Поцелуй за 6 секунд

      Класс 1А заметил, что Бакуго и Тодороки сблизились. Они все больше болтали на переменах. Причем чаще всего инициатором беседы становился Кацуки, который нагло садился на чужую парту и вступал в диалог. Они были всё теми же. Шото сохранял ледяное спокойствие, Бакуго говорил громко и с угрозами. Но они смотрелись почти как два лучших друга, которые ведут себя так на ежедневной основе. — Бро, я начинаю ревновать, — надул губы Киришима.       Он только что подошел к парте Тодороки и вклинился в их разговор. Ребята как раз рассуждали о том, какую причуду они бы себе выбрали, если была возможность. Бакуго убеждал его, что все равно выбрал бы взрывы, потому что круче этого ничего нет, и Шото искренне соглашался с тем, что это ему очень подходит. Сам Тодороки сказал, что было бы неплохо становиться невидимым, но прошедшая в этот момент мимо них Хагакуре громко цокнула языком, и ему стало немного стыдно. Кацуки же на это ответил, что ему не нужна причуда, чтобы становиться невидимым, он и так отлично умеет прятаться от людей, когда не хочет с ними контактировать. Возразить было нечего, и как раз в этот момент их застал Киришима. — Че ты несешь? — рыкнул на него Бакуго. — Бро, вы с Тодороки просто не разлей вода стали! — заныл Эйджиро, — Когда ты со мной будешь так тусить? — Мы не тусим! — громко возразил Кацуки. — Когда ты последний раз вот так болтал со мной? Я скучаю уже! — Скучаешь — займись чем-нибудь, — буркнул Бакуго. — Да я не в том смысле! — всплеснул руками Эйджиро. — Эй, Эйджи! — вдруг подбежал к ним Каминари, — Хочешь булочку с мясом? — Тебя есть кому занять, — кивнул на Денки Бакуго, и Киришима насупился. — Хоть на общие тренировки сходите, — предложил он, — Без вас там скука смертная. — Нет, с меня хватит тренировок, — вздохнул Шото и уложил голову на парту возле бедра Кацуки. — Чувак, сжалься над Тодороки, — сказал Каминари, поглаживая того по плечу, — Его скоро даже слово «разминка» будет пугать. — Как будто я тащу его туда силой, — раздраженно ответил Бакуго. — Но тащишь силой делать такую же нагрузку, — пробубнил в парту Шото. — Я чето не слышал жалоб! — воскликнул Кацуки, и тут прозвенел звонок.       Он нехотя сполз с чужой парты и направился к своей. Тодороки поднял голову и сел, как положено. Он уже знал, что его ждет после этого урока, и бессильно взывал к небесам, чтобы они подарили ему менее напористого партнера по тренировкам.

***

— Сегодня день ног, — безапелляционно заключил Бакуго и принялся отбирать нужные по весу гантели.       Шото послушно подошел, они разобрали вес и принялись делать выпады. Потом Кацуки заставил Тодороки делать Румынскую тягу и сгибания ног. В конце оба чувствовали себя так, будто больше никогда не смогут ходить. Мышцы забились и горели так сильно, что Шото казалось, будто его огненная причуда берет старт именно оттуда. Связки никак не успокаивались, и он не мог даже встать. Когда Бакуго, тряся коленками, направился к выходу, его окликнули. — Не уходи без растяжки, завтра не сдвинешься с места. — Бля, а можно хоть раз без растяжки? — взмолился Кацуки, но все-таки вернулся на мат. — Можно, но восстановление займет неделю, и вместо результата будет отёк.       Бакуго устало фыркнул, но принялся делать упражнения. Поначалу, было неплохо, но Тодороки явственно ощущал, что он перегрузил мышцы, потому что чувство горения изнутри никак не проходило, и, до кучи, поясницу ломило так, будто он носил мешки с картошкой часа 4 подряд. Он сел, выпрямил вперед ноги и начал наклоняться, растягивая спину. Инерция тянула его обратно, и он никак не мог получить расслабление. — Помоги мне, Бакуго, — наконец позвал он его, сдавшись. — Че такое? — тот подошел и сел на корточки рядом, при этом болезненно сморщив лицо. — Надави мне на спину, я не могу сам склониться. — Зачем тебе это упражнение? — удивленно спросил он, но все-таки встал позади и положил руки на чужую спину. — Поясница стреляет, — объяснил Шото и почувствовал, как сильные руки давят его вниз.       Тодороки мог похвастаться хорошей растяжкой, но не когда его тело было сплошным нервом. И помощь была очень кстати, но этого было недостаточно. — Навались сильнее, я даже натяжения не чувствую, — попросил он.       Кацуки уперся руками в его плечи, а грудью полностью лег на спину, складывая Шото в книжку. — Бакуго, мне больно, — на выдохе сказал Тодороки. — Так ты сам попросил! — возмутился тот, отлипая от его тела. — Нет, мне что-то в спину больно упирается. — А, — неловко пробормотал Кацуки, — Я забыл снять атлетический ремень.       Он живо стянул его с талии, а затем принял ту же позу, что и раньше. — Готов? — Давай.       Бакуго снова вдавил его грудью в колени. Шото пыхтел и стонал, сложенный пополам, но это было именно то, что нужно. Кацуки, глядя сверху, лишь удивлялся такой растяжке. Он ни за что не смог бы коснуться лбом своих коленей в таком положении. Ноги Тодороки были абсолютно прямыми, и он лежал в этом состоянии так легко, словно был гимнастом. — Всё, — выдохнул абсолютно красный от перенапряжения Шото, и Бакуго тут же отстранился. — Легче? — Да, но бедрам всё равно хана, — обреченно сказал он, водя руками по их внутренней стороне. — Сделай «бабочку», — предложил Кацуки. — Точно, — осенило Тодороки, — Поможешь? — Без проблем.       Шото сел, подтянул ступни и сомкнул их друг против друга, прижимая к тазу. — Не сутуль спину, — положил руку ему на копчик Бакуго и слегка подтолкнул.       Он снова встал за спиной Тодороки и положил свои ладони ему на колени. Шото почувствовал, что они очень горячие, немного потные и шершавые. Почему-то именно такими он и представлял себе руки Бакуго. Большими, горячими и загрубевшими от мозолей. Голова Кацуки нависла над ним и он спросил сверху. — Готов? — Да.       Его колени начали медленно приближать к полу. Бедра тут же отозвались сумасшедшей болью, и Тодороки громко простонал. Кацуки над ним довольно хмыкнул и продолжил давление. Упражнение по ощущениям было настолько невыносимым для Шото, что он запрокинул голову и зажмурился, игнорируя ощущения в мышцах. А когда открыл веки, то увидел прямо над собой слегка удивленные красные глаза. Бакуго ослабил давление. — Что такое? — спросил его Тодороки, глядя вверх. — Нет, ничего, — хрипло пробормотал Кацуки и снова надавил на колени.       Шото качнуло вперед, но его перехватили поперек груди другие руки. — Не сутуль спину, говорю! — Извини, — пролепетал Тодороки, чувствуя, как ладони сползают с груди и перемещаются на лопатки. — Растянешь лучше, если попробуешь в таком положении лечь, — услышал он позади голос Бакуго, — Но если будет сильно больно, не ложись до конца. Я подстрахую.       Тодороки начал медленно отклоняться назад, ощущая, как теплые руки бережно придерживают его за талию. В приступе боли в бедрах он даже не замечал, что его футболка задралась, и одна из рук Бакуго тепло переместилась на его живот, а вторая удерживала позвоночник. Когда он полностью лег, Кацуки убрал руки и присвистнул. — Да чтоб у меня такая растяжка была! — Это комплимент? — улыбнулся Шото, наконец расслабляя и выпрямляя ноги. — Не знаю, но выглядит круто, — честно кивнул тот.       Тодороки лежал и смотрел снизу вверх на довольное лицо Бакуго. Он был очень растрепанным и усталым, но еще в ярком свете ламп спортзала его силуэт рельефно светился на фоне черной стены, и Шото позавидовал таким красивым мышцам. Может, он и был хорош в растяжке, но массу набирал медленно, а Кацуки будто родился для того, чтобы быть спортсменом. У него буквально была идеальная мужская фигура. Так думал Тодороки. По его меркам, ширина плеч и бедер была близка к совершенству. Сильные руки и атлетичные ноги. А талия… Шото не постесняется назвать это произведением искусства, потому что иметь такое тело, и при этом такую тонкую талию почти противозаконно. Сам он был менее складным, поэтому ему было приятно смотреть на пример для подражания. — Ты изменился, Бакуго, — тихо сказал Тодороки. — М? — не понял тот. — И внешне, и внутренне. Ты стал менее темпераментным.       Кацуки немного помолчал в раздумьях. Он и сам знал, что это правда. Дело не в том, что он вынуждал себя быть более терпеливым. Нет, его мерзкий характер был и будет при нем. Но экзамен на временную лицензию кое-чему его научил. Не смотри на других свысока, иначе не заметишь собственных слабостей. Он столько раз подорвался на одном и том же, что пора уже вынести из этого урок. А с тем же Тодороки было проще не смотреть свысока, потому что он считал его равным по силе, хоть никогда и не скажет этого ему самому. — Я поступил в эту Академию, чтобы измениться. Вот пусть она и дальше оправдывает свою репутацию, — ответил он. — Я рад, — улыбнулся ему с пола Шото. — Ты тоже изменился, — заметил Бакуго, — После спортивного фестиваля. — Деку вынудил меня, — отмахнулся Тодороки. — В том числе. Но я имел ввиду другое. Ты не просто послушался сопляка, а действительно изменился. Может, однажды даже станешь не дерьмовым героем. — Прошлый комплимент мне нравился больше, — хмыкнул Тодороки, медленно садясь. — Ага, запомни его, я не часто их говорю, — усмехнулся Бакуго и протянул ему руку.       Секунду Шото не понимал, чего он хочет, а затем до него дошло. Он схватил протянутую ладонь, и она с силой потянула его наверх. — Пошли в душ, выглядишь пиздец, как будто тебя злодеи на этом мате драли. — И чувствую себя так же, — устало провел по пояснице рукой Тодороки.