Быстрого решения нет

По дороге в участок шерифа я позвонил Хаку, чтобы узнать, не обнаружил ли он чего-нибудь нового. Нет, но он был готов приехать ко мне. Ему не нравилось, что я совсем один в городе, и, хотя я объяснил, что у меня есть Эмери и девочки, он не был убежден. – Тебе нужен кто-то, кто сможет встать между тобой и опасностью, – объяснил он. – И это не твой милый клиент - учитель английского языка, а другой котик. Я не мог ничего возразить. В его словах было немало смысла. В участке шерифа я сидел с Томасом в его кабинете, пока ему не пришло время отправляться на вызов. Он настоял на том, чтобы я поехал с ним, и это было весело: встреча с новыми людьми, нуждающимися в помощи, такими как миссис Веласкес, которая заперла в сарае для инструментов мальчишку-панка, пытавшегося угнать ее машину. Когда мы приехали, он кричал о пауках «черная вдова». – Пауки впадают в спячку, как и медведи, – сказал ему Томас через щели в двери, когда я взял ключ, который дала мне миссис Веласкес, и открыл ее. Ему было не больше шестнадцати. Я повернулся, чтобы посмотреть на Томаса. – Я думал, что черные вдовы зимой впадают в гипертоксический режим и плюются кровью. Вы уверены, что они впадают в спячку? – я спросил его серьезно, нахмурив брови, действительно разыгрывая замешательство для пользы ребенка. Ребенок с криком убежал со двора, а миссис Веласкес широко улыбнулась мне. – Плюются кровью? – Он и понятия не имел. Она захихикала, ее милое лицо наполнилось весельем. – Нет, не имел. – Позвоните нам - то есть шерифу Томасу, - если он вернется, хорошо? – Конечно, позвоню, – сказала она, сияя от счастья. – Могу я узнать ваш номер? – Миссис Веласкес, – сказал я, подмигнув ей в ответ. – Вы будете звонить мне днем и ночью? – В основном ночью, – сказала она с усмешкой. – Как только вы позвоните, я сразу приеду. – Вы любите тыквенный пирог? – Конечно, люблю, – я вздохнул, не в силах перестать улыбаться этой очаровательной и неподражаемой пожилой кокетке. Ей должно было быть лет восемьдесят, если не больше. Вернувшись в машину шерифа, я взглянул на него, когда он не сразу завел машину. – Вы в порядке? Вы забыли, куда мы едем? У вас случился инсульт? – его хмурый взгляд заставил меня фыркнуть от смеха. – Как ты думаешь, сколько мне лет, Колдер? Оказалось, что он был таким же забавным, как и миссис Веласкес. Мы катались вместе пару часов, говорили о городе, о мистере Кэхилле и об убитом Питере Бэнноне. – Значит, вы не думаете, что на земле Эмери Додда действительно есть редкоземельные элементы? Он покачал головой. – Нет, не думаю. Думаю, если бы они здесь были, их нашли бы уже много лет назад или, как сказал мистер Кэхилл, того, что там есть, слишком мало, чтобы покрыть расходы на бурение. – Тогда почему, по-вашему, был убит Бэннон? – Я не знаю, но думаю, что это что-то, о чем я не знаю; хотя в последнее время это не так уж трудно представить. – Почему вы так думаете? Он глубоко вздохнул. – Я позволил Кэхиллу нагрузить меня помощником, который работает на полставки и которому мы платим как штатному, потому что хотел сделать столп нашего общества счастливым. Я пожал плечами. – Скоро выборы. Нет уверенности, что Рид победит. Сколько еще кандидатов есть на данный момент? – Ни одного, и в этом вся проблема. Я хочу уйти в отставку, но не думаю, что смогу. Я отказываюсь оставлять этот город в руках Рида. Я не мог его винить. Мы остановились пообедать мексиканской едой, и я был удивлен, насколько она вкусна. Я вырос в Сан-Диего, поэтому знал, о чем говорю. После этого Томасу пришлось заехать за женой и отвезти ее в книжный клуб, а затем он отправился проверить, как проходит мероприятие по пристройству животных в парке. По дороге он завез меня в дом Дженни Рубио. Целая группа соседей помогала ей навести порядок, повесить новую входную дверь и кое-что подшпаклевать и подкрасить в доме. Я сразу приступил к работе, когда она обняла и поцеловала меня, а затем то же самое сделала ее дочь. Она рассказала мне, что начала ходить к психотерапевту, и я сказал ей, как я рад это слышать. Ее мать, жившая в Хелене, переехала к ним, и я был рад с ней познакомиться. Она крепко сжала мое лицо, когда благодарила за то, что я спас ее дочь и внучку от чудовищного бывшего зятя. – А что, если он вернется, как только выйдет? – спросила Дженни. – Тогда ты позвонишь мне, – сказал я ей, назвав свой номер, чтобы она могла записать его в телефон. Я видел, как она выдохнула весь свой страх, абсолютно уверенная в том, что я ее защищу, и сам забеспокоился о том, как мне это сделать, когда я вернусь домой. Но директор женского приюта Урсы Меган Фаррадей, которая была членом совета директоров Эмери в Darrow, помогала ей, и мы с ней мило поговорили о ее прекрасных отношениях с полицейским управлением Уайтфиша. – Они обязательно примчатся, если вас не будет, – заверила она меня. Мне не понравилась перспектива задержки. – Ну, я сейчас здесь, и я бегаю дважды в день, так что я буду проверять ее, когда смогу. Она улыбнулась мне. – И кто знает, мистер Колдер, может, вы и останетесь. Я бы хотела, чтобы наша группа поддержала вас на пост шерифа. Я прищурился. – Мэм, я живу в Чикаго. – Пока что. Пока что? Они все спятили. – Я уверен, что вы найдете прекрасного кандидата на пост шерифа. Ее глаза были устремлены на меня. – Да, мистер Колдер, я уверена, что найдем. Все они были совершенно безумны.

****

Оливия позвонила мне, когда я уже ехал домой, оставив Дженни Рубио с большим количеством людей, чем ей было нужно, и попросила заехать за ней на ярмарку, потому что она хотела поехать домой, но ее отец застрял там и не мог уехать. – Это все ерунда, Бранн. Я хочу вернуться домой и поиграть с тобой. – А твой отец знает, что ты мне звонишь? – Да, – сказала она так, словно я был идиотом. – Конечно. Я пользуюсь его телефоном. – И где он? – Он смотрит на металлические солнца с Лидией. – Я понятия не имею, что это такое. – Ну, тогда приходи и посмотри. Это действительно отстой. – Ты должна проводить время с отцом, Лидией и сестрой. Я не хочу прерывать семейный досуг. – Это не семейный досуг, если тебя здесь нет; не будь тупицей. То, что она сказала мне, что я часть ее семьи, вызвало у меня небольшой сердечный приступ. Но это не убило меня окончательно, как я думал. Глупый ребенок заставляет меня испытывать глупые чувства к тому, чего у меня не может быть. Это чертовски раздражало. – Разве ты не должна рисовать флаг Аргентины? – напомнил я ей. – О, да, – ответила она, не слишком взволнованная. – Я забыла, что говорила тебе об этом. Я захихикал, представив себе ее маленькое сморщенное личико. – Увидимся позже дома, ребята. – Нет, – заскулила она. – Пойдем сейчас. – Я не... – Папа! – крикнула она в трубку, от чего у меня чуть не лопнула правая барабанная перепонка. – Поговори с Бранном и скажи ему, чтобы он приехал за мной. Я собирался повторить, что мы увидимся в доме, но тут на другом конце линии раздался его голос, звонкий и гулкий. – Бранн? – Привет, извини, что она мне позвонила. Не стоило позволять ей... – Ты закончил встречаться с шерифом? – Как ты узнал, что я... – Я видел, как вы проезжали мимо на патрульной машине некоторое время назад. Я помахал рукой, но вы меня не заметили. – Прости. Наверное, я еще не отошел от того, что за мной приударила миссис Веласкес. Он рассмеялся, и этот смех прокатился по мне, согревая меня со всех сторон и особенно в тех местах, которые не способствовали тому, чтобы я захотел вернуться в Чикаго в ближайшее время. Думать о греховных мыслях в отношении мужчины, который собирался жениться, было десятикратной глупостью. – Каждый раз, когда она меня видит, она говорит, чтобы я бросил Лидию, – сказал он, усмехаясь. – А ее тыквенный пирог просто великолепен. Думаю, она использует его как приманку. – Да, мне предложили то же самое. – Ну, конечно, предложили. Я бы и сам предложил тебе пирог. Я бы принял все, что он предложил, в одно мгновение. – Итак, – сказал я, глотая воздух через быстро сжимающееся горло, и мой голос превратился в хриплый шепот. – Где вы находитесь? – Мы смотрим на металлические скульптуры в задней части. Оливия вот-вот впадет в кататонию, а Эйприл гуляет со своей подругой Люси, ее мамой и еще парой девочек. – Хорошо, тогда ничего, если я приду и заберу мою девочку, потому что ей действительно нужно раскрасить карту Аргентины и рассказать классу о том, что, помимо Лионеля Месси, страна имеет еще один великий продукт. – Мы почти закончили, можем пойти домой все вместе. Погуляйте здесь, чтобы мы могли доехать до дома и зайти в магазин. Это прозвучало так по-домашнему, и тоска, охватившая меня, была неожиданностью. Потому что да, я знал, что хочу его, но подумать, что я хочу еще больше - семью, дом, - об этом я раньше не задумывался. – Разве у тебя нет дел с Лидией? Я не хочу... – Перестань пытаться избавиться от меня, – поддразнил он. – Я тоже люблю проводить время с семьей, знаешь ли. А у Лидии много дел, и теперь у нее есть друзья в городе. – О, я не хотел сказать, что ты не хочешь проводить время со своими девочками или... – Не только с девочками, – пробормотал он. – Ты только что приехал, и ты вроде как интересный. Мое сердце сжалось от слов, которые на первый взгляд казались просто добрыми и щедрыми, но затронули во мне что-то гораздо более глубокое. – Двигайся быстрее, Колдер, – приказал он и повесил трубку. Я понял, что этот человек станет моей смертью.

****

Я думал, что когда Эмери сказал о металлических скульптурах, он имел в виду небольшие изделия, которые можно поставить на торцевой столик или что-то в этом роде. Но это было не так. Это были гигантские, размером со «стену в вашем доме» инсталляции. Оливия заметила меня, подскочила и схватила за руку, крепко сжав ее. – Что? – Умираю... от... скуки, – задохнулась она, притворяясь, что падает в обморок. Я подхватил ее, и она перекинулась через мое плечо. – Ты справишься? – Нужно... мороженое... скорее, – сказала она, уткнувшись лицом в мою шею. – Ты слишком налегаешь на него, тебе не кажется? Она кашлянула, чтобы привлечь внимание, когда я почувствовал руку на своей спине. Повернув голову, я обнаружил Эмери рядом с собой, совсем близко. – Привет, – поприветствовал я его, обнимая его дочь, развалившуюся на мне. – Думаю, мы с Офелией отправимся домой. – О-лив-ви-а, – произнесла она, выговаривая для меня слоги. – Боже, сколько тебе лет? Я рассмеялся, она тоже, и я не мог не заметить, как Эмери смотрит на меня. Я нравился ему так же, как и его ребенку, или я действительно плохо разбираюсь в людях. Лидия присоединилась к нам вместе со своими друзьями с прошлой ночи, и я сказал, как приятно видеть их снова, пока Эмери обходил меня, задевая то бок, то плечо, то спину, а потом перешел на другую сторону, и я задрожал, но совсем не от холода. – В этой куртке ты долго не протянешь, – сказал он, заправляя длинную прядь волос мне за ухо. – Нам нужно купить тебе плотный шарф. – И шапку, – сказала Оливия, положив руку мне на плечо и указывая на меня. – Смотри, Эйприл хочет нас видеть. Я проследил за тем, куда она указывала. – Да, хочет. Извините нас, – сказал я, наклонив голову к Эмери, не желая оставлять его с Лидией. – Мы скоро вернемся, – сказал он, улыбнувшись своей невесте, и снова положил руку на мою спину, подталкивая меня вперед. Эйприл выглядела грустной, когда мы присоединились к ней, ее подругам и женщине - должно быть, маме Люси, - которая выглядела смущенной, когда мы подошли к ним. – Донна, – поприветствовал ее Эмери, положив руку мне между лопаток. – Познакомьтесь с Бранном Колдером. Бранн, это Донна Бейли, мама Люси. Мы пожали друг другу руки, а затем я познакомился с самой Люси и еще одной девушкой по имени Кейт. – Что случилось? – спросил Эмери у Эйприл. Прежде чем она успела ответить отцу, Донна добавила. – Она хотела пойти в викканскую палатку, но сегодня воскресенье, Эмери, и я не уверена, что ты захочешь пускать ее туда в День Господень, – снисходительно кивнула она. – Я имею в виду, что никогда бы не позволила своим детям приближаться к месту, где поклоняются дьяволу, но... – Викка - это не поклонение дьяволу, – спокойно ответил Эмери, его тон был одновременно терпеливым, но твердым, когда Эйприл подалась вперед, прислонившись к его боку. – В прошлом году перед Хэллоуином я преподавал целый курс по этому предмету. К нам приезжал замечательный лектор из университета и беседовал с моим классом, а несколько моих детей делают проекты у того же профессора с упором на изучение язычества. Донна стояла перед ним с открытым ртом, совершенно ошеломленная. Его улыбка была теплой, когда он изогнул свои пухлые губы. – Я имею в виду, что, когда Рождество переродилось из Йоля, мы должны сохранять непредвзятость, не так ли? Она кивнула. – Для нас важно быть примером терпимости, – заявил он, затем повернулся к дочери и, взяв ее подбородок в руку, поднял ее взгляд к себе. – Знаешь, на фермерском рынке, рядом с которым мы с твоей мамой жили в Нью-Йорке, был потрясающий викканский киоск, где продавались эфирные масла и замечательный бальзам для губ из органического пчелиного воска. Эйприл неуверенно улыбнулась ему. – Что ты видела в том киоске, который нашла? – Я не успела осмотреться, – сказала она ему, взглянув на миссис Бейли, а затем снова на отца. – Может, нам стоит пойти и проверить, – предложил он, ухмыляясь. Все ее лицо засияло. – Это было бы здорово. Он повернулся ко мне. – Звучит неплохо? – Безусловно, – заверил я его. – Мне бы пригодились кое-какие вещи. Эйприл облокотилась на отца, чтобы видеть меня. – Ты хочешь пойти? – Да, я хочу пойти, – сказал я, заметив, что улыбка, которую я получаю от Эмери, согревает его насыщенные карие глаза. Я опустил Оливию на землю, а затем взял ее за руку. – Покажи нам, где находится киоск, малыш. – Ты уверен, что должен... – Тебе не обязательно идти, Донна, – сказал Эмери через плечо, позволяя Эйприл вести нас. – Ну, если вы идете, то мы должны остаться все вместе, – быстро сказала Донна, и они с Люси и взволнованной Кейт последовали за нами. В опустевшем киоске сидели высокая женщина с длинными золотистыми дредами, собранными на макушке, и худощавый мускулистый мужчина с прямыми черными волосами, спадавшими до плеч и убранными с лица кожаным шнуром. На мой взгляд, они выглядели как студенты колледжа и, судя по их выражениям, были приятно удивлены, увидев нас. – Добрый день, – поприветствовал я их обоих. – Здравствуйте, добро пожаловать в «Кухонное колдовство», – радостно сказала она. – Я Миранда, а это Бен, и мы очень рады видеть вас всех, – пока она говорила, она протянула всем четырем девочкам по маленькому красному бархатному мешочку. – Выбирайте пять камней, чтобы положить их в мешочек с талисманами. – О, это так мило с вашей стороны, – быстро сказал Эмери, прежде чем повернуться к детям. – Что скажете, ребята? Раздался хор быстрых благодарностей, но ни одна из девочек не сдвинулась с места. – Эй, смотрите, – сказал я, указывая на одну из корзин, наполненных камнями. – Ребята, вы знаете, что это такое? Было забавно, что все четыре девушки одновременно покачали головами. – Это тигровый глаз. У моего приятеля был браслет из этого камня, который он носил все время, пока мы были в командировке. Он всегда говорил, что с ним чувствует себя в большей безопасности. Все четыре девочки взяли по одному экземпляру, а Бен широко улыбнулся мне и стал объяснять девочкам про камни-самоцветы, потом про геоды и необработанный аметист. Я ушел в себя, оглядываясь по сторонам, пока не нашел эвкалиптовое масло и перечную мяту. – У вас кашель? – спросила Миранда. – Сейчас нет, но никогда не угадаешь, а я ненавижу принимать лекарства, так что лучше просто успокоить его. – Да, это так, – сказала она, ухмыляясь, когда вокруг начали крутиться другие люди. – Добрый день, мистер Колдер, – поприветствовала меня миссис Уитли, женщина, которую я встретил накануне у дома Дженни Рубио. – Бранн, пожалуйста, а как вы, миссис Уитли? – Мне лучше, так как вы вчера позаботились о Дженни. – Ничего особенного. – Нет, нет, – поправила она меня, улыбаясь и придвигаясь ближе. – На самом деле это было большое дело, самое большое и смелое, и, пожалуйста, зовите меня Сьюзен. – Знаете, – сказал я ей, проигнорировав комплимент. – Нам, наверное, стоит прихватить немного белого шалфея для Дженни и немного ароматических палочек с деревом пало санто, чтобы она могла окурить свой дом и выгнать оттуда все остатки плохой энергии. – И как это сделать? – она захихикала, потянувшись ко мне. Я хмыкнул, когда она взяла меня за руку, подвел ее к пучкам шалфея и объяснил, что даже если ты не веришь в это, сам процесс помогает. – Видите ли, я считаю, что иногда в каком-то месте задерживается плохая, липкая энергия, понимаете? Иногда ее нужно выплеснуть, чтобы стало легче дышать. – Думаю, мне тоже нужно кое-что из этого для дома. – Имейте в виду, что не всем нравится этот запах, но он довольно быстро рассеивается. – Ну, для этого и нужны открытые окна, – весело предложила миссис Уитли. – Совершенно верно, – ответил я, передавая ее Бену, который начал объяснять, для чего используются различные виды ароматических палочек для окуривания. – У вас есть масло чайного дерева? – спросил я Миранду. – Да, есть. И раз уж вы попросили эвкалиптовое масло, у меня есть немного сушеного эвкалипта, если хотите, можете использовать его в душе. – О, это было бы здорово, спасибо. Донна Бейли стояла рядом со мной, и я передал ей мятное масло, которое она взяла не задумываясь. – Если развести его в воде и распылить по дому, оно избавит от многих насекомых. От пауков точно - им не нравится запах, – объяснил я ей. – Правда? Я кивнул. – Мы добавляли его в воду, чтобы она была вкуснее, заставляла тебя немного проснуться и, как бонус, помогала дышать. – О, – сказала она, глядя на маленькую бутылочку в своей руке. – Я и не знала, что здесь есть такие вещи. Обычно мне приходится ездить в Хелену за маслами или заказывать их по Интернету. – Один из моих приятелей весной и летом опрыскивает шторы сандаловым деревом, и когда на них дует ветерок, в доме стоит потрясающий запах. Ее медленная улыбка была приятна для глаз. – Звучит прекрасно. Я снова повернулся к Миранде. – У вас есть бальзам для губ с пчелиным воском или свечи в обертке? Миранда кивнула, словно в оцепенении, и уставилась на меня. – Не могли бы вы показать Донне, где это? – Да, – мило ответила она, ожидая маму Люси. – Они вон там. – Спасибо, – сказала Донна, обходя меня и следуя за Мирандой. Отойдя в сторону, я присел на корточки, чтобы девушки могли показать мне, какие камни они выбрали. Люси и Кейт хотели, чтобы я тоже посмотрел. Я не упустил из виду, что киоск был уже забит людьми, а Бен быстро работал со считывающим устройством Square Reader, подключенным к его iPad. – Ты получаешь долю от прибыли? – поддразнил Эмери, положив руку мне на плечо, когда я встал рядом с ним. – Потому что твой интерес к этим вещам определенно продал их другим. Половина меня хотела сказать: «Ты часто прикасаешься ко мне, и это делает странные вещи с моим дыханием, так что прекрати». Другой половине было все равно. Стоя на месте, глядя на него, с затуманенным мозгом и не той концентрацией, которая должна была быть, я не знал, что сказать. – Откуда ты обо всем этом знаешь? – Ну, когда мое подразделение не было задействовано, я оставался с моим приятелем Хаком Райли, а он «тот самый парень» - полностью на всем натуральном, «Боже, храни нас от рецептурных лекарств». Он старался никогда не вводить в свой организм ничего химического, что было впечатляющим, когда мы вместе проходили подготовку в отряде «морских котиков», потому что вы, бл... – я заметил Оливию рядом с собой. – Тебе все время больно. И неважно, в какой ты форме. Так что тот факт, что он не глотал восемьсот миллиграммов ибупрофена каждые несколько минут, стал для меня сюрпризом. – Не сомневаюсь, – сказал он, увлекая меня вперед, за собой, чтобы не мешать еще нескольким людям, пытавшимся попасть в киоск. – Кто заставил твоего друга заинтересоваться этим направлением? – Его бабушка, – ответил я, передавая Бену имеющиеся у меня масла, готовый заплатить за них. – И он объяснил мне, что некоторые вещи существуют очень давно. Помню, я был в Таиланде, и там были вещи, которых я никогда не видел и даже не хотел пробовать, но Хак настоял, и он оказался прав - иногда чашка хорошего чая может вылечить то, что тебя беспокоит. – Вместе с хорошей компанией, я согласен. – Я видел, вы отдали свое масло мяты, – напомнил мне Бен. – Хотите, я принесу вам еще одно? – И что-то вроде апельсина, если у вас есть. Пожалуйста. Его взгляд встретился с моим, задержался, смягчился, а затем одна бровь приподнялась. – Это у меня есть. Что-нибудь еще? Красивый мужчина с темно-синими глазами, длинными ресницами и светлой кожей. В обычной ситуации я бы активно обратил на него внимание, увидел бы его, пофлиртовал и проверил, чем он увлекается или занимается. Но стоя здесь, когда Эмери был рядом со мной, его рука в перчатке свободно обхватывала мой бицепс, демонстрируя, осознавал он это или нет, собственничество, я был невосприимчив к чарам других мужчин. Я по-прежнему замечал красоту вокруг себя, просто мне было все равно. – У вас есть лаванда? – спросил я Бена. – О, – он был удивлен, что я все еще делаю покупки, - я понял это по почти слышному хлопку, когда чары развеялись. Он пристально посмотрел на меня, что случалось со мной часто, и мой ответ его расстроил. – Да, подождите... Он отошел, и я обернулся, чтобы увидеть, как Эмери хмурится и смотрит на Бена. – Эй. Его внимание вернулось ко мне. – Что с тобой? – Это постоянно происходит? Люди пристают к тебе, куда бы ты ни пошел? – О, да, ты шутишь? Да все время, просто бросаются на меня направо и налево. Он хихикнул, покачав головой. – А почему лаванда? – Она нужна мне для Ливи. Думаю, если я куплю для нее диффузор и включу его в ее комнате с лавандой, она будет лучше спать, благодаря запаху и звуку, который издает прибор. – Откуда ты знаешь, что она плохо спит? – Потому что прошлой ночью она часто вставала и ложилась, и даже несколько раз заходила проверить, сплю ли я. – Мне жаль, что она тебя разбудила. – Я не сплю крепко, так что это не проблема. Но это нехорошо для нее, особенно в учебные дни, поэтому, с твоего разрешения, я... – Все в порядке, Бранн. Тебе не нужно спрашивать меня о девочках. Думаю, мы обсудили это вчера. Мы на одной волне. – Да? Ты мне доверяешь? – Да, доверяю. Это оказалось гораздо приятнее слышать, чем я мог подумать.