поедем домой и ляжем в постель, а потом вернемся. Я расплылся в широкой ухмылке. Я почувствовал это на своем лице, и он громко застонал и наклонился, положив руки на колени, делая глубокие вдохи. – Я чувствую себя так, будто я пьян, или под водой, или..... Как будто мне нужно, чтобы нормальность началась прямо сейчас. – Потому что это кажется нереальным, – я сказал то, о чем мы оба думали, положив руку ему на спину, когда он выпрямился и уставился на меня. – Нет, пока нет. Мы так быстро перешли от секса к отношениям навсегда, и мы оба знали, что так не бывает. В отношениях должны были быть определенные вехи, и мы прошли их все, но в обратном порядке. Мы научились быть семьей раньше, чем научились быть вместе. – Но это будет так, – пообещал он, взяв мои руки в свои. – Мы уже столько всего знаем; давай дадим всему этому шанс. – У меня нет выбора, – заверил я его. – Я хочу быть частью твоей семьи. – Но не только ради моих девочек. Ты ведь любишь не только их. – Да, ты прав, – подтвердил я, усмехаясь. – И собаку тоже. Я не удивился, когда он бросился на меня, обхватил руками за шею, притянул поближе и прижал к себе. – Он очень милый пес, – пробормотал я, наслаждаясь тем, как крепко меня держат. Его приглушенный смех заставил меня улыбнуться. – Не дразни меня больше. Просто признайся в своей безграничной любви, – хрипло потребовал он. – Считай, что это сделано, – прорычал я, прежде чем захватить его рот и целовать его до тех пор, пока он не стал задыхаться, а его пальцы не впились в мою спину. – Ты не единственный, кто умирает от желания начать свою жизнь. – Приятно слышать, – прохрипел он, все еще прижимаясь ко мне. Нам потребовалось несколько минут, чтобы собраться с силами и постучать в дверь. Джулия Езич распахнула входную дверь, и не успел Эмери произнести ни слова приветствия, как она бросилась на него так, что ему пришлось ловить ее в прыжке. Обычно Джулс была вихрем деятельности. Днем она руководила процветающей педиатрической службой, а вечером вела домашнее хозяйство с четырьмя растущими мальчиками. Я никогда не видел, чтобы она замедляла темп, никогда не видел ее тихой или спокойной и никогда, никогда не видел, чтобы она плакала. В данный момент она делала все эти четыре действия. Кроме того, женщина с медово-белокурыми волосами и персиково-кремовым цветом лица, которая при своем немаленьком росте в пять футов семь дюймов , казалась крошечной, нежной и хрупкой, когда дрожала в руках Эмери Додда. Было видно, что она очень скучала по нему. И по тому, как закрылись его глаза и как он обнял ее, бережно и нежно, было видно, что по ней скучали так же сильно. – Черт возьми, как же вам повезло, что я приехал в город, – объявил я, когда Мал подошел к Эмери и своей жене, все еще неистово обнимавшимся, и наклонился к ним с чашкой кофе для меня. – Да, повезло, – согласился он, улыбаясь. – Без сомнения.

****

Девочки пришли поприветствовать нас, но скорее из чувства долга, потому что им нужно было вернуться к играм с мальчиками в соседней комнате. Оливия и Люк, которому тоже было шесть, и Ромео, которому было семь, играли в Mario Kart, а Эйприл и Дэнни, ровесник Эйприл, и Лиам, самый старший, которому было десять, играли в какую-то ролевую игру, название которой я пропустил, но которая, как сообщила мне Джулс, наверняка будет сниться Эйприл в кошмарах. – Там кровь, демоны и... – Она играла в нее миллион раз, – заверил ее Эмери. – Мы все знаем, что единственные кошмары, которые когда-либо снились Эйприл, были о том, как умерла ее мать. – Похоже, с этим у нее дела обстоят лучше, – сказала Джулс, повернувшись, чтобы улыбнуться мне. – Она рассказала мне о своем психотерапевте, а у тебя, как я поняла, есть друг - хирург в Чикаго. Я жестом указал на нее, поглощая изумительное жаркое по-французски, которое дал мне Мал. – Ты могла бы сделать то же самое. – И я сказала ей об этом сегодня, когда она рассказала мне. Я сказала, что если у нее есть еще вопросы, то с разрешения Эмери я могу на них ответить, – Джулс вздохнула, протянула руку к моему предплечью и легонько сжала. – Если бы мы с Эмери разговаривали, я могла бы помочь. – Так что, может быть, не стоит больше молчать, – мягко сказал я, похлопав ее по руке. – Вы все должны быть уверены, что постоянно присутствуете в жизни друг друга. – Согласен на сто процентов, – сказал Мал, стоя у плиты и готовя уэвос ранчерос , который, как он мне сказал, был его фирменным блюдом. Судя по хныканью Эмери после того, как Мал рассказал, что входит в меню обеда, я догадался, что это довольно вкусно. Было приятно, когда Джулс ни с того ни с сего наклонилась и обняла меня, а потом улыбнулась мне так, словно я был подарком, в существование которого она не могла поверить. – Итак, – неуверенно сказала она и, поморщившись, повернулась лицом к Эмери. – Как тебе сцена расставания с Лидией Кэхилл? Он застонал и опустил голову на стол, сложив руки. – Так хорошо, да? – Это было ужасно, – пробормотал он, упираясь в стол, так что его голос был приглушен. Она прочистила горло. – Ты, наверное, помнишь, что на городском собрании твой друг, член совета, предложил альтернативный путь? – Заткнись. Ее глаза переместились на мои, и она на мгновение расширила их, прежде чем вернуть взгляд на него. – Так в чем же заключается ваш новый план, мистер Додд? Он поднял голову с рук. – Сделать то, что предложил твой муж. Она лукаво улыбнулась, вскинув брови. – Все в порядке, Эм. Что за радость была бы в жизни, если бы мы действительно следовали хорошему совету с первого раза? Тогда нам не пришлось бы жить и учиться. Мы могли бы просто избегать боли и страданий. Ее сарказм не остался незамеченным ни одним из нас. – Да, – вздохнул он, столкнувшись своим коленом с моим под столом. – Это было бы совсем не весело. Мал выбрал этот момент, чтобы подать еду Эмери, в то время как Джулс разразилась счастливым смехом. Оказалось, что Энн Стрэттон, спутница Гранта Кэхилла, на самом деле была девелопером, специализировавшимся на курортах. Поскольку Уайтфиш уже был живописным местом для путешествий людей, желающих совершать походы, рыбачить, охотиться и проводить зиму в уютном домике, Энн предложила городу Урса и, в частности, компании Эмери Darrow Holdings, сделать шаг вперед и добавить к этому роскошный горнолыжный курорт. Поскольку горнолыжный сезон в горном городке Урса обычно длится с декабря по март, резко спадая к середине апреля, в пиковое время все номера будут заполнены, а в непиковое время останется то, что привлекает не катающихся на лыжах посетителей круглый год. Но Энн натолкнула Эмери на мысль, что можно извлечь выгоду из ста сорока или около того дней, которые предоставляет лыжный сезон. И она знала, о чем говорила. Энн Страттон построила несколько самых эксклюзивных, элитных горнолыжных курортов в Вейле, штат Колорадо. Более того, она знала, какие удобства нужны людям, что они ищут для романтического отдыха, семейного отпуска или корпоративного выезда. Она сделала предложение Эмери и Darrow, но не Гранту, потому что компания Cahill Lumber была процветающим бизнесом, в котором уже работали сотни людей в городке Урса. Земля Эмери использовалась для выпаса скота, но только в нижней части долины. Остальные земли оставались неиспользованными и нетронутыми. Поначалу Эмери беспокоился о дикой природе, но Энн объяснила, что между участком Darrow и канадской границей находится довольно много федеральных земель, не говоря уже о том, что сам курорт будет большим, да, но не в десять тысяч акров. Энн предложила ему три тысячи акров общей площади, пригодной для катания. Курорт будет построен и управляться ее компанией, а владеть им будет Darrow Holdings. По ее словам, это было то самое беспроигрышное предприятие, которое бывает раз в жизни. Они заработают деньги с лихвой. Людям нужно было больше возможностей, и Урса могла их предложить. Кроме того, это было бы благом для общества. Сидя здесь и глядя на человека, которого я любил, я был вынужден протянуть руку через стол и ударить его по голове. – Какого черта ты это сделал? – огрызнулся он, когда Джулс нахмурилась, а Мал принес две тарелки, подавая мне и своей жене. – Ты шутишь? – спросил я, глядя на него и надеясь, что выгляжу таким же раздраженным, как и чувствовал. – У тебя была возможность построить курорт вместо того, чтобы жениться, и ты выбрал дверь номер два? Ты обкурился? Он взглянул на Джулс и Мала, которые, похоже, тоже были обеспокоены его умственными способностями, а затем глубоко выдохнул от разочарования. – Курорт не строится за один день, нужно проделать много работы, прежде чем заложить фундамент, и... – Ты беспокоился, что это не точно, – предположила Джулс, прежде чем приступить к еде. – Это и то, что все любят Cahill Lumber, и это казалось идеальным вариантом, а самым важным фактором было то, что у девочек будет кто-то кроме меня, кто будет любить и заботиться о них. – А потом? – спросил Мал, делая глоток мимозы , которую он приготовил для себя. Темные глаза Эмери переключились на меня. – А потом в дверь вошел Бранн, и жениться на Лидии, вместо того чтобы посмотреть, куда приведет мгновенное влечение и естественная химия, показалось мне очень глупым. – Оу, – ворковала Джулс, ее глаза наполнились радостью. – Он говорит о похоти, ты же знаешь, – сообщил ей Мал, закатив глаза. – Уже нет, – прошептала она и схватила меня за руку. Мы все молчали, наслаждаясь потрясающей едой Мала, свежими фруктами и, конечно же, мимозой и кофе. – Так ты позвонил Энн? – спросил Мал у Эмери. – Да, звонил. На прошлой неделе. – И что она сказала? – поинтересовался я, ведь речь шла о счастье всей моей жизни. – Она сказала, что мне пора вытащить голову из задницы, потому что позволять фиктивному браку развиваться дальше, когда у меня явно есть чувства к няне, - это воплощение глупости, и это прямая цитата. Я усмехнулся. – Она думала, что у тебя есть ко мне чувства? – Она не думала, она знала. И тут меня осенило, причем сразу, так что я вздохнул и осушил мимозу в три глотка, после чего потянулся за чашкой Джулс и выпил ее тоже. – Черт, – простонал Эмери, быстро вставая и обходя стол, чтобы приседать рядом со мной. Я бы не убежал. Я этого не делал. Но мне было больно осознавать, что даже если у него был выбор, даже если он знал, что у него есть чувства ко мне и что у его девочек они тоже есть, он все равно позволил планам по свадьбе двигаться вперед. – Я же говорил тебе, что это непростительно, – сказал он, его рука скользнула по моей щеке и повернула мою голову так, что мне пришлось посмотреть на него, в его глаза. – Я говорил тебе, что я был трусом. Да, он говорил мне. И да, он был трусом. – Я боялся, что если ты не захочешь, то я выйду из сделки с Кэхиллом, и у меня не будет никого для моих девочек. Это было очень логично и в то же время цинично. – Но это не имело никакого отношения ни к любви, ни к вере, ни к надежде, а было связано с тем, что меня устраивала моя жизнь, я был самодоволен и хотел быстрого и легкого решения проблемы. – Логично, – сказал я, мой голос был каким-то ломким и болезненным. – Нет, не логично. Любой человек с половиной мозга знает, что не бывает быстрых решений, когда речь идет о любви и больших, безрассудных сердцах. Ты появился, влюбился и был рядом, оставаясь собой, идеальным для меня, больше, чем я заслуживаю и даже не думал просить, и все равно я боялся. – Ты бы все равно пришел ко мне, если бы Энн Стрэттон сказала, что сделка не состоится? – спросил я, испугавшись ответа. – Что? О, нет, это не так - никакой сделки пока нет. Все еще находится в подвешенном состоянии, – объяснил он, обхватив мое лицо руками и не давая шевельнуться. – Я должен встретиться с советом директоров, с Энн, и они рассмотрят предложение. Надеюсь, они быстро примут его, но могут и отказать, как я вначале. Я повернулся в кресле лицом к нему, и он освободил место, а затем опустился передо мной на колени, положив руки на мои бедра, чтобы сохранить равновесие. – Но, пожалуйста, не думай, что я ждал, чтобы начать действовать, пока не убедился, что у меня есть план Б, потому что все было совсем не так. Я кивнул, мои глаза затуманились, наполнившись горячими слезами. – Я пришел к тебе, потому что только так я мог быть уверен, что моя жизнь не превратится в полное дерьмо. – О, да ты романтик, – поддразнил я его, но мне было так приятно, что человек, убивший меня за несколько минут до этого, вновь зажег мое сердце своим признанием. – Что бы ни случилось, Бранн, ты - лучшее, что есть для меня, ты - лучшее, что есть для моих девочек, и наша совместная жизнь начинается прямо сейчас. Я наклонился, чтобы поцеловать его, и он приподнялся, чтобы встретить меня на полпути, и это было нежно и требовательно, и я почувствовал, как это согрело все места внутри, которые похолодели, когда я подумал, что он сделал безопасный выбор со мной, а не страшное, смертельно опасное, не имеющее смысла решение, каким оно было на самом деле. – Так ты случайно не сказал Эмери, что собираешься стать новым шерифом? – Что? – спросил Эмери, его голос стал гортанным после того, как он прервал поцелуй, чтобы посмотреть на меня. – Кем ты собираешься стать? Я хмыкнул. Его глаза расширились. – Бранн? – Это забавная история. Он медленно поднялся, пристально глядя на меня все это время. – Расскажи мне сейчас. – Ну, видишь ли, очевидно, было несколько бюллетеней для голосования. Его рот открылся в неверии. – И, судя по тому, что говорит Мал... я стану новым шерифом, – весело сказал я. – Разве это не здорово? Тебе не придется меня содержать, потому что у меня будет своя работа. Я прочистил горло, потому что он все еще никак не отреагировал. – Ура, – добавил я, широко улыбаясь. – Шериф? Он закричал громче, чем я думал. – Шериф! Я и не подозревал, что его голос может так звучать. Он мог бы дать фору моему старому командиру. – Ты что, совсем охренел? Мал кашлянул. – Ты же знаешь, что в другом... – Я запрещаю! – Прости, ты что? – спросил я, встав так, что мы оказались лицом к лицу. – Тебя могут убить! И тут до меня дошло, что он потерял Андреа и, конечно же, боится потерять и меня, так что я должен был быстро это прояснить. – Меня не убьют. Подумай об этом секунду, – успокоил я его. – Сделай вдох и вспомни, где ты находишься. Он начал вышагивать передо мной, но, наблюдая за ним, я увидел, что его логика включилась, и он слегка зарычал, хотя и кивнул. – Это Урса, Монтана, – напомнил я ему. Он продолжал вышагивать, но резкий выдох и нахмуренные брови дали мне понять, что он все ближе и ближе подбирается к истине. Что я не только буду выполнять работу, которую вдруг очень захотел, но и, как выяснилось, буду с ней отлично справляться. Но важнее того, что я стану шерифом, была его эмоциональная реакция на эту новость. Он не хотел меня терять. – Хей, – сказала Джулс, схватив Мала за руку. – Мне нужно срочно поговорить с мужем, мы сейчас вернемся. Это было не слишком деликатно, то, как она оставила нас наедине, но я оценил это. Быстро двигаясь, я схватил его за бицепс и рывком притянул его к себе, в свои объятия, и обхватил его, запустив одну руку в его волосы, а другую - в середину спины, прижимая к себе и крепко прижимая, чтобы я мог прошептать ему на ухо. – Я тоже тебя люблю, – сказал я, потому что все его крики, в конце концов, сводились именно к этому. Он задрожал всем телом, и я почувствовал, как он напуган. – Со мной ничего не случится. – Ты не можешь этого обещать, – хрипло прошептал он. – Я не могу... если ты собираешься это сделать, то я не могу... – Нет, – успокаивал я его, откидывая голову назад, целуя горло, поднимаясь к подбородку и захватывая его рот, целуя его до тех пор, пока он не обмяк в моих объятиях, обхватив мою шею, держась так, словно утонет, если не сделает этого. Когда я оторвался от его губ, его глаза, остекленевшие с расширенными зрачками, сказали мне, что он в состоянии меня услышать. – Не бросай меня, потому что боишься. Я прекрасно понимаю, что ни ты, ни девочки не сможете пережить мою потерю, и обещаю, что буду бдительно следить за своей безопасностью. Я ведь неплохо обучен, правда? Я знаю, как обезопасить себя в более неблагоприятных условиях, чем сейчас. Он слегка кивнул. – Я не буду воспринимать свою жизнь здесь, с тобой, как должное, потому что я боялся, что она даже не начнется. Его челюсть сжалась, глаза наполнились страхом, но он ничего не сказал, потому что, как я догадывался, в данный момент не мог этого сделать. – Но мы все рискуем каждый день, и мысль о том, чтобы стать шерифом в этом городе, где растут девочки, где ты преподаешь в школе и где наш дом... От неожиданности я тоже не мог говорить, на мгновение ошеломленный тем, что все, чего я когда-либо хотел, оказалось в моей власти. Это было похоже на удар волны, которого ты не ожидал, и на секунду стало страшно, прежде чем ты обнаружил себя отплевывающимся теплой соленой водой на белом песчаном пляже в идеальный солнечный день. – Хорошо, – пробормотал он, обхватив рукой мой затылок, и наклонил меня к себе, прижимаясь губами к моим губам. – Я буду храбрым, ты будешь осторожным, и мы сделаем это вместе. Я поцеловал его, чтобы закрепить это обещание между нами. – Папа, почему ты целуешь Бранна?