Быстрого решения нет

Мы отвезли девочек и Уинстона домой, потому что разговор предстоял долгий. Я был готов к трудным вопросам и слезам, к тому, что им понадобится время, чтобы привыкнуть к переменам, и, возможно, к гневу. Они могут быть настолько напуганы тем, что случится с ними в школе, последствиями, что захотят вернуть Лидию, а не меня. Такого исхода я боялся больше всего. Я уже привык к тому, что меня любят. Я не хотел, чтобы это исчезло. Я ужасно боялся, что так и будет. Мы вчетвером расположились в гостиной: девочки - на диване, мы с Эмери - на журнальном столике напротив них. – Итак, – начал Эмери, переводя дыхание. – Позвольте мне начать с того, что... – Ты поцеловал Бранна, – подсказала ему Оливия. Он кивнул. – Да. Да, поцеловал. – Значит ли это, что теперь ты будешь целовать только его, а не Лидию? – Ну, в общем, да, – ответил он, искоса поглядывая на младшую. – Именно это и значит. – Так ты все еще собираешься жениться на Лидии? – Нет, не собираюсь. – А мы будем жить здесь? – спросила Оливия, сложив руки на коленях в ожидании. – Да, но... – А Бранн тоже будет здесь жить? – Ну, дорогая, Бранн живет здесь сейчас. – Она спросила не об этом, – уточнила Эйприл, почти резко, сверля отца взглядом. – Она спросила тебя, будет ли Бранн жить здесь, и она имела в виду, будет ли он жить здесь с нами, а не вернется в Чикаго? Он повернулся ко мне. – Вот что вы из этого поняли? Я улыбнулся ему, а затем наклонился вперед, чтобы уделить Оливии все свое внимание. – Я бы очень хотел жить здесь с тобой, твоей сестрой, твоим отцом и Уинстоном вечно, если ты не против. Она мгновенно улыбнулась и, вскочив с дивана, встала, а затем бросилась на меня, как ракета. Я легко поймал ее, встал и крепко обнял, и от нахлынувшего на меня чувства, что она принадлежит мне, что теперь она и моя дочь, стало трудно дышать. – Так вы поженитесь? – спросила Эйприл у Эмери. – Да. – И Бранн будет спать с тобой в одной постели, как мама? – Да, будет. Она на мгновение замолчала. – И мы сможем продолжать называть его Бранном? – Вы можете называть его как угодно, только не чувак, не придурок и не... вы меня понимаете, – сообщил он ей, будучи таким же серьезным, как и она. – Он нас удочерит? – Почему ты об этом спрашиваешь? – Потому что я слушала, когда ты разговаривал с адвокатом, и ты сделал так, что Лидия не смогла бы нас удочерить. А Бранну ты позволишь? Он тихонько кашлянул. – Я бы очень хотел, чтобы Бранн удочерил тебя и стал твоим законным опекуном, как и я. Она кивнула. – Я бы тоже этого хотела. – Я тоже, – сказала Оливия, положив руки мне на лицо и пристально глядя на меня. – Ты хочешь быть моим законным опекуном? Я быстро кивнул, голос пропал. – Бранн тоже этого хочет, – авторитетно заявила она, говоря за меня. – Мы все еще можем сыграть свадьбу? – спросила Эйприл у своего отца. – Я бы хотел этого. – Но только на заднем дворе, может быть, и только мы... и мама. Эмери вздохнул. – Мама? Эйприл кивнула. – Я думаю, Бранн был прав, когда сказал, что часть ее все еще здесь, во мне, Олли и тебе, и я думаю, ей понравится, если вы поженитесь, потому что я думаю, ей понравится Бранн. Мои глаза заполнились слезами, но Оливия вытерла их и сказала, чтобы я не плакал, а затем снова обняла меня. Эмери наклонился навстречу поднявшейся с дивана Эйприл, и обнял ее так крепко, что она издала звук, будто он выжал из нее весь воздух, а потом начала смеяться. Спустя долгие мгновения я передал ему Оливию и опустился перед Эйприл. – Сначала я тебе не понравился. – Только в самом начале, – поправила она меня, скользнув рукой по моему плечу. – Но это быстро прошло. – Прошло. Ты права. Она изучала мое лицо, что-то проверяя. – Эйприл, милая, я... – Я люблю тебя, Бранн, – сказала она, прижимаясь ко мне и обнимая меня за шею. – Я собиралась очень расстроиться, когда ты уедешь, так что это гораздо лучше. А у папы на кровати очень теплые одеяла, лучше, чем в твоей комнате, так что тебе понравится спать с папой. В этом я не сомневался. – И я думаю, мне стоит поехать с тобой в Чикаго, когда ты поедешь за своими вещами, чтобы ты не заблудился по дороге домой. – Я думаю, это отличная идея, – я вздохнул, крепко сжав ее. – Бранн, я не могу дышать. Я немного отпустил ее. – Лиам слышал, как его папа разговаривал с кем-то по телефону, и они сказали, что Бранн станет новым шерифом. Это правда? Мы все уставились на Эйприл. – Ну? Это правда? Сдерживаясь, я ответил. – Возможно. – Надеюсь, что да. Это было бы потрясающе, – взволнованно сказала Эйприл. – Это было бы так круто! – пискнула Оливия. – Простите? – обратился Эмери к своей дочери. – Что ты только что сказала? – О боже, папа, я занимаюсь карате, а шериф - один из моих родителей! – она злобно захихикала, и я, например, даже не представлял, что она может издавать такие звуки - это было немного страшно. Я обменялся быстрым взглядом с Эмери, который прочистил горло. – Ребята, а вы не боитесь, что Бранн может пострадать? В смысле, что если кто-то выстрелит в него? Оливия искоса взглянула на отца. – В Урсе? Даже шестилетний ребенок знал, что волноваться не о чем. Да, знаменитые последние слова и все такое прочее, и мы все слышали о людях, которые возвращались из самых страшных мест в мире только для того, чтобы быть убитыми в пяти кварталах от дома. Но это было не то. Сонный горный городок в Монтане - это место, где нужно быть осторожным, но не параноиком. – Кроме того, папа, – успокаивала его Эйприл, глядя на него с сочувствием, – Бранн - отставной морской котик. Не знаю, известно ли тебе, что это такое, но я схожу за ноутбуком и покажу тебе. Я потерял дар речи, потому что она была очень серьезной. Оливия бежала за сестрой, задавая ей вопрос за вопросом о том, что такое «морской котик», что она пропустила и почему никто никогда ничего ей не рассказывал! Эмери пошел за девочками, пообещав, что скоро вернется. Тихий стук в дверь не позволил мне последовать за ним. Открыв ее, я лишь немного удивился, увидев Хака Райли. – Вот это да! – сказал я, безумно обрадовавшись его появлению, и приветственно поднял руки. – Рад тебя видеть, брат. Он ничего не сказал, просто подошел ко мне и обнял так крепко, как не обнимал уже давно. Я мгновенно забеспокоился. Когда он наклонился и прижал меня к себе, я с ужасом представлял, что он мог натворить. – Ты употреблял? – быстро спросил я, надеясь, что ответ будет отрицательным. В прошлом, когда он отвечал «да», это было началом реабилитационного процесса, который я должен был пройти, чтобы снова помочь ему. В этот раз все будет по-другому, потому что теперь, если ответ будет утвердительным, мне придется отправить его обратно в Феникс. Я не мог допустить, чтобы рядом с моими детьми находился наркоман. – Нет, – сказал он, его голос сорвался. – Я сел на самолет, чтобы приехать к тебе. – Слава Богу! – я чуть не застонал от облегчения, крепче прижался к нему, вливая в него часть своей силы, так довольный тем, что он сделал такой выбор. – Бранн? – нерешительно произнес Эмери. Мы оба повернулись к нему, и я увидел, как Эмери сдулся, взглянув на Хака. Если бы я был на его месте, если бы роли поменялись местами, я бы чувствовал то же самое, так что я его понимал. В сущности, он смотрел на идеальный образец мужского тела, и видеть Хака рядом со мной, вероятно, не доставляло ему удовольствия. Наш роман длился всего минуту, и вот Хак во всей своей растрепанной красе. – Хей, Эм, – мягко я его. – Познакомься с моим приятелем. Эмери поднял голову и из подавленного превратился в уверенного, харизматичного человека - он поспешил через всю комнату, чтобы взять руку, которую протягивал ему Хак. Еще интереснее то, что как только Эмери оказался достаточно близко, чтобы видеть лицо и глаза Хака, его собственные брови нахмурились от беспокойства. – Приятно познакомиться, мистер Додд, – сказал Хак, его голос был хриплым. – Бранн так положительно отзывается о тебе и твоих девочках, и я не хотел бы вмешиваться, но Бранн пригласил меня, так что... – О нет, я так рад, что ты решил навестить нас, и надеюсь, это будет довольно продолжительный визит. У нас есть очень уютная комната для гостей, которая только что освободилась. – Правда? – с надеждой спросил Хак, переводя взгляд с Эмери на меня и обратно. – Абсолютно, – сказал Эмери, сжимая плечо Хака, который держался за его руку. – Звучит здорово.

****

Час спустя Хак сидел на полу в гостиной, Оливия - с одной стороны, Эйприл - с другой, и они втроем играли в то, что было похоже на кулинарную игру, где им нужно было работать вместе. Мы с Эмери были на кухне. – Почему они никогда не заставляли меня играть с ними в это? – спросил я Эмери. – Ты ревнуешь? – Что? – О Боже, мне нравится, что твой голос поднялся примерно на три октавы. Бедный малыш. – Извини? – Так бывает, милый, – поддразнил он меня, скользнув рукой по моей шее и притянув меня к себе для поцелуя. – Как только ты становишься родителем, ты вылетаешь из иерархии. Мне пришлось отступить перед тобой, а теперь тебе придется отступить перед Хаком. – Нет, – проворчал я, бросив на него взгляд, когда он усмехнулся и поцеловал меня в подбородок. – Он не нравится им больше. Очевидно, я был очень забавным, и поцелуи становились все более томными, пока я наблюдал за своим другом в гостиной, за тем, как Оливия трогает его гриву волос, как Эйприл надевает его толстовку, которую он снял, а затем кормит его попкорном, который она приготовила для них троих. Они понимали, что он хрупкий, что ему нужны забота и уход, и были готовы относиться к нему как к брату, которого у них никогда не было. А Хак, в свою очередь, не хотел думать о себе и находиться в собственных мыслях, поэтому видеоигры после прогулки с собакой, закуски и сидение перед камином, скорее всего, были его идеей рая. Мы с Эмери быстро перенесли все мои вещи в его комнату, я разобрал кровать, которую мы разорили ранее, а он застелил ее и положил новые полотенца в ванной. Странно, но все выглядело так, будто меня там никогда не было. – Эй, – мягко сказал он, и я услышал в его голосе дразнящую, соблазнительную усмешку, – мне нужно тебе кое-что показать. Я позволил ему вывести меня из кухни, ворча на ходу. – Он не будет их любимчиком, могу сказать тебе это прямо сейчас. Согласный гул Эмери не улучшил моего настроения. – Я тот, кто ходит на все экскурсии и прочее, – сказал я ему. – Да, ты, – согласился он, втолкнул меня в спальню, которую я уже начал считать своей, и закрыл за собой дверь. – Я тот, кто здесь был, – заявил я, когда он оказался передо мной и опустился на колени. – Я самый веселый. – Я знаю, детка, – заверил он, глядя мне в глаза, когда задрал на мне хенли и провел рукой по животу, затем расстегнул ремень, застежку на джинсах и, наконец, молнию. – С тобой очень весело. Я задохнулся, когда он стянул мои джинсы и трусы до колен и жадно втянул мой член в горло, а затем пропустил его между губ, чтобы он мог говорить со мной. – Или я должен сказать, что твоя кончина доставит удовольствие. Я застонал от каламбура, а он снова заглотил меня и со смехом обхватил мой член, отчего я вздрогнул от вибрации и ощущения пульсации на коже. Он сосал сильно и жадно, и я потерял представление о том, где заканчиваюсь я и начинается он. Движения были идеальными, его ритм и давление сливались в дугу возбуждения, поднимаясь и опускаясь, пока я не вырвался из сладкого, греховного рта Эмери и не рухнул лицом вперед на кровать. Я был удивлен, когда он перевернул меня на спину. Я чувствовал себя пьяным, ошеломленным, наблюдая, как он перебирается через меня, проводя уже смазанными пальцами по моему стволу. – Что ты... Эм? Его пальцы исчезли за спиной, когда он улыбнулся мне, мечтательно прикрыв глаза, а затем его рука вернулась, поглаживая мой член, смазывая его смазкой, прежде чем он приподнял и прижал головку к своему входу. – Нет, ты не должен... – Но я хочу, – сказал он низким, хриплым голосом, его дыхание перехватило, когда он опустился надо мной еще чуть-чуть, обе руки сомкнулись на моей груди, впиваясь в мои грудные мышцы, как когти. – Ты даже не представляешь, как мне это нужно. – Не спеши, и... мм! – я вскрикнул, хотя не собирался этого делать, потому что Хак и девочки все еще играли в игры в гостиной, но его тугой шелковистый жар, раскрывающийся вокруг меня, растягивающийся в крошечных интервалах, оказался выше моих сил. – Черт, ты заставишь меня кончить еще до того, как я войду в тебя. – Не смей, – предупредил он, и я удивился его лицу, его мучительной потребности, которую я увидел во взгляде. Ему не было больно, он не сжимался, не колебался. Он насаживался на мой член, толкался, рвался, брал все больше и больше, и когда я протянул руку и взял его капающий член, поглаживая его, сжимая, его голова откинулась назад, и он застонал, произнося мое имя. Я медленно заполнял его, а он наклонялся вперед, чтобы поцеловать меня, укусить, облизать мои губы, залезть мне в рот и пососать мой язык. Я крепко взял его за бедра и выгнулся дугой вверх - трахал его снизу, мягко надавливая, пока он не опустился на меня, полностью насадившись на мой ствол. Его мышцы сжались вокруг меня, а от его ухмылки, порочной и похотливой, по моей коже пробежала волна жара. – Раньше ты был властным, полностью контролировал ситуацию, и оба раза ты жестко трахнул меня, показав, кто здесь главный. – Да, – согласился он, оседлав мой член, приподнимаясь только для того, чтобы опуститься обратно, его пальцы сжимали мои соски, больно, но приятно, прежде чем он выгнулся вперед, чтобы взять мой рот, и в тот же миг из его горла вырвался стон, выдавая его абсолютный голод по мне. Я не мог ждать ни секунды, я должен был заполучить его. Демонстрируя ему свою силу, я отстранил его от себя и повалил на кровать, придавив его головой вниз и приподняв его задницу в верх. Не спрашивая разрешения, я вошел в него до самого основания, погрузившись в него одним мощным толчком. Они бы услышали его в гостиной, если бы он не выкрикнул мое имя в подушку. Его руки вцепились в одеяла, когда он сильно вздрогнул и повернул голову так, чтобы я мог услышать беспорядочные всхлипывания. – Не останавливайся, – умолял он меня, его слова были отрывистыми, неровными, каждое вырывалось из его груди и сопровождалось резким вздохом. – Пожалуйста. Бранн... Бранн..... Я трахал его жестко, положив руку ему на плечо, крепко держа, толкаясь внутрь под бесконечные грязные мольбы. – Возьми свой член и заставь себя кончить, – прорычал я ему в шею, в губы, в дыхание, и этого было достаточно, потому что он так крепко обхватил меня, потерявшись в муках собственного тела, когда его кульминация прокатилась по нему, настолько мощно, что мне пришлось прикрыть ему рот рукой, чтобы заглушить вой. Мой собственный оргазм вывернул меня наизнанку, я опустошился внутри него, выкачав все, что было, все, и мой разум отключился, забвение накрыло меня, когда я рухнул на его спину, насыщенный, сытый, осознавая только его шелковистую кожу, покрытую потом. Мне пришлось перевести дыхание, и он затрепетал подо мной. – Прости, – пробормотал я, поднимаясь и пытаясь пошевелиться. – Я тяжелый и я... – Нет, – прошептал он, беря мою правую руку и проводя ею по своей груди, его пальцы скользили по моим, так что наши пальцы сплелись над его сердцем. – Останься. Пожалуйста. Я еще не готов. Я тоже не был готов, поэтому позволил, чтобы он стал моим якорем, как и я его, и мы дышали вместе, пока не смогли дышать раздельно.

****

Сначала я добрался до кухни, и только через мгновение понял, что гостиная пуста. Проверив гостевую спальню, которая теперь принадлежала Хаку, я не обнаружил его, и в обеих спальнях девочек тоже не было детей. Даже собаки не было. Я уже собирался позвонить Хаку, когда увидел записку на обратной стороне входной двери. В ней говорилось, что они все голодны, а коктейли показались им потрясающими. И еще они забирают Уинстона. Я зарычал про себя, потому что этот человек уже начал вмешиваться в то, что мы с девочками делали вместе. Я рычал, когда зашел пожаловаться на это Эмери. Он просто выскочил из душа, обхватил мою шею и притянул меня к себе в поцелуе. – Не целуй меня. Я злюсь, – сказал я ему, прежде чем поцеловать его в ответ, чувствуя в груди знакомый прилив тоски, отчаянную потребность в нем. Снова. – Наверное, нам стоит пожить в отеле недельку, – он вздохнул, откинувшись назад, и я наклонился вместе с ним, только его рука на моей груди помешала мне присоединиться к нему под водой. – Я не вижу, чтобы это утихло... никогда. – Это хорошо, – усмехнулся я, взяв в ладони его полуэрегированный член. – Мне нравится, когда ты возбуждаешься для меня. – Это несложно, – признал он, улыбаясь мне. – Весь город возбужден для тебя. Ты хоть представляешь, как я всех ревновал? – Я ревную к Хаку, – признался я. – Я не хочу, чтобы ты думал о том, чтобы променять меня. – О чем ты говоришь? – Ты его видел. Он фыркнул от смеха. – Я обещаю тебе, что ты единственный, кого я вижу, единственный, кого я хочу. Ты идеален для меня во всех отношениях, полностью создан для меня. Это было глупо с моей стороны, но мне нужны были эти слова. Это было необходимо. – То же самое. Ты для меня. – Снова. Прости, что я так долго. Я все исправлю. – Нет. Мне идеально здесь и сейчас. Я хочу идти с тобой вперед, не оглядываясь назад. – Хорошо, – сказал он, быстро кивнув, и голос его пропал. Я снова поцеловал его, и в этот раз я залез под воду, в джинсах, футболке и все такое. В душе мы оба смеялись над носками.

****

Во второй раз Эмери вышел первым, а поскольку начался дождь - ледяной и жгучий, а Хак и дети гуляли, - он сказал, что заедет в ресторан, закажет нам еды, а потом привезет всех домой. Это был хороший план. Я мыл посуду, убирая попкорн, миску и стаканы, оставленные для горничной, когда раздался стук в дверь. Я бросился к двери, подумав, что Эмери забыл бумажник, и распахнул ее, обнаружив там Дэвида Рида с пистолетом в руках. – Какого черта ты делаешь, помощник шерифа? – Заходи в дом, – приказал он, и когда я сделал несколько шагов назад, он вошел, за ним быстро последовали Энн Стрэттон, мистер Дюваль и Грант Кэхилл. – Что происходит? – резко спросил я. – Ты, – сквозь стиснутые зубы ответил Кэхилл, одновременно толкая Энн ко мне. Я понял, что она шатается и не держит равновесия, потому что ее руки были связаны, но я легко поймал ее, прежде чем приподнять ее подбородок и осмотреть, сразу же заметив, что ее обычно элегантный вид был омрачен разбитой губой, окровавленным носом и тем, что скоро станет синяком под глазом, а также несколькими кровоподтеками на горле. – С вами все в порядке? – спросил я ее. – О, Бранн, мне так жаль, – дрожащим голосом сказала она. – Это я во всем виновата. – Держу пари, что нет, – заверил я ее. – Держитесь позади меня, – приказал я, шагнув перед ней и закрыв ее своим телом. Передо мной стоял Дюваль, у которого тоже был пистолет, гораздо больше, чем Глок-17 помощника шерифа. Он держал на мушке Беретты М9 нас с Энн, а Кэхилл начал вышагивать взад-вперед за диваном. – Вы не собираетесь проверить остальную часть дома? – спросил я Кэхилла. – Нет, – ответил мне Дюваль. – Мы ждали, пока не увидим, что Эмери вышел. Конечно, ждали. Я услышал, как в другой комнате зазвонил мой телефон - вероятно, любимый мужчина хотел узнать, что я хочу на ужин, поскольку забыл спросить об этом перед уходом. – Ты испортил свадьбу, – объявил Кэхилл, устремив на меня пристальный взгляд, покрасневший и потный, выглядящий так, будто у него вот-вот случится сердечный приступ. – Да, – пожав плечами, признал я. – И я понимаю, почему вы разозлились из-за этого, – сказал я Кэхиллу. – Но я полагал, что ты будешь в восторге, – сказал я Риду. – Почему он должен быть счастлив? – Потому что он влюблен в вашу дочь, – ответил я Кэхиллу. Он покачал головой. – Дэвид хочет быть богатым, как и Аллен, – он кивнул в сторону Дюваля, – как и я. Я сосредоточился на Риде. – Так это все чушь, которую ты мне рассказал? – Нет, – сказал он, прищурившись и неловко одергивая воротник рубашки. – Просто... даже если не выйдет замуж за Эмери, она на меня все равно не посмотрит. Это будет еще один из тех богатеньких озабоченных засранцев, которые летают на самолете в Париж или Рим. – Итак, вам нужна земля Эмери, сказал я, вернув внимание к Кэхиллу. – И вы знаете об этом благодаря геологу. – На моей земле ничего нет, – объяснил мне Кэхилл. – Все на земле Эмери. – Вы имеете в виду пастбища. – Нет, я имею в виду на частной земле Андреа, на той земле, где Эмери хочет разместить курорт. – Эмери Додд никак не может знать, что у семьи его жены есть частные земли. Он считает, что все это принадлежит Darrow. – Я это знаю, – огрызнулся Кэхилл. – Но он ошибается. Я заставил Дюваля удалить все записи, которые показывают точные границы собственности между тем, что принадлежит Darrow, и тем, что принадлежало семье Андреа в ночь ее смерти. – Ты жуликоватый сукин сын, – упрекнул я его. – Это Эмери будет заботиться о городе, когда откроется курорт, а не ты и не Darrow. Он был в бешенстве, совершенно разгневанный таким поворотом судьбы. – И когда Эмери позвонил Энн, чтобы обсудить сделку, как поступил бы любой хороший строитель, она отправилась в мэрию, чтобы посмотреть документы и выяснить, где находятся границы собственности. – Да, – ответил мне мистер Дюваль, поднимая пистолет. – Так что теперь, к сожалению, у нас нет другого выбора, кроме как устранить и вас, и мисс Стрэттон. – А как же Питер Бэннон? Зачем его убивать? – Потому что, хотя мы и наняли его, – объяснил Дюваль, – ему было неприятно, что он не предоставил Эмери ту же информацию, что и нам. – Бедняга, его убили за этичность, – проворчал я, услышав, как снова зазвонил мой телефон, надеясь, что Эмери сочтет странным, что я не беру трубку, и не станет раздражать меня настолько, чтобы просто принести мне клубный сэндвич и клубничный коктейль. – Так кто там отличился? – Это был я, – сказал Дюваль, пожав плечами и скорчив гримасу. – Какая разница? У вас с мисс Стрэттон будет похожий несчастный случай, и тогда все вернется на круги своя. – В смысле? – Это значит, что Эмери женится на Лидии, и как только это произойдет и он передаст компанию третьей стороне, как мистер Кэхилл передаст лесопилку, как только это будет один большой конгломерат, можно будет начать добычу. – Потому что сторонняя совместная компания на самом деле одна из ваших. – Вы умнее, чем кажетесь, мистер Колдер, – сказал мне Дюваль. – Да, я часто это слышу, – сказал я и выдохнул, начиная беспокоиться о том, как я смогу обеспечить безопасность Энн, двигаясь так быстро, как мне нужно. Рид, конечно, будет первым, и в этот момент я беспокоился о том, что Дюваль убьет Энн. – Скажите, мистер Кэхилл, ваша дочь была в курсе всего этого? Знает ли она о земле, о Дэрроу или о мертвом геологе? В его взгляде читалось отвращение к моему предложению. – Не говорите глупостей. – Значит, Лидия была готова отбросить все свое будущее, шанс найти любовь, чтобы выйти замуж за Эмери, а на самом деле вам нужна была только его земля. – Я… – Что вы за отец? – О, пожалуйста, Колдер. Я бы заставил Лидию развестись с Эмери еще до их первой годовщины. – Значит, брачный контракт, который они подписали, защищает деньги Лидии от раздела и детей Эмери, но земля - это все совместная собственность? – Именно. – Но не земля Эмери; она не является частью общего имущества. – Конечно, является, – огрызнулся Рид. – Нет. Эта земля ему не принадлежит. Он всего лишь доверенное лицо. Земля принадлежит Эйприл и Оливии. – Это холдинговая компания, – возразил Дюваль. – Нет, – сказала Энн, наклонившись вбок из-за моей спины. – Как вы и сказали, земля отделена и принадлежит исключительно ему. Но Бранн прав, даже Эмери не является фактическим владельцем; земля принадлежит девочкам. – И девочки принадлежат только ему, – объяснил я мужчинам в гостиной моего дома. – В брачном контракте сказано, что Лидия никогда не сможет удочерить их. – А это значит, что все, что мы найдем на их земле, будет принадлежать им, – сказал Дюваль и, бросив на меня пустой взгляд, повернулся к Кэхиллу. – Вы должны знать, – сказал я Дювалю. – Это вы рассказали мне об этом в первый же день, когда я приехал в город. – Черт побери, Колдер, – прорычал Рид, поднимая Глок и направляя его на меня. – Теперь ты заставишь нас убить детей Эмери! – О, вы больше никому не причините вреда, и как новый шериф этого города, первое, что я сделаю, это заставлю всех троих заплатить за то, что вы сделали с мистером Бэнноном. – Шериф! – закричал Рид. – Ты что, потерял... Большое окно справа от меня взорвалось, стекло и дерево полетели во все стороны, а Хак пролетел мимо меня, приседая и держа пистолет наготове. – Энн, пригнись! – прорычал я, когда Хак выстрелил. Я прыгнул к Дювалю, который нажал на курок, когда я попал в него. Мы оба упали, беспорядочно разбросав конечности, но Дюваль первым ударился об пол, а я навалился на него сверху, и от удара он обмяк и потерял пистолет. Вскочив на ноги, с Береттой Дюваля в руке, я крикнул Хаку. – Чисто! – Чисто, – вторил он мне, подбирая пистолет Рида и направляясь на кухню, на ходу разминая больное плечо. Я услышал стон Рида, решил, что с ним все в порядке, а затем посмотрел на Дюваля. – Если ты встанешь, я выстрелю тебе в голову. Все ясно? Он кивнул с того места, где лежал, раскинувшись на спине, возле входной двери. Мистер Кэхилл лежал рядом с ним в позе эмбриона, закрыв голову руками, и не двигался. Я подошел к нему, проверил, нет ли у него оружия, ничего не нашел, а затем бросился через всю комнату к Энн, которая сидела за кофейным столиком. – Вы в порядке? – спросил я, приподнимая ее. Я убрал ее волосы с глаз и убедился, что она уверенно стоит на ногах. – Да, я... Бранн, ты... А где Рид? – Он в порядке, – заверил я ее, наклонив голову к Хаку, который вернулся из кухни с полотенцем для мытья посуды, которое он сложил и прижал к плечу Рида, а затем переложил другую руку мужчины, чтобы надавить. – От этого не умрешь. Она быстро кивнула и посмотрела на Хака, когда он подошел к нам. – Вы в порядке, мэм? – мягко спросил он своим голосом, похожим на виски, который напоминал всем о сексе. – О, – вздохнула она, глядя на него, голубоглазого и уязвимого. – Да. Спасибо. Он скорчил гримасу. – Все было в порядке. У Бранна. Я бы даже не стал входить, но он мог получить пулю, защищая вас, а я не мог этого допустить. – У тебя в волосах стекло, – сказал я ему, – и ты, наверное, наследил им до самой кухни. Мы будем пылесосить несколько часов. – Виноваты мудаки с пушками, – ворчал он. – Так что, раз уж ты пока не законник в этом городе, кому мне звонить, чтобы забрать этих парней? – Кто тебе об этом сказал? – Эмери и девочки. Я кивнул, приподняв бровь. Он прищурился, глядя на меня со скучающим видом. – Что сейчас происходит? – спросила Энн нас обоих. – Это то, чего ты хочешь? – он пристально смотрел на меня, его сине-зеленые глаза были неподвижны, ожидая, что я скажу. – Конечно, я этого хочу. Он фыркнул и достал из заднего кармана телефон. – Это значит, что мы здесь, и ты можешь застрять со мной надолго, потому что я больше не уеду. В переводе с хакского на английский это означало, что если я хочу, чтобы он был здесь, то Урса станет его новым домом, но мне лучше не менять своего решения, потому что это все, и я застрял с ним. Навсегда. – Хорошо, – просто сказал я, быстро похлопав его по плечу. – У нас все готово. – Меня не обнимут? – сказал он, прижимая телефон к уху. – А что значит «покрытый стеклом», ты не понял? – Это снова гребаная Колумбия, – пробормотал он, закатив глаза. – Сколько в тебе было кокса? – я огрызнулся, хмурясь на него. – Нам пришлось несколько часов отпаивать тебя из шланга. Он уже не слушал меня, а разговаривал с тем, кто был на другом конце телефона. – Да, у меня тут бывший помощник шерифа Урсы, истекающий кровью на полу в гостиной моего друга. Нам нужна скорая, и у нас есть еще два парня, готовых отправиться в тюрьму. – Скажи им, чтобы не поубивались, добираясь сюда. – Вы его слышали. Новый шериф Урсы говорит, что вы можете не торопиться. Мы справимся.